Ещё не гудбай, социализм: против электоральной диктатуры за радикальную утопию
Редактор Либромарксизма Михаил Федорченко рассказывает о том, что произойдёт с левым утопическим проектом после поражения Корбина и Сандерса, почему прогрессивные политики раз за разом проигрывают капиталистическому реализму и почему именно сейчас настало время радикальных левых политиков, которые не будут останавливаться на полпути и ограничиваться полумерами.
То, что мы наблюдаем сейчас в связи с электоральным фиаско Берни Сандерса и пандемией, свидетельствует о важном переходном явлении в мировом левом и прогрессивном движении: надежды и планы, связанные с левыми политиками и движениями снизу на данный период мировой истории если не безвозвратно потеряны, то отложены в очень долгий ящик. Но поскольку радикализация низовых процессов первична к электоральным кампаниям, которые в свою очередь являются показателями популярности левых и могут быть трибуной для новых и прорывных идей, возникают два вопроса: почему именно радикальный политик может сделать из кампании эффективную площадку и если электоральная кампания – это скорее способ узнать настроения массы, а не возможность их изменить, и которая стремится к усреднению (без социалистических символов и прочего), то как в такой системе вообще возможен любой элемент радикальности?
Если мы в принципе рассмотрим историю XXI века, то мы обнаружим специфические тренды протестной активности, которые перемежаются с кривыми политических кризисов и войн и провести параллели между тем, как после войн и кризисов мы наблюдаем подъём левых идей с неизбежным их поражением. От иракской войны до кризиса 2008 года и движения «Оккупай», от войны в Ливии и Сирии до кризиса беженцев от неоимпериалистиской агрессии и выбора левых популистов в Испании и Греции. Затем – институциональная капитуляция этих левых политиков и подъём ультраправой реакции на неспособность левых дать альтернативу капиталистическому реализму. И в довершение всего – классовые протесты в Латинской Америке и новый подъём левого движения в 2016-2019 году и реальная надежда на конкретно новый курс радикальной политики. Выразителями акселерированного видения будущего, как понимает его канадский посткапиталист Ник Срничек, включающего национализации и борьбы с частными корпорациями, являлись Джереми Корбин и Берни Сандерс по обе стороны Атлантического океана.
При победе внутри собственных электоральных институций ландшафт радикальной политики в принципе изменился бы до неузнаваемости, так как в отличие от проходимца Ципраса за Корбином было массовое профсоюзное движение, а за Сандерсом – миллионы простых активистов.
Первый проиграл, потому что не рассчитал, что рядовому британцу, оказывается, важно было выйдет его страна из Евросоюза или нет, даже несмотря на подробную и социалистическую программу, предполагавшую вернуть в руки работников их собственные производства. Вместо того, чтобы продолжить борьбу, далее сдвигать Лейбористов влево, Корбин поступил как «порядочный джентльмен» и покинул кресло председателя, напутственно посоветовав избрать профсоюзную активистку Ребекку Лонг-Бейли. Которая с треском проиграла блэристу Киру Страмеру. И пусть сотрудники штаба плачутся о том, что, дескать, опросы показали, что левым больше не доверяют в партии и что 44% партийцев считают себя центристами, а 56% считают, что корбинизм привёл партию к худшему, слишком много, к сожалению, зависит от образа лидера движения. Коалиции между радикалами и левыми прогрессистами необходимы, иначе движение ждёт раскол по лейбористскому типу. И тут уже не сработает IMTшный призыв «борьба продолжается», так как с реакцией правого крыла партии закончилась эпоха надежды на массовое электоральное левое движение. Отдельные активисты так же будут вести свои похожие на спектакли акции, теоретики, такие как Дэвид Гребер, Ник Срничек и Хелен Хестер, так же будут вести свои институтские лекции. И статус-кво будет восстановлен. А к тори вступают неонацисты.
На второго налагались ещё большие надежды. Сандерс ещё с 2016 года, как только массовый американец узнал старого социалиста из Вермонта, продвигал те же идеи, которых он придерживался десятки лет, менялась лишь апелляция к странам, которым он симпатизировал. Если в конце 80-х это были Куба и Никарагуа, то сейчас Берни хватило и Дании со Швецией, где, по мнению ультраправых из США творится коммунистический ад. И хоть его поддержка кандидатуры Клинтон отвернула ряд сторонников от него, избрание президента-фашиста оживило радикальное движение по всей стране, казалось бы, оправдывая надежды словенского теоретика Славоя Жижека.
От акций Black lives matter до миллионных женских маршей и забастовок учителей, от борьбы антифашистов с неонацистами на улицах Шарлоттсвилля до радикальных академиков – всё это способстовало тому, чтобы у молодёжи США появилась dream, видение новой утопии и маячащая в конце 2020-го надежда на лучший мир. DSA (Демократические социалисты Америки) росло, её представители попадали в верхние и нижние палаты ряда штатов, «Not me, us» — заклинал демократический социалист-сенатор. И вот в середине 2019 года он заявил, что снова станет баллотироваться. Донаты потекли рекой, миллионы волонтёров и волонтёрок записались в избирательную кампанию, включая сына Жижека, корпоративные боссы вытирали пот со лба замасленными купюрами.
Миллионам простых американцев его простые слова, которые он вновь и вновь повторял на дебатах западали в их пролетарское сердце: о том что бесплатное здравоохранение – это право, а не привилегия, что студенческие долги должны быть прощены, что нужно противостоять крупным военно-промышленным и фармацевтическим корпорациям, что профсоюзная борьба – это благо и что простой рабочий должен иметь голос на политических весах Америки. Иногда американские троцкисты и маоисты его ругали, называя его внешнюю политику империалистической, так как он как-то упрекнул (о, ужас) режим Мадуро в недемократичности. Но мы все понимаем, что победа кандидата, которому массово противостоят практически все промышленные камарильи миллиардеров Америки, а также неолиберальный истеблишмент крупнейшего империалиста мира, дала бы колоссальный толчок к демократизации не только политического поля США, но и всего мира, конец бесконечных войн на Ближнем востоке и санкционного диктата. Марксистские кружки, радикальные кокусы и фракции в партиях и движениях США получили бы свободу агитации, и новый президент своей собственной риторикой бы сдвигал как принятие социалистический идей, так и проекта будущего влево. До 2020 года кампанию Сандерса поддержало огромное количество знаменитостей: от Джима Керри, и Денни де Вито, до депутаток от Демсоциалистов Америки Александрии Окасио-Кортес и Рашиды Тлаиб. Возвращались времена Юджина Дебса и IWW.
И тут удар за ударом. Сначала сердечный приступ, затем экстремальный набор рейтинга за декабрь-январь. Но на «Супер вторник» (день, когда большое количество штатов голосуют одновременно) не пришла та самая леволиберальная молодёжь, на которую рассчитывали прогрессисты. Берни держался молодцом на всех дебатах, но консервативный истеблишмент не отступал. После провалов ряда «Супер вторников» все кандидаты (даже как бы «союзница» Берни Элизабет Уоррен), кроме Джо Байдена, насильника, человека с деменцией и ставленника корпораций, вышли из гонки и поддержали правого кандидата. Проигрывая штат за штатом, штаб Сандерса придерживался одной и той же стратегии и не атаковал Байдена. Берни был вежлив и мягок, когда ситуация требовала от него жёстко проводить линию между собой и оппонентом-капиталистом, защищать то, на чём он стоял все 80 лет. Несмотря на вот эту вот «Not me, us», мы не особо знаем других людей из его кампании, или, по крайней мере, их не заметно из России. Не можем мы заглянуть и в голову самого Берни и его штабистов, что двигало ими при выборе тактики в проигрышных штатах. Но тут пришёл коронавирус.
Штат за штатом стали отменять намечающиеся праймериз, Трамп во всеуслышание заявил, что помогать рабочим Америки он не будет и подыхать можно прямо не отходя от своего рабочего места, за пресловутые 15$ в час. Байден же настаивал на ускорении выборов, не взирая на человеческие жертвы. Что же сделал Сандерс и прогрессисты? Проголосовали за билль, который давал беспрецедентный пакет спасения крупнейшим корпорациям США (2 трлн долларов). Рабочим семьям же досталось «всего лишь» выплата единовременного платёжа в размере 1200$ и сохранение пособий по безработице, и то лишь с помощью Окасии-Кортес, то есть не постоянные кризисные меры, а меры «временные». Единственной временной мерой для корпораций стало то, что им на 6 месяцев ограничили право увольнять сотрудников. Наёмным работникам Америки в очередной раз сбросили крошки со стола неолиберальной тотальности, а те, кто должен был бороться за них, на кого смотрели миллионы американцев предпочли не портить отношения с истеблишментом и работать в рамках системы на роли «вечной бунтарки», соглашаясь на бесконечную череду компромиссов.
Но ситуация с вирусом ухудшалась, и вот уже США занимают первую строчку в антирейтинге с более чем 400 тыс. заболевших. В тот момент, когда Сандерс зачитывал своё последнее обращение в роли кандидата в президенты, на улицах Нью-Йорка работали десятки мобильных моргов, умирали сотни людей. В своём обращении он ещё раз затронул все те максимы, которых он придерживался всю жизнь: когда участвовал в Молодёжной социалистической лиге в 60-х и протестах новых левых, когда был членом социалистической Партии Свободы, когда, будучи мэром Берлингтона, он боролся против политики Рейгана, против поддержки контрас в Никарагуа, эскадронов смерти в Сальвадоре и геноцида в Гватемале. Он говорил о том, что, перефразируя Мао, политическая власть зарождается через организацию рабочего класса и выстраивания массового движения, и что он конструировал не просто электоральную кампанию, но политическую революцию. Что необходимо поднять МРОТ до $15, что нужно принять «Medicare for All» (программу всеобщего здравоохранения)и Новый зелёный курс. Но что останется от политической революции, когда её главные лица уйдут из публичного поля в сенатские кабинеты или или займутся удовлетворением личных политических амбиций?
Справедливости ради стоит сказать, что Окасио-Кортес утверждала, что в иной ситуации и стране она бы не находилась в одной партии с Джо Байденом. Нет ярких свидетельств и о том, что прогрессивные левые в США ставят своей целью создать третью силу-левую политическую организацию массового толка. Сандерс ни в 2016, ни сейчас, не артикулировал такой необходимости, хотя постоянно говорил о несправедливости электоральной политики, DSA с её ростом членов скорее хочет стать левой фракцией Демократической партии, нежели самостоятельной силой, растут профсоюзы, но они тоже действуют легалистскими методами.
В последних интервью в СМИ Сандерсу предъявляли, что он использует пандемию для продвижения билля о всеобщем здравоохранении. Но этой же логики придерживался и сам Берни, когда в обращении заявил о том, что «в кризис как финансовый, так и пандемический, я не считаю нужным продолжать борьбу, в которой не могу победить» и уехал в Вермонт помогать больным. Хотя казалось бы в условиях полной неспособности администрации дать хотя бы какую-то действенную альтернативу всеобщему здравоохранению и отмены карантина, именно социалистическая политика должна дать эту самую альтернативу и желанный ответ на вопрос почему десятки тысяч американцев умирают каждый день, пока республиканцы выделяют триллионы на погашение долгов тех самых корпораций, против которых всю жизнь боролся Берни.
Большинство молодёжи в США придерживаются социалистических идей, чего, к сожалению, не скажешь о стремительно правеющей молодёжи постсоветских стран. Победа в Британии и США должна была стать началом пути ренессанса левой политики на плечах миллионов сторонников нового социализма, а Берни – послужить публичным акселератором смещения от неолиберального тупика. Но, к сожалению, акселератором наступающей реакции и самых смелых мечт тёмного просвещения выступил коронавирус, отложив нашу утопию на неопределённый срок. Ну не называть же всерьёз чрезвычайные меры по базовому доходу и национализации в Испании полноценным левым проектом? К тому же её пример единичен, так как в Италии, наоборот, бушуют классовые конфликты. Впрочем это тема для отдельной статьи.
Очень не хочется «берниблеймить». Но нет никакой уверенности в том, что Окасио-Кортез, Ильхан Омар или Рашида Тлаиб смогут изменить общественный дискурс так, как в своё время его изменил Сандерс своей яркой звездой надежды на посткапиталистическое будущее на небосклоне левой апатии. И эта апатия снова сделает свой круг и реальная надежда на новый курс радикальной политики превратится в пессимизм от действий тех, на ком лежала огромная ответственность. Без низовой поддержки любой политический проект, в США или у нас, обречён, без неё любой кандидат будет неизменно терпеть поражение за поражением.
Настало время радикальных левых политиков, которые не будут останавливаться на полпути и ограничиваться полумерами. Берни расчистил популяризаторскую дорогу для принятия социалистических идей, но для по-настоящему системных перемен нужны внесистемные политики, как в США, так и у нас. Либо так, либо действительно гудбай, социализм, теперь уже надолго. Как я прочитал в одном из комментариев под новостью о снятии Сандерса с выборов: «Thank God, Bernie will never run for president again. And you Progressives will never see a self proclaimed Socialist become president in your lifetime». И наша задача, чтобы это высказывание не стало пророческим.
Михаил Федорченко