Думай как лес: реплика

Первый рейв был бунтом — легко было бы обозначить этой фразой основополагающий принцип, из которого появилась интенция «Думай как лес». Но был ли он вообще, этот «первый рейв»? До какого момента следует перематывать пленку с записями танцующего экстатического коллективного тела, чтобы заглянуть в глаза мифическому «первому рейву»? Как и опасная гипотеза о некотором «естественном состоянии», заставляющем людей — в страхе становления-волками — искать безопасности в утробе государственной власти, идеализация рейв-культуры в ее некотором изначальном эмансипаторном порыве, скорее всего, поведет нас по ложному следу. Едва ли мы найдем «прекрасного дикаря» среди британских подростков, объявивших охоту за весельем на забросах и задворках постиндустриального тетчеризма. Оттолкнемся же от условий настоящего: условий материальных, технических и экономических.

Ты — гость, тебе показана только часть картинки (тени на стенах?), твоя связь с другими гостями — это гормональная иллюзия, вызванная веществом, здесь нет никакого «мы», и утром все кончится. Останется только химический след. Снова попасть в желудок клуба, пройти через его пищеварительную систему, быть выплюнутым в холодное утро.

Реальность российского рейва сегодня субъективно ощущается авторкой этой реплики как атомизированная, обращенная вовне, но при этом сильно сконцентрированная на себе самой. Рынок российского рейва работает как машина отчуждения: события фактически повторяют друг друга, только буквы в лайнапе слегка отличаются, хотя зачастую берутся из единого пула, в котором как в платоновском мире идей вечно пребывают эталоны «идеального техно». Пространства, в которых разворачиваются мероприятия, отчуждены от зрителей как своей дисциплинирующей архитектурой (град земной по образу града божьего, посторонним вход воспрещен) — так и отсутствием «безопасных пространств». Ты — гость, тебе показана только часть картинки (тени на стенах?), твоя связь с другими гостями — это гормональная иллюзия, вызванная веществом, здесь нет никакого «мы», и утром все кончится. Останется только химический след. Снова попасть в желудок клуба, пройти через его пищеварительную систему, быть выплюнутым в холодное утро — так работает машина рейва, воспроизводящая капитал — символический и экономический.

Крипторейв рождается из амбиции преодолеть отчуждение рейва. Все начинается с переосмысления экономической модели, из которой изымается фактор прибыли. Что же встает на ее место?

Социальное экспериментирование, активное приглашение к со-существованию, «приглашение к путешествию» (Бодлер). Крипторейв существует как лаборатория по моделированию возможных миров, выращиванию «карнавальной культуры»in vitro, созданию у-хронии (время вне времени, в котором шуты могут ругать короля, бедняки подымают на дыбы городничих, паства раздевает и обмазывает епископа сладкой патокой).

Нам казалось важным предоставить защиту и помощь тем, кто оказываются сегодня среди самых маргинализированных, уязвимых групп. Дать голос сообществам, которые в качестве одной из приемлемых для себя форм существования (mode d’existence) выбирают право на гибкость и изменчивость состояний сознания.

Что еще? Забота и солидарность, дающие возможность люб_ой получить помощь вместо осуждения. С самого первого события (а первый Думай как Лес прошёл в июле 2020го, в атмосфере полной секретности) мы заявили важную повестку — создание более безопасных пространств (сейфспейсов) и сопутствующее этому требование «поддержки вместо наказания». Нам казалось важным предоставить защиту и помощь тем, кто оказываются сегодня среди самых маргинализированных, уязвимых групп. Дать голос сообществам, которые в качестве одной из приемлемых для себя форм существования (mode d’existence) выбирают право на гибкость и изменчивость состояний сознания. Это подразумевает, во-первых, понимание так называемой «трезвости» как социального конструкта, являющегося прежде всего инструментом биополитики. А также предполагает доступ к подробной информации о рисках и последствиях опытов с сознанием и предоставление средств для снижения этих рисков и смягчения последствий. В перспективе опыт «сейфспейсов» (который становится всё более популярным и захватывает другие низовые события) несет в себе потенциал для фундаментальной критики существующей наркополитики — и предлагает прямую, низовую помощь человека человеку — вместо обращения к некоторому «централизованному серверу», который как правило не только не стремится ответить, но еще и использует любой ваш запрос против вас (в суде).

Что еще? Технологическое экспериментирование. Взращивание племени физиков-лириков, создание пространства встречи знания технического и социального и тестирование новых коммуникативных инфраструктур — в условиях Леса.

Воображаемым эпиграфом ненаписанного манифеста «Думай как лес» была поэма Ричарда Бротигана «All watched over by machines of loving grace», впервые прочитанная авторкой в одном немецком хакерспейсе (поэма была напечатана от руки на печатной машинке на неаккуратно оборванном листке бумаги и была прикреплена, пожалуй, к самой заметной из всех стен — к стене у кофемашины, у этого железного, горячего и бурлящего сердца любого хакерспейса):

Кибернетический лес Бротигана — это не только лес думающий. Это лес, мысли которого мы имеем возможность понять. А переводчиками с лесного на человеческий здесь внезапно оказываются именно машины (компьютеры и коммуникационные сети, которые, наравне с соснами, сообщаются потоками электрических импульсов). На соларпанковом эскизе «кибернетической экосистемы» Бротигана машины оказываются не отчужденными, холодными, расчетливыми инструментами капитализма слежки и контроля. Машины здесь оказываются акторами, наделенными способностью к нежности и заботе, существуя наравне с цветами, поворачивающимися вслед за солнцем (вспомним солнечные серверы, о которых мы говорили на одном из лесных воркшопов посвященных «низким технологиям»).

«Думай как лес» мыслится как инфраструктурный эксперимент, в котором предлагается «избавиться от труда» и поработать с возможным технологическим будущим — через критику элитарности и закрытости научно-технической экспертизы и демократизации научного знания, через разворачивание локальных сетей среди сосен, через пересмотр отношений оффлайн и онлайн, настройку лоу-тех способов со-общения без подключения к «большой сети», через обсуждение и практику путей цифровой миграции, ухода от гигантов цифрового капитализма в сторону свободных, децентрализованных, федерированных альтернатив с открытым кодом.

«Природа любит скрываться» — и мы предлагаем последовать за ней. Многое происходящее в лесу остается в лесу, а самые значимые переживания, встречи, разговоры не оставляют цифрового следа. Эфемерность, право на тайну, спонтанность и непредсказуемость в думающем лесу становятся возможны благодаря со-творчеству целой федерации коллективов, разворачиванию и сворачиванию временных инфраструктур, выстраиванию новых коммуникативных стратегий. Но, балансируя на грани видимого и невидимого, мы говорим:

«Никакого крипторейва не было, вы ничего об этом не знаете. Это все полуденная дрема на жарком песке. Дрема, которая уже начинает сбываться».