Sozialismus in der Realität

Взлеты и падения «немецкого социализма»

32 года назад экономист Андрей Колганов написал книгу «Путь к социализму: Трагедия и подвиг». В 2018 году эта книга вышла во втором издании с названием «Путь к социализму, пройденный и непройденный». В ней Колганов анализирует экономику СССР через призму классовых отношений рабочих и бюрократии. Когда я впервые прочитал эту книгу, она произвела на меня большое впечатление, и я подумал, не попробовать ли анализировать историю других социалистических стран тем же подходом. Параллельно я начал изучать историю Восточной Германии. С тех пор прошло 3 года, и я пришел к определенным выводам.

Ими я и хочу поделиться в этой статье. В ней вы не найдете подробного изложения фактов истории ГДР. За ними вы можете обратиться к моему циклу, который мы вместе с товарищами публикуем в журнале Спичка.

Тут я поговорю о некоторых критических местах истории ГДР, а также о ее специфике, которая роднила Восточную Германию с другими странами «реального социализма», и одновременно выделяла ее из из их числа.

Кратко, пройдусь по отношениям рабочих и бюрократии и специфике восточногерманского общества. Конфликты и взаимодействие сильного, хотя и разрозненного рабочего движения с бюрократией было основным двигателем истории ГДР. Также, затрону период 1960-х годов, который, с моей точки зрения, является наиболее интересным и переломным в истории ГДР, и который в том числе определил вектор ее развития и падения.

Германская Советская Республика

Хотя внешне, ГДР напоминала Советский Союз с «немецкой спецификой» и с лучшим снабжением населения товарами, ее общество в значительной степени отличалось от других стран социалистического блока.

Для начала вспомним о том, что в сравнении с другими странами ОВД, ГДР на момент прихода коммунистов к власти была наиболее развита в промышленном отношении. На 1945 год в ее городах проживало более 70% населения, что было самым высоким показателем в Восточном блоке. В индустриальном центре — земле Саксония — в промышленности было занято 90% трудящегося населения, а в целом по Восточной Германии это число достигало около 60–70%. Почему это важно для нас? Потому что это дает возможность посмотреть на специфику «советской модели» социализма в иных условиях, отличных от условий развивающихся стран, которые составляли большинство в соцблоке. На момент 1940–1950-х годов ГДР не нуждалась в догоняющей модернизации, и сама стала донором индустриализации.

Экспорт «советской модели» в ГДР также дает нам новую исследовательскую проблематику. Обычно, оправдывая неудачи СССР и появление в нем своеобразной той самой «советской модели» социализма, или деформированного рабочего государства, историки политики ссылаются на слаборазвитость промышленной базы.

Но в ГДР такого не было. Как мы уже сказали, Восточная Германия была достаточно промышленно развита. Однако советская модель все же прижилась в ней и до определенного времени давала свои плоды. Это показывает нам, что существование бюрократизации в социалистических обществах не получится объяснить лишь экономической отсталостью; проблема значительно глубже.

Таким образом, взгляд на историю ГДР в большей степени чем на историю других соцстран подводит нас к пониманию, что даже в развитом индустриальном обществе социалистические производственные отношения и самоуправление не имеют полноценной почвы для развития. Тем самым можно подвергнуть критике тезис Ленина о том, что для социализма достаточно лишь увеличить культуру населения и культуру управления [Ленин В. О кооперации]. Опыт ГДР показывает, что одного этого недостаточно, и, видимо, для социализма необходимо автоматизированное производство и выведение человека из непосредственного производства. Об этом, анализируя опыт СССР, также писал Андрей Колганов в ряде своих работ.

С другой стороны, хотя советская модель и была экспортирована в ГДР, она подвергалась деформациям. Ибо в классическом «сталинском» виде, такая модель не могла существовать в Восточной Германии по причине иной социальной и экономической базы. Население ГДР и особенно промышленные рабочие, где-то открыто, а где-то скрыто сопротивлялись «советизации» трудовых отношений у себя в стране. У них были собственные сильные традиции сопротивления и самоуправления. Так, в ГДР в первые годы (1945–1948) существовали автономные производственные советы, в 1940–1950-х, а также в 1958–1961 годах были хозрасчетные производственные бригады, которые имели определенные права на управление. И всю историю Восточной Германии, рабочие стремились тем или иным образом включиться в управление предприятиями.

Давление же, которое оказывалось на рабочих, порой намеренно, а порой нет, приводило к кризисам. Первым из таких стал и первым по величине в соцблоке стало восстание 1953 года, основным двигателем которого выступили промышленные рабочие.

Рабочий класс vs бюрократия

Деформация советской модели в ГДР проявлялась и в большей скованности политического руководства в отношении экономических преобразований. 1953 год показал, что рабочий класс, пускай и разрозненный, может противостоять неадекватным экономическим мерам.

Ограниченность верхушки партийной бюрократии проявлялась в ряде аспектов.

1. Одной из проблем восточногерманской экономики был малый уровень накопления в сравнении со всеми другими странами соцблока. За счет кризиса 1953 года, когда партийная бюрократия поняла — уровень жизни должен постоянно повышаться, большая часть средств стала выделяться на социальные программы. С одной стороны, это давало преимущество для населения и стабильности режима, с другой — создавало долгосрочные проблемы на техническом уровне производства и в производительности труда.
2. Так как трудящиеся имели сильные позиции в обществе, партийная и государственная бюрократии были наиболее противоречивы, чем в других странах. Они в большей степени зависели от рабочего класса, чем управленцы в других странах. Поэтому, например, всегда существовало определенное «реформаторское» крыло бюрократии, которое выступало за отход от советской модели и большее обращение к рабочему классу и идеям самоуправления. Однако это реформаторское крыло никогда не было в полной мере у власти. Хотя в ГДР проводились реформы с целью изменить экономическую модель, и ветер самоуправления постоянно витал над восточно-германским обществом, многие попытки реформирования носили все же технократический характер.
3. С другой стороны — всегда было сильное консервативное крыло, которое сопротивлялось различным реформам. И хотя неоднократно имели место эксперименты с самоуправлением, в ГДР отсутствовали стабильные и закрепленные институты, необходимые для его реального осуществления, как это было, например, в Югославии или Польше. Такие институты как производственные советы, хозрасчетные бригады, низовой контроль за деятельностью партийных органов периодически появлялись, но быстро ограничивались бюрократией.
4. Также низовая часть бюрократии — директоры, низовые профсоюзные и партийные деятели — часто действовала в интересах рабочих. Это выражалось, например, в очень низких производственных нормах. (Примечание: Производственные нормы на заводах ГДР были одними из самых низких, если не самыми низкими в соцблоке). Это было следствием постоянного сопротивления рабочего класса партийной бюрократии. С другой стороны, низкие нормы, их перевыполнение и быстрый рост зарплат, не всегда соответствующий росту производительности труда, порождал больший продовольственный дефицит.
5. Хоть рабочий класс и имел сильные позиции в экономике и социальных отношениях (более сильные, чем в других соцстранах), политическое поле было «забетонировано». Большие уступки в экономике обернулись меньшей демократизацией политической жизни. Если в других соцстранах, за исключением Албании, в 1950-х прошла «оттепель», то в ГДР «оттепель» была отложена до начала 1960-х годов. Схожий процесс мы можем наблюдать и в Чехословакии, где «оттепель» так же пришла запоздало.

Мы видим, что сила рабочего класса в отсутствии возможности прямо влиять на политику, недостатка информации у трудящихся о происходящем в экономике в целом оборачивалась тем, что рабочий класс хоть и активно выражал свои интересы, но не был скооперирован. Это мешало ему коллективно выражать свои интересы в соответствии с реальными возможностями экономики.

Так, «советская модель» в ГДР была значительно деформирована. Сила рабочего класса оборачивалась его слабостью, а экономические уступки — экономическими дисбалансами.

Оттепель на фоне Берлинской стены

Так как бюрократия в ГДР была довольно поляризована — радикальные реформаторы сосуществовали с довольно консервативными представителями, — решать конфликт таких группировок было необходимо некоему «вождю», который лавировал бы между ними. Эту роль на себя взял Вальтер Ульбрихт, который для внешних современных ему наблюдателей казался радикальным сталинистом, но в действительности был чистым прагматиком. Когда возникал риск потерять власть из-за волнений населения, он проводил реформы, но и в то же время тормозил их, когда это угрожало его власти со стороны консервативной группировки.

Это порой приводило к «веселым» казусам. Широкая десталинизация в ГДР отложилась до начала 1960-х годов. Но когда Лондонские газеты опубликовали доклад Хрущева XX Съезду, а население ГДР узнало об этом от западногерманского радио, именно Ульбрихт первым в среди руководителей «братских компартий» стал открыто критиковать культ личности Сталина и проводить реабилитацию политзаключенных. В ГДР прошла «мягкая десталинизация», когда наиболее одиозные черты режима отпали, а последние хоть отчасти массовые политические репрессии завершились в 1958 году.

Если говорить о руководстве ГДР, то проводится разделение на «эпоху Ульбрихта» и «эпоху Хонеккера». Они отличались не только личностями «вождей» и руководства, но и динамикой развития. «Эпоху Ульбрихта», охватившая первые два десятилетия истории ГДР 1949–1971 годов, была временем не только динамичных изменений, высокой социальной мобильности, но и частых кризисов системы.

При этом первое десятилетие эпохи Ульбрихта режим и СЕПГ (Социалистическая партия Германии) страдали от кризиса легитимности, а стабилизация системы произошла только к 1960-м годам. Вместе с тем руководство Ульбрихта проводило множество социально-экономических экспериментов: от ограниченных попыток введения самоуправления до крупных реформ. Период стабилизации ГДР в 1960-х годах был связан в том числе с попытками крупных системных реформ и отходом от советской модели.

В ГДР, первой среди стран соцблока, в 1963 году начались крупные структурные реформы в промышленности. Они были довольно технократическими, и широкого расширения самоуправления не произошло, тем не менее, отношения между бюрократией и рабочим классом менялись. Если в 1950-х годах их отношения характеризовались как «угрюмая лояльность», когда рабочие молча, изредка выражая недовольство, следовали за бюрократией, то в 1960-х годах воцарилась атмосфера новых надежд, энтузиазма, и СЕПГ стала восприниматься не как нечто чуждое для восточных немцев.

Этот противоречивый период довольно метко охарактеризовал один из советских журналистов, который приезжал в ГДР в то время — «Оттепель на фоне Берлинской стены». Это показывает как некую закрытость общества ГДР в те годы и политическую диктатуру, так и более открытое отношение к демократии, низовым инициативам и партийным дискуссиям.

Идеология «не как у всех»

Были в ГДР и идеологические новшества, не знакомые другим социалистическим странам. Так, на государственном уровне признавалась возможность различия интересов партийного руководства и населения, чего не было в официальной сталинской версии марксизма, где партийная бюрократия всегда понималась как выразитель интересов трудящихся масс. Вопрос о различении интересов был связан с признанием того, что центр не всегда знает, как заинтересовать трудящихся к повышению производительности. Следовательно, необходимо поставить задачу по обеспечению понимания интересов населения и их согласованию с интересами центра.

Хотя большинство рабочих и не получило расширения самоуправления, низовая часть бюрократии, технические работники и высококвалифицированные кадры получили возможность больше влиять на экономику, политику и социальные процессы.

Также в период реформ в противовес декларациям советского руководства о «коммунизме через 20 лет», в ГДР заявили, что социализм является не каким-то коротким периодом в истории, а относительно долгим. Некоторые восточногерманские исследователи доводили мысли до выводов, что социалистическое общество отстоит от коммунизма общественно-экономической формацией. Хотя, на мой взгляд, такой вывод некорректен, сам факт, что такие обсуждения велись в восточногерманском обществе, и они поддерживались на самом высоком уровне, показывает значительное изменение эволюции публичной дискуссии в период реформ.

Несоциалистическое соревнование

В это же время ГДР претендовала на лидерские позиции в соцблоке по ряду вопросов. Так, она стремилась сформировать позицию в Германском вопросе. Конец 1960-х годов ознаменовался началом «восточной политики» ФРГ правительства Брандта-Шееля. Внешне она казалась началом «разрядки» и улучшения взаимоотношений между капстранами и соцблоком. Однако, фактически, ФРГ через кредитование и торговлю с соцстранами старалась сделать их зависимыми, в том числе чтобы подорвать экономику ГДР.

Другие страны ОВД активнее шли на торговлю с ФРГ, чем с ГДР, и чем больше развивалась первая, тем больше экономических проблем появлялось во второй. Это приводило к тому, что Ульбрихт пытался проводить демарши, чтобы прервать устанавливающиеся контакты между СССР и ФРГ. Однако это у него не вышло.

Такая позиция поспособствовала его снятию, так как формулирование специфических намерений в отношении Германского вопроса, отличного от позиции СССР, было заклеймено «национализмом». Пришедший ему на смену Хонеккер не подвергал сомнению руководящую роль СССР.

СЕПГ и НТР

Причем реформы были связаны еще с тем, что ученые и политики ГДР, в особенности Вальтер Ульбрихт, чувствовали «дух времени» и постепенно наступающую научно-техническую революцию (НТР), в которой восточногерманское общество должно было пройти через определенную трансформацию, чтобы суметь адаптировать новые технологии. Однако если капитализм, вступив в научно-техническую революцию, мог пожертвовать социальной политикой и общественными благами при помощи обращения к неолиберализму, в ГДР это было невозможно. Поэтому партийное руководство постоянно колебалось между рывком в социально-экономической сфере и устойчивой социальной политикой. В 1960-е годы социальную политику старались «экономизировать», делая так, чтобы социальная политика основывалась на действительных возможностях экономики и в конечном итоге высвободить средства для технологического рывка.
Однако это имело определенные издержки и могло вызвать социальную напряженность, — что видели и понимали все. В конечном итоге это привело к тому, что страх повторения нового 1953 привел к власти консервативную часть бюрократии во главе с Хонеккером. Это крыло выбрало путь максимального удовлетворения потребностей населения. Тут была своя логика, однако оно проводилось безотносительно реальных возможностей экономики. Если стратегией руководства в 1960-х стало сначала повышение производительности труда за счет временной приостановки роста уровня жизни и затем расширение социальной политики, то в 1970-х витали надежды, что, расширив социальную политику, получится стимулировать увеличение производительности труда. Что, однако, не произошло. Что в итоге и привело к очень сильному отставанию ГДР от ФРГ и падению первой.

Падение кумиров

Еще одна специфическая черта в истории ГДР, отличающая ее от других соцстран, — то, как произошло ее падение. Пока это единственный пример государства «реального социализма», реставрация капитализма в котором проходила не внутренними силами, а извне — со стороны ФРГ. Хотя я не изучал подробно процесс приватизации, следует отметить один интересный факт — вхождение «новых федеральных земель» в ФРГ замедлил процесс неолиберализации и реформирования социального обеспечения в самой ФРГ. Так как после объединения требовалась значительная государственная поддержка, в том числе для «реконструкции» восточных земель, неолиберализм внутри ФРГ отсрочился примерно на десятилетие. Так, в начале 1980-х годов политика неолиберализма (ордолиберализма) добирается до ФРГ, с чего начинается сокращение социальных расходов. Однако вхождение новых земель в ФРГ потребовало реконструкции части промышленности Восточной Германии до технологического уровня старых земель, а также расширения социальной политики на жителей бывшей ГДР. Все это приостановило процесс демонтажа социального государства в Германии, который вновь возобновился лишь к началу 2000-х.

Подводя итог

Что история ГДР может дать для будущих коммунистов?

Во-первых, я считаю, не стоит отрицать то, что соцстраны в XX веке хоть и не служат идеалом для будущего, но все равно являются опытом, который следует анализировать. И в этом опыте можно найти зачатки будущего общества и некоторых черт, которые следует анализировать и развивать в социализме XXI века.

Современные или будущие коммунисты также могут столкнуться с рядом проблем, с которыми столкнулось руководство ГДР. Наиболее явная — соотношение экономической и социальной политики. Социалистические общества на довольно долгом этапе своего развития будут сохранять экономический характер; то есть их основной целью будет получение ресурсов, исходя из их ограниченного количества, и основой распределения останется буржуазное распределение по труду. Поэтому сохраняется актуальность вопроса — что тратить на социальную политику, а что на долгосрочные инвестиции.

Соцобщества еще будут сталкиваться с таким противоречием, между потребностями экономики и социальной политикой. Вопрос в том, как эти вопросы решатся. В большей части соцстран — в Чехословакии при режиме «нормализации», в Польше при Гереке, в СССР при Брежневе, в ГДР при Хонеккере — было решено пойти на большие социальные уступки населению, безотносительно экономических возможностей, чтобы оно при этом «не лезло» в политику.

История ГДР также может дать лучшее понимание процессов, которые происходили в СССР и в Восточном блоке в целом. Причем с перспективы довольно развитого общества, показывающего несколько иную динамику развития в сравнении с другими режимами «реального социализма».

И, конечно, понимание процессов, характерных для ГДР, поможет объяснить современные тенденции немецкого общества: различие социального поведения восточных и западных немцев, разочарование первых в современном германском обществе и очевидный правый поворот в «новых федеральных землях».

Рекомендации

Литература по истории ГДР на русском языке, в которой бы подробно анализировалось развитие социализма «с немецкой спецификой», практически отсутствует. Поэтому большая часть рекомендованных мной источников для дополнительного ознакомления будет преимущественно на немецком и английском.

Работы немецкого историка и социолога Петера Хюбнера, главного специалиста по социологии и истории рабочего движения в ГДР:

• Konsens, Konflikt und Kompromiss: soziale Arbeiterinteressen und Sozialpolitik in der SBZ/DDR 1945–1970 Работа, посвященная социальной политике в отношении рабочего класса в Эпоху Ульбрихта. Исследуются конфликты и компромиссы между рабочими и бюрократией по вопросам заработных плат, норм и рабочего времени.
• Sozialismus als soziale Frage. Sozialpolitik in der DDR und Polen 1968–1976 Сравнительный анализ кризисов в Польской Народной Республике и ГДР в 1969–1970-х годов, и сравнение политик Эдварда Герека и Эриха Хоннекера в первый период правления их команд.
• Arbeit, Arbeiter und Technik in der DDR 1971 bis 1989 Исследование по взаимоотношению социальной политики и научно-технического развития ГДР в Эпоху Хонеккера.

Другие работы Хюбнера можно найти по ссылке.

• Die DDR-Wirtschaftsreform der sechziger Jahre. Konflikt zwischen Effizienz- und Machtkalkül Фундаментальная работа немецкого историка экономики Андре Штейнера, посвященная реформам новой экономической системы планирования и руководства в ГДР 1963–1971 годов. На данный момент единственное комплексное исследование посвященное этому вопросу.
• Jeannette Z. Madarasz. Working in East Germany: Normality in a Socialist Dictatorship 1961–79 Социологическое исследование положения рабочих в последний период Эры Ульбрихта и в первый период Эпохи Хонеккера.
• Stalin’s Unwanted Child: The Soviet Union, the German Question and the Founding of the GDR Переведенная на английский работа немецкого политолога и историка Вилфрида Лота о политике советского руководства в отношении Германского вопроса вплоть до смерти Сталина. Первый историк, который показал, что Советский Союз не стремился к созданию ГДР.
• Политические процессы в советской зоне оккупации в общественно-политическом дискурсе современной Германии Одна из немногих русскоязычных работ по истории ГДР. Анализируются политическое развитие в советской зоне оккупации, а также исторические дискуссии, которые происходили в Германии 1990-х годов.
• Außenpolitik in engen Grenzen Анализ внешней политики ГДР, ее роли в социалистическом блоке, в мировой экономике и в поддержке революционных движений.
• Лучший друг немецкого народа: культ Сталина в Восточной Германии (1945–1961 гг.) Еще одна русскоязычная работа, посвященная «советизации» ГДР через «экспорт» советской идеологии.
• Otto Grotewohl (1894–1964). Eine politische Biographie Политическая биография одного из влиятельных политиков и лидеров ГДР — Отто Гротеволя. Дает широкий контекст политических событий в ГДР до начала 1960-х годов.

А также цикл моих статей на Спичке «Социализм в цветах ГДР»:

• Часть 1. «Историческая миссия» немецкого рабочего класса 1945–1946 гг.
• Часть 2. Социально-политические преобразования 1946–1949 гг.
• Часть 3. СЕПГ и рабочий класс. Конфликты и компромиссы: 1945–1952 гг.
• Часть 4. Аграрная реформа и её последствия: 1945–1947 гг.
• Часть 5. Частный сектор 1945–1952 гг.
• Часть 6. Аграрная политика 1947–1952 гг.

На данный момент досконально проанализирован период 1945–1952 годов. Идет работа над продолжением цикла вплоть до падения ГДР. Также при чтении статей можно увидеть некоторую эволюцию моих собственных взглядов на историю социалистического проекта в Германии.