Коммунизм: действительное движение, которое упраздняет инвалидность

Предисловие от post-cap

Мы публикуем перевод текста о коммунистической отмене инвалидности (огромное спасибо товарищу, сделавшему основную часть перевода), выложенный ранее на сайте libcom.org. Является ли вопрос disability (переведено нами как "инвалидность") и disabled people (и как "люди с ограниченными возможностями", "люди с нарушениями" или "люди с инвалидностью") одним из характерных моментов, что отличают капиталистическую парадигму от грядущего общества без классов?

Требования той части общества, что далека от шаблона "полноценного" человека, в немалой степени представляют собой признание не сколько отклонений, ограничений или нарушений конкретных людей, сколько дисфункциональности капиталистической социальной формы. Переведенный текст верно подмечает, что многие из признанных "болячек" работников являются не их врожденным или приобретенным пороком, а статусом, которым их наделил капитал, жаждущий исправного и мобильного наемного труда. Английское слово disabled можно всегда продолжить disabled by someone or something : кем или чем были ограничены возможности людей с ограниченными возможностями? Если это механизм буржуазной экономики, то как поступить с этими ограничениями при уничтожении капиталистических отношений? Автор (сам человек с признанной инвалидностью) дает следующий ответ - ограниченные возможности не исключают каких-либо возможностей вообще, люди с инвалидностью сегодня могут завтра трудиться там, где их недееспособность ни на что не влияет.

Вместе с тем, текст содержит очевидно слабые места. Сосредотачиваясь на полном коммунизме, автор представляет реализованный принцип "от каждого по способностям, каждому по потребностям", не обращая внимание на то, как общество сможет сразу обеспечить потребление без пределов и произвольное производство. По всей видимости, придерживаясь взглядов так называемого либертарного коммунизма, автор кроме этого акцентирует на том, что производство самоуправляемое, подпитывая мифы левых идеологий. Если уже реализован полный коммунизм и принцип по способностям-по потребностям, то к чему самоуправление общества, ведь нет ни рабочего класса, ни его автономии, ни капитала. Если же имеется в виду заводское, кооперативное или синдикалистское самоуправление, то значит мы не достигли полного коммунизма или даже первой стадии, у нас все еще господствует рыночная анархия, так как отсутствие капиталистов на производстве не отменяет его капиталистического характера, мы зашли не туда.

Мы верны условному разделению на две стадии коммунизма, где в первой стадии для всех трудящихся членов общество действует принцип "каждому по труду", однако спешим подчеркнуть, что содержание детей, стариков и нетрудоспособных ложится на все общество. Нетрудоспособные члены общества уже в первой стадии получают "по потребностям", но вместе с тем не ведут исключительно праздную жизнь, а трудятся там, где это возможно, как это возможно и сколько это возможно, то есть "по способностям". Иными словами, нетрудоспособные, чьи трудовые или иные ограничения восполняются общественным прибавочным продуктом, уже имеют доступ к экономическому изобилию.

Кроме того, автор неоднозначно высказывается о характере инвалидности - коммунизм должен её отменить, перестав делить членов общества на полноценных и неполноценных. Какие особенности этого шага? Автор презрительно относится к евгенике и прерыванию беременности, а также к надеждам на полное устранение инвалидности медицинскими достижениями. Здесь положительное упразднение инвалидности как качества становится отрицанием некоторых иных, но важных аспектов. Стоит ли занимать про-лайф позицию, выступать против абортов или против регулирования рождаемости, оправдывая это лишь борьбой против инвалидности и за сохранение всякой жизни? Ведь так можно вполне оказаться в правом консервативном крыле, что напоминало бы отклонения зеленых в сторону глубинной экологии и эко-фашизма.

Напротив, помимо признания наличия ограничений у многих людей, можно было бы признать трагичность наследственной передачи или приобретения инвалидности конкретно в обществе наемного труда и капитала. Инвалидность - обратная сторона свободного и мобильного труда. Упомянутая в тексте социофобия (социальное тревожное расстройство) не является лишь идеологической выдумкой капиталистов, намеренных приручить пролетариат, а выступает как результат атомизации общества, повальной победы индивидуализма и отчуждения от gemeinwesen (бытие-вместе или община). Радость общения - один из атрибутов человеческой эмансипации по Марксу, так как человек существо социальное. Психологический травматизм или травматизм на рабочем месте (или в другой среде) схожи по природе, мы включим сюда и наследственные заболевания. Нет никакого смысла цепляться за особенности нынешнего человека и возносить их, если изменение обстоятельств сделает его иным? Мы приветствуем изменение человека, как приветствуем и снятие дихотомии технологических и биологических преобразований, отбрасывая ложные идеи о "естественном" в человеке (помимо собственно социальной-производительной, то есть изменчивой природы человека). Поэтому если понимать евгенику, прерывание беременности и любое другое регулирование воспроизводства как минимизацию физических или биологических ограничений для всякого индивида в коммунизме, а не как притеснение людей с инвалидностью, то в этом нет никакой проблемы.

***

Следующая статья является пробной попыткой объединить коммунистическую теорию с идеями активистов и теоретиков, изучающих проблемы инвалидности, чтобы продвинуть революционные подходы к пониманию и преодолению притеснения людей с ограниченными возможностями.

Коммунизм: действительное движение, которое упраздняет инвалидность.

Господствующие идеи правящего класса являются господствующими идеями эпохи. Как революционеры, мы знаем это и должны постоянно следить за тем, как они влияют и ограничивают нашу собственную концепцию того, как обстоят дела и куда они могут развиваться. Мы осознаем тот факт, что в нашей популярной культуре легче представить конец света, чем конец капитализма. В революционной среде мы отвергаем - с разной степенью успеха - универсальность наемного труда, государство, нуклеарную семью и так далее. В этой части я хочу сосредоточиться на той области, которую большинство революционеров никогда не учитывают при анализе политической экономии: инвалидность. Я утверждаю, что притеснение и дискриминация людей с ограниченными возможностями является характерной чертой современных общественных отношений, которые характерны для капитализма, что они не исчезнут до тех пор, пока сохраняется капитализм, и, наконец, коммунизм дает ответ на проблему инвалидности. При этом я твердо нахожу дискриминацию инвалидности в «нынешнем положении вещей», которое, по утверждению Маркса, коммунисты должны стремиться отменить.

Что такое инвалидность?

Инвалидность, как это обычно подразумевается, понимается как категория, которую мы используем, чтобы объединить людей, чьи тела или умы в некотором роде дефективны. У нас есть определенное представление о том, какими должны быть тела и умы, и людей, которые слишком сильно отклоняются от этого шаблона, мы называем disabled, людьми с инвалидностью. Инвалидность обычно рассматривается с точки зрения того, что люди не могут сделать: видеть, концентрироваться, ходить, общаться и так далее. Люди с инвалидностью не могут сделать что-то важное. Их способность к функционированию нарушена.

Эта концепция инвалидности делает два важных предположения. Во-первых, предполагается, что существует некий «естественный» набор характеристик, которые есть у недефективных людей, отклонение от которых мы можем назвать инвалидностью. Во-вторых, это предполагает, что общество, в некотором универсальном смысле, является местом, где человек для оптимальной жизни должен иметь возможность делать все то, что может делать полноценный человек без отклонений (а он человек), и что люди, имеющие какую-то проблему, нуждаются, по списку, в управлении, уходе и заботе. Но откуда берутся эти предположения?

Полноценный человек - неопознанная форма. Обычно он виден только при исследовании его противоположности. Видя, что глухой человек не может слышать и что отстающий в развитии человек должен спать 11 часов в сутки, мы знаем, что полноценный человек может слышать и спит восемь часов в день. Но вполне понятно, почему полноценный человек должен слышать, мы не можем сказать. Эти две черты полноценного человека довольно универсальны во всем капиталистическом мире. Но другие гораздо более переменчивы. Например, в некоторых частях мира полноценный человек находит легким знакомство с новыми людьми и перемещение на работу и домой. Мы знаем это, потому что, изучая патологии, такие как социальное тревожное расстройство (социофобия), которые частично характеризуются неспособностью делать эти вещи, мы узнаем, что полноценный человек способен делать упомянутые вещи. Но в других частях мира такие патологии не проявляются, и полноценный человек не имеет и не должен иметь этих характеристик.

Так где же ключ к этой странной метафизической сущности, определяемой только через отклонения от нее? Полноценный человек - это, конечно, идеальный работник, удовлетворяющий потребностям капитала в любой момент и в любом месте. Образец полноценного человека определен отрицательно именно потому, что капитал не заинтересован в природе индивидуальных работников или работников как индивидов. Работники должны быть способны делать определенные вещи в течение определенных периодов времени. Все остальные их черты не имеют отношения к потребностям капитала. Рабочие должны иметь возможность продавать свою рабочую силу в соответствии с потребностями достаточно большого сегмента нанимающего класса, чтобы выполнять свою роль в качестве конкурирующего товара на рынке труда. Работники также должны уметь самостоятельно воспроизводить себя за счет заработной платы, то есть размножаться, питаться, лечиться, обучаться, отдыхать, следить за гигиеной и т.д., в тот временной промежуток, когда им не нужно продавать свою способность работать. Рабочие также должны принимать участие в скупке товаров, которые капитализм использует для воспроизводства, от жилья до развлечений и страхования. Тела и умы, которые плохо приспособлены к задачам, связанным с выполнением этих функций, считаются неполноценными. Они расходятся с требованиями капитала в этом месте и времени. Чтобы проиллюстрировать последний пример из вышеприведенного абзаца, используем синдром "социальной тревоги", что сегодня служит препятствием на пути продажи рабочей силы в Британии, тогда как капитал требует, чтобы мы могли быстро и легко перемещаться, чтобы выполнить больше работы во многих отраслях, и вовлекались в «дружеское» взаимодействие с незнакомцами. В мире существует множество сообществ, где практически ни один из наемных рабочих не занимается этими вещами, и в этих сообществах также нет необходимости в представлении о социальном тревожном расстройстве, и это отражено в медицинской практике. Например, вы не можете получить диагноз социального тревожного расстройства в большинстве стран Азии, в Китае (хотя это может продолжаться недолго). В качестве другого примера, в Британии бурный рост диагнозов специфических расстройств обучения, таких как дислексия, шел рука об руку с растущим спросом на более грамотных работников, работающих с числами, и увеличением числа трудностей, которые мешали работникам, что воспроизводят себя вне работы без этих навыков.

Мы также должны заметить еще одно следствие того факта, что полноценный человек определен отрицательно. Возможность делать что-то хорошо или делать то, что большинство людей не может, не имеет ничего общего с инвалидностью. Инвалидность - это то, что человек не может сделать, а не то, что он может. Последствия этого весьма важны, как мы увидим позже, когда будем рассматривать первую половину изречения «от каждого по способностями, каждому по потребностями».

Провал реформизма

В реформистском представлении об инвалидности проблема инвалидности является проблемой инклюзивности. Основная категория «людей с ограниченными возможностями» принимается за данную (или естественную), и задача реформиста состоит в том, чтобы добиться изменений в учреждениях, зданиях и т.д., которые люди с ограниченными возможностями желают использовать, чтобы те могли начать приближаться к уровню доступа к вещам, которые есть у людей без отклонений. В техническом жаргоне «разумные корректировки» должны быть сделаны так, чтобы инвалидность человека (характеристика, такая как хроническое заболевание, аутизм, синдром Дауна или что-то еще) не мешала получить доступ к вещам так же легко, как людей без ограничениями. Степень, в которой они не могут получить доступ к этим вещам на справедливой основе, - это степень, в которой ограничены в соответствии с этой точкой зрения.

Как обычно, революционер, исследующий подход реформистов, проявляет большую симпатию к их целям, но также видит силы, которые противоречат целям реформистов и которые в определенный момент одержат верх. Наша цель - убрать такие силы, а не вести бесконечную битву против них. Как мы видели, если люди с ограниченными возможностями - это люди, которые как группа не могут быть легко интегрированы в логику капитала, тогда они могут продвинуться к равенству лишь до того, как капитал начнет отталкивать их.

Конечно, реформистский подход одержит победу. Действительно, для этого они часто будут призывать к бесперебойному функционированию капитала. Например, в Великобритании программа под названием «доступ к работе» помогла инвалидам получить работу, финансируя оборудование, внося изменения в здания и т.д., Что означает, что рабочая сила людей с частично ограниченными возможностями повышается в стоимости, чтобы она могла конкурировать на рынке с рабочей силой людей без нарушений. В качестве простой иллюстрации данной логики: компании нет никакого смысла нанимать человека на инвалидной коляске, если он не может попасть в здание, и нет смысла вкладываться в пандусы, если вместо этого можно нанять аналогичного работника, но если государство платит за пандусы, тогда человек на инвалидной коляске представляет хорошую ценность для работодателя на рынке труда. Государство тоже выигрывает в этой сделке, поскольку доступ к работе позволяет работать, но лишает людей пособий, а схема окупается за счет налоговых поступлений людей с инвалидностью, включенных в работу. Тем не менее, когда наблюдается избыток незанятой рабочей силы и когда государство так или иначе сокращает пособия для людей с ограниченными возможностями, логика схемы нарушается, поскольку полноценные люди могут выполнять работу без государственных расходов, а люди с ограниченными возможностями "обходятся" государству все равно дороже. Учитывая, что это те условия, в которых мы сейчас живем, доступный труд сокращается.

Мы не должны, конечно, отрицать важную роль людей с ограниченными возможностями в получении уступок от государства. Динамика - это не просто государственное управление людьми с ограниченными возможностями для максимального увеличения прибыли боссов. Люди с ограниченными возможностями, как и рабочий класс в целом, борются и завоевывают уступки и тем самым изменяют операцию капитализма. Но когда эти уступки начинают мешать функционированию капитала, отстаивать их становится крайне сложно. В такие времена, когда условия всего рабочего класса находятся под угрозой, неудивительно, что те сектора рабочего класса, которые наименее хорошо интегрированы в капитал, пострадают сильнее всех, включая и людей с ограниченными возможностями.

Наконец, стоит отметить, что по мере того, как люди с ограниченными возможностями выигрывают от государства все больше и больше уступок из-за их желания участвовать в капиталистическом обществе на равных, они становятся более зависимыми от государства и когда, это неизбежно произойдет, государство откатит назад их победы, им будет нанесен еще больший урон. Эти противоречия внутри движения за права людей с инвалидностью должны привести нас к поиску более радикальных решений проблемы.

Отмена инвалидности

Отмена инвалидности была целью многих общественных движений и народных фантазий при капитализме. Примеров этому предостаточно. Евгеника пережила свой расцвет в нацистской Германии, но значительно предшествовала нацизму и является тенденцией, которая до сих пор прослеживается в попытках не допустить рождения детей с синдромом Дауна путем сканирования и прерывания беременности, "справиться" с сексуальным поведением людей, испытывающих серьезные трудности обучения или психические расстройства, сгладить убийства, придав им форму "убийств из сострадания". Менее презрительными, но в структурном отношении схожими являются техно-фантазии о том, что при правильной медицинской науке никто не должен иметь инвалидность в будущем.

Общей чертой этих подходов является то, что они не хотят ликвидировать инвалидность; они хотят ликвидировать людей с инвалидностью. Поскольку инвалидность - это не просто совокупность индивидов, а особенность капиталистических социальных отношений, их подходы обречены на провал, независимо от того, насколько морально приемлемыми мы их считаем или не считаем.

Если инвалидность является особенностью капитализма, и если коммунизм отменяет капитализм, то, следовательно, коммунизм отменяет инвалидность. Но как это сделать? Всегда опасно рисовать контуры, даже в самом широком смысле, возможных будущих обществ. Однако мы можем рискнуть, накидав несколько комментариев, объясняющих, почему инвалидность не может существовать при коммунизме. Принимая коммунистическое общество, характеризующееся производственным и в целом жизненным самоуправлением, и где применяется лозунг "от каждого по способностям, каждому по потребностям", можно взглянуть, как можно избавиться от инвалидности.

Легко понять, как фраза "каждому по потребностям" устранит аспект инвалидности. Если мы производим для нужд, а не для прибыли, то нет причин, почему бы нам не выбрать производство зданий, оборудования, технологий и т.д., исходя из того, что все физические и психологические вариации являются нормальной частью человеческого общества, и что правильно принимать во внимание их при производстве вещей для использования людьми.

Фраза "от каждого по способностям" менее очевидно относится к инвалидности, но на самом деле является более фундаментальной для понимания того, почему коммунизм отменяет ее. Как мы видели, инвалидность определяется неспособностью людей делать определенные вещи, которые они, как хорошие работники, должны уметь делать. При капитализме рабочие взаимозаменяемы. Нам разрешено производить (или, если уж на то пошло, потреблять) только таким образом, чтобы максимизировать прибыль. В обществе, где производство является самоуправляемым и направленным на потребности, было бы немыслимо мешать людям вносить свой вклад в жизнь общества на основании того, что они были не в состоянии сделать, когда есть много вещей, которые они способны сделать. В обществах с меньшим изобилием, чем в западном капитализме, просто не было того избытка, что позволил бы людям покинуть производство и не вносить в него свой вклад, зачастую есть только ужасные эксплуатационные формы. Капитализм создал как необходимый избыток, так и логику производства, чтобы не давать людям с инвалидностью в частности, и рабочему классу в целом вносить свой частичный или полный вклад. Коммунизм посредством самоуправления производством в соответствии с принципом, согласно которому люди вносят наибольший вклад, преодолевает практику отчуждения капитализма и преодолевает логику отчуждения, на которой строится капиталистическое производство. Полная и равная интеграция всех людей в воспроизводство общества, вне зависимости от таких факторов, как инвалидность, безусловно, является целью коммунизма и основой общества, в котором свободное развитие каждого является условием свободного развития для всех.