Восхождение и крушение надстройки как факт истории
Неопровержимым фактом всемирной истории является религия как первая форма надстройки, т.е. глобально организованных идеологических учений, учреждений и отношений, переживающих сегодня совершенно отчётливое движение к затуханию.
Необходимо понять, что религия возникла в мире в те времена, когда научно-теоретической формы сознания, тем более общественной, ещё не существовало. Ноосфера была пустынной и бездной, а потому дух божий беспрепятственно носился над водой. Мифы заполняли память людей, поскольку в их сознании не содержалось ни одной, научно осмысленной, причинно-следственной связи явлений окружающей действительности. В мистическом свете представлялось, буквально, всё: Солнце, Луна, ветер, вода, огонь, молния, гром, грунт, звери...
Современный семиклассник-троечник, несмотря на ЕГЭ, имеет в своём сознании научных географических и технических истин больше, чем любой египетский или греческий жрец, даже Аристотель. Соотношение умственного развития соплеменников и их «шаманов» позволило в святом писании отождествить прихожан со стадом травоядных, а предстоятеля с их пастухом. Именно детская доверчивость основной массы пращуров позволила ушлым людям перевести их персональную склонность к мистике из области личных фобий, частных сновидений в разряд массовой стандартизированной идеологии, в нечто организованное, местами в казарменное, монастырское и «орденское», т.е. в политизированное на многие века. Все это физически сужало поле для развития рационального личного и общественного сознания.
Разумеется, отдельные короли и халифы, развлечения ради, занимались тем, что с натяжкой можно назвать наукой, например, строили «остро необходимые» в хозяйстве обсерватории, иногда циклопического размера. Но основная масса общественного сознания, на протяжении столетий истории «цивилизованного» общества, формировалась в рамках обязательного религиозного сознания и роста его влияния на поведение людей, несмотря на нелогичность основных догматов религии, что достаточно убедительно было доказано ещё Джордано Бруно и Спинозой.
Если первые образцы религии формировались и занимали общественное сознание стихийно и постепенно, как своеобразная мода, как следствие стадности наших пращуров, то, в последующие столетия насилие, религиозные войны играли определяющую роль в экспансии того или иного «вероучения». Недавним, ярким примером насильственного утверждения религиозного сознания является практика сторонников ИГИЛ.
В данном случае важно понять не только то, что индивидуальное мистическое сознание можно превратить в теологическую систему, но и то, что, став общественным и теоретически оформленным явлением, религия усилила свой манипуляционный потенциал, т.е. способность управлять массами.
Рост влияния религиозных институтов на жизнь всего общества неразрывно связан с ростом централизма в религии, и соединении ее с политикой. Причем, в реальности невозможно отделить религию от политики, политику от религии. Уже в первобытных племенах, шаманы не только заговаривали больные зубы, но и накладывали категорические «табу» на различные виды деятельности для всего племени. И, как показывает современная практика, члены нынешних племён до сих пор выполняют распоряжения шаманов. Сегодня и РПЦ требует включить свои пункты в Конституцию РФ, а на Украине некоторое время президент страны решал церковные вопросы, в том числе, и силовыми методами.
В средние века наиболее преуспевающими в финансовом отношении были те религиозные направления, которые наиболее решительно поворачивались к централизму в организации и железной конфессиональной дисциплине.
В православии централизм воплотился в патриаршество, в католицизме - в многовековое папство, в исламе - в единственность, непререкаемость и неповторимость пророка и его посреднических откровений, в синтоизме - в обожествленной фигуре императора. Каждая из конфессий, функционировавшая веками, обладала единым мистическим учением, единым центром его толкования, едиными принципами «освящения» политической власти.
Более высокой степенью централизма и объясняется факт наиболее продолжительного и интенсивного колониального владычества христианского мира по отношению к языческим и мусульманским народам. Исламские империи тимуридов, арабов и турок, сменяя друг друга, оставили в истории след менее заметный, по сравнению с колониальной политикой христианской Европы. Христианские миссионеры поработали так, что миллиарды людей в разных частях света полностью забыли родной язык, и поныне, говорят, мыслят и молятся на английском, французском, испанском и португальском языках.
Такое положение объясняется тем, что в христианском мире угасание роли Византии в качестве православного христианского центра сменилось усилением папства, как католического центра, долгое время управлявшего политической жизнью, практически, всей Западной Европы, позже, Америки, большей частью мусульманской Африки и Азии, а в исламском мире, ни тогда, ни сейчас, не было и нет единого управляющего центра, а кубом Каабы его не заменишь.
Многовековая роль христианства в геополитике, в жизни многих этносов объясняется и тем, что при богослужении в цивилизованных странах использовались только латинский и арабский языки, независимо от этнической принадлежности верующих, что превращало религиозные ритуалы в «таинства», еще более недоступные сознанию простолюдинов иных языковых групп, усиливая их массовое простофильство. Всё это время священники являлись единственными знатоками и толкователями письменного варианта «святого» писания. В мире, долгое время, не было людей, начитанных более, чем христианские теологи. Здесь и Иаков Черноризец, и Коперник, и Джордано Бруно, и Галилей, и Спиноза, и Беркли, и Мальтус, и Бердяев. В исламе, как и в иудаизме, долгое время, только кровно близкие с первопророком, владели «божественным даром» чтения Библии и толкования сур Корана. Но во всех религиях, по мере роста количества владеющих чтением и письмом, росло и количество претендентов на создание сект, а, главным образом, на пожертвования простодушных верующих.
Долгое время, ни один вид информации не был так основательно гарантирован от забвения, как тексты и молитвы различных образцов религии. Ежедневное, многоразовое, организованное сверху, богослужение, с обязательностью личной исповедью о грехах, идеологическая монополия религии, подкрепленная физической ликвидацией еретиков и ведьм на кострах, на долгое время делали сообщества «книжников и фарисеев» центром интеллектуальной жизни общества. Т.е. не столько божественные откровения составляют основу надстройки, сколько молитвенная практика, оставляющая мало времени для самостоятельного мышления.
Однако, по мере развития технических знаний и, на этой основе, роста производительных сил общества, появления новых наук, технологий... святые писания неуклонно и объективно снижали степень своего влияния на сознание мирян, на их веру в образованность религиозного руководства. Т.е. процентное соотношение «клеток мозга», заполненных молитвами и рациональными сведениями об окружающем мире, со временем, объективно менялось в пользу строго логических, причинно-следственной взглядов наук на силы природы, а, позднее, и на общество, уверенно использующее сегодня, например, силу «молний» в своих смартфонах без религиозного трепета, мошенничества ради. Уже первопредприниматели, кратко помолясь перед сном, тут же забывали о заповедях, разрабатывая планы удушения ближайших конкурентов. Ещё в начале прошлого века люди молились перед обедом. Теперь, беря в руки «гамбургер», отдыхая в стриптиз-баре, или заводя многосильный мотор автомобиля, миллионы людей даже не вспоминают бога.
В средневековой Европе папские «буллы» играли роль большую, чем указы местных королей. Сегодня, совершенно очевидно, что решения ООН, Европарламента, послания президентов рассматриваются мировым сообществом куда внимательнее, чем «томасы» любых религиозных центров.
Таким образом, по мере развития производительных сил общества, важнейшим признаком чего является изменение пропорций между мистическим и рациональным мышлением людей при решении текущих задач, религиозная централизация управления обществом уступала место государственной централизации на иной, прежде всего, меркантильной, расовой и националистической идеологии. Менялы уже не изгонялись из национальных рыночно-ориентированных храмов.
Разумеется, мировая религиозная надстройка ещё существует, борется за влияние на массовое сознание, но она уже не имеет ничего общего с ролью религии в жизни империй времён, например, Рамзеса или Торквемады.
Таким образом, приходится признать, что империи, основанные на религиозной надстройке, существовали по нескольку веков, набирая силу, и только с некоторого момента начинали слабеть, распадаться, освобождая пространство для очередной империи. Причину подобных «синусоид» в истории народов необходимо найти, поскольку конкретные империи исчезали, но до сих пор не исчез империализм, он мутировал как мутирует грипп, в строгом соответствии с законом отрицания отрицания.
С исторической точки зрения, угасание роли религии и распад религиозно оформленных империй можно объяснить, во-первых, самим фактом отказа, практически всех народов от религии своих предков, замены, например, политеизма монотеизмом, католицизма - англиканством, протестантизмом. Бесцеремонное увольнение богов без каких-либо видимых, тем более, страшных последствий и ставит под сомнение в сознании потомков саму идею бессмертных и всемогущих богов. В результате прохладное отношение к религии и осознанный атеизм приобретают всё более бытовой уровень и массовый размах.
Во-вторых, по мере развития производительных сил общества, роста грамотности населения, мифы, адекватные социально-экономическим отношениям и технологиям предыдущей эпохи, были уже не способны погрузить общественное сознание в иллюзии с прежней силой. Т.е., если, до недавних пор, богословам хватало фантазии на то, чтобы на каждом новом витке развития производительных сил, приводить религиозные мифы в соответствие характеру производственных отношений, то с победой капиталистической промышленной революции, такая возможность, фактически, была исчерпана. Даже эйнштенианство, подыгрывая библейским мифам теорией боо-о-о-ольшого взрыва, фокусами со временем и пространством, энергией без материи, не вызывает религиозного экстаза, поскольку требует знания высшей математики, хотя бы в части теории тензорных уравнений.
Таким образом, во всех общественно-экономических формациях, предшествовавших октябрю 1917 года, имели место относительно успешные примеры приведения надстройки в соответствие потребностям главных игроков меняющегося базиса. В той мере, в какой происходила эволюция производительных сил и базиса, у восходящего класса созревали потребности в качественной эволюции надстройки. Если производительные силы всех формаций, основанных на базисе частной собственности, развивались стихийно, то религиозные идеологии, т.е. мифические элементы надстройки, разрабатывались и навязывались сознательно.
Во всех случаях, эксплуататорские формации порождали тенденцию к образованию рабовладельческих, феодальных или капиталистических империй, и во всех же случаях, каждая империя имела восходящую и нисходящую ветвь своей истории, с той лишь разницей, что по ходу развития капитализма уже практически никто не искал божественного оправдания этой тенденции. На смену откровенным божественным мифам, конструировались расовые, национальные теории, паразитировавшие на теле только что вылупившихся научных направлений естествознания. Быстро множились вульгаризаторы этих новых направлений: мальтузианцы, ницшианцы, вейсманисты-морганисты, евгеники, эйнштейнианцы, кейнсианцы, неомонетаристы, и т.д.
В результате, общественное сознание населения нашей планеты, в большинстве своем, до сих пор удерживается в довольно инфантильном состоянии, что позволило ввергнуть десятки миллионов обманутых людей в первую и во вторую мировые войны, воспринимающих и сегодня подготовку к третьей мировой войне, как, что-то, вполне естественное. По крайней мере, строительство личных бомбоубежищ время от времени переживает бум и сегодня трудно сказать, ведёт ли кто-либо в мире борьбу против растущей опасности третьей мировой войны, кроме школьницы Греты Тунберг.
Таким образом, если представить изложенный материал в более схематичной форме, то необходимо отметить, что все рухнувшие формации, как и все рухнувшие империи, развивались в русле единства и борьбы противоположностей. С одной стороны, во все века происходило развитие производительных сил общества, т.е. средств производства и людей, узкого, конкретного, адекватного профессионализма, с заполнением их сознания сведениями, тождественными объективным законам мира физических явлений.
С другой стороны, люди, владеющие лишь «технологическими знаниями», вынуждены были вступать между собой в экономические отношения, ещё не имея представления ни об одном объективном законе мышления и законе развития общественных отношениях, ни о последствиях, вытекающих из, например, развития форм стоимостных отношений. Базис всех, до сих пор существовавших общественных формаций, большую часть своей истории оставался не изученным и не понятым на научном уровне, хотя, математика, ботаника, механика, астрономия уже делали крупные шаги, открыв некоторые объективные законы мира физических и общественных явлений. Но, поскольку, «свято место пусто не бывает», постольку «белые пятна» в сознании людей, до поры до времени, относительно надёжно заполнялись мистическими или наукообразными «знаниями».
Физиологически здоровое сознание, в конечном итоге, не может не наполняться знаниями, тождественными объективному бытию, поскольку сознание является, прежде всего, отражением этого объективного бытия в ощущениях, образах и понятиях, запечатленных и вырабатываемых материей мозга. Сознание людей, пребывающих в рамках первобытных коммунистических отношений, в связи с кристальной чистотой форм общественного бытия родоплеменных образований, ни в условиях глобального первобытного коммунизма, ни сегодня, не содержат в себе абсурда. Такое восприятие не порождает антогонистических отношений и социальных кризисов.
Но, если в производственной практике людей ещё нет следов письменности, то нет и теоретического мышления, а потому вся надстройка не может содержать в себе ничего научного и быть незыблемой. Ясно, что если в этих условиях начнут меняться производственные отношения, то ненаучное сознание не способно что-либо подсказать людям относительно отдаленных общественных последствий от таких изменений.
Поэтому, при первобытном коммунизме, где кристально ясная картина общественной собственности на средства существования, и вытекающие из этого совершенно ясные и справедливые отношения по производству, распределению и потреблению, начинает замутняться прибавочным продуктом (в результате случайного роста производительности индивидуального труда), тотчас ненаучное племенное сознание, лишенное прогностического опыта, подпорченное личными мистическими бреднями, начинало играть злую шутку с коммунными отношениями в племени и пробуждать, в наиболее легкомысленных индивидах, эгоизм. Более устойчивая формация разлагается, уступая место менее устойчивой рабовладельческой формации с менее адекватной, но более агрессивной надстройкой, с большим динамизмом и остротой отношений, порождающих Геростратов, Неронов, Калигул.
Таким образом, человеческая история, до сих пор, являясь историей борьбы между ВСЕМИ классами, а не только классами эксплуататоров и эксплуатируемыми, в то же время, является историей развития средств и способов производства при господстве идеологий, т.е. НЕНАУЧНОГО и АНТИНАУЧНОГО мировоззрения. Причем, если первобытный коммунизм, просто, не имел сколь-нибудь научной надстройки, то рабовладельческая надстройка уже сознательно формировала противоречие между наукой, в лице многих образцов добросовестной античной философии, поднявшей вопрос об атомизме, диалектике, атеизме, утопизме (Атлантида) и самой разнузданной религиозной мифологии.
Феодальная надстройка, с одной стороны, имела в качестве господствующей уже строго антинаучную идеологию, но с другой стороны, экономические, политические и растущие гедонистические излишества правящего класса и идеологической верхушки сопровождались погоней за предметами роскоши, заморскими пряностями, массовым замко- и храмостроительством, требовали трезвомыслящих архитекторов, художников, количественного и качественного роста производства средств производства, классов ремесленников, купцов и т.д. Желание повысить качество пропаганды вероучений заставило в религиозных заведениях изучать объективные законы логики, т.е. индукции, дедукции, риторики, обращаться вновь к проблемам диалектики, астрономии, геодезии, механики, математики, кораблестроения, фортификации, военной стратегии, печатного дела, бухгалтерии, статистики… Если на ранних этапах феодализма теология была, фактически, единственной теоретической областью знаний, то ослабление феодальных отношений и происходило за счёт того, что в сознании ученых все меньше становилось вопросов, разрешение которых можно было найти в святых писаниях. Писания становились излишними для широчайших спектров практики.
Капитализм, своими антифеодальными революциями, крупно подорвал религиозные институты и отношения, поставив на первое место в базисе и надстройке идеологию стяжательства, мобилизовав для этой цели интеллигенцию, склонную к теоретизированию на националистические и расовые темы. Мобилизация светских теоретиков исторически превратилась в последнюю линию обороны колониализма, империализма и, вообще, оправдания эксплуатации человека человеком. Однако и на всех стадиях капитализма, потребности роста прибыли, конкуренции всё равно ускоряли рост науки, как единственно адекватной и непосредственно производительной силы, связанной с повышением производительности труда, в том числе, в банковской и биржевой сферах, благодаря электронике и программированию, а не свечкам в храме. Ширился круг платных интеллигентов, материально заинтересованных в позитивизме своих знаний и методик движения к ещё большей прибыли, к более эффективному ограблению колоний и неоколоний, собственного пролетариата и упокоения конкурентов. Этих интеллигентов ни в какой мере нельзя считать революционерами, но диаматику не обманешь, и они, часто, вопреки своей же «прослоечной» природе, достаточно революционным образом двигали материализм вперёд, обогащая мировоззрение Гегеля, Фейербаха, Маркса, Энгельса, Ленина абсолютно научными взглядами на важнейшие элементы реального макро и микромира.
И всё-таки, почему же тогда рухнули первобытный коммунизм, феодализм, капитализм в России, первая фаза коммунизма в СССР, ГДР, ПНР, ЧССР?
А потому, что НИ В ОДНОЙ из перечисленных формаций, и НИ В ОДНОЙ из перечисленных стран (на момент крушения), не было разрешено противоречие, между растущим уровнем развития наук о частностях и нижайшим уровнем усвоения императорами, президентами, вождями политических партий науки об общем и об обществе. Строго говоря, имела место полная беспомощность населения, особенно, интеллигенции в области ЗНАНИЯ объективных законов прогресса общества. История, особенно, развала некоторых социалистических стран напоминает ту, как если бы пилота, только что успешно управлявшего полётом самолёта, тем более, идущего на посадку, разбил инсульт или за штурвалом самолёта его заменила жена Горбачева.
Пока производительные силы и производственные отношения были относительно низкодоходными, и не порождали гигантской, бьющей в глаза несправедливости в распределении скудных материальных и финансовых продуктов, идеологическая надстройка каждой формации находила возможность стравливать пар недовольства непосредственных производителей. Когда же производство и финансовые потоки достигали циклопических масштабов, а каждый, некогда прогрессивный, господствующий класс, и обеспечивающая его управленческая прослойка погружались в идиотизм гедонизма, порой, деградируя физиологически и умственно, доходя до полного маразма, то мифы прежней идеологической надстройки уже не справлялись со сложившейся ситуацией.
В России к 1917 году, новая теоретическая надстройка, в виде абсолютно актуального ленинизма, достигла такой степени соответствия российской действительности, и ментальности, и политической организованности, такого авторитета в Советах, такого влияния на массы, что после февраля 1917 года самые забитые солдаты стали поднимать своих «скалозубов», офицеров и генералов, на штыки, а после Октября 1917 года десятки тысяч царских офицеров сознательно перешли под командование большевистских комиссаров.
С Октября 1917 года и по март 1953 года, переходный период, и первая фаза коммунизма, в силу безупречной научности надстройки, развивались в СССР от победы к победе. Научность ленинского и сталинского централизма позволяла реализовать все гениальные предначертания Маркса. К сожалению, ровно по той причине, по которой человечеству неизвестен второй Леонардо, Рубенс, Тициан, Пушкин, Лермонтов, Айвазовский, Куинджи, Врубель, Шишкин, Толстой, Джек Лондон, Маяковский, по той же причине в России, не родилось второго Ленина или Сталина, а потому в коммунистическом строительстве в СССР наступил перерыв. В партии не оказалось ни нового Ленина, ни Сталина, но в мире жили и продолжали осуществлять научную линию управления общества Мао Цзедун, Хо Ши Мин, Ким Ир Сен, Энвер Ходжа, Фидель Кастро…
Коммунизм невозможно построить на вере, на личных эгоистических интересах, или силой оружия, на основе которого можно построить колониальную систему. Коммунизм строиться, как и космический корабль, как и атомный реактор, только на основе ЗНАНИЙ, абсолютно адекватных созидаемому предмету. Как показала вся историческая практика конкуренции в технических областях, при создании сложных и масштабных изделий, побеждал не тот главный конструктор, который нанял больше рабочих и инженеров, а тот, который глубже освоил всю сумму знаний в данной области, в том числе и управленческих. Примерно так обстоит дело и в политической борьбе.
Т.е., сколько бы томов Маркса и Ленина не стояло в кабинете Хрущева, Андропова, Горбачева, Яковлева, Ельцина или Е.Гайдара, практика показала, что они, в силу разных причин, но, прежде всего, в силу умственной лени, третьестепенных личностных мотивов, не наполнили своё сознание, знанием всех тех богатств, которые выработали классики теории коммунизма, а потому невозможно было ожидать, что под руководством неискренних и некомпетентных вождей можно построить коммунизм в СССР.
Сегодня в РФ нет недостатка в вождях, призывавших к созданию очередной партии с коммунистическим названием. Но нет ни одной партии, которая бы хоть чуть-чуть была похожа на партию времён Ленина и Сталина. Не так давно, на скамье подсудимых оказалась очередная группа молодых людей из т.н. «Сети», получивших приличные тюремные сроки. Это особенно прискорбно в стране, в которой, пока, ещё легко найти и перечитать 54 тома сочинений Ленина и 13 томов Сталина, легших в основу их реальных Побед. Но нет, современные левые предпочитают изобретать анархистские и экстремистские «велосипеды», не уяснив, что не таким путём нужно идти.
Построение всеобщего «дома-2» под названием капитализм возможно безо всякой науки. Нет признаков, что Билл Гейтс, или Цукерберг, успели прочитать до получения первого миллиарда хоть одну строчку из А.Смита, Д. Рикардо, Д. Кейнса, П.Самюэльсона... Но именно денежный успех этих пацанов продолжает провоцировать многих, как это не смешно и грустно, обманутых и ограбленных вдрызг российских дольщиков, пайщиков, вкладчиков строить своё эгоистическое счастье с расчётом на капитализм. Они предпочитают жевать копченую просроченную колбасу из лучших сортов ГМО с добавками сои, протертую пальмовым маслом до блеска, но, посмеиваясь над марксистами и завидуя карьере антикоммунистов Березовского и Мавроди.
И чем меньше в стране членов партий с коммунистическими названиями, освоивших научные знания, тем более националистическим, антинаучным становится сознание пролетариев и обывателей. Тем легче было Ельцину толкнуть тысячи неразумных россиян на войну в Чечне, а Порошенко отправить своих, майданутых, умирать в ЛДНР, а Гитлеру и Геббельсу - попробовать организовать на всём земном шаре немецкое РАБОВЛАДЕНИЕ. Большинство немецких пролетариев согласились отдать за это свою жизнь. И миллионам немецких пролетариев, ни буквы не постигших в марксизме, из всего плана удалось лишь отдать свою жизнь.
Но, не смотря на все подобные трагедии, коммунист является историческим оптимистом ещё и потому, что не зацикливается на переживаниях по поводу поражения социализма в какой-то стране. Коммунизм, бродивший некогда исключительно в виде теоретического призрака и только в просвещённой Европе, приобрел плоть не только в миллиардном Китае, но, не смотря на поражение КПСС и СССР, остается целью народов КНДР, Вьетнама, Кубы, Лаоса, Непала, Венесуэлы. Причем, часто, даже, аскетический социализм успешно противостоит попыткам империализма уговорить народ вернуться в своё «счастливое» колониальное прошлое. Пока, на голый крючок обещаний ловятся лишь некоторые народы Восточной Европы, Прибалтики, Украины и Закавказья.
Чтобы продолжить триумфальное шествие коммунизма на территории СССР и в мире, как это было с 1917 до 1953 года, современным левым, претендующим на звание коммунистов, необходимо ещё раз задуматься над мыслью, сформулированной Марксом в тезисах о Фейербахе:
«Главный недостаток всего предшествующего материализма - включая и фейербаховский [не лишне добавить сюда и идеологическую комиссию КПСС - В.П.], - заключается в том, что предмет, действительность, чувственность берется только в форме объекта, или в форме созерцания, а не как человеческая чувственная деятельность, практика, не субъективно… Материалистическое учение о том, что люди суть продукты обстоятельств и воспитания, что, следовательно, изменившиеся люди суть продукты иных обстоятельств и измененного воспитания - это учение забывает, что обстоятельства изменяются именно людьми и что воспитатель сам должен быть воспитан…» (Сочинения К. Маркса и Ф. Энгельса, изд. 2, т. 3, стр. 1-4. )
Не оценивая должным образом тот факт, что данные мысли рождены гением, большинство называющих себя коммунистами, даже, не стремились напрячься, чтобы усвоить всю диаматику этих фраз, понять те обязанности, которые на него налагает партийный билет и, за всё время пребывания в партии, не научились ни разговаривать с пролетариатом умственного и физического труда, ни тому, чем блестяще владели Маркс, Ленин и Сталин: вычислять оппортунистов, не давать им возможности вредить делу строительства коммунизма, а на своём месте, не дожидаясь, когда ему разжуют очередные задачи строительства коммунизма, знать твердо, что делать, чтобы строительство коммунизма на местах шло в необходимом темпе.
Строго говоря, за последние 30 лет истории КПСС, советские члены партии не внесли в надстройку НИЧЕГО, что позволило бы продолжить дело построения коммунизма. Диссертации писались ради получения надбавок к окладам, а монографии - ради гонораров. Между тем, если субъективный фактор буксует, то базис некоторое время топчется в рамках одних и тех же производственных отношений «развитого» и «зрелого социализма», которые постепенно и сползают опять на эгономические рельсы.
Фрагмент из статьи "О роли надстройки в становлении и крушении формаций".
Уважаемые читатели! Заносите в закладки и изучайте наши издания:
I. Общественно-политический журнал «Прорыв»
Наши соцсети: Телеграмм, Viber, ОК, Дзен, ВК
Наш ютуб-канал "Научный централизм"