О разделении труда
Разделение общества на классы связано с разделением труда. До возникновения науки и крупной промышленности наиболее мощным рычагом роста производительных сил было как раз разделение труда. Благодаря разделению на земледельческий и ремесленный, на управленческий и исполнительный труд возникла цивилизация, письменность, наука, высокая техника и т. д.
Разделение является естественной характеристикой труда, так как он коллективен. Общественное производство немыслимо без кооперации людей и без распределения деятельности между ними. Один человек занимается одним, другой — другим, но в конечном итоге совместно. Разделение труда неизбежно ведёт к соединению труда в его результатах.
Первоначальное разделение труда было между мужчинами и женщинами: охотники добывали пищу, а собирательницы — витамины. С постепенным усложнением процесса труда, ростом сил, освоением новых видов деятельности и материалов возникали различные формы производительного труда: пастушеский, земледельческий, кузнецкий. Труд специализировался и разделялся. Однако все возникающие на ранних этапах истории профессии имели примерно равные пропорции умственной и физической компоненты. В основном нужно было работать мышцами и в меньшей степени головой. Разделение труда не порабощало человека, не противопоставляло людей друг другу до степени антагонизма, оставаясь скорее организационно-техническим аспектом труда, неизбежностью.
В условиях низкой производительности не происходило образование классов. Тот трудоспособный член общины, который открыто пытался взять от коллектива побольше, дав ему поменьше, подвергался давлению и в конечном счёте мог быть изгнан. В суровых условиях древности лени не существовало, все ленивые сообщества погибали. Шкурничество же было ограничено отсутствием устойчивых и значительных излишек примитивного хозяйства. Короче говоря, делить пока было нечего, а разрастающаяся лень грозила голодной смертью. Разделение труда было просто разделением труда, распределением деятельности, не становилось формой общественных отношений.
После же возникновения отношений частной собственности, обмена и раскола общества на классы разделение труда становится формой отношений между людьми. Разделение труда порождает искусственные противоречия между деревней и городом, сельским хозяйством и промышленностью, физическим и умственным трудом. Более того, разделение труда привело к фрагментации самого человека, который оказывается прикованным всю жизнь к одной профессии. Развитию одной деятельности приносятся в жертву все прочие физические и духовные задатки и способности. И хорошо, если эта деятельность интеллектуальная, однако большинство людей всё ещё заняты преимущественно физическим, изнуряющим, отупляющим, монотонным трудом с очень высокой степенью специализации.
Разделение труда выглядит целесообразным и объективно необходимым, если на него смотреть с точки зрения роста производительности. Есть деятельность, на овладение которой у одного человека уходит много времени, она разбивается на отдельные фрагменты, которые выполняют разные люди. Производительность возрастает. Или одно большое направление разбивается на более специализированные сферы, которыми занимаются разные люди. Производительность возрастает. Или выделяется управленческий труд, повышается уровень организации и дисциплины. Производительность возрастает. Однако как появился умственный непроизводительный труд? То есть слой людей, которые не приносили пользы? Особенно в древности, в обществах с низкой производительностью. Каким образом образовалась та самая верхушка, которой овладели полуживотные атавизмы?
Отделение интеллектуальных сил процесса производства от физического труда уходит корнями в далёкое прошлое, задолго до появления классов и рабовладения. Ещё в первобытном обществе появились люди, которые, вместо того чтобы работать наравне с другими, предпочитали сачковать, делая вид, что выполняют важные функции. Одни занялись руковождением и стали руководителями, другие — благословениями, предсказаниями, колдовством и стали шаманами, ведунами и прочими факирами. То есть и в условиях дремучей древности находились люди, жившие за счёт коллектива хитростью. А коллектив был достаточно простодушным, чтобы допускать это. Лени не было, но было желание определённого типа людей заниматься либо профанацией, либо более лёгким умственным трудом. Лучшие из них и выбились в вожди.
Отличительной чертой таких людей было не столько презрение к труду, сколько наблюдательность. По врождённому темпераменту и сегодня можно условно поделить людей на тех, кто при прочих равных скорее сначала действует, и тех, кто скорее сначала подумает. Первые стали недалёкими трудолюбивыми, а вторые постепенно превратились в эксплуататоров. В дальнейшем подобные же хитрецы образовали класс купцов. Это был первый класс, не принимавший участия в производстве, но при этом захвативший руководство производством и экономически подчинивший производителей, став неустранимым посредником в обмене. Под видом избавления производителей от рисков и поиска сбыта, купцы превратились в класс паразитов, тунеядцев, которые в погоне за всё большей прибылью провоцировали периодические торговые кризисы.
Таким образом, отношение к развитию своего ума стало субъективной стороной объективного процесса разделения общества на классы. Как только появились соответствующие условия, нашлись люди, настрой которых носил антиобщественный, корыстный характер. Нужно понимать, что развитие человечества движется вперёд массами, но происходит в тождестве и единстве противоположностей: общественного и животного (эгоистического) начал, в борьбе прогрессивного и реакционного, созидательного и разрушительного, содержательного и примитивного в каждой личности. В данном случае одно из таких начал исказило несколько тысячелетий стихийного развития человеческого общества.
Если же ещё углубиться, то у деления общества на классы есть вполне биологические, физиологические предпосылки. Нельзя забывать, что человек не просто произошёл от обезьяны. Человек, как и все живые существа, произошёл от простейших одноклеточных, которые появились около четырёх миллиардов лет назад. Иными словами, в нашей наследственности есть информация о всех наших предках вплоть до общего предка всех животных.
Если понаблюдать за классовым обществом, то можно заметить, что в нём всегда есть 1) созидательное, трудящееся большинство, отчуждённое от средств производства, 2) хищническое меньшинство, эксплуатирующее большинство, и 3) паразитарная прослойка приспособленцев.
Такая классификация похожа на классификацию по способам выживания организмов: 1) одни создают системы преобразования и получения энергии из природы, например фотосинтез, сложный ЖКТ и подобные, 2) другие, так не утруждаясь, пожирают плоть первых, 3) а третьи вовсе питаются отходами обоих.
Человек, как известно, стал царём природы и потому, что его ближайшие предки были достаточно универсальны. В один период своего становления люди питались преимущественно растениями, в другой — мясом. Люди собирали, добывали, выращивали, убивали. Мы всеядны, и по-другому быть не могло, иначе не смогли бы заселить огромные пространства планеты с абсолютно разным климатом, географией, флорой, фауной.
Тем не менее, поскольку возник труд, созидательная наследственность в людях преобладает. Более того, пролетариев-созидателей всегда большинство, а паразитов-приспособленцев и хищников-эксплуататоров — меньшинство. По-другому и быть не может. Когда хищников становится слишком много, они уничтожают друг друга в конкуренции за «кормовую базу» (в том числе посредством заказных убийств). Когда паразитов становится слишком много, им не хватает грантов (как современным российским либералам).
Разумеется физиологические предпосылки не предопределяют историю человеческого общества. Они лишь объясняют, на основе какого багажа невинные разделение труда и рост производительности привели к такому многотысячелетнему казусу, как классовые общества, и к такому отвратительному производственному отношению, как частная собственность.
Причём разделение труда между деревней и городом, на преимущественно физический и преимущественно умственный труд (что почти одно и то же) совсем не столь очевидно необходимый момент истории. С одной стороны, сегодня большое значение имеет управленческий труд, творчество, интеллектуальная работа. С другой — очевидно, что в будущем управления не будет, а интеллектуально-творческая компонента в труде станет доминирующей. Тяжёлый, изнуряющий, монотонный физический труд перестанет играть ключевую роль, будет изживаться.
Управление — это процесс, необходимый для компенсации непонимания, некомпетентности, немотивированности одних (исполнителей) за счёт воздействия других (руководителей). Если исполнитель обладает более высокими компетентностью, мастерством, чем руководитель, то, строго говоря, управления не будет. Закон управления: чем выше компетентность индивида, тем меньше он нуждается в управлении.
Разница в компетентности, опыте, сноровке, уме между людьми была всегда и будет всегда не только из-за возраста, однако управление и иерархия возникают не во всяких условиях. Более того, в классовом обществе управление принимает тиранический характер, т. е. соединяется с властью, и протекает так, чтобы исполнитель был ограничен своим участком работы, не перенимал опыт и не повышал общую компетентность. В сложных управленческих системах с большим количеством промежуточных звеньев всё это приводит к чудовищному искажению связей, внутренней грызне, неповоротливости и разрушительным последствиям.
В будущем на смену управлению придёт компетентное самоуправление, основанное на осознании каждым работником объективной общественной необходимости своего труда.
Если попытаться найти в современном мире нечто похожее, то можно взять для примера работу пилотов гражданской авиации. Их, как правило, двое, и они оба обладают одинаково достаточной подготовкой и компетентностью для управления самолётом. Они пилотируют по очереди, и ими никто в классическом смысле не управляет. Между ними есть разница, но она по сути юридическая — общую ответственность за полёт несёт командир воздушного судна. Однако по факту экипаж в кабине работает как слаженная команда, состоящая из пилотирующего лётчика и контролирующего лётчика, с обменом этими ролями по очереди.
Таким образом, управление есть стихийно сложившийся способ разрешения проблематики неравенства трудящихся в компетентности и мотивации самым диким и простым способом. Вместо того чтобы учить и подтягивать работников, их загоняют под власть управленца. Появление, расцвет и эффективность системы управления связаны, во-1-х, с отсутствием массового образования (которое появилось совсем недавно), во-2-х, с частной собственностью (невозможно адекватно мотивировать работать, если результаты труда обогащают узкий слой), в-3-х, с неравномерностью развития народов (оно особо важно в порабощении отсталых народов, в колониализме, империализме).
Из статьи "Разговоры о важном".
Уважаемые читатели! Заносите в закладки и изучайте наши издания:
I. Общественно-политический журнал «Прорыв»
Наши соцсети: Телеграмм, ОК, ВК, Дзен
Наш рутуб-канал "Научный централизм"