О мигрантских общинах
Относительно мигрантов есть некоторые дополнительные соображения к статье тов. Быстрова.
Почему пролетария так пугают мигрантские общины? По весьма простой причине. Дело в том, что община в разных формах — это стихийная реакция полупролетария, сохранившего связь с крестьянским хозяйством, на резкое расширение капиталистических отношений. Если лягушку, то есть аграрное единоличное хозяйство, медленно варить в капиталистическом кипятке, то она в нем таки сварится, то есть остатки докапиталистической, почти первобытной общины медленно развалятся. Но в условиях резкого и быстрого превращения сельской пасторали в натуральный пролетариат, наоборот, реакцией обычно бывает сплочение по любым признакам — землячества, широких родовых, национальных общин. Община в капиталистических условиях выступает своеобразным коллективным агентом, который в условиях конкуренции имеет более выгодные позиции, чем атомизированный пролетариат или же атомизированные мелкие буржуа промышленно развитых государств с давно устоявшимися капиталистическими отношениями. Особенно ярко это проявляется в конкуренции на рынке труда и менее ярко — в конкуренции с местными капиталистами. На микроуровне это хорошо видно — если сжечь ларек местного российского продавца шаурмы, то он, скорее всего, разорится, мигранту же община поможет кредитом на новый ларек, так как фактически это актив общины. Атомизированному «местному» пролетарию очень трудно пробиться в отрасль, которую контролируют мигрантские общины. Смешно: пугая детей, что «не будешь учиться — дворником станешь», где-то в глубине понимаешь, что москвичу придется постараться стать дворником, так как в Москве наем низовых кадров в ЖКХ давно идет по сговору с общинами мигрантов. Общины служат своеобразными «обществами взаимопомощи» гастарбайтеров, профсоюзом, в котором, как и в остальных профсоюзах, рулит БУРЖУАЗНАЯ ВЕРХУШКА общины. Это лишь форма приспособления к капитализму пролетария, не полностью порвавшего с натуральным хозяйством, сохраняющего с ним «пуповину» через родственные или соседские связи, которую оперативно оседлывает национальная буржуазия и делает агентом влияния на рынке.
Тюркская махалля, дожившая до XXI века, оказалась в российских условиях применима для эксплуатации — и в первую очередь со стороны самой же национальной буржуазии из числа мигрантов. Впрочем, это общий закон империалистической стадии капитала — империалистическая стадия невозможна без некоторой консервации неравенства развития, и потому сохранять общины так выгодно всем сторонам: и верхушка общины кормится с общинников, и империалистическая буржуазия кормится с них же. В разных размерах, но всегда какие-то договоренности о разделе прибавочной стоимости существуют.
Еще надо заметить, что мигрантские общины в революционном процессе подчиняются тем же социальным закономерностям, которые были выведены Марксом для общинного хозяйства. С одной стороны, они реакционны, так как управляются буржуазией (или даже полуфеодальной верхушкой), консервируют отсталый образ жизни, культуру и являются рассадниками наиболее фанатичных форм религиозности. С другой — в определенных условиях община, как нам известно из письма Маркса В. Засулич, может облегчить в революционном процессе переход к социалистическим формам хозяйства.
Если конкретнее, то Маркс пишет:
«Анализ, представленный в „Капитале“, не дает, следовательно, доводов ни за, ни против жизнеспособности русской общины. Но специальные изыскания, которые я произвел на основании материалов, почерпнутых мной из первоисточников, убедили меня, что эта община является точкой опоры социального возрождения России, однако для того чтобы она могла функционировать как таковая, нужно было бы прежде всего устранить тлетворные влияния, которым она подвергается со всех сторон, а затем обеспечить ей нормальные условия свободного развития».
Под «нормальными условиями» в настоящий момент мы должны понимать для сегодняшней ситуации в революционном процессе:
- экспроприацию, изоляцию или изъятие буржуазной верхушки диаспор наряду с остальной буржуазией;
- полное уравнивание в трудовых и социальных правах с коренным населением;
- полноценное общее среднее образование для мигрантов с изучением государственного языка страны пребывания;
- коммунистическую пропаганду в общинах.
Полноценно это возможно лишь в условиях революционной диктатуры пролетариата. Общины могут стать реальным, относительно организованным коммунистическим агентом в локальных условиях. Опыт гражданской войны, например, в Таджикистане 1992-95 гг. показал, что многие общины поддержали (условных) коммунистов, хотя идейность выставленных ими бойцов была почти нулевая — воевали против отмены социальных завоеваний советского социализма. В определенный момент и такие бойцы могут быть эффективно использованы. В качестве частных успехов, возможно, коммунистам удастся вывести из-под влияния собственных буржуа некоторые общины еще в буржуазных условиях и использовать их как организованную силу в ходе подготовки революции, основываясь на стихийно-коммунистических настроениях, подпитываемых общинными укладами.
Но в целом же ведущим в капиталистических условиях является, по тому же общему закону, которому подчиняются все докапиталистические общины, процесс РАЗЛОЖЕНИЯ мигрантских общин. Со временем капитализм выбивает из общины все больше и больше атомизированных ячеек, которые ассимилируются, участвуют в трудовых отношениях мимо общины и для которых общинные дела и сборы становятся дополнительной обузой на пролетарскую зарплату.
Те, кто считают, что мигранты и их общины неизбежны, пока существует капитализм, и умрут только с ним, несколько ошибаются. Дело в том, что капитализм еще ни разу за всю историю не функционировал в условиях, когда капиталистическими отношениями было бы разрушено полностью отсталое полунатуральное крестьянское хозяйство, но это не значит, что такое невозможно. Капитализм на империалистической стадии систематически и методично затаптывает крестьянские хозяйства по всему миру и на их место ставит латифундии всяких юнайтед фрутов. Процесс не быстрый, но не бесконечный. На определенном этапе, одновременно с разложением мигрантских общин, на родине гастарбайтеров соседская община тоже прикажет долго жить. Можно вспомнить ирландцев, которые в XVII-XVIII веках еще жили общинами, а в XIX уже и не подумывали об организации серьезных общин, в которых сохранялись бы какие-то протокоммунистические ростки. В XX веке серьезной организации эти общины в США уже не представляли, и коммунисты с ними работали так же, как и с остальными группами. Промышленная машина Великобритании и США пережевала ирландские общины, и теперь они вспоминают, что ирландцы, только в пабах во время футбольных матчей.
Таким образом, мигрантская община может сыграть какую-то позитивную роль в революционном процессе, но только в очень ограниченных условиях, и то, если не успеет разложиться до решающих событий. В целом община — это тупик.
Для членов же мигрантских общин наилучший способ избавиться от эксплуатации — скорейшая ассимиляция и участие на общих условиях в общей борьбе рабочего класса за коммунизм. Иными словами, рабочему-мигранту надо выйти из своей национально-кишлачной ограниченности и объединиться с остальными в коммунистическую партию, то есть стать частью рабочего класса.
Уважаемые читатели! Заносите в закладки и изучайте наши издания:
I. Общественно-политический журнал «Прорыв»
Наши соцсети: Телеграмм, ОК, ВК, Дзен
Наш рутуб-канал "Научный централизм"