Про рабочую квоту
Прошло 30 лет, а левачки ничего не поняли и ничему не научились. В 1989 — 1990 годах среди членов «Движения за коммунистическую инициативу» бытовало мнение, что в коммунистическую партию надо принимать преимущественно именно рабочих и это обеспечит ей следование курсом на коммунизм. Действительно, на тот момент очень многое наталкивало на подобные мысли. С самого начала перестройки, во-первых, советская интеллигенция гораздо быстрей «демократизировалась», чем рабочие (это объясняется более тем, что рабочие в принципе меньше читали, в том числе и демократических журналов), во-вторых, на производстве влияние парткома, который решал реальные производственные задачи, на тот момент было сильней, низовые парткомы к перестройке вообще относились сдержанней, так как в первую очередь хозрасчёт окончательно развалил систему оплаты труда и нарушил производственные циклы. Если этого не было видно из кабинетов НИИ зеленоградским инженерам, то на производстве не видеть этого было нельзя. В-третьих, значительная часть рабочих КПСС уже не доверяла, в обществе под влиянием нарастающего вала буржуазной пропаганды слово «коммунист» становилось все более символом хапуги, приспособленца, коррупционера. ДКИ предлагала массу различных прожектов вполне в духе того времени, чтобы «волшебным вжухом» исправить тускнеющий образ компартии как «ума, чести и совести». Так как ума было существенно меньше, чем чести и совести, то при формировании РКРП была принята беспрецедентная уступка рабочей несознательности — определена 51% квота рабочим в руководящих органах. Мера эта была чисто пропагандистская — типа «мы настолько большие друзья рабочих, что готовы, чтобы рабочие нами командовали». Это надо расценивать как акт отчаяния и растерянности, чем как удачную находку.
Я ещё застал те времена, когда в ЦК РКРП имелось понимание о принципиальной неверности «рабочих квот», компромиссном и временном характере такой нормы. Но при этом ЦК решительно не понимал границ во времени и пространстве этого компромисса. Перипетии, через которые прошла партия, при помощи этой квоты, кстати, влили в состав руководящих органов людей, которые эти заигрывания с несознательностью приняли за чистую монету и на голубом глазу отстаивали, несмотря на то, что реально марксистское качество рабочих-партийцев было столь низким, что, набрав 51% рабочих в ЦК или местный комитет, партия получала гарантированное большинство натуральных дураков в руководящих органах. Чванство рабочих в партии просто зашкаливало — например, рабочий Сорокин в МК реально заслуживал тихой старости в кругу родных с галоперидолом: малообразованный скандалист, графоман с 100% шизотипической речью, но его и в ЦК избрали, и на всех собраниях выслушивали, и на редколлегии вместо того, чтобы отмахнуться от его безграмотной писанины, вынуждены были часами вносить правки и по каждой ещё с ним поскандалить, ибо человек в случае чего бил в грудь себя, что он рабочий и у нас рабочая ж партия. Да что там — МК директивными указаниями заставлял печатать совершенно глупые и безграмотные статьи рабочих только потому, что они рабочие. И такой тип был не то чтобы единичен, а вполне типичен для этих выползков рабочей квоты, для них употреблялась даже неофициальная идиома — «рабочий шизик».
Не стоит сомневаться, что этот и подобные ему персонажи горячо поддерживали «экономистов» — ведь никто так не старался обслужить их сиюминутные хотелки, как сторонники экономизма, никто больше них не льстил раздутому чванству рабочих ничтожеств.
Рабочие, попав в руководящие органы, совершенно не старались подтягивать свой уровень до высоты поста, а наоборот, отпускали всю работу до своего, понятного им низкого уровня, учиться они не хотели — что им учиться, они и так руководители. Например, поставили одного рабочего руководить техническим обеспечением организации, я ему месяца два доказывал, что основная техника партии — издательская, так как пропаганда — это издательство газет и брошюр, и надо именно эту технику закупать. Но так как он ни в полиграфии, ни в компьютерах не смыслил ничего, но знал электротехнику, вся его деятельность свелась к обслуживанию звукоусилительных установок, а издательский комплекс покупали на свои энтузиасты Идеологической комиссии.
Практика показала — квота просто мешала организовывать марксистское обучение, мешала делать газету, рабочие в руководящих органах легко делались объектом манипуляции различных фракций, ибо собственное мнение их составляло три цитаты, и то плохо понятные, мнения меняли как перчатки, и трудно было предсказать, какие фортеля выкинут они при голосовании. Половинчатые, оппортунистические, глупые, крикливые решения РКРП — в огромной части заслуга именно «рабочей квоты». Работать с ними было сложно — поставленные в заведомо привилегированное положение в партии, вне личных заслуг, большинство рабочих воспринимало это так, что все остальные им должны, в том числе и выполнять партийную работу, а они могут только командовать. Обучать же их было трудно: сидишь с ним на Идеологической комиссии, смотришь — он в марксистских вопросах плавает как утюг, с ним работать надо не год, не два, а потом хоп — он уже в руководстве и вещает с трибуны какие-нибудь глупости и попробуй его теперь убеди, что он публично ахинею нёс. Большинству самолюбие в таких случаях диктовало остервенело защищать изреченные глупости, и только меньшинство могло наступить на горло своему «я». Логично, что в таких условиях и с такими кадрами в руководстве РКРП скатилась в выгребную яму, где и пребывает ныне, распевая с её дна осанну рабочим. Квота ничуть не помешала РКРП принять целую серию откровенно идиотских и оппортунистические решений.
Я в период членства в РКРП несколько лет проработал именно рабочим и вот никак понять не мог — вот у меня, образованного интеллигента, в трудовой появилась запись «печатник» и что произошло-то? Меня озарило неземным светом откровения? Или работа ручками что-то новое мне открыла, кроме недосыпа, остеохондроза и катастрофической нехватки времени для библиотек? Для коммунизма, безусловно, полезней было бы, если бы все время, потраченное на операции «заправил форму, заложил бумагу, включил станок, выключил станок, вытащил бумагу, почистил форму, заложил новую», я бы потратил в библиотеках и на написание статей. Никаких особых мировоззренческих качеств положение рабочего не воспитывает, тем более не воспитывает ничего такого, что нельзя получить из книг. А вот то, что монотонный труд отупляет — да, есть такое, но считать тупость за достоинство — увольте.
Идеализация рабочих нынешними левачками, вытекающая из сугубо незнания как пролетариата, так и марксизма, вытащила снова проверенную на практике и отброшенную всеми, кто хоть немного болеет за дело, идею пихать рабочих по формальному признаку руководить, писать в газеты, высказывать свое «ценное» мнение. Глупость повторенная — есть дважды глупость. И сегодня это тем более глупость, так как условий, трагических условий, в которых ДКИ вырабатывало эту самую квоту, на сегодняшний день не существует. И если коммунистов прошлого, в крайне неблагоприятных условиях с отчаяния сделавших немало глупостей, хоть как-то оправдывает «героический опыт первопроходчества», то вас, граждане левачки, не оправдывает вообще ничего. Имея перед глазами неэффективность меры, вы её повторяете раз за разом. Вы, граждане левачки, можете хоть в сотый раз пускаться в этот увлекательный трип по граблям.
В партии научного централизма рабочий попадёт в руководство только на общих основаниях, когда на практике покажет свою компетентность в марксизме и ценность в качестве руководителя. Это есть единственный критерий, по которому должны оцениваться как рабочий, так и нерабочий. Не тянет рабочий марксизм — нечего ему в руководстве делать. И в партии тоже. Не в дочки-матери играем.
____________________________________
Уважаемые читатели!
Заносите в закладки и изучайте наши издания:
I. Общественно-политический журнал «Прорыв»
II. Газета «Прорывист»
III. Телеграм-канал «Прорывист»
Поддержите редакцию:
I. Принципы финансирования
II. Подписка на газету
III. Заказ нашей брошюры почтой с автографом автора
IV. Заказ нашей книги «Жизнеописание красного вождя»