Реабилитация. Диалектика права

Одним из излюбленных полемических приемов антикоммунистов является подчеркивание факта, что «преступления Сталина» были изобличены самими коммунистами. Дескать, именно советское государство, советская судебная система признала незаконным осуждение громадного количества людей в ходе, так называемой хрущевской «реабилитации».

Однако здесь налицо непонимание антикоммунистами всех мастей диалектики права.

Итак, что есть право? Довольно часто через словесную форму просвечивается сущность понятия. Однокоренными слову «право» являются такие слова, как «управлять», «править», «правый», «правильный». Примечательно, что и в английском языке слово «право» (right) пишется точно так же, как слова «правильный» и правый (в смысле «правая рука»). Правая рука - наиболее сильная, «править» - по сути, применять силу, «правый» - на чьей стороне право (силы), «управлять» - вынуждать, посредством применения силы. Поэтому такая форма отношений между людьми, как право, по сути, сводится к подавлению «слабых» «сильными», навязыванию слабому большинству порядка, установленного сильным меньшинством; порядка, являющегося правильным, с точки зрения, сильных, которые, при этом, в меньшинстве (иначе, зачем им силой навязывать свою волю?).

Отношений права не могло быть в обществе первобытного коммунизма, где все были одинаково бессильны перед не познанными силами природы и им подчинены. Отношений права не может быть в условиях полноценного коммунизма - технологически развитом обществе равных в своем высоком уровне развития людей, где нет материального неравенства, а движущей силой развития общества становится наука, где законы развития общества познаны и являются, по сути, единственными законами, определяющими общественную практику.

Почвой для возникновения отношений права является классовое, на отношениях частной собственности основанное общество, в котором возникает государство. Право без государства не существует, как ни одно государство не существует без права. Источником права является правящий класс. При помощи правовой системы правящий эксплуататорский класс провозглашает свои интересы общественными и жесточайшим образом карает за покушения на власть своего класса.

Общество, где господствуют отношения частной собственности, есть общество неравенства, перманентной войны всех против всех. Там, где есть собственность, есть и те, кто от нее отчужден, и те, у кого ее меньше, чем у других. Отношения частной собственности, таким образом, есть источник, по сути, не человеческих, а звериных, конкурентных отношений между людьми. Их правящий класс тоже регулирует при помощи правовой системы, карая такие формы звериных отношений между индивидами, которые считает опасными для себя. Но на деле же, правовые отношения в обществе и есть те самые звериные отношения. В будущем коммунистам хорошо бы уделить должное внимание идее дискредитации правовых отношений в глазах масс. Правовые институты даже на уровне терминов должны вызывать у масс лишь отвращение.

Однако в правовом регулировании правящий класс проявляет поразительное лицемерие. К примеру, убийство одного наемного раба другим наемным рабом признается преступлением и карается, поскольку этим самым наемный раб, во-первых, посягает на монополию на насилие (принадлежащую только эксплуататорам) и, во-вторых, лишает эксплуататора права возможности высасывать прибавочную стоимость из убитого наемного раба в течение всей его жизни. В то же время, если наемный раб восстает против эксплуататора, и его убивает, к примеру, полицейский, то такое убийство уже не карается по закону или карается не строго. Убийство же одними наемными рабами других наемных рабов на войне и вовсе называется «защитой родины».

То же самое и, к примеру, с мошенничеством. Каждый предприниматель похищает жизненное время наемного работника обманным путём. Он не объявляет ему сколько прибыли приносит его наемный труд и какая доля перепадает работнику в виде зарплаты, а какую забирает капиталист. Он откровенно врет ему о причинах роста цен. Но такое мошенничество, жертвами которого являются миллиардные трудящиеся массы, преступлением не считается.

Апологеты капитализма объявляют право источником равенства. Дескать, все равны перед законом. На деле же, наоборот, право есть и следствие социального неравенства, и инструмент сохранения этого неравенства. Буржуазная правовая система всегда такова, что представители имущих классов уравнены с представителями не имущих лишь на бумаге. На деле правовой механизм таков, что решающее значение имеет уровень материального благосостояния сторон.

К примеру, все, якобы, равны перед судом, но не все равны перед адвокатурой. Хороший адвокат стоит хороших денег. Как правило, такой адвокат знает, кому и сколько надо дать, чтоб развалить или выиграть дело. И нас не должны здесь смущать случаи посадки представителей крупного капитала. Там, как правило, совсем другая ситуация. Сам класс капиталистов карает наиболее зарвавшихся своих представителей и подпитывает в массах иллюзию, будто перед законом все равны. На деле же правовая система капиталистов всегда служит тому, кто богаче.

Неверным является и утверждение, будто правовая система служит интересам, в том числе, трудящихся масс, карая преступников. Прежде всего, право охраняет отношения частной собственности. А именно отношения частной собственности, порождающие социальное неравенство, есть источник абсолютно всех преступлений.

Когда нанятый одним предпринимателем убийца стреляет в его конкурента, эта взаимосвязь лежит на поверхности. Но отношения частной собственности есть причина и любой пьяной поножовщины. Ведь все конфликты между людьми есть конфликты между людьми, являющимися продуктом тех общественных отношений, в которых они воспитаны. Проще говоря, голова любого алкаша, ударившего ножом соседа, есть продукт общественных отношений. А общество, где господствуют отношения частной собственности, насилием пропитано, насилие является его объективным законом. Отсюда все преступления, связанные с насилием над личностью.

Предприниматель насилует работника, присваивая его рабочее время за зарплату. Работник, обвешанный кредитами, понимая свою полную зависимость от предпринимателя, топит свои проблемы в алкоголе, применяет насилие к сыну-двоечнику или его матери. Насилие, таким образом, впитывается с младых ногтей, а потом применяется на практике.

Все преступления, связанные с имуществом и обманом, тоже есть продукт отношений капиталистического общества, на лжи построенного. Лжет предприниматель, якобы выплачивающий работнику ровно то, что тот «заработал». Лжет реклама с телеэкранов, лгут маркетологи и пиарщики. Лгут буржуазные политики и пропагандисты.

И воровством капиталистическое общество пропитано. Предприниматель ворует прибавочную стоимость, выплачивая лишь зарплату, потом ворует уже из зарплаты, повышая цены, ухудшая качество продуктов, уменьшая упаковку. Наемный работник видит, что воровство - путь к богатству, потому не видит в нём ничего предосудительного. Охраняя отношения частной собственности при помощи права, класс капиталистов сохраняет условия для такой формы взаимоотношения между людьми, как насилие.

Итак, право появляется там, где возникает государство, и отмирает там, где отмирает государство. Государство диктатуры рабочего класса, существующее на первой стадии коммунизма, является отмирающим государством, то есть оно призвано направлять государственное принуждение на создание условий для своего отмирания. Главное условие такого полного отмирания - уничтожение отношений частной собственности. Следовательно, и право эпохи первой стадии коммунизма является отмирающим правом, и оно тоже призвано создавать условия для своего отмирания, то есть беспощадно карать то, что тащит общество назад в капитализм, способствовать формированию нового человека, созданию условий всеобщего равенства, где говорить о праве уже нет ни малейшего смысла. Но это, как говорится, в общих чертах...

Реализовать всё это на практике - очень сложная задача. Поэтому очень важно проанализировать советский опыт построения первой стадии коммунизма и сделать верные выводы на будущее. Это тема для большой отдельной работы, поэтому в рамках данной статьи затрону лишь некоторые аспекты.

После победы революции у большевиков не было готовой теории отмирания права для первой стадии коммунизма. В обществе были сильны демократические иллюзии, поэтому отбросить все буржуазные правовые институты (конституция, кодексы, суды, адвокатура, прокуратура и т.п.) не представлялось возможным, приходилось наполнять их новым содержанием.

Фактически диктатура рабочего класса на первой стадии коммунизма получила «в наследство» от капитализма буржуазную правовую систему, которую следовало сломать, создать на ее месте новую, направленную на решение задачи построения коммунистического общества.

Прежде всего, большевики озаботились созданием новой законодательной базы. В самые первые годы Советской власти, когда старые законы были отменены, их заменили декреты. По окончании Гражданской войны дело дошло до издания кодексов законов. Так, в 1922 г появился первый Уголовный кодекс РСФСР. В его преамбуле сообщалось, что он вводится

«В целях ограждения рабоче-крестьянского государства и революционного правопорядка от его нарушителей и общественно-опасных элементов и установления твердых основ революционного правосознания».

Уже здесь мы видим серьезные отличия от буржуазного уголовного кодекса. Для сравнения, вот что сказано о задачах современного уголовного кодекса капиталистической РФ.

«Задачами настоящего Кодекса являются: охрана прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей среды, конституционного строя Российской Федерации от преступных посягательств, обеспечение мира и безопасности человечества, а также предупреждение преступлений».

Уже здесь мы видим серьезные отличия.

Первое. В буржуазном кодексе на первое место поставлены «права и свободы человека и гражданина». Но, как мы знаем, в условиях диктатуры буржуазии права, прежде всего, есть у нее. То есть понятно, у кого прав и свобод больше.

В советском УК на первое место поставлена защита рабоче-крестьянского государства и революционного правопорядка, то есть научно обоснованная задача. Коммунистам не зачем скрывать классовый характер своего государства. Поэтому прямо и объявлено, что защищаться будет ранее эксплуатировавшееся большинство. Здесь интересно еще и слово «правопорядок». Это не права граждан, а порядок в интересах большинства, обеспечивающийся правовыми институтами.

Второе. В буржуазном кодексе провозглашается охрана собственности. Это и есть его основная цель, а даже не защита «прав гражданина».

В советском УК о собственности в преамбуле нет ни слова, что подчеркивает отрицательное отношение коммунистов к частной собственности как таковой. Вопрос охраны собственности намеренно выведен за рамки кодекса. Хотя, конечно, статьи за имущественные преступления сохраняются. Но суть советского права в том, что оно отмирающее, а отмереть оно может не иначе как через уничтожение отношений собственности. Поэтому провозглашать целью охрану собственности совсем уж не уместно.

Третье. В буржуазном кодексе не могло быть такого понятия как «контрреволюционные преступления». В советском кодексе им посвящена целая глава. В ней, опять же, научным путем, определен круг преступлений, наиболее опасных для самого существования рабоче-крестьянского государства. И, кроме того, в преамбуле сказано, что рабоче-крестьянское государство будет защищаться не только от тех, кто преступления уже совершил, но и от общественно-опасных элементов. И в этом тоже видна сущность советского права как инструмента диктатуры рабочего класса.

Появляется в советском уголовном праве и новая терминология. К примеру, термин «народный суд» подчеркивает, что решения он должен принимать в интересах большинства народа, термин «мера социальной защиты» подчеркивает, что на первом месте именно защита общества от угрозы, а не наказание самой личности преступника, не месть.

Однако дело в том, что написать кодекс, определить в нем правильные цели и задачи, к сожалению, мало. Есть право, а есть правоприменительная практика. И здесь большевики столкнулись с той же, кадровой проблемой, которая преследовала их всё время существования СССР.

Да, на сторону советской власти перешли многие толковые работники буржуазной правовой системы. Многие из них даже служили советской власти вполне искренне, разоблачая и карая врагов коммунизма. Другое дело, что по-настоящему образованных марксистов среди этих людей практически не было. Поэтому выявлять и карать воров, убийц и бандитов, осуждать их по закону - получалось. А когда дело касалось борьбы с контрреволюцией, где уже требовались не просто аналитические способности, не выходящие за рамки формальной логики, а еще и понимание диалектики классовой борьбы в текущий момент, следствием и оценкой меры вины приходилось заниматься чуть ли не лично товарищу Сталину. Во всяком случае, НКВД регулярно подавало в Политбюро сводки о ходе следствия по важным делам о контрреволюционных организациях, а Политбюро вынуждено было направлять работу следователей и судей.

Уровень научно-теоретической подготовки сотрудников НКВД, судей и прокуратуры оставлял желать лучшего. Антикоммунисты до сих пор ставят в вину Сталину то, что он вмешивался в работу следователей и судей, что, якобы, было «незаконно». На самом же деле Сталин понимал, что буржуазные правовые институты достались советской власти практически в неизменном виде, а потому заставить их служить делу коммунизма очень непросто. Для этого придется убирать из права то, что препятствует бороться с контрреволюционерами.

Взять, к примеру, такой принцип буржуазного судопроизводства как принцип свободного судейского решения. Он означает, что судья в своем решении руководствуется принципом «внутреннего убеждения», выработавшегося после изучения всех обстоятельств дела, но не противоречащего нормам закона. Но ведь в таком случае с судей нужно требовать очень серьезной марксистской научно-теоретической подготовки. В противном случае, судьи и их решения должны находиться под жестким партийным контролем, и ни о какой «независимости» судей речи быть не может. Суд должен быть не просто народным, но партийным. На смену принципу свободного судебного решения встает принцип партийности судей, то есть необходимости принятия ими решений, служащих делу коммунизма, то есть решений высочайшего научного качества, решений, отражающих объективную истину.

Или другой принцип - «закон не имеет обратной силы». Еще одна «священная корова» буржуазного права. Закон, прежде всего, должен карать классовых врагов и помогать коммунистическому строительству. Если, к примеру, совершенное деяние нанесло такой ущерб делу коммунизма, мера которого действовавшим на момент его совершения законом определялась неверно, то наказание должно быть адекватно мере ущерба, а не юридическим формальностям.

Или взять пресловутую «презумпцию невиновности». Тот принцип, который провозглашает невиновным всякого, чья вина не доказана. Но ведь, к примеру, если человек, настроенный откровенно контрреволюционно, был неоднократно замечен в обществе таких же контрреволюционеров, готовивших заговор против советской власти и пойманных за руку, то вина этого контрреволюционно настроенного человека не требует доказательств. Правильнее как раз с него запросить доказательства того, что он у них просто закурить просил несколько раз.

Формализм буржуазного права обусловлен, во-первых, необходимостью представить право, как нечто, стоящее над классами, перед чем, якобы, все равны. Именно поэтому провозглашается «равенство всех перед законом», а правовые нормы прописаны так, будто они касаются всех одинаково. Таким образом, буржуазия оболванивает массы, побуждая их играть, якобы, по общим для всех, но на деле её - буржуазии - правилам.

Во-вторых, формализм буржуазного права обусловлен необходимостью в рамках этого декларируемого равенства реализовывать преимущество крупного собственника перед мелким, а мелкого перед наемным работником. Реализуется это, к примеру, при помощи приоритета соблюдения процессуальных процедур над доказательной стороной дела. Ведь если доказательства получены с нарушением процессуальных норм (соблюсти которые не всегда возможно или не всегда целесообразно), то они во внимание судом не принимаются.

Вспоминается известный эпизод из кинофильма «Место встречи изменить нельзя», когда подброшенный Жегловым карманнику Сапрыкину украденный им же ранее кошелёк был «правозащитником» Шараповым назван грубым нарушением. Но в результате действий Жеглова карманник поехал на зону, и это главное. А соблюдение правовых норм привело бы к тому, что вор-рецидивист Сапрыкин гулял бы на свободе.

В отмирающем праве первой стадии коммунизма этот формализм необходимо преодолеть. На смену формализму должна прийти наука. Формализм буржуазного права возник в условиях материального неравенства, ненаучности общественного устройства и общественного сознания. В силу этого, к примеру, в рамках буржуазного права вопрос научной оценки социальной вредности того или иного деяния не ставится в принципе.

В право первой стадии коммунизма, наоборот, вносится элемент научности. Но постановка права на научные рельсы уже есть, по сути, отрицание права. На место необходимости сопоставлять то или иное деяние с теми или иными статьями того или иного кодекса приходит необходимость научного подхода к каждому конкретному деянию и принятия научно обоснованного судебного решения. По мере замены формализма научным подходом, право решает задачи коммунистического строительства, а не просто карает врагов советской власти.

Однако замена формализма в праве научным подходом не происходит изданием декрета. Эта задача решается роста научности общественного сознания на базе обобществления производства и ликвидации материального неравенства. Только успешная борьба с отношениями частной собственности и построение бесклассового общества на научной основе окончательно уничтожает почву для правовых отношений.

И ведь, действительно, в обществе всеобщего равенства высокоразвитых людей насилие и агрессия будут считаться дичайшим отклонением от нормы, а причины подобного поведения будут исследоваться в рамках психиатрии.

Но вернемся к советскому опыту построения первой стадии коммунизма. В сталинский период, несмотря на сохранение формализма права, определенные шаги в направлении соединения права с наукой все же были сделаны. И это именно то, на что обрушиваются с критикой антикоммунисты всех мастей, считая подобные явления «нарушением правовых принципов».

Вообще, интересная закономерность. Любая контрреволюция сопровождается воплями о «законности», «торжестве права», «правовом государстве», «правах человека» и прочей галиматье. Антикоммунисты рвут глотки, обвиняя Сталина в пренебрежении правовыми нормами, в нарушении законов, и, с другой стороны, хвалят Хрущева за «восстановление законности», словно понимая, что присущий праву формализм ведёт в противоположную от коммунизма сторону.

Приведу несколько примеров.

Во-первых, Сталина обвиняют во вмешательстве в дела следствия и суда. Дескать, следствие и суд должны быть «независимы», а Сталин тщательно следил за следствием по очень многим делам и давал указания следователям, в каком направлении работать, а судам - какие выносить решения. Зараженный антикоммунизмом мозг не в силах понять, что право первой стадии коммунизма есть отмирающее право; право, соединяемое с наукой. Поэтому задача следствия и суда - выявление объективной истины, а не «соблюдение правовых норм».

Но беда в том, что, к сожалению, у большевиков вообще было плохо с кадрами. Из более-менее толковых теоретиков советского права можно выделить, разве что, Вышинского, а из тех, кто возглавлял органы госбезопасности, разве что, Дзержинского и Менжинского. Большая доля следователей и судей либо принадлежали к старой, буржуазной школе, либо были воспитаны буржуазной же профессурой. Они умели вычислять и ловить преступников, соблюдать процессуальные нормы, выносить приговоры по формальным признакам. Но когда дело доходило до преступлений контрреволюционных, и следствие и суд велось из рук вон плохо либо в силу их низкого научно-теоретического уровня, либо в силу тщательно скрываемого антикоммунизма. Их квалификации хватало для того, чтоб ловить открытых контрреволюционеров. А вот разглядеть опасность троцкизма они не смогли. Расследовать уход троцкистов в террористическое подполье, связанное с иностранными разведками, им пришлось лишь по прямому указанию Сталина. Не мудрено, что и определенная доля следователей и высших руководителей ОГПУ-НКВД... сами оказались связаны с троцкистским террористическим подпольем.

Если почитать речи Ягоды, Ежова, не говоря уже о руководителях рангом пониже, то бросается в глаза их полная политическая (и не только) безграмотность. Не мудрено, что того же Ягоду занесло в лагерь заговорщиков. Дело Ежова - до сих пор тайна за семью печатями, но, судя по сохранившимся документам, он, по всей видимости, был причастен к заговору маршала Егорова. Врагом оказался и министр МГБ Абакумов...

Судьба ряда высших руководителей органов госбезопасности есть доказательство не маниакальной подозрительности Сталина, а острейшей классовой борьбы в сфере права, в которой низкое качество научно-теоретической марксистской подготовки даже высших руководителей органов госбезопасности играло на руку буржуазии. А то и вовсе буржуазии удавалось подкупать этих руководителей. При этом все эти руководители вполне могли обладать определенным набором профессиональных качеств, позволявших им до поры до времени приносить делу коммунизму больше пользы, чем вреда.

Выполнение задачи соединения права с наукой с целью постепенного «изживания» права тормозилось вопиющей научно-теоретической безграмотностью исполнителей, которых приходилось держать в рамках закона, дабы не наломали дров. Скрытые и открытые антикоммунисты рассматривают вмешательство Сталина в правовые вопросы как нечто предосудительное. На самом же деле, разрушение правового формализма с позиций марксистско-ленинской науки имело очень ограниченный характер именно в силу того, что только Сталин понимал, что нужно делать для отмирания права. Было бы гораздо лучше для дела коммунизма, если б этот правовой формализм с научных позиций мог бы преодолеваться и на местах. Но достаточно грамотных кадров для этого просто не было. А там, где кадры безграмотны, растет значимость формальных механизмов, а, следовательно, правовые отношения не отмирают, а усиливаются, то есть усиливается и классовый враг.

Во-вторых, Сталина обвиняют в принятии судами «незаконных» судебных решений, когда, к примеру, за шпионаж осуждали тех, чья связь с иностранными разведками не была доказана. Или же когда виновников «несчастных случаев» признавали совершившими преступление по злому умыслу, а то и вовсе иностранными шпионами.

На деле же, и здесь мы видим проявление соединения права с наукой. Когда в рамках одного предприятия или одной производственной цепочки происходит несколько «несчастных случаев» или якобы случайных аварий, формально-законных доказательств существования вражеской организации, в общем-то, и не требуется. Особенно, если вскрывается, что ответственные лица ранее принадлежали к троцкистской оппозиции или просто были враждебно настроены против советской власти. Ну а то, что диверсии на объектах, имеющих оборонное значение, в условиях обостряющейся международной обстановки, являются, по сути, шпионажем и изменой родине - само собой разумеется. И не нужны тут никакие явки и пароли...

В-третьих, Сталина обвиняют в том, что он, якобы, уничтожил «ленинскую гвардию», осужденную на так называемых «Московских процессах». И на этих процессах, якобы, не было предъявлено ни одного вещественного доказательства связи подсудимых с иностранными разведками и их террористических намерений. Господа антикоммунисты, будучи не в силах преодолеть формализма буржуазного права, вопят о «нарушении законности». Хотя, на самом деле, если речь идет о шпионской, заговорщической деятельности, то вещдоков просто может и не быть. Вряд ли директивы Троцкого, если они и фиксировались на бумажном носителе, бережно хранились в сейфе. Скорее всего, они уничтожались сразу же по прочтению, а то и вовсе передавались устно. Во многих советских шпионских фильмах сотрудники КГБ бьются над тем, как бы поймать шпиона с поличным. Когда давно доказано и всем понятно, что он шпион. Но, видите ли, формальности соблюсти надо. Так вот в праве эпохи первой стадии коммунизма подобные формальности неуместны, ведь его задача - оградить общество от преступников и, в частности, от шпионов.

«Московские процессы» примечательны тем, что всю эту троцкистско-фашистскую агентуру, позже названную Хрущевым «ленинской гвардией», разоблачили настолько безупречно-доказательно (причем безо всяких вещдоков), что справедливость суда и приговора не вызвала сомнений даже у большинства делегированных на суд представителей капстран.

Весь сталинский период советское право было полем ожесточенной классовой борьбы. С одной стороны, под руководством Сталина право ставилось на научную основу (то есть нормы права приводились в соответствие объективным законам развития общества), преодолевался формализм и создавались условия для отмирания права как института. С другой стороны, низкое качество кадров в правоохранительной системе тормозило отмирание права и приводило к усилению формализма.

С одной стороны, классовая борьба по мере продвижения к коммунизму усиливается, враг все более свирепеет, его методы становятся всё более изощрёнными. Ловить и обезвреживать этих врагов необходимо, а для этого нужны кадры. Где их было взять в достаточном количестве, да еще и достаточно политически грамотных?

С другой стороны, низкое качество кадров тормозило отмирание института права через его перевод на научную основу и заставляло развивать формальные правовые механизмы, для смягчения идиотизма исполнителей. На уровне пропаганды советским людям внушалась необходимость уважать советские законы и правовые учреждения. Вся советская правовая система, при этом, по своей форме мало чем отличалась от буржуазной. Те же суды, прокуратура, адвокатура и т. п.

А вот о том, что право должно отмирать по мере роста научности общественного сознания, что правовые отношения противоположны коммунистическим, к сожалению, массам ничто не напоминало. Во многом, именно в силу этого хрущевцам удалось обвести массы вокруг пальца россказнями про «нарушения социалистической законности», якобы, допущенные Сталиным. По сути, хрущевцы воспользовались формализмом правовой системы в интересах борьбы с коммунизмом. Они просто вполне правовым путем издали новые законы и вполне «законно» выпустили на свободу сотни тысяч антикоммунистов, которые были, якобы, «незаконно осуждены».

Впрочем, даже с соблюдением советской законности у хрущевцев были серьезные проблемы. Они действовали откровенно топорно. Понятно, что их правовая эквилибристика вторична, а первично то, что в итоге не просто вышли на свободу, а были восстановлены в правах, получили право занимать ответственные посты откровенные враги коммунизма. Однако все же имеет смысл подробнее остановиться на этой хрущевской законотворческой практике. Ведь она наглядно демонстрирует, во-первых, принципиальную пригодность советского права для нужд контрреволюции и, во-вторых, готовность контрреволюции нарушать правовые нормы, коли они противоречат ее целям.

«Реабилитация»: начало

Часто начало так называемой «реабилитации» приписывают Берии. Однако это неверно. До своего ареста Берия, от силы, мог иметь отношение лишь к освобождению довольно небольшого количества лиц, к примеру, жены Молотова Жемчужиной, ряда арестованных по делу Абакумова сотрудников МВД, группы-террористов врачей и ряда других лиц из числа военнослужащих и научно-технической интеллигенции.

В период до ареста Берии был издан указ «Об амнистии». В данном указе от 27 марта 1953 года сообщалось:

«Президиум Верховного Совета СССР постановляет:

1. Освободить из мест заключения и от других мер наказания, не связанных с лишением свободы, лиц, осужденных на срок до 5 лет включительно.

2. Освободить из мест заключения осужденных, независимо от срока наказания, за должностные и хозяйственные преступления, а также за воинские преступления, предусмотренные ст. ст. 193.4 п. а, 193.7, 193.8, 193.10, 193.10 п. а, 193.14, 193.15, 193.16 и 193.17 п. а Уголовного Кодекса РСФСР и соответствующими статьями уголовных кодексов других союзных республик. [см. тут Уголовный Кодекс РСФСР Редакции 1926 года - Федотов].

3. Освободить из мест заключения, независимо от срока наказания, осужденных: женщин, имеющих детей в возрасте до 10 лет, и беременных женщин; несовершеннолетних в возрасте до 18 лет; мужчин старше 55 лет и женщин старше 50 лет, а также осужденных, страдающих тяжелым неизлечимым недугом.

4. Сократить наполовину срок наказания осужденным к лишению свободы на срок свыше 5 лет.

5. Прекратить производством все следственные дела и дела, не рассмотренные судами, о совершенных до издания настоящего Указа преступлениях:

а) за которые в законе предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок до 5 лет или другие меры наказания, не связанные с содержанием в местах заключения;

б) должностных, хозяйственных и воинских преступлениях, перечисленных в «статье 2» настоящего Указа;

в) совершенных лицами, указанными в статье 3 настоящего Указа.

По другим делам о преступлениях, совершенных до издания настоящего Указа, за которые в законе предусмотрено лишение свободы на срок свыше 5 лет, суд, если признает необходимым избрать меру наказания в виде лишения свободы не свыше 5 лет, освобождает подсудимого от наказания, если же суд признает необходимым избрать меру наказания в виде лишения свободы на срок свыше 5 лет, - сокращает срок наказания наполовину.

6. Снять судимость и поражение в избирательных правах с граждан, ранее судимых и отбывших наказание или досрочно освобожденных от наказания на основании настоящего Указа.

7. Не применять амнистии к лицам, осужденным на срок более 5 лет за контрреволюционные преступления, крупные хищения социалистической собственности, бандитизм и умышленное убийство.

Признать необходимым пересмотреть уголовное законодательство СССР и союзных республик, имея в виду заменить уголовную ответственность за некоторые должностные, хозяйственные, бытовые и другие менее опасные преступления мерами административного и дисциплинарного порядка, а также смягчить уголовную ответственность за отдельные преступления». [Указ Президиума Верховного Совета СССР от 27 марта 1953 года «Об амнистии»]

Как мы видим, ни о какой «реабилитации» здесь речь не идет. Речь идет лишь об амнистии, то есть о смягчении ответственности или освобождении из-под стражи. Амнистия ни в коем случае не предполагает признания неправильными вынесенных советскими судами приговоров и оправдания осужденных. Более того, в пункте 7 специально оговорено, что к лицам, осужденным за контрреволюционные преступления к срокам более 5 лет, амнистия применяться не должна.

В документах, подписанных Берией слово «реабилитация» встречается, разве что, в упоминавшемся мной в статье о деле террористов-врачей сообщении об освобождении арестованных врачей. Там есть формулировка «реабилитированы в предъявленных им обвинениях». Она, действительно, крайне некорректная и противоречащая действующему на тот момент законодательству, поскольку в советском уголовном и уголовно-процессуальном праве понятия «реабилитация» вообще не было. Хотя, с другой стороны, дело террористов-врачей и не дошло до суда. То есть сложная процедура отмены судебного решения здесь и не нужна была.

Есть и другие документы за подписью Берии, в которых слово «реабилитация» используется в похожем смысле - прекращение производства по не доведённым до суда делам. Вот, к примеру, записка Берии Маленкову о «реабилитации» ряда лиц:

«Постановлением Совета Министров СССР № 5444-2370 от 31 декабря 1951 г. «О недостатках 57-мм автоматических зенитных пушек С-60» были сняты с занимаемых постов и отданы под суд заместитель Военного министра маршал артиллерии Яковлев Н. Д., начальник Главного артиллерийского управления генерал-полковник артиллерии Волкотрубенко И. И. и заместитель Министра вооружения Мирзаханов И. А.

На основании этого постановления 5 января 1952 г. Прокуратурой Союза ССР на Яковлева, Волкотрубенко и Мирзаханова было заведено следственное дело, а в конце февраля 1952 г. они были арестованы МГБ СССР по подозрению в проведении вредительской деятельности.

Позднее по этому же делу МГБ СССР были дополнительно арестованы бывший начальник 3-го Управления Арткома ГАУ генерал-майор инженерно-технической службы Ахназаров А. Н. и бывший начальник отдела 3-го Управления Арткома инженер-полковник Овсищер Р.М.

Все арестованные по настоящему делу, не отрицая упущений в деле своевременного устранения конструктивных и производственных неполадок, связанных с освоением и организацией серийного выпуска зенитной пушки С-60 и некоторых других видов вооружения, виновными себя в преступных действиях не признали.

На протяжении 15 с лишним месяцев следствием также не добыто материалов, которые могли бы дать основание обвинить арестованных по настоящему делу во вредительстве.

В связи с этим Министерством внутренних дел СССР принято решение Яковлева Н. Д., Волкотрубенко И. И., Мирзаханова И. А., Ахназарова А. Н. и Овсищера Р. М. реабилитировать и из-под стражи освободить, следственное дело на них производством прекратить» [Записка Л.П. Берии в Президиум ЦК КПСС о реабилитации Н.Д. Яковлева, И.И. Волкотрубенко, И.А. Мирзаханова и других. 17 апреля 1953 г.].

Как мы видим, здесь тоже речь идет о ситуации, когда до суда дело не дошло. Дело прекращалось на этапе следствия. Да, конечно, здесь тоже имеется нарушение установленных законом процедур прекращения следствия. Но ни о какой отмене судебных решений речи пока не шло.

Там же, где речь шла об отмене судебных решений, термин «реабилитация» не использовался. К примеру, 12 июня 1953 года в Президиуме ЦК обсуждался вопрос о деле А. И. Шахурина, А. А. Новикова, А. К. Репина и других. Речь там шла, в частности, о том, что:

«На основе сфабрикованных Абакумовым ложных материалов Военной Коллегией Верховного Суда СССР Шахурин, Новиков, Репин, Шиманов, Селезнев, Будников и Григорьян в 1946 г. были осуждены к лишению свободы на разные сроки.

Военная Коллегия Верховного Суда СССР, рассмотрев в судебном заседании от 29 мая с.г. заключение и материалы дополнительного расследования, произведенного Министерством внутренних дел СССР по делу Шахурина, Новикова, Репина, Шиманова, Селезнева, Будникова и Григорьяна, подтвердила заключение МВД СССР и приняла решение - приговор в отношении осужденных по настоящему делу полностью отменить и уголовное дело на них за отсутствием состава преступления прекратить». [Постановление Президиума ЦК КПСС о реабилитации А. И. Шахурина, А. А. Новикова, А. К. Репина и других. 12 июня 1953 г.]

Стоит отметить, что здесь, казалось бы, формально, соблюдена законность. То есть имеется судебное решение об отмене приговора. Однако есть нюанс. Согласно советскому уголовно-процессуальному праву, сначала, должно было быть судебное решение о признании материалов следствия фальсифицированными. Соответственно, сначала должно было быть возбуждено следственное дело о фальсификации доказательств, проведено следствие, установлены виновные в фальсификации, вынесено решение суда относительно этих виновных. И только после этого Военная коллегия Верховного суда могла отменить свое же ранее вынесенное решение. В данном случае сделано этого не было, поскольку не было еще суда по делу Абакумова. Но еще раз отметим, что здесь ни шла речь ни о какой «реабилитации».

Однако есть и другие документы, которые свидетельствуют в пользу того, что слово «реабилитация» использовалось в Политбюро довольно вольно, по сути, в значении оправдания тех, кто-либо был «неправильно» осужден или находился под арестом.

Вот, допустим, выписка из заседания Президиума ЦК об обсуждении дела руководства Военно-морского флота.

«Записка тов. Булганина по вопросу о реабилитации тт. Галлера, Алафузова и Степанова (тт. Булганин, Ворошилов, Микоян, Хрущев, Молотов, Берия, Маленков).

1. Приговор Военной Коллегии Верховного Суда СССР по делу Алафузова В. А., Степанова Г. А. и Галлера Л. М. отменить.

Восстановить В. А. Алафузова, Г. А. Степанова и посмертно Л. М. Галлера в воинских званиях и полностью их реабилитировать.

Тт. Алафузову и Степанову возвратить правительственные награды.

2. Поручить Министерству обороны СССР обеспечить семью Галлера Л. М. положенной пенсией, квартирой и другими льготами, установленными законом для семей военнослужащих.

3. Приговор Военной Коллегии Верховного Суда СССР о снижении тов. Кузнецова Н. Г. в воинском звании до контр-адмирала отменить. Восста-новить тов. Кузнецова Н. Г. в прежнем воинском звании адмирала флота.

Обязать Верховный Суд СССР принять соответствующее решение по делу Алафузова В. А., Степанова Г. А. и Галлера Л. М» [Постановление Президиума ЦК КПСС о реабилитации В.А.Алафузова, Л.М.Галлера и Г.А.Степанова. 9 мая 1953 г.].

Здесь уже мы видим откровенное издевательство над советскими правовыми нормами. Ни намёка на законную процедуру, а просто директивное указание Верховному Суду отменить приговор не пойми на каких основаниях. Да, конечно, при Сталине на заседаниях Политбюро перед рассмотрением в суде громких дел по контрреволюционным преступлениям обсуждалось, какие приговоры должен вынести суд. Но основанием для этого была кропотливая работа следствия, в ходе которого вина подследственных уже была полностью доказана.

Ведь упомянутые выше Алафузов, Степанов, Галлер были осуждены за передачу США и Великобритании документов о секретных военных разработках. Зачем нужна была такая спешка с их освобождением - непонятно.

После ареста Берии масштаб «реабилитации» ранее осужденных военачальников расширился. 13 июля вышло новое постановление Президиума ЦК о «реабилитации генералов и адмиралов Советской Армии». В нём сообщалось:

«1. Обязать Военную Коллегию Верховного Суда Союза ССР пересмотреть дела на осужденных генералов и адмиралов, имея в виду:

а) прекратить дела и полностью реабилитировать генералов и адмиралов: Романова Ф. Н., Цирульникова П. Г., Чичканова А. С., Галича Н. И., Гельвиха П. А., Мошенина С. А., Ляскина Г. О., Голушкевича В. С., Жукова И. И., Тимошкова С. П., Самохина А. Г., Минюка Л. Ф., Туржанского А. А., Васильева А. Ф., Жарова Ф. И., Ильиных П. Ф., Эльсница А. Г., Токарева С. Ф., Мрочковского С. И., Буриченкова Г. А., Попова Д. Ф., Ширмахера А. Г., Бычковского А. Ф., Ухова В. П., Телегина К. Ф., Ворожейкина Г. А., Терентьева В. Г., Филатова А. А., Кузьмина Ф. К., Иванова И. И., Крюкова В. В., Власова В. Е., Петрова Е. С., Бежанова Г. А., Лапушкина Я. Я., Вейса А. А., Клепова С. А.;

б) снизить наказание до фактически отбытого ими срока и освободить из-под стражи осужденных бывших генералов: Калинина С. А., Герасимова И. М., Ротберга Т. Ю.

2. Обязать МВД СССР:

а) прекратить дела и полностью реабилитировать генералов: Жукова Г. В., Гуськова Н. Ф., Дашичева И. Ф., Варенникова И. С., Сиднева А. М., Ильина В. Н., Глазкова А. А., Меликова В. А., Потатурчева А. Г., Гончарова Л. Г., Наумова И. А., Паука И. X., Тамручи В. С., Соколова Г. И.;

б) прекратить дела и освободить из-под стражи членов семей осужденных генералов, подлежащих полной реабилитации.

Обязать Министерство обороны СССР обеспечить назначение положенных пенсий семьям полностью реабилитированных генералов и адмиралов, умерших в заключении: Глазкова А. А., Меликова В. А., Потатурчева А. Г., Гончарова Л. Г., Наумова И. А., Паука И. X., Тамручи В. С., Соколова Г. И., Ширмахера А. Г. » [Постановление Президиума ЦК КПСС о реабилитации генералов и адмиралов Советской Армии. 13 июля 1953 г.] .

Здесь интересно разобраться, кого же столь массово решила освободить хрущевская клика. Итак:

Романов Ф.Н., генерал-майор. В открытых источниках, типа википедии, сообщается, что был арестован еще в 1942 году за «пораженческие настроения», то есть, по сути, антисоветскую агитацию. Находился под следствием 10 лет, а в 1952 году были приговорен аж к 12 годам ИТЛ. За агитацию такие сроки не давали. Здесь однозначно было что-то серьезнее. Но, увы, судебные материалы до сих пор засекречены. Правда, в одном из документов КПК при ЦК КПСС от 1955 года о Романове сообщается следующее: «В январе 1942 г. был арестован органами НКВД за то, что будто бы вел антисоветские разговоры и якобы являлся участником антисоветского военного заговора в 1938 г. Следствие по делу тянулось свыше 10 лет, в августе 1952 г. Военная Коллегия Верховного суда СССР осудила его на 12 лет лишения свободы». [Из «отчета о работе Комитета партийного контроля при ЦК КПСС за период с октября 1952 г. по июнь 1955 г.». 2 августа 1955 г.]. То есть всё же не только разговоры, а еще и участие в заговоре.

Цирульников П.Г., генерал-майор. Во время Донбасской оборонительной операции попал в плен, бежал, проходил спецпроверку, 18 февраля 1942 года арестован, обвинен в преступном руководстве войсками и добровольной сдаче в плен. Находился под арестом вплоть до марта 1952 года, осужден на 12 лет лишения свободы. Однако в том же году освобожден по амнистии.

Чичканов А.С., комбриг. Воевал там же, где и первые двое, на Южном фронте. Дивизия Чичканова была разгромлена в ходе Киевской оборонительной операции. Арестован в январе 1943 года. Причина ареста не ясна. Находился под стражей вплоть до 1953 г.

Галич Н.И., генерал-майор, начальник Управления связи РККА. Арестован в августе 1941 года за преступное руководство работой Управления. Находился под арестом, 26 августа 1952 года приговорен к 10 годам заключения.

Гельвих П.А., генерал-майор. Из старых военспецов. Преподавал в ряде крупных военных академий. Известен как специалист по теории стрельбы. Арестовывался трижды, последний раз в 1944 г по подозрению в шпионаже. Осужден вместе с некоторыми упомянутыми выше в марте 1952 года на 8 лет заключения. Впрочем, его амнистия выглядит вполне логичной, ему на момент освобождения было уже за 80 лет.

Мошенин С.А., генерал-майор. Этот вообще уникальная личность. Командовал артиллерией 24-й армии, попавшей в окружение в районе Вязьмы в 1941 году. Бросил оружие, документы, переоделся в гражданскую одежду и аж до 1943 года проживал на оккупированной территории. Сдался властям, был арестован, в марте 1952 г получил 25 лет лагерей.

Ляскин Г.О., генерал-майор. Без нареканий прошел всю войну, в 1949 году арестован, в сентябре 1952 г осужден на 25 лет.

Голушкевич В.С., генерал-майор. С августа 1941 г начальник оперативного отдела штаба Центрального фронта, потерпевшего ряд серьезных поражений от немцев. В январе-мае 1942 г - и.о. начштаба Западного фронта. Как известно, в апреле-мае наступление Западного фронта окончилось неудачно. Арестован в июле 1942 года. Находился под следствием до марта 1952 г, когда был осужден на 10 лет. После освобождения служил в Генштабе, дослужился до генерал-лейтенанта.

Жуков И.И. По инициалам подходит только Иван Иванович Жуков - военный комиссар штаба 18-й армии Южного фронта. Армия принимала участие в неудачной Донбасской оборонительной операции, в связи с которой упоминался генерал Цирульников. Есть данные, что был арестован. Больше ничего не известно.

Тимошков С.П. По инициалам подходит генерал майор Сергей Прокофьевич Тимошков. Однако информации о том, что он когда-либо арестовывался, нет. Как попал в этот список - непонятно.

Самохин А.Г., генерал-майор. В апреле 1942 г попал в плен из-за ошибки пилота. Освобожден из плена в 1945 г. Попал в фильтрационный лагерь, по итогам проверки был арестован. В марте 1952 г приговорен в 25 годам за измену родине. После «реабилитации» вернулся к преподавательской работе.

Минюк Л.Ф., генерал-лейтенант. Прошел войну. Арестован в 1947 г, осужден в ноябре 1951 г на 10 лет, как сообщается в открытых источниках, «за антисоветскую пропаганду». Однако очень сомнительно, что столь большой срок он получил всего лишь за антисоветскую болтовню.

Туржанский А.А., генерал-майор. Первый раз был арестован в 1938 г во время чистки в армии, однако, уже в 1940 году был освобожден. С августа 1941 г преподавал в Военной академии командного и штурманского состава ВВС. Арестован в феврале 1942 г, осужден в 1952 г на 12 лет. После «реабилитации» вернулся на преподавательскую работу.

Васильев А.Ф., генерал-майор. Прошёл войну, арестован в 1947 г, осужден в октябре 1952 г на 10 лет. После «реабилитации» - на преподавательской работе.

Жаров Ф.И., генерал-лейтенант. Арестован в 1946 г, осужден весной 1952 г на 25 лет.

Ильиных П.Ф. По инициалам подходит только Ильиных Павел Федосеевич, генерал-майор. Данных об аресте найти не удалось.

Эльсниц А.Г., генерал-майор. Информация о причинах и времени ареста в открытом доступе отсутствует. По обрывочным сведениям, осужден в 1952 г.

Токарев С.Ф., генерал-майор. Прошёл войну, после войны работал по линии ГРУ. С января 1948 г - военный атташе при миссии СССР в Финляндии. Осужден весной 1952 г. После «реабилитации» уволен в запас.

Мрочковский С.И., корпусной комиссар. Разведчик-нелегал. Находился на нелегальной работе в Германии, Франции и США. В 1943 г вернулся в СССР и был сразу же арестован. Обвинялся в шпионаже. В августе 1952 году осужден на 15 лет.

Буриченков Г.А, генерал-майор. Командующий Южной зоной ПВО. Арестован в 1943 г. 27 марта 1952 г осужден на 15 лет.

Попов Д.Ф., генерал-майор. Во время войны арестовывался дважды. Первый раз в январе 1942 г за ненадлежащее выполнение обязанностей осужден военным трибуналом на 6 лет условно с испытательным сроком на 2 года. Проявил себя на другой должности с положительной стороны. В августе того же года судимость была снята. В июле 1943 г арестован повторно. В открытых источниках сообщается, что за антисоветскую агитацию. Осужден в марте 1952 г. [Попов Дмитрий Федорович]

Ширмахер А.Г., генерал-майор. Первый раз под подозрение попал во время чистки армии. За безобразное положение во вверенной ему дивизии был исключен из партии, уволен в запас. Правда, в 1940 г был возвращен на службу в РККА. С началом ВОВ был эвакуирован в Среднюю Азию вместе с военной академией имени Фрунзе. Арестован в декабре 1941 г. В августе 1952 г приговорен к 15 годам.

Бычковский А.Ф., генерал-майор. Первый раз был арестован в ходе чистки, в июле 1938 г. Однако в ноябре 1939 г освобожден. Воевал на Юго-западном фронте, командовал кавалерийским корпусом. В январе 1942 г отстранен от должности за невыполнение боевой задачи. Арестован в мае 1943 г, осужден 25 марта 1952 г на 10 лет.

Ухов В.П., генерал-майор. Прошел войну без нареканий. Арестован в ноябре 1950 г по обвинению в присвоении трофейного имущества. В сентябре 1952 г осужден на 10 лет.

Телегин К.Ф., генерал-лейтенант. Арестован в 1948 г по «трофейному делу». Осужден 20 марта 1952 г на 25 лет.

Ворожейкин Г.А., маршал авиации. Первый раз был арестован во время чистки, в 1938 г. Освобожден в 1940 г за недоказанностью обвинения. Второй раз арестован в 1948 г по «авиационному делу», обвинялся в приемке некачественных самолетов в военное время. В апреле 1952 г осужден на 8 лет.

Терентьев В.Г., генерал-лейтенант. Арестован в 1947 г по «трофейному делу». В ноябре 1951 г осужден на 25 лет.

Филатов А.А., генерал-майор. Арестован в 1948 г по «трофейному делу», приговорен в ноябре 1951 г к 10 годам.

Кузьмин Ф.К., генерал-майор. После начала войны вместе с Академией Фрунзе был эвакуирован в Среднюю Азию. Арестован в конце декабря 1941 г. за принадлежность к антисоветской организации. Осужден в марте 1952 г на 25 лет.

Иванов И.И., генерал-лейтенант. Этого нельзя отнести ни к одной из вырисовывающихся групп «реабилитированных». Арестован в 1952 г и осужден в июне того же года на 10 лет.

Крюков В.В., генерал-лейтенант, муж Лидии Руслановой. Арестован в сентябре 1948 г по «трофейному делу» вместе с женой.

«Согласно материалам архивно-следственных дел № 0046 и № 1762 в ходе обысков у В. В. Крюкова и Л. А. Руслановой были изъяты: автомобиль «Horch 951А», два «Мерседеса», «Ауди», двести восемь бриллиантов, а также изумруды, сапфиры, жемчуг, сто семь килограммов изделий из серебра, сто тридцать две картины русских художников Шишкина, Репина, Серова, Сурикова, Васнецова, Верещагина, Левитана, Врубеля, Маковского, Айвазовского и других, тридцать пять старинных ковров, старинные гобелены, много антикварных сервизов, меха, скульптуры из бронзы и мрамора, декоративные вазы, большое число книг, семьсот тысяч рублей наличными и другое».

В общем, банальный хапуга. В ноябре 1951 года получил 25 лет лагерей.

Власов В.Е., генерал-майор. Сведений об аресте нет, имеется информация, что был уволен в запас в октябре 1948 г, когда начало раскручиваться «трофейное дело», а вернулся к службе в 1953 г. Видимо, все же был арестован.

Петров Е.С., генерал-майор. Информации о нем в открытых источниках мало. Есть данные о том, что первый раз арестовывался во время чистки, но в 1939 г освобожден. Во время войны был арестован в мае 1943 г по обвинению в антисоветском заговоре. В марте 1952 г осужден на 25 лет. [Генерал получил 25 лет лагерей "за непартийный анализ Сталинградской битвы"]

Бежанов Г.А., генерал-майор МВД. Был начальником оперотдела МВД в одной из областей в оккупированной Германии. Арестован в конце 1947 г. По всей видимости, по «трофейному делу». В октябре 1951 г осужден на 10 лет.

Лапушкин Я.Я., контр-адмирал. Арестован в апреле 1948 года по делу о передаче секретной информации иностранным государствам. В апреле 1952 г осужден на 10 лет.

Вейс А.А., генерал-майор, арестован в апреле 1943 г, осужден в марте 1952 к 25 годам лишения свободы.

Клёпов С.А., генерал-майор МГБ, с ноября 1946 г - начальник оперативного сектора советской военной администрации в Саксонии. Арестован по «трофейному делу». Получил 10 лет заключения.

Калинин С.А., генерал-майор. Арестован в июне 1944 г за разложение работы во вверенном ему военном округе. Осужден в октябре 1951 г к 25 годам лагерей.

Герасимов И.М., генерал-майор. В сентябре 1941 г попал в плен. В 1945 г освобожден американцами, репатриирован. Арестован в конце декабря 1945 г. До суда дело не дошло, «реабилитирован» в августе 1953 г.

Ротберг Т.Ю., генерал-майор. В буржуазной Эстонии был помощником министра обороны. После установления советской власти перешел на службу в РККА, был интендантом эстонского стрелкового корпуса. В июле 1942 г попал в плен к немцам, через год освобожден под подписку о неучастии в войне против Германии. После освобождения Эстонии от гитлеровцев арестован, в октябре 1952 г приговорен к 25 годам.

Жуков Г.В., генерал-майор. Данные о дате ареста отсутствуют. Судя по награждениям, арестован уже после войны. Был ли осужден, непонятно.

Гуськов Н.Ф., генерал-майор. В войну начальник артиллерии 58-й армии. Арестован в феврале 1942 г. Данных о суде и приговоре нету.

Дашичев И.Ф., генерал-майор. В начальный период ВОВ воевал в Крыму. Арестован первый раз в январе 1942 г за ошибки в командовании, приведшие к большим потерям и панике. Осужден на 4 года, но с отсрочкой исполнения приговора. Однако подал на помилование, и судимость с него была снята. Понижен в звании, отправлен на Калининский фронт. Однако в июле 1942 г вновь арестован за антисоветскую агитацию и пораженческие настроения. Осужден в декабре 1950 г на 10 лет. Однако уже в 1952 г освобожден в связи с отбытием всего срока наказания.

Варенников И.С., генерал-лейтенант. Арестован в марте 1948 г по «трофейному делу». Осужден так и не был.

Сиднев А.М., генерал-майор МВД. После войны - начальник оперсектора МВД в Берлине. Арестован в январе 1948 г. по «трофейному делу». В октябре 1951 г приговорен к принудительному заключению в психиатрической больнице. В июле 1953 г освобожден, но из рядов МВД уволен «по фактам дискредитации».

Ильин В.Н., комиссар госбезопасности. Арестован в марте 1943 г по обвинению во враждебной деятельности и разглашении секретных сведений. В феврале 1952 г приговорен к 8 годам лишения свободы по статье «измена родине в мирное время», но сразу же освобожден за отбытием срока заключения.

Меликов В.А., генерал-майор. Начальник кафедры военной истории в Военной академии Генерального штаба, доктор военных наук, профессор. Арестован в январе 1942 г по обвинению в ведении контрреволюционной пропаганды и участии в антисоветском заговоре. Умер в тюрьме в 1946 г.

Потатурчев А.Г., генерал-майор. Попал в плен в самом начале войны. Освобожден в 1945 году американцами, репатриирован. После спецпроверки арестован, умер в тюрьме в 1947 г.

Гончаров Л.Г., вице-адмирал. Арестован в 1948 г по делу о передаче англо-американцам секретных сведений. Умер в тюрьме.

Наумов И.А., бригвоенврач. Попал в плен. После освобождения арестован. Умер в тюрьме.

Паука И.Х., генерал-майор. Профессор Военной академии Генштаба. Арестован в июне 1941 г. Умер в тюрьме в 1943 г.

Тамручи В.С., генерал-лейтенант. Командовал бронетанковыми войсками Юго-западного фронта. После поражения под Харьковом в мае 1942 г отстранен от должности и отправлен на преподавательскую работу. Арестован в мае 1943 г по обвинению в участии в антисоветском заговоре. Умер в 1950 г в тюрьме.

Соколов Г.И., генерал-майор. Первый раз под подозрение попал еще во время чистки в армии, в 1938г. Однако отделался отчислением из академии и скоро был восстановлен. Направлен преподавателем в Военную академию имени Фрунзе. Затем начальник штаба 6-й армии. Арестован в мае 1941 г. Умер в тюрьме в 1943 г.

Всех этих генералов и адмиралов Военной коллегии Верховного суда было приказано «реабилитировать» и прекратить по ним дела. Тем самым, нормы советского права здесь попраны грубо и неоднократно.

Во-первых, никакого понятия «реабилитация» в советском праве не было. Каким образом ВКВС должна была «реабилитировать» осужденных и находившихся под следствием - непонятно.

Во-вторых, ВКВС - это высшая судебная инстанция. Для отмены приговора ВКВС должны быть серьезные основания. То есть, для начала, должно было быть возбуждено дело о фальсификации доказательств, это дело должно было быть рассмотрено в суде, вынесен приговор в отношении фальсификаторов. И только потом на основании этого ВКВС выносит уже новое решение. [См. гл. 27 УПК РСФСР]

В-третьих, никакой Президиум ЦК не имеет права ходатайствовать о «пересмотре дел». Если уж у Президиума ЦК появились данные о фальсификации каких-то дел, то обращаться надо в Прокуратуру с требованием возбудить уголовное дело.

Во исполнение требования ЦК, ВКВС начала «реабилитировать» осужденных. К примеру, Цирульникова - 28 августа, Чичканова 15 августа, Галича - 28 июля, Гельвиха - 23 июля, Мошенина - 27 июля, Ляскина 15 августа, Голушкевича - 28 июля, Минюка - 28 июля и т. п. Напомню, что само письмо Президиума ЦК появилось 13 июля. Получается, что первые освобождения пошли уже через 10 дней, а самые поздние - в конце августа. И то, учитывая, что информация взята из википедии, вполне вероятно, что могут быть перепутаны даты вынесения решения о невиновности и восстановления в звании, к примеру, что можно считать полной «реабилитацией». В любом случае, нескольких недель или даже месяцев абсолютно недостаточно для нормальной, законной процедуры отмены законного решения высшего судебного органа.

Однако помимо правовой стороны вопроса есть практическая. В итоге, кто же вышел на свободу благодаря решению хрущевской оппортунистической клики?

Все обозначенные в документе генералы и адмиралы делятся на две большие группы. Остальные, по всей видимости, были осуждены по каким-то другим делам.

Первая - арестованные во время ВОВ за антисоветскую пропаганду, участие в антисоветских заговорах и воинские преступления. Это Романов (арест 01.1942), Цирульников (02.1942), Чичканов (01.1943), Галич (08.1941), Гельвих (1944), Мошенин (1943), Голушкевич (07.1942), Жуков И.И.(неизвестно), Туржанский (02.1942), Мрочковский (1943), Буриченков (08.1943), Попов (07.1943), Ширмахер (12.1941), Бычковский (05.1943), Кузьмин (12.1941), Петров (05.1943), Вейс (04.1943), Калинин (06.1944), Гуськов (02.1942), Дашичев (07.1942), Ильин (03.1043), Меликов (01.1942), Паука (06.1941), Тамручи (05.1943).

Общее между всеми ними то, что осуждены они были только в 1952 году. Почему так долго находились под арестом? Точно ответить на вопрос, какие на то были основания, сложно, поскольку все эти дела до сих пор засекречены. Однако эти основания должны были быть очень серьезными. Ведь, как известно, Сталин давал возможность проштрафившимся генералам искупить свою вину. В списке выше есть несколько человек, которые во время войны за свои ошибки приговаривались к заключению с отсрочкой приговора, и потом эта судимость снималась. В военной обстановке приходилось доверять командование и тем, кто был недостаточно достаточно политически благонадёжен, а то и вовсе не чист на руку. Некоторые из этих высших военачальников проявили свою политическую физиономию в послевоенный период и были наказаны. Но воевали хорошо, получали ордена, медали и воинские звания. И вот при всём этом, что же нужно было сделать, чтоб угодить под арест на 9 лет?

Ответа на этот вопрос до сих пор нет, поскольку дела всех этих генералов засекречены. Однако, по всей видимости, в самом начале 90-х годов эта секретность была снята для некоторых исследователей, которым была поставлена задача дискредитировать советскую власть и лично Сталина.

Некто Вячеслав Звягинцев, ссылаясь на архивные данные, которые некогда были доступны ему, издал в 2019 году книгу «Инакомыслие в Красной армии». Надо сказать, что автор - персонаж крайне недобросовестный. К примеру, во всех случаях, где речь идет о вынесении якобы расстрельных приговоров в военных условиях за антисоветскую агитацию, он не дает ссылки на архив, а пишет просто - «из личного архива автора». Тем не менее, кое-что из его книги может нам пригодиться.

Вот что, к примеру, сообщает автор об упомянутом выше генерале Ф.Н. Романове.

«Согласно обвинительному заключению от 15 февраля 1952 года Ф.Н. Романов являлся замаскировавшимся врагом с 1926 года, когда сблизился в академии с антисоветски настроенными однокурсниками, разделял их негативные взгляды на институт комиссаров и партийно-политический аппарат Красной Армии. А в начальный период Великой Отечественной войны вел, по мнению следователей, антисоветские разговоры среди руководящего состава Южного фронта, обвиняя руководство страны в том, что оно плохо занималось подготовкой страны и армии к войне. Это обвинение было основано главным образом на показаниях бывшего члена Военного совета Южного фронта А.И. Запорожца. В суде его свидетельские показания Романов назвал клеветническими и заявил:

- Пессимизм у меня был не по поводу поражения в войне в целом, а по поводу частного случая, конкретной сложившейся обстановки на нашем фронте. Из захваченных у противника документов нам стало известно, что группа Клейста имеет цель выйти на Каховский плацдарм, отрезать пути отступления 18-й и 9-й армий. Захват Ново-Украинки свидетельствовал, что противнику удается осуществлять свои намерения. А у нас отсутствовали резервы. Отсюда и пессимизм, радоваться было нечему. Но пессимизм - это не пораженческие настроения.

Генерал-майор Федор Николаевич Романов был осужден 22 августа 1952 года к 12 годам лагерей, с поражением в правах и конфискацией имущества». [«Инакомыслие в Красной армии. Книга вторая»]

В данном случае автор поставил ссылку на архивное уголовное дело и указал его номер. Однако, несмотря на это, очевидно, что либо он это дело читал плохо, либо сознательно вводит читателей в заблуждение. Ведь у автора получается, что генерал получил свои 12 лет с конфискацией за антисоветскую агитацию... Видимо, он совсем за идиотов держит следователей, которые дело об агитации расследовали 10 лет. Но, сдается мне, что господин Звягинцев все же сознательно врёт. Выше я давал ссылку на документ, в котором четко говорится, что одно из предъявленных Романову обвинений - участие в антисоветском военном заговоре в 1938 г. И вот тут всё сходится. Если речь идет о заговоре, то времени для его расследования может потребоваться довольно много. Если автор был допущен к материалам дела, он не мог не заметить это обвинение. Однако он предпочел об этом факте не упоминать, а заодно и «забыл» упомянуть, по какой же статье был осужден генерал Романов.

Есть в книге и упоминание о генерале Голушкевиче. Однако и здесь автор представляет дело так, что свои 10 лет с конфискацией генерал получил за антисоветскую агитацию.

«Владимир Сергеевич Голушкевич перед арестом, произведенным Абакумовым 20 июля 1942 года, был заместителем начальника штаба Западного фронта. Первоначально предъявленное обвинение в измене Родине не нашло своего подтверждения. Однако он тоже десять лет провел в тюрьмах. Его освободили лишь в июле 1952 года. А за полгода до этого предъявили обвинение в проведении антисоветской агитации. Его десятилетнее заточение выглядело с этого момента не как ошибка органов госбезопасности, а как закономерный итог его «преступной деятельности». Проводить антисоветскую агитацию Владимир Сергеевич начал, по версии следствия, еще в академии, подвергая «злобной критике академические порядки и охаивая систему воспитания, возводя клевету на офицеров Советской Армии и противопоставляя им офицеров царской армии». Не забыл следователь и участие Голушкевича в войне с Финляндией, возвратившись с которой, он «клеветал на действия советских войск и командный состав»». [«Инакомыслие в Красной армии. Книга вторая»]

Однако в отчете КПК при ЦК КПСС от 2 августа 1955 г сообщается:

«В 1942 г. т. Голушкевич был арестован органами НКВД СССР. Следствие по его делу велось до января 1943 г., а в дальнейшем около 8 лет он не допрашивался. Ввиду того что он не признал себя виновным «в участии в заговорщической группе», в ноябре 1950 г. ему предъявили новое ложное обвинение «в ведении антисоветских разговоров» и в марте 1952 г. Военная Коллегия Верховного суда СССР осудила его по этому обвинению к 10 годам лишения свободы». [ Из «отчета о работе Комитета партийного контроля при ЦК КПСС за период с октября 1952 г. по июнь 1955 г.». 2 августа 1955 г.]

Здесь, конечно, тоже легко узнается почерк хрущевских фальсификаторов истории. Если Голушкевича не допрашивали около 8 лет, то когда ж он «не признавал себя виновным в участии в заговорщической группе»? Да и если он этого не признавал, то это вовсе не значит, что в заговоре не участвовал.

Звягинцев приводит последние слова Голушкевича в суде:

«Я считаю своим долгом доложить суду, что и на следствии и в суде я показывал только правду, никогда не менял показания и никого напрасно не оговорил. Будучи на фронте, я отдавал все силы на службу Родине и ее армии. Я уверен, что советский суд вынесет справедливый приговор и даст мне возможность вернуться к нормальной жизни».

Что примечательно, ни слова о том, что его, якобы, 8 лет не допрашивали или что к нему принимались незаконные методы ведения следствия. А вот то, что Голушкевич решил подчеркнуть, что он никого напрасно не оговорил, свидетельствует о том, что такие показания он давал. И это снова вполне укладывается в логику следствия по заговору, но никак не по антисоветской агитации.

Далее Звягинцев упоминает еще группу генералов: Е.С. Петрова, Вейса, Бычковского и И.И. Жукова. Правда, сообщает, что все они были тоже, якобы, осуждены за антисоветскую пропаганду, причем были арестованы в 1942-43 гг. Однако и здесь автора можно поздравить соврамши. Они мало того, что были арестованы в 1943 гг, так еще и практически в одно время: Бычковский и Петров - в мае, Вейс - в апреле, по Жукову информации найти не удалось, но не зря его автор в эту же группу включил... Более того, и осуждены они все были одновременно, в 20-х числах марта 1952 года.

В биографии данных генералов есть и другие общие моменты. К примеру, Бычковский, Петров и Жуков были под подозрением в ходе чистки в армии конца 30-х годов. Бычковский и Жуков были тогда арестованы, Петров исключен из партии. Бычковский и Вейс в самом начале войны имели отношение к 9-й армии. Первый командовал одной из дивизий, а второй командовал армейской артиллерией. К слову, Жуков был военным комиссаром 18-й армии, которая воевала в начале войны на тех же направлениях (Молдавия, юг правобережной Украины), что и 9-я армия.

Однако на всё это господин Звягинцев закрывает глаза и сообщает нам, что, к примеру:

«Вина начальника Смоленского артиллерийского училища генерала Е. С. Петрова заключалась в «недооценке переломного значения Сталинградской битвы и ее непартийном анализе» на одном из совещаний. 25 лет лагерей генерал получил за слова о том, что немцы «восполнят свои потери, после чего они еще будут сильными и надо с ними считаться».

А вот про Вейса:

«Командиру 6-й запасной артиллерийской бригады Вейсу отмерили столько же за «клевету на оборонную политику». Он не признал вину ни на следствии, ни в суде, обоснованно считая, что его «арестовали не за совершение преступлений…, а как лицо немецкого происхождения»».

И про Жукова:

«Жукову вменили в вину то, что в 1942 году в разговоре с начальником штаба армии генералом И. Л. Леоновичем он заявил - наша армия плохо вооружена и недостаточно обучена. Особому отделу Южного фронта этого оказалось достаточно для заточения Жукова, которое затянулось на десятилетие…»

Согласно Звягинцеву получается, что всех этих генералов арестовали исключительно за антисоветскую агитацию, но почему-то сразу не осудили, не дали кровью искупить вину на фронте (как это часто делалось за не тяжкие преступления), а держали под арестом вплоть до 1952 года, когда многих из них всё же осудили на сроки вплоть до 25 лет. Более того, Звягинцев утверждает, что их 9 лет вообще даже не допрашивали.

Нет, конечно, я не удивлюсь, если хрущевскими или более поздними фальсификаторами истории из уголовных дел этих генералов были удалены определенные страницы. Но будь Звягинцев добросовестным историком его все эти факты должны были, как минимум, смутить. Однако его, по-моему, смутить неспособно вообще ничто. К примеру, он сообщает читателю:

«Евгений Степанович Петров, был арестован в мае 1943 года. В это время аресты генералов носили уже единичный характер. Его вину органы безопасности усмотрели в "недооценке переломного значения Сталинградской битвы и ее непартийном анализе" на одном из служебных совещаний.

"Преступные" действия генерала Петрова были квалифицированы по трем статьям УК РСФСР - 58-1б (измена родине), 58-10, ч. 2 (антисоветская агитация) и 58-11 (участие в контрреволюционной организации).

До суда Е.С. Петров провел в заключении более 9 лет. Военной Коллегией Верховного Суда СССР 28 марта 1952 года две статьи были исключены, как вмененные Петрову необоснованно. Однако "антисоветскую агитацию" оставили и определили ему по этой статье максимальный срок - лишение свободы на 25 лет. Этот громадный срок генерал Петров получил также за слова, произнесенные в беседе с сослуживцами после битвы под Москвой о том, что немцы еще "восполнят свои потери, после чего они еще будут сильными и надо с ними считаться"». [ Генерал получил 25 лет лагерей "за непартийный анализ Сталинградской битвы"]

К слову, никаких доказательств того, что «две статьи были исключены» Звягинцев не предъявляет. И его нисколько не смущает, ни что следствие по делу всего лишь об антисоветской агитации шло 9 лет, ни что по итогу по такой статье дали 25 лет. Не обратил внимание автор и на то, что упомянутые выше генералы были арестованы в рамках одного уголовного дела. Об этом говорят и даты арестов, и дата вынесения приговора. Это что «коллективная» антисоветская агитация была? В рамках преступной группы? Бред. Да и, напоминаю, арестованы все они были весной 1943 года. Уже выиграна Сталинградская битва, Красная армия наступает. Какой-то очень не подходящий момент для антисоветской агитации... И это при том, что все они прошли через поражения 1941 года, и ни в какой антисоветской пропаганде тогда замечены не были.

А вот то, что Петрову вменялись измена родине и участие в контрреволюционной организации, выглядит как раз очень логичным. По таким статьям и следствие может идти долго, и вариант с искуплением кровью не подходит, и наказание максимально строгое. Напомню, что Петров, Бычковский и Вейс получили по 25 лет заключения, по Жукову нет данных.

Судя по дате ареста, по обвинению в причастности к той же заговорщической группе был арестован и генерал-лейтенант Тамручи. Касательно него удалось найти следующую информацию:

«Его обвиняли в том, что с 1926 года он состоит в троцкистской оппозиции, "во враждебном духе критиковал проводимые Советской властью мероприятия и клеветал на руководителей партии и правительства», после начала войны утверждал, что поражения Красной Армии - следствие репрессий командных кадров в 1937-1938 годах и обвинял руководителей СССР в том, что они не подготовили страну к обороне». [ За что на самом деле был арестован генерал-лейтенант танковых войск Владимир Тамручи в мае 1943 года]

Как мы видим, и здесь тянется шлейф принадлежности к троцкистской оппозиции. К сожалению, данных о том, арестовывался ли Тамручи в ходе чистки кадров Красной армии, найти не удалось. Но вполне вероятно, был под подозрением. Примечательно, что Тамручи и Бычковский имели отношение к поражению Юго-западного фронта под Харьковом в мае 1942 г. Тамручи командовал бронетанковыми войсками указанного фронта, а Бычковский командовал на этом же фронте и этом же направлении кавалерийским корпусом. Там же и в то же время воевал и генерал Вейс, командовавший артиллерией 9-й армии.

В общем, если снять антикоммунистические шоры, то очевидно, что версия о том, что эта группа генералов пострадала только за антисоветскую агитацию, трещит по швам. Слишком много других совпадений. А если мы заглянем немного вперед и вспомним речь Хрущева на ХХ съезде, где он возложил ответственность за поражение Красной армии под Харьковом на Сталина, то возникает закономерный вопрос: а не «реабилитировал» ли Хрущев своих подельников и не тянулись ли нити того заговора куда повыше?

В «трудах» Звягинцева упоминаются и некоторые другие генералы, которых предлагалось «реабилитировать».

Так, генерал Туржанский, арестованный в феврале 1942 года, тоже, якобы, содержался под арестом 10 лет всего лишь из-за обвинения в антисоветской агитации. При этом, Звягинцев проболтался. Оказывается, Туржанский был тоже арестован в 1938 году по подозрению в участии в военно-фашистском заговоре. Но почему-то автор снова не дает никаких подробностей о суде над Туржанским, не приводит обвинительное заключение. Он лишь ссылается на заключение главной военной прокуратуры, составленное в хрущевские времена:

«В этом документе приведены слова генерала о том, «что страна была недостаточно подготовлена к военным действиям, что силы противника недооценивались, оборонительные рубежи не были достаточно подготовлены». Далее в заключении отмечалось: «Касаясь сообщений Совинформбюро, Туржанский заявлял, что сообщения предназначены только для успокоения масс и не соответствуют действительности, так как преуменьшают наши потери и преувеличивают потери противника». [«Вся наша страна - лагерь»]

Да понятное дело, что обвинения в антисоветской пропаганде в том уголовном деле тоже, наверняка, были. Но только из-за таких обвинений никто бы не стал держать генерала под арестом в течение 10 лет и давать 12 лет лагерей. Почему столько держали и почему столько дали - на это надо искать ответы в уголовном деле. Но то ли Звягинцев знакомился с ним очень избирательно, то ли намеренно исказил суть дела, то ли это дело дошло до Звягинцева уже в подчищенном виде. Во всяком случае, выводы он сделал ложные, безосновательные.

Что примечательно, Звягинцев, порой, сам заставляет серьезно сомневаться в своей версии. Так, к примеру, в статье про генерала Ф.С. Иванова он пишет:

«22 февраля 1942 года генерал Ф.С. Иванов был арестован по постановлению Управления особых отделов НКВД СССР. Его арестовали вместе с заместителем начальника штаба Ленинградского фронта генерал-майором Валентином Владиславовичем Семашко за «антисоветские разговоры».

Обвинение типовое - проведение антисоветской агитации, выразившейся в разговорах о том, что неудачи Красной Армии явились результатом неправильной политики партии и советского правительства, а также неумения руководства Красной Армии руководить войсками. Конкретно, по информации, изложенной в секретном донесении В.С. Абакумова от 21 декабря 1945 года, Иванов «сознался в том, что вёл среди своего окружения антисоветскую агитацию о том, что неуспехи Красной Армии в первые месяцы войны явились результатом якобы неправильной политики партии и Советского правительства по вопросам коллективизации сельского хозяйства. Утверждал, что крестьяне, составляющие основной контингент Красной Армии, не заинтересованы в дальнейшем ведении войны и, будучи лишены частной собственности, защищать Советскую власть якобы не хотят». Кроме того, были зафиксированы антисоветские измышления Федора Иванова о советской печати и неверие в правдивость сообщений Совинформбюро…

Из заключения Иванова и Семашко выпустили уже после войны «согласно специальному указанию».

Постановлением следственного отдела ГУРК «Смерш» от 8 января 1946 года Ф.С. Иванов был освобождён из тюрьмы, срок нахождения под стражей был ему засчитан в срок воинской службы. То есть, косвенным образом была подтверждена незаконность его ареста». [ О забытом генерале Иванове, который был удостоен орденов лишь до войны и после ее окончания]

Вот интересно, одних генералов за «антисоветскую агитацию» держат под арестом по 9-10 лет, а потом осуждают на 10-25 лет. А других за всё ту же «антисоветскую агитацию» довольно быстро освобождают. Может, всё-таки, не в антисоветской агитации дело, а в участии в заговоре?

Если вспомнить историю, то в 1937 г был разоблачен военно-фашистский заговор Тухачевского и началась серьезная чистка в армии. В 1939-1940 гг был вскрыт новый заговор во главе с маршалом Егоровым. Многие крупные военачальники были подвергнуты серьезной проверке и даже были арестованы. Многих из них перед войной освободили, поскольку доказательств из причастности к заговорам было явно недостаточно. Но сам по себе факт отсутствия юридических доказательств вины еще вовсе не означает, что никто из освобожденных лиц не был связан с заговорщиками и не был настроен антисоветски.

В статьях о чистке в РККА я уже упоминал ряд фактов, когда некоторые из генералов, бывших под подозрением, но освобожденных, в начальный период войны совершали воинские преступления и были расстреляны. Здесь можно вспомнить и расстрелянного генерала Павлова, возглавлявшего Западный фронт, и потерпевшего в первые дни войны наиболее серьезные поражения.

Широко известен и факт перехода целого ряда советских генералов на сторону немцев. Про генерала Власова всем известно. Но был еще и генерал-майор Богданов П.В., исключавшийся в 1938 году из партии за связь с врагами народа, а в войну «дослужившийся» до звания... бригадефюрера СС.

Комбриг Бессонов И.Г. в немецком плену основал «Политический центр по борьбе с большевизмом».

Генерал-майор Зыбин Е.С. тоже арестовывался в 1938 году по подозрению в участии в военном заговоре, а в плену стал комендантом немецкого лагеря военнопленных.

Генерал-майор Малышкин В.Ф. Тоже арестовывался в 1938 году по подозрению в участии в военном заговоре, однако, освобожден. В плену стал соратником Власова, занимал руководящие посты в «Комитете освобождения народов России».

Генерал-майор Понеделин был арестован в 1937 г по подозрению в участии в заговоре, провел в тюрьме год, был освобожден за недоказанностью обвинения. В 1941 году попал в плен, выдал немцам сведения о составе 12-й и 6-й армии.

Этот список можно продолжать и дальше, что не входит в рамки данного исследования. Информация о пленных генералах есть в открытом доступе в той же википедии.

Что примечательно, если проанализировать даты вынесения смертных приговоров всем этим предателям, то увидим, что в первую очередь были осуждены власовцы. Это те, кто открыто перешел на сторону фашистов и, фактически, воевал на их стороне. Они были осуждены в августе 1946 г.

По следующей группе генералов, которые оказались в плену, но потом были репатриированы или освобождены советскими войсками, приговоры выносились в конце августа 1950 года. Что и логично, поскольку нужно было разобраться в мере их вины, поднять соответствующие немецкие архивные материалы, выяснить, в каких обстоятельствах они сдались в плен, какую информацию выдали фашистам.

А вот следующий крупный судебный процесс по делам генералов, арестованных во время войны, состоялся в марте 1952 года. Об этом уже шла речь выше.

Так что, к сожалению, чистка РККА хоть и сократила количество предателей и заговорщиков, но многие из них остались на свободе и во время войны сделали свое чёрное дело.

Благо, Сталин прекрасно понимал, что в условиях обострения классовой борьбы заговоры военных неизбежно будут. Необходимо было держать в голове, что за любым поражением на фронте может стоять не только безответственность и безграмотность (что тоже было наказуемо, правда, в более легкой форме), но и сознательное вредительство, шпионаж и предательство, и вот здесь пощады уже не было. Органы госбезопасности напряженно работали в этом направлении и в военный, и в послевоенный период. Именно кропотливая работа следствия и есть причина того, что судебные решения по делам многих генералов были вынесены только в начале 1950-х годов.

Развал «трофейного дела»

Но вернемся к списку генералов, которых предполагалось «реабилитировать».

Вторая большая группа - это фигуранты так называемого «трофейного дела»: Ухов, Телегин, Терентьев, Филатов, Крюков, Власов, Бежанов, Клепов, Варенников, Сиднев. Остановлюсь на этом деле чуть подробнее, благо в открытом доступе имеется некоторое количество архивных документов.

В буржуазной историографии господствует версия, будто дело это было направлено, в первую очередь, против маршала Г.К. Жукова. Однако это не так.

С поста главнокомандующего сухопутными войсками Жуков был снят 3 июня 1946 г. Это было следствием рассмотрения дела Жукова Высшим военным Советом. А рассматривалось дело в связи с заявлением арестованного по «авиационному делу» маршала Новикова о неподобающем поведении Жукова, выражавшемся в зазнайстве, приписывании себе чужих заслуг и т.п.

«Высший военный совет на своем заседании 1 июня с.г. рассмотрел указанное заявление Новикова и установил, что маршал Жуков, несмотря на созданное ему правительством и Верховным Главнокомандованием высокое положение, считал себя обиженным, выражал недовольство решениями правительства и враждебно отзывался о нем среди подчиненных лиц.

Маршал Жуков, утеряв всякую скромность, и будучи увлечен чувством личной амбиции, считал, что его заслуги недостаточно оценены, приписывая при этом себе, в разговорах с подчиненными, разработку и проведение всех основных операций Великой Отечественной войны, включая и те операции, к которым он не имел никакого отношения.

Более того, маршал Жуков, будучи сам озлоблен, пытался группировать вокруг себя недовольных, провалившихся и отстраненных от работы начальников и брал их под свою защиту, противопоставляя себя тем самым правительству и Верховному Главнокомандованию.

Будучи назначен главнокомандующим сухопутными войсками, маршал Жуков продолжал высказывать свое несогласие с решениями правительства в кругу близких ему людей, а некоторые мероприятия правительства, направленные на укрепление боеспособности сухопутных войск, расценивал не с точки зрения интересов обороны Родины, а как мероприятия, направленные на ущемление его, Жукова, личности.

Вопреки изложенным выше заявлениям маршала Жукова на заседании Высшего военного совета было установлено, что все планы всех без исключения значительных операций Отечественной войны, равно как планы их обеспечения, обсуждались и принимались на совместных заседаниях Государственного Комитета Обороны и членов Ставки в присутствии соответствующих командующих фронтами и главных сотрудников Генштаба, причем нередко привлекались к делу начальники родов войск.

Было установлено, далее, что к плану ликвидации сталинградской группы немецких войск и к проведению этого плана, которые приписывает себе маршал Жуков, он не имел отношения: как известно, план ликвидации немецких войск был выработан и сама ликвидация была начата зимой 1942 года, когда маршал Жуков находился на другом фронте, вдали от Сталинграда.

Было установлено, дальше, что маршал Жуков не имел также отношения к плану ликвидации крымской группы немецких войск, равно как к проведению этого плана, хотя он и приписывает их себе в разговорах с подчиненными.

Было установлено, далее, что ликвидация корсунь-шевченковской группы немецких войск была спланирована и проведена не маршалом Жуковым, как он заявлял об этом, а маршалом Коневым, а Киев был освобожден не ударом с юга, с Букринского плацдарма, как предлагал маршал Жуков, а ударом с севера, ибо Ставка считала Букринский плацдарм непригодным для такой большой операции.

Было, наконец, установлено, что признавая заслуги маршала Жукова при взятии Берлина, нельзя отрицать, как это делает маршал Жуков, что без удара с юга войск маршала Конева и удара с севера войск маршала Рокоссовского Берлин не был бы окружен и взят в тот срок, в какой он был взят». [здесь и далее цит. по Новак О. Трофейное дело МГБ СССР 1946-53 гг. Архивные документы.]

Жуков присутствовал на данном заседании, имел возможность оправдаться, но вину свою признал:

«Под конец маршал Жуков заявил на заседании Высшего военного совета, что он действительно допустил серьезные ошибки, что у него появилось зазнайство, что он, конечно, не может оставаться на посту главкома сухопутных войск и что он постарается ликвидировать свои ошибки на другом месте работы».

После чего Жуков был отправлен командовать Одесским военным округом.

Никаких обвинений в присвоении трофейного имущества на данном этапе Жукову не предъявлялось. Но, как мы помним, чванство, зазнайство и карьеризм за ручку ходят со стяжательством, а там и до оппортунизма недалеко.

В конце августа этого же года на таможне близ Ковеля было задержано 7 товарных вагонов, в которых находилось 85 ящиков с мебелью, которые принадлежали Жукову. В записке Булганина на имя Сталина отмечалось:

«Установлено, что И.О. Начальника Тыла Группы Советских Оккупационных Войск в Германии для провоза мебели была выдана такая справка:

«Выдана Маршалу Советского Союза тов. Жукову Г.К. В том, что нижепоименованная мебель им лично заказанная на мебельной фабрике в Германии „Альбин Май“ приобретена за наличный расчёт и Военным Советом Группы СОВ в Германии разрешен вывоз в Советский Союз. Указанная мебель направлена в Одесский Военный Округ с сопровождающим капитаном тов. ЯГЕЛЬСКИМ. Транспорт №15218431»».

Груз был через границу пропущен, но в Одессе задержан до выяснения обстоятельств.

«Судя по описи имущества, прибывшего из города Хемниц в 7 вагонах находилось: 194 предмета мебели для спальни, гостиной, кабинета, кухни и т.д. Особо выделялась мебель для гостиной, сделанная из красного дерева с обивкой из золотистого плюша и большой круглый стол сделанный из полированного ореха фирмы Мозер с матовой инкрустацией под кожу под названием «Рафаэль»».

Как развивались события дальше, понять сложно, поскольку материалы дела до сих пор засекречены, а то и вовсе уничтожены. Сборник документов, на который я ссылаюсь выше, - единственное, что есть по данному вопросу на сегодняшний день. Но документов там, к сожалению, не так много.

Далее в сборнике сообщается, что:

«6 декабря 1947г. Председатель СМ СССР И.В. Сталин (изучив представленный Абакумовым материал от 29 ноября) дает указание арестовать генерала Бежанова против которого имелся достаточный компрометирующий материал».

Бежанов на тот момент занимал должность главы МГБ Кабардино-Балкарской республики, но в период с июня 1945 по сентябрь 1946 занимал должность начальника оперсектора НКВД земли Тюрингия в оккупированной Германии. Как мы видим, с момента понижения Жукова в должности до ареста Бежанова прошло полтора года.

Следом за Бежановым, в конце января 1948, был арестован и генерал Клёпов, занимавший на тот момент должность начальника оперотдела НКВД в Саксонии.

Через пару дней арестован генерал Сиднев. С мая 1945 по декабрь 1947 он занимал должность начальника оперсектора НКВД в Берлине, но потом был переведен на должность министра МГБ Татарской АССР.

Здесь уже любопытно, почему и кем двое из троих арестованных были переведены из Германии явно на более тихую работу. Очень уж это похоже на заметание следов кем-то вышестоящим...

А вышестоящий, то есть непосредственный их начальник, назначивший всех этих своих генералов на свои посты был никто иной, как Уполномоченный НКВД в Германии генерал-полковник И.А. Серов. А если посмотреть биографию Серова, то увидим, что он был одним из близких людей к Жукову и Хрущеву, принимал непосредственное участие в аресте Берии, в марте 1954 г стал Председателем КГБ СССР, принимал непосредственное участие в «реабилитации» врагов народа.

9 января на квартире Жукова в Москве был произведен негласный обыск. Абакумов докладывал Сталину:

«В соответствии с Вашим указанием 5 января с.г. На квартире Жукова в Москве был произведен негласный обыск. Задача заключалась в том, чтобы разыскать и изъять на квартире Жукова чемодан и шкатулку с золотом, бриллиантами и другими ценностями.

В процессе обыска чемодан обнаружен не был, а шкатулка находилась в сейфе, стоящем в спальной комнате.

В шкатулке находилось: часов - 24 штуки, в том числе золотых - 17 и с камнями - 3; золотых кулонов и колец - 15 штук, из них 8 с драгоценными камнями; золотой брелок с большим количеством драгоценных камней; другие золотые изделия (портсигар, цепочки и браслеты, серьги с драгоценными камнями пр.)».

Поскольку обыск был негласный, всё сложили обратно и убрали на место. Однако у производивших обыск сложилось впечатление, что Жукова кто-то предупредил.

«По заключению работников, проводивших обыск, квартира Жукова производит впечатление, что оттуда изъято все то, что может его скомпрометировать. Нет не только чемодана с ценностями, но отсутствуют даже какие бы то ни было письма, записи и т. д. По-видимому, квартира приведена в такой порядок, чтобы ничего лишнего в ней не было».

Здесь тоже возникают определенные подозрения. Серов был соратником Жукова и вторым после него лицом в оккупированной Германии. Вместе с Жуковым они примкнули к клике Хрущева и принимали участие в аресте Берии. На момент описываемых событий Серов - первый заместитель министра внутренних дел, то есть Берии. Несмотря на то, что обыск проводило МГБ, то есть ведомство Абакумова, у Серова вполне могли там быть свои люди.

Далее такой же обыск был проведен и на даче Жукова.

«В результате обыска обнаружено, что две комнаты дачи превращены в склад, где хранится огромное количество различного рода товаров и ценностей.

Например: шерстяных тканей, шелка, парчи, панбархата и других материалов - всего свыше 4000 метров; мехов - собольих, обезьяньих, лисьих, котиковых, каракульчевых, каракулевых - всего 323 шкуры; шевро высшего качества - 35 кож; дорогостоящих ковров и гобеленов больших размеров, вывезенных из Потсдамского и других дворцов и домов Германии, - всего 44 штуки, часть из которых разложена и развешана по комнатам, а остальные лежат на складе; особенно обращает на себя внимание больших размеров ковер, разложенный в одной из комнат дачи; ценных картин классической живописи больших размеров в художественных рамках - всего 55 штук, развешанных по комнатам дачи и частично хранящихся на складе; дорогостоящих сервизов столовой и чайной посуды (фарфор с художественной отделкой, хрусталь) - 7 больших ящиков; серебряных гарнитуров столовых и чайных приборов - 2 ящика; аккордеонов с богатой художественной отделкой - 8 штук; уникальных охотничьих ружей фирмы «Голанд-Голанд» и других - всего 20 штук.

Это имущество хранится в 51 сундуке и чемодане, а также лежит навалом».

Человеку со здоровой психикой сложно понять, зачем маршалу столько барахла. Страна лежит в разрухе, а человек, чьи заслуги в разгроме фашизма несомненны, копит у себя дома массу объективно не нужных ему для собственного потребления предметов роскоши. Зачем? Чтоб быть похожим на тех, кого он ещё недавно громил на фронтах?

«Вся обстановка, начиная с мебели, ковров, посуды, украшений и кончая занавесками на окнах, - заграничная, главным образом немецкая. На даче буквально нет ни одной вещи советского происхождения, за исключением дорожек, лежащих при входе на дачу.

На даче нет ни одной советской книги, но зато в книжных шкафах стоит большое количество книг в прекрасных переплетах с золотым тиснением, исключительно на немецком языке.

Зайдя в дом, трудно себе представить, что находишься под Москвой, а не в Германии».

Ирония еще и в том, что и сам Абакумов, описывающий все это в докладе Сталину, был точно таким же хапугой. И позднее, при обыске уже в его доме обнаружились не меньшие запасы предметов роскоши.

Вопрос о «чемодане Жукова» возник на основе показаний арестованного Сёмочкина, бывшего ранее его адъютантом. Он указал размер и цвет чемодана и заявил, что Жуков носит в нём драгоценности.

По данному вопросу Жукову пришлось дать объяснения в ЦК ВКП(б). Он объявил показания Сёмочкина ложными и клеветническими.

«О моей алчности и стремлении к присвоению трофейных ценностей. Я признаю серьезной ошибкой то, что много накупил для семьи и своих родственников материала, за который платил деньги, полученные мною как зарплату. Я купил в Лейпциге за наличный расчет: 1) на пальто норки 160 шт. 2) на пальто обезьяны 40-50 шт. 3) на пальто котика (искусст.) 50-60 шт. и еще что-то, не помню, для детей. За все это я заплатил 30 тысяч марок.

Метров 500-600 было куплено фланели и обойного шелку для обивки мебели и различных штор, т.к. дача, которую я получил во временное пользование от госбезопасности, не имела оборудования. Кроме того, т. Власик просил меня купить для какого-то особого объекта метров 500. Но так как Власик был снят с работы, этот материал остался лежать на даче. Мне сказали, что на даче и в других местах обнаружено более 4 тысяч метров различной мануфактуры, я такой цифры не знаю. Прошу разрешить составить акт фактическому состоянию. Я считаю это неверным. Картины и ковры, а также люстры действительно были взяты в брошенных особняках и замках и отправлены для оборудования дачи МГБ, которой я пользовался. 4 люстры были переданы в МГБ комендантом, 3 люстры даны на оборудование кабинета главкома. То же самое и с коврами. Ковры частично были использованы для служебных кабинетов, для дачи, часть для квартиры. Я считал, что все это поступает в фонд МГБ, т. к. дача и квартира являются в ведении МГБ. Все это перевозилось и использовалось командой МГБ, которая меня обслуживает 6 лет. Я не знаю, бралось ли все это на учет, т.к. Я полтора года отсутствую и моя вина, что я не поинтересовался, где что состоит на учете.

Относительно золотых вещей и часов заявляю, что главное - это подарки от различных организаций, а различные кольца и другие дамские безделушки приобретены семьей за длительный период и являются подарками подруг в день рождения и другие праздники, в том числе несколько ценностей, подаренных моей дочери дочерью Молотова Светланой. Остальные все эти вещи являются в большинстве из искусственного золота и не имеют никакой ценности. О сервизах. Эти сервизы я купил за 9200 марок, каждой дочери по сервизу. На покупку я могу предъявить документы и может подтвердить т. Серов, через кого и покупались сервизы, т. к. он ведал всеми экономическими вопросами. О 50 тысячах, полученных от Серова и якобы израсходованных на личные нужды. Это клевета. Деньги, взятые на случай представительских расходов, были полностью в сумме 50 тыс. возвращены начальником охраны МГБ Бедовым. Если б я был корыстен, я бы мог их себе присвоить, т. к. никто за них отчета не должен был спросить. Больше того, Серов мне предлагал 500 тысяч на расходы по моему усмотрению. Я таких денег не взял, хотя он указывал, что т. Берия разрешил ему, если нужно, дать денег, сколько мне требуется. Серебряные ложки, ножи и вилки присланы были поляками в честь освобождения Варшавы, и на ящиках имеется надпись, свидетельствующая о подарке. Часть тарелок и еще что-то было прислано как подарок от солдат армии Горбатова. Все это валялось в кладовой, и я не думал на этом строить свое какое-то накопление. Я признаю себя очень виноватым в том, что не сдал все это ненужное мне барахло куда-либо на склад, надеясь на то, что оно никому не нужно. О гобеленах я давал указание т. Агееву из МГБ сдать их куда-либо в музей, но он ушел из команды, не сдав их.

Четвертое. Обвинение меня в том, что соревновался в барахольстве с Телегиным, является клеветой. Я ничего сказать о Телегине не могу. Я считаю, что он неправильно приобрел обстановку в Лейпциге. Об этом я ему лично говорил. Куда он ее дел, я не знаю.

Пятое. Охотничьи ружья. 6-7 штук у меня было до войны, 5-6 штук я купил в Германии, остальные были присланы как подарки. Из всех ружей охотилась команда, часть штуцеров, присланных в подарок, я собирался передать куда-либо. Признаю вину в том, что зря я держал такое количество ружей. Допустил я ошибку потому, что, как охотнику, было жаль передавать хорошие ружья».

В общем, Жуков представил дело так, что часть барахла принадлежала МГБ, а поскольку и дача принадлежала МГБ, то, по сути, использовалась как склад. Подтвердить это должен был Серов, подчиненные которого, как минимум, при его попустительстве, нахапали столько, что получили по 25 лет лагерей. Другая часть принадлежала ему лично, но он всё это приобрел законно, на свои деньги. Следствию предстояло с этим разобраться.

Исходя из того, что количество предметов роскоши, названное Жуковым, примерно совпадает с тем, что было обнаружено при негласном обыске, не подлежит сомнению то, что производившие обыск сотрудники не преувеличивали.

В сборнике документов имеется акт изъятого у Жукова имущества от 3 февраля 1948 года. Причем речь там идет именно о незаконно приобретенном и присвоенном имуществе. Так и написано:

«О передаче Управлению Делами Совета Министров Союза СССР изъятого Министерством Государственной безопасности СССР у Маршала Советского Союза Г.К. Жукова незаконно приобретённого и присвоенного им трофейного имущества, ценностей и других предметов».

И далее идет список:

«- Кулоны и броши золотые (в том числе один платиновый) с драгоценными камнями - 13 штук - Часы золотые - 9 штук - Серьги золотые с бриллиантами - 2 пары - Другие золотые изделия (браслеты, цепочки и другое) - 9 штук - Украшения из серебра, в том числе под золото - 5 штук - Металлические украшения (имитация под золото) с драгоценными камнями (кулоны, цепочки, кольца) - 14 штук - Столовое серебро (ножи, вилки, ложки и другие предметы) - 713 штук - Серебряная посуда (вазы, кувшины, сахарницы, подносы и другое) - 14 штук - Шерстяные ткани, шелка, парча, бархат, фланель и другое - 3.420 метров Меха (скунс, норка, выдра, нутрии, чёрно-бурые лисы, каракульча) - 323 штуки». И т. п.

Однако часть имущества всё же Жукову была оставлена: «Согласно докладной записки зам. министра МГБ СССР Блинова А.С., Жукову было оставлено: часть золотых изделий, 15 пар часов, в том числе 8 золотых, значительная часть другого имущества, приобретение которого Жуковым было подтверждено счетами и квитанциями, в том числе часть мебели, около 500 метров тканей, 1 кожа, 5 ружей, 1 аккордеон и т. д».

При этом уголовное дело в отношении Жукова возбуждено не было, в хищении всего этого имущества никто его не обвинил, несмотря на резкие формулировки в акте изъятия. По всей видимости, там сложилась парадоксальная ситуация. Фактически, все эти предметы роскоши находились на даче Жукова, но сама дача принадлежала МГБ, и Серов, по всей видимости, подтвердил, что это это барахло принадлежит МГБ. Если б Жуков был уличён в том, что сплавлял все эти предметы на чёрный рынок, не помогло б никакое маршальское звание и былые заслуги. Понятно, что, если б расследование «трофейного дела» не было бы начато, то все эти предметы так бы и лежали на даче Жукова в ожидании «лучших времён», когда их можно бы было присвоить уже окончательно. А так Жукову пришлось представить дело таким образом, будто он просто хранил имущество МГБ у себя на даче, как на складе, в подтверждение чего, видимо, были изготовлены документы. Это его и спасло от ареста.

Однако всё же данные факты были абсолютно верно оценены Сталиным как проявление политической неблагонадёжности Жукова, и он был снят с командования Одесским военным округом и назначен командовать Уральским военным округом. Впрочем, основанием для этого послужило не столько обнаруженное у Жукова неучтенное барахло, а неудовлетворительная работа во вверенном округе.

Фигурантом «трофейного дела» Жуков никогда не был. Арестованные по этому делу генералы были виновны именно в массовых хищениях трофейного имущества. Вот, к примеру, что можно прочитать в протоколе допроса генерала Сиднева.

«ВОПРОС. После вашего отъезда из Берлина были вскрыты крупные хищения ценных вещей и золота, в которых вы принимали непосредственное участие. Показывайте об этом.

ОТВЕТ. Говоря откровенно, я давно беспокоился, ожидая, что будут вскрыты преступления, совершенные мною в Германии, и мне придется за них отвечать. Как известно, частями Советской Армии, овладевшими Берлином, были захвачены большие трофеи. В разных частях города то и дело обнаруживались хранилища золотых вещей, серебра, бриллиантов и других ценностей. Одновременно было найдено несколько огромных хранилищ, в которых находились дорогостоящие меха, шубы, разные сорта материи, лучшее белье и много другого имущества. О таких вещах, как столовые приборы и сервизы, я уже не говорю, их было бесчисленное множество. Эти ценности и товары различными лицами разворовывались. Должен прямо сказать, что я принадлежал к тем немногим руководящим работникам, в руках которых находились все возможности к тому, чтобы немедленно организовать охрану и учет всего ценного, что было захвачено советскими войсками на территории Германии. Однако никаких мер к предотвращению грабежей я не предпринял и считаю себя в этом виновным».

Далее генерал признал, что и сам занимался грабежом и «прихватил немного лишнего».

«ВОПРОС. Обыском на вашей квартире в Ленинграде обнаружено около сотни золотых и платиновых изделий, тысячи метров шерстяной и шелковой ткани, около 50 дорогостоящих ковров, большое количество хрусталя, фарфора и другого добра.

Это по-вашему «немного лишнего»?

ОТВЕТ. Я не отрицаю, что привез из Германии много ценностей и вещей.

ВОПРОС. А три золотых браслета с бриллиантами вы где «прихватили»?

ОТВЕТ Эти браслеты были мною взяты в одном из обнаруженных немецких хранилищ, где именно - не помню. Если не ошибаюсь, один из золотых браслетов мне принес бухгалтер берлинского оперсектора Ночвин.

ВОПРОС. 15 золотых часов, 42 золотых кулона, колье, брошей, серег и цепочек, 15 золотых колец и другие золотые вещи, изъятые у вас при обыске, где вы украли?

ОТВЕТ. Также, как и золотые браслеты, я похитил эти ценности в немецких хранилищах».

По всей видимости, барахло, обнаруженное у Жукова на даче, всё же было должным образом оформлено. А вот барахло Сиднева нигде учтено не было, то есть было именно похищено. Поэтому Жукова пожурили, а Сиднева арестовали.

А дальше еще интереснее:

«ВОПРОС. Но ведь и деньги вами тоже были украдены?

ОТВЕТ. Я денег не крал.

ВОПРОС. Неправда. Арестованный бывш. начальник оперативного сектора МВД Тюрингии Бежанов Г.А. На допросе показал, что вы присвоили большие суммы немецких денег, которые использовали для личного обогащения. Правильно показывает Бежанов?

ОТВЕТ. Правильно. При занятии Берлина одной из моих оперативных групп в Рейхсбанке было обнаружено более 40 миллионов немецких марок. Примерно столько же миллионов марок было изъято нами и в других хранилищах в районе Митте (Берлин).Все эти деньги были перевезены в подвал здания, в котором размещался берлинский оперативный сектор МВД.

ВОПРОС. Но этот подвал с деньгами находился в вашем ведении?

ОТВЕТ. Да, в моем.

ВОПРОС. Сколько же всего там находилось денег?

ОТВЕТ. В подвале находилось около 100 мешков, в которых было более 80 миллионов марок.

ВОПРОС. Вам известно, где находятся сейчас все записи по расходованию немецких марок?

ОТВЕТ. Как мне рассказывал Ночвин, папки с отчетными материалами об израсходованных немецких марках, собранные со всех секторов, в том числе и записи на выданные мною деньги, были по указанию Серова сожжены. Остался лишь перечень наименований сожженных материалов, составленный работниками финансовой группы аппарата Серова.

ВОПРОС. Кто именно сжигал эти отчетные материалы и записи?

ОТВЕТ. Я этого не знаю, но вероятнее всего в сожжении участвовали финансовые работники аппарата Серова или его секретарь Тужлов, а может быть и все вместе. Я считаю, что Серов дал указание сжечь все эти материалы для того, чтобы замести следы, так как, если бы они сохранились, то все преступления, совершенные Серовым, мною, Клеповым, Бежановым и другими приближенными к нему лицами, были бы вскрыты гораздо раньше и, видимо, мы бы давно сидели в тюрьме.

ВОПРОС. А куда вы девали отчетность об изъятом золоте и других ценностях, находившихся у вас?

ОТВЕТ. Эта отчетность также как и отчетность по немецким маркам была передана в аппарат Серова и там сожжена.

ВОПРОС. Вы это сделали для того, чтобы скрыть хищение золота и других ценностей?

ОТВЕТ. Я сдал эти документы Серову потому, что он их у меня потребовал. О расхищении ценностей с моей стороны я уже дал показания. Присваивал ценности также и Серов, поэтому, очевидно, была необходимость уничтожить эти документы, чтобы спрятать концы в воду.»

Примечательно, что Серов тоже фигурантом «трофейного дела» не был. Во всяком случае, до сих пор нет данных, что он по этому делу допрашивался. И если отсутствие таких данных можно списать на то, что, став главой КГБ в хрущевские времена, он весь компромат на себя уничтожил, то тот факт, что он не был по трофейному делу осужден, сомнению не подлежит.

Тут вообще разобраться во всех хитросплетениях сложно. «Трофейное дело» расследовало МГБ, то есть ведомство Абакумова. Но Абакумов и сам был не чист на руку, что было доказано уже в ходе следствия по его делу. Он и сам совершал должностные преступления. Показания в отношении Серова могли быть и вымышленными, раз они не послужили основанием для его ареста. А могли быть и подлинными, но недостаточными для ареста, поскольку не нашли достаточного подтверждения. Скорее всего, второе. Всё указывает на то, что Серов имел отношение к хищению трофейных ценностей. Тем более, что после смерти Сталина и ареста Берии, с которым он помог Хрущеву, первым делом, были освобождены его подельники.

Коснулось «трофейное дело» и одной из представителей советской богемы - певицы Лидии Руслановой, жены генерала Крюкова. Арестованы были оба за хищения в крупных размерах.

«В ходе обыска московских и ленинградских квартир и дач принадлежащих Крюкову и Руслановой, сотрудники МГБ, помимо других «личных трофеев» Крюкова и Руслановой, изъяли 132 художественных полотна принадлежащих кисти известных художников: Нестерова, Репина, Коровина, Кустодиева, Маковского, Шишкина, Поленова, Малявина, Верещагина, Васнецова, Врубеля, Сурикова, Серова, Айвазовского, Крамского, Тропинина, Федотова, Брюллова. Эксертиза установила, что в личной Коллекции Руслановой находились шедевры изобразительного искусства русских художников.

Кроме картин, ювелирных изделий, во время обыска, у Крюкова-Руслановой было изъято 107 кг различных изделий из серебра, 35 старинных ковров, старинные гобелены, много антикварных сервизов, меха, скульптуры из бронзы и мрамора, декоративные вазы, огромную библиотеку старинных немецких книг с золотым обрезом, 312 пар модельной обуви, 87 костюмов, штабеля шелкового нательного и постельного белья».

И Крюков, и Русланова в итоге были осуждены на 25 и 10 лет соответственно. Столь строгие приговоры многим фигурантам дела обусловлены применением в отношении них широко известного закона «7.8» о хищении государственного и общественного имущества.

Имеются в данном сборнике и документы и о «пересмотре» дел всех этих хапуг Военной Коллегией Верховного суда в июле 1953 по указанию хрущевского ЦК.

Итак, касательно генерала Крюкова, получившего 25 лет, ВК ВС установила:

«Приговором Военной Коллегии Верховного Суда СССР КРЮКОВ осужден за то, что он, являясь командиром 2-го гвардейского кавалерийского корпуса и находясь на территории Польши и Германии, в 1944 и 1945 гг. систематически занимался хищением захваченного войсками разного имущества и ценностей, подлежащих сдаче в доход государства. Это имущество и ценности в больших размерах КРЮКОВ отправлял в город Москву и частично продавал.

При обыске в квартире КРЮКОВА обнаружено большое количество ценностей, антикварных изделий, мехов, ковров, мебели и других вещей. Кроме этого, КРЮКОВ на протяжении 1947 и 1948 гг. в кругу своих знакомых и сослуживцев вел антисоветскую агитацию, направленную на дискредитацию отдельных мероприятий ВКП (б) и Советского правительства и клеветал на советскую действительность, заявляя, что в Советском Союзе отсутствует свобода личности.

КРЮКОВ виновным себя в предъявленных обвинениях признал.

В основу приговора Военная Коллегия Верховного Суда СССР положила, кроме показаний КРЮКОВА, показания свидетелей МИНЮКА, АЛАВЕРДОВА и МАРЬЯНОВА, допрошенных на предварительном следствии.

В жалобе от 25 апреля 1953 года, поданной в ЦК КПСС, КРЮКОВ утверждает, что на предварительном следствии к нему применялись извращенные методы ведения следствия, в результате чего он вынужден был дать ложные показания как в отношении себя, так и в отношении других лиц, и что имущество, которое у него обнаружено на квартире в преобладающем большинстве, не является государственным, а принадлежит лично ему и его жене - РУСЛАНОВОЙ, о чем имеются соответствующие документы.

Эти утверждения КРЮКОВА подтвердились.

Главный Военный Прокурор в своем заключении просит приговор Военной Коллегии Верховного Суда СССР в отношении КРЮКОВА отменить по вновь открывшимся обстоятельствам, которые не были известны суду при вынесении приговора, т. е. в порядке статьи 373 УПК РСФСР и дело о КРЮКОВЕ производством прекратить».

От этого документа за версту разит заказным решением, не имеющим ничего общего ни с объективной истиной, ни с юридическими нормами. Ведь, что получается. Изначально той же ВК ВС было установлено, что Крюков занимался хищениями государственной собственности (а трофеи - это и есть государственная собственность) в особо крупных размерах. Причем он не только их расхищал, но еще и продавал. Доказательств было достаточно. Это и обнаруженное при обыске никак не оформленное трофейное имущество, и показания свидетелей, и, наконец, признание своей вины самим Крюковым. В этой части как раз всё гладко.

А вот дальше судьи в своём решении несут откровенную ахинею. Если к Крюкову применялись незаконные методы ведения следствия, он не мог не понимать, что это грубейшее нарушение советской законности. А раз так, то он обязан был заявить об этом уж точно в судебном заседании, а, скорее всего, и на этапе следствия. Где эти заявления? Почему Крюков тогда в суде вину свою признал и ни словом не обмолвился об этих незаконных методах? Почему эта жалоба поступила от него только после смерти Сталина? Все эти вопросы ему должны были задать в суде в процессе «реабилитации». Более того, жалоба должна была быть рассмотрена, должно было быть возбуждено дело о применении незаконных методов ведения следствия, проведено следствие, виновные должны были осуждены судом. Но ни о чем подобном в решении ВК ВС нет ни слова.

Дальше еще смешнее и абсурднее. То есть получается, что у Крюкова были документы о том, что изъятое имущество принадлежало ему лично, но он их почему-то от следствия и суда спрятал (ведь иначе они должны быть в материалах дела), признался в том, что расхищал государственное имущество и получил за это 25 лет тюрьмы. Экий мазохист! Хорошо, допустим, спрятал он эти документы, а теперь решил достать. Но ему пришлось бы в любом адекватном суде доказывать, почему он их ранее не предъявил, чтоб дело было пересмотрено по вновь открывшимся обстоятельствам. В решении ВК ВС нет ни слова о том, что эти документы Крюковым были в суде предъявлены.

Нет сомнения, что и по остальным фигурантам «трофейного дела» решения о «реабилитации» были составлены подобным, абсолютно абсурдным и незаконным способом. Ведь все ранее осужденные решением суда были освобождены в течение двух-трех недель с момента постановления ЦК. Провести полноценное следствие и полноценно, законно пересмотреть уголовные дела за такой срок невозможно. Именно поэтому ВК ВС, по сути, занялась фальсификацией, грубейшим образом нарушила советский закон, бездоказательно оправдав законно осужденных ранее преступников.

Напоследок следует сказать, что хоть Серов и Жуков по данному делу не арестовывались, их связь с арестованными и осужденными лежит на поверхности. Жуков и Серов были в дружеских отношениях. Жуков возглавлял Советскую военную администрацию в Германии. Серов в оккупированной Германии был вторым лицом после Жукова. Преступления совершали их непосредственные подчиненные. В лучшем случае, с их стороны имело место попустительство, преступная халатность. В худшем - содействие. Касательно преступной роли Серова, есть, как минимум, показания Сиднева. Касательно Жукова таких показаний обнаружить не удалось. Но о его политическом лице вполне можно было судить по объему припрятанного барахла и проявлениям чванства.

И Жуков и Серов поддержали Хрущева в деле устранения Берии. И первым делом после ареста Берии постановлением ЦК незаконно освобождаются все осужденные по «трофейному делу». Освобождаются не по амнистии, не по ходатайствам о помиловании, а именно «реабилитируются», то есть признаются невиновными. Выводы здесь напрашиваются сами собой.

Николай Федотов

Сентябрь - октябрь 2024

Продолжение следует...

____________________________

Уважаемые читатели! Заносите в закладки и изучайте наши издания:

I. Общественно-политический журнал «Прорыв»

II. Газета «Прорывист»

Наши соцсети: Телеграмм, Viber, ОК, Дзен, ВК

Наш ютуб-канал "Научный централизм"