К вопросу о проблематике удовольствий
Предлагаю вниманию читателей некоторые краткие размышления, связанные с такой непростой темой в рамках исследования проблематики мотивации, как удовольствие.
Обычно считается, что удовольствие — это эмоция или эмоциональное переживание, связанные с удовлетворением потребности. Понятно, что такое определение нас не может устроить, так как под потребностями по факту имеют в виду любые желания, а большинство удовольствий, к которым стремятся люди, никак не связаны с их объективными потребностями.
Ясно, что удовольствие как эмоция имеет довольно низкую и выраженную химико-биологическую природу, сопряжено с выработкой определённых веществ. Однако команду к выработке даёт мозг в рамках системы личности в зависимости от социальной ситуации, поступков или воздействий. Всякий знает, что удовольствие бывает разным по качеству: по глубине и «текстуре». Одно дело — удовольствие от пищи, другое дело — от встречи со старым другом, третье — от выполненной работы, четвёртое — от обладания желанной вещью, пятое — от материнства и отцовства, шестое — после избавления от смертельной опасности, седьмое — от познания, восьмое — от созерцания чего-то прекрасного, девятое — от победы в спортивном или карьерном состязании, десятое — от принесения общественной пользы или выполнения общественного долга. Некоторые умудряются получать удовольствие от приобщения к религии, сектам, фашизму. Но химическая природа механизма всех таких эмоций схожа.
Таким образом, причины удовольствий социально обусловлены через качество, структуру, наполнение личности. А значит, опосредованы уровнем развития общества, его бытием.
Возникает вопрос о врождённых причинах некоторых наиболее примитивных удовольствий. Например, считается, что удовольствие, доставляемое вкусовыми ощущениями, врождённое. На данном уровне развития прикладных наук сложно сказать, так это или оно приобретается вместе с воспитанием и образом жизни ребёнка, но очевидно, что некоторые удовольствия как бы ближе к своей природной обусловленности, а некоторые вообще не связаны с какими-либо рецепторами и биологическими системами организма.
Если провести мысленное расследование и соотнести спиралеобразную историю человеческой цивилизации с изменением и развитием удовольствий, то прежде всего мы увидим, что вместе с ростом интеллекта и культуры происходит и трансформация удовольствий. Где-то в рамках этой трансформации кроется также и прогресс системы удовольствий, подобно тому как в развитии мировоззрения и психики средней личности в истории в целом есть центральная линия «движения» от простого к сложному, от низшего к высшему.
Удовольствие как результат биохимического процесса явно возникло в ходе эволюции для того, чтобы выступать некоторым мотиватором живого организма. Личность человека настолько развита, насколько внутренние пружины её работы менее опосредованы природными инстинктами и социальными атавизмами. Диаматика тут следующая. Человек с биологической точки зрения остаётся животным организмом (и так будет всегда), но всё его социальное бытие последовательно отрицает свою природную «основу». Социальные законы есть противоположность законам биологическим, психика человека противоположна типичной нервной деятельности, свойственной всем живым существам.
Казус, специфика и трагедия человечества эпохи классовых обществ заключается в том, что оно всё ещё находится в переходном состоянии от царства животных к своей истинной истории. Отсюда множество «переливов», «тупиковых ответвлений», атавизмов. Самое значительное из последнего — частные отношения собственности между людьми.
Если в этом аспекте попытаться как-то классифицировать удовольствия и проблематику удовольствий, то можно сказать следующее.
Во-первых, налицо комплекс удовольствий наиболее примитивных. Они всегда поверхностны с социальной и личностной точки зрения, они всегда быстрые и яркие, имеют оттенок физиологического наслаждения. Поверхностные удовольствия эксплуатируют те или иные инстинкты или их остатки в психике людей. Миллионы лет голодной и холодной жизни в суровых условиях первобытности и десятки тысяч лет голодной и холодной жизни абсолютного большинства людей в классовых обществах сформировали устойчивые психические посылы, в том числе чисто генетически. Полное избавление от такого рода удовольствий, которые, естественно, ничего в себе конструктивного не имеют, наоборот, превращают людей в своих рабов, делают их слабыми и зависимыми, — процесс очень долгий. Даже после достижения общества зрелого коммунизма на всей планете потребуется смена не одного поколения, чтобы они постепенно угасли в новых социальных условиях.
Во-вторых, налицо комплекс удовольствий уже менее примитивных, но развитие которых, в силу дефектов классового общества, пошло не по пути качественного прогрессивного роста, а по пути количественного расширения. Такие удовольствия менее яркие, менее быстрые и, наряду с физиологическим наслаждением, имеют оттенок социального.
Взять такой распространённый пример удовольствия, как приём пищи. Какие тут наблюдаются тенденции в современном обществе? С одной стороны, быстрое, а теперь и доступное для большинства людей физиологическое наслаждение пищей и напитками приводит к неумеренному потреблению продуктов питания. Люди попадают в психологическую зависимость от еды, переедают, страдают ожирением и т. д. С другой стороны, имущие слои впадают в поиски изощрённых наслаждений пищей: предпочитают сложные кулинарные блюда, редкие продукты, экзотические комбинации вкусов, стремятся получать удовольствие от церемонии приёма пищи. И тот и другой случай является вариантом количественного, а не качественного «развития» примитивного удовольствия. Такое развитие можно назвать извращением (лат. perversiō — «переворачивание»). Во втором случае удовольствие уже формально менее примитивное.
Здоровое научное разрешение вопроса питания сопряжено с поиском оптимальной системы приёма пищи с точки зрения деятельности человека и объективных потребностей его организма в этой связи. Ясно, что даже социалистические попытки в СССР, а там были целые институты питания и НИИ по этой теме, были лишь подступом к решению данного вопроса. Факт, что люди получают удовольствие от приёма пищи, и это долгое время будет оставаться вполне нормальным, нельзя просто отрицать, с этим нужно считаться и с этим считались учёные в СССР. В шуточной анкете Маркс написал, что его любимым изречением является фраза: «Ничто человеческое мне не чуждо».
По аналогии с удовольствием от пищи «развиваются» и другие подобные удовольствия, вплоть до самых чудовищных извращений и болезненных зависимостей. Развращённость в данном случае — это поверхностное удовольствие, которое развивается не вглубь, а вширь, требующее всё большей дозы. Развитие без прогресса. В итоге люди становятся извращенцами и одержимыми в еде, отдыхе, любви, «хобби», путешествиях и в тысяче других вещей.
Ко второй группе удовольствий относятся также такие атавизмы, как удовольствие от первенства, победы в конкуренции, унижения других, обладания богатствами и недоступными большинству вещами. И так далее и тому подобное.
Также ко второй группе удовольствий следует отнести удовольствие, доставляемое эстетическим чувством, созерцанием и единением с природой.
По воспоминаниям Горького, Ленин обожал «Аппассионату» Бетховена, поражаясь тому, какие прекрасные, чудесные вещи может создавать человек даже в столь несовершенном мире. Первоначальная сложность восприятия произведений подлинного искусства продиктована необходимостью развития художественного вкуса, чувства прекрасного. При капитализме искусство, вместо того чтобы идти по пути отражения объективной реальности в художественных образах, воодушевляя, вдохновляя, даря оптимизм, показывая перспективы прекрасного будущего, превращается в салонную антиэстетику и массовый рыночный «жвачный» продукт.
Капиталисты давно смекнули, что неизбежное и неумолимое технологическое развитие цивилизации выводит проблематику удовольствия на первые роли в процессе потребления. Если тысячи лет до этого для большинства населения Земли удовлетворение первичных потребностей в пище и тепле было вопросом в основном выживания, то сейчас в большей степени сопрягается с удовольствием. Поэтому капитал начал себя проявлять в производстве товаров потребления как наркодилер, подсаживая людей на одноразовые вещи, динамичные темпы куплю-продажи которых гарантируют высокие прибыли. Ещё 50 лет назад никого нельзя было удивить, например, свитером, который выдерживал 15-20 лет носки. Сейчас такое невозможно прежде всего потому, что цену такой вещи капиталист установит равной цене «одноразовых» свитеров, которые тот заменит. Смысла в подобном продукте в рыночных условиях нет.
Точно так же всё остальное стало «одноразовым», «односезонным», «однолетним», «одномодным», от предметов обихода до книг, фильмов, спектаклей и песен. Отсюда и масскульт, поглотивший сферу искусства. Нужно быстрое, поверхностное, яркое удовольствие от мгновенного потребления, чтобы постоянно продавать и продавать.
В-третьих, существует комплекс высших удовольствий, чисто социальных, не связанных с физиологией. Это прежде всего удовольствие от общественно-полезного труда, познания, выполнения общественного долга, революционной работы, дружбы, любви. Это глубинные, не обладающие преходящей яркостью интеллектуальные переживания, переходящие в ощущение удовлетворения собой. Очевидно, что источником данных удовольствий является мировоззрение человека и моральная оценка собственных поступков.
Размышления по данному вопросу приводят к заключению, что постепенно, со становлением коммунистических отношений, комплекс высших удовольствий полностью вытеснит все иные. Подобному тому как сегодня хорошему хирургу, спасшему множество жизней, сложно объяснить наркоману, чем удовлетворение от его работы лучше кокаина, людям будущего будет сложно понять духовный мир наших современников. Их каждый раз будет поражать, как, имея Бетховена и Чайковского, можно слушать Моргенштерна; имея Гегеля, Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина, читать Зюганова, Старикова, слушать Жириновского.
Уважаемые читатели! Заносите в закладки и изучайте наши издания:
I. Общественно-политический журнал «Прорыв»
Наши соцсети: Телеграмм, Viber, ОК, ВК
Наш ютуб-канал "Научный централизм"