Можно ли коммунистам идти вперёд, стесняясь слова коммунизм?

В текущее десятилетие двадцать первого века в информационном пространстве РФ начали происходить чудеса. Растущее количество дипломированных представителей «точных» наук стало всё активнее разрабатывать общественные теории с опорой на марксизм-ленинизм, но, к сожалению, очень часто, с позиций своих конспектов и понятий, усвоенных ещё в годы застоя научной мысли в КПСС.

«Мозговой штурм» ... с пожелтевшими конспектами наперевес

Перестройка со всей очевидностью доказала, что, к этому времени, «верхи» КПСС с теорией марксизма были знакомы только на уровне названий и нескольких цитат из отдельных работ классиков, и только единицы, относительно молодых членов партии из низовых организаций, владели теорией марксизма в удовлетворительном объёме и могли, в некоторой степени, оперировать категориями диаматики, но их было очень мало, они были страшно далеки и от народа, и от власти, а поэтому не могли серьёзно повлиять на горбачёвскую камарилью.

Абсолютной правдой является то, что после Сталина не было в КПСС генсеков, которые разбирались бы в теории марксизма, особенно в диаматике. Сталин же сам писал научные труды и на их основе, при жизни, одержал Победы над ВСЕМИ своими теоретическими и военно-политическими противниками. Ну, а лягнуть усопшего гения, как известно, может любой осёл.

Дипломированная советская техническая интеллигенция эпохи начала «перестройки», с одной стороны, увлеченная специфическими проблемами своих «точных» наук, не тратила времени и больших усилий на овладение теорией марксизма, а, с другой, стороны, читая пустые творения обществоведов тех лет, с оправданным презрением относилась ко всем официальным партийным литераторам эпохи «застоя», ко всяким абалкиным, аганбегянам, арбатовым, буничам…

В конце 80-х годов, на некоторое время, техническая интеллигенция увлеклась антипартийной риторикой демократов, либералов, националистов и клерикалов, т.е. перекрасившихся партбилетчиков, различных коротичей, гайдаров, гусевых, полезших на трибуны, как плесень в оттепель, которые, с разрешения Яковлева, начали переписывать историю КПСС исключительно в черных тонах и провозгласили рыночную демократию панацеей от всех трудностей.

Но ликование технической интеллигенции по поводу отмены партийных собраний и марксистской учёбы длилось недолго. Не прошло и десяти лет, как техническая интеллигенция поняла, что, в строгом соответствии с планами госдепа США и отцов русской демократии, у науки в РФ, практически, нет перспективы. Наиболее продажные тут же собрали чемоданы...

Следующие десять лет техническая интеллигенция, оставшаяся в стране, уповала на прагматизм Путина. И, действительно, умирающую науку РФ, за последние пять лет, всё-таки свернули в реанимацию с прямого пути, ведущего в морг, и складывается впечатление, что скоро, может быть, позволительно будет отключить искусственную вентиляцию её мозгов. Но не слишком много найдётся оснований для благоприятного прогноза на длительный период. Путин не вечен, либералы и националисты не дремлют, а левое движение в теории обществоведения никак не выберется из детских штанишек.

Вместо того, чтобы умело, как и подобает ученым, хотя бы, гипотетически построить научную модель коммунизма, они занялись тем же, чем занимались академики, настроенные честно и просоциалистически в брежневский период: размышлять над социализмом на базе осторожно подобранных, многократно уже урезанных цитат Маркса и Ленина о социализме. Но самое печальное состоит в том, что подавляющее большинство авторов опять ищет возможности оседлать стоимостные, ценовые и товарно-денежные отношения так, чтобы с их помощью триумфально построить «настоящий»… социализм.

Правда, сегодня в среде литераторов уже раздаются единичные призывы заняться разработкой теории построения полного коммунизма на основе отрицания товарно-денежной формы производственных отношений, чтобы иметь теоретические ориентиры, логику движения от тирании товарно-денежной формы экономических отношений к нетоварной и безденежной форме производственных отношений. Но и этих авторов сегодня интересует только социализм. Получается как в той загадке, условие которой составлено так, что Ахиллес никогда не сможет обогнать черепаху.

Это тем более странно, что ученые технического профиля, которые не стесняются всё дальше уходить от модели атома Томсона и библейской модели сотворения Вселенной, в вопросах обществоведения держатся за товарно-денежную форму производственных отношений, как слепой за стенку. Они упорно топчутся на месте, боясь заглянуть дальше модели социализма, усвоенной ими в студенческую пору. На этой «точке замерзания» мысли и идет бурная, ругательная полемика в интернете между представителями, преимущественно, «точных» наук, имеющими отношение к РУСО, и отдельными инициативными технарями-одиночками, взявшимися за проблему нетоварного оборота, раз за неё не берутся сами обществоведы.

Сложно понять, почему подавляющее большинство современных теоретиков, взявшихся за проблемы социализма, «забыло», что после появления в ноосфере «Манифеста Коммунистической Партии» все матерые социалисты ополчились на коммунистов как на раскольников, в том числе, и на Маркса с Энгельсом. Кроме того, большинством наших современников совершенно игнорируется и то положение, что уже в Манифесте все виды социализма (известные науке той поры) отнесены Марксом к числу реакционных моделей: и утопический, и феодальный, и религиозный, и «истинный». Маркс и Энгельс, в силу понятных естественноисторических причин, не рассматривали национал-социализм. Тем не менее, необходимо помнить, как легкомысленно социал-демократы Европы отнеслись к национал-социализму, и как «на ура» принял национал-социализм пролетариат большинства европейских стран, а не только Италии и Германии.

Разумеется, классики нашли выход из положения и, для обозначения первой фазы коммунизма, в привычной для левого обывателя терминологии, иногда называли его научным социализмом. Этот паллиатив породил и выражение «научный коммунизм», т.е. «масло масляное». Став учебной дисциплиной, «научный коммунизм», к сожалению, сам, частенько, именовал первую фазу коммунизма социализмом, развитым социализмом, зрелым, реальным, но в части теории полного коммунизма не смог продвинуться ни на шаг вперёд.

Двадцать первый век хорошо показал, что представляет собой реализованная модель, например, религиозного социализма - ИГИЛ. Складывается впечатление, что наиболее непосредственное знакомство с этой разновидностью религиозного социализма, может быть, переживут социалисты ЕС, а может быть, и не переживут.

Могут возразить, что сам Ленин был членом Российской Социал-Демократической Рабочей Партии.

Да, Ленин был членом РСДРП, но лишь потому, что именно так себя именовали все левые разрозненные группы на территории России к тому моменту, когда Ленин решил всерьёз заняться революционной деятельностью, и ему нужно было преодолеть последствия массовой теоретической и организационной неграмотности левых в России. Ленину пришлось потратить немало сил, чтобы превратить социал-демократическую анархию в России, впервые в истории человечества, сначала, в массу, готовую к организации, «подсевшую» на эту идею, решившуюся на объединительный съезд, а уж потом сделать коммунистами наиболее адекватных членов РСДРП. Сплотив разрозненные кружки социал-демократов в единую партию с Программой и Уставом, отвечающими требованиям теории марксизма, Ленин, тем самым, в строгом соответствии с диаматическим учением о единстве и борьбе противоположностей, объективно разделил состав съезда на большинство компетентных, работающих членов партии и на сознательно заблуждающееся меньшинство, которое, в соответствии с положениями Устава, превратилось в… раскольников и отступников, том числе, и в глазах всего беспартийного рабочего движения.

Невозможно объяснить иначе причину, по которой Ленин лично написал Программу и Устав РСДРП, да так убедительно, что именно эта программа, одна из трёх, и была признана официальным документом партии, вокруг которого в дальнейшем и происходили многие перипетии внутрипартийной борьбы. Предположить, что Ленин ехал на второй съезд РСДРП без стратегического плана, без учета ситуации в левом движении России, без знания «пунктиков» заблуждений лидеров-социалистов, без определенной цели, значит, ничего не понять ни в самом Ленине, ни в ленинских теоретических работах этого периода.

После второго съезда РСДРП левое партийное движение в России, фактически, утратило свою пестроту, неопределенность, мелкотравчатость, сведя все внутренние противоречия, как и предусмотрено в диаматике, к научной и оппортунистической противоположностям. Большевизм, встав на позиции коммунизма, превратился в носителя научного мировоззрения, а все остальные ненаучные направления политической мысли беспринципно и бесперспективно объединились в травле большевизма с позиций социал-демократии, либерализма, нацизма, клерикализма.

Удачное название, «большевизм», соответствовало задачам переходного периода, когда борьба шла по принципу «кто-кого», чтобы после завершения политического переходного периода, т.е. периода триумфального шествия Советской власти и победы над дворянами, банкирами и интервентами, переименовать социал-демократическую рабочую партию, как и предписывал Манифест, не скрывая своих подлинных намерений, в открыто коммунистическую партию.

Объективно, меньшевики всю свою историю, в самом лучшем случае, боролись именно за то, чтобы, на деле, политика РКП(б)-КПСС осуществлялась без каких-либо научно обоснованных и целенаправленных шагов в сторону коммунизма. Никогда в социал-демократических средах не происходили поползновения в сторону осознанной борьбы за ликвидацию товарно-денежной формы производственных отношений. Если внимательно присмотреться к тем рубежам, к которым в самых смелых теориях доходили социалисты, то это был сытый, умеренный в своих экспансионистских аппетитах... домонополистический капитализм Прудона, Лассаля, Сахарова...

До сих пор современные авторы теоретических исследований в области социализма «пляшут» от капитализма и пытаются его улучшить до состояния, которое можно было бы назвать социализмом. По крайней мере, речи советских обывателей и многих официальных обществоведов средней руки эпохи «застоя», типа Шмелёва, Пияшевой, Заславской, Гайдара, были переполнены презрением к советскому социализму, но источали глубочайшее почтение, если не безответную любовь, к шведскому, японскому, норвежскому, австрийскому и т.д. «социализмам», критерием которых было отсутствие очередей за копченой колбасой и «фантастически» большие пособия по безработице, номинально превосходящие, порой, зарплату советских молодых инженеров без учета общественных фондов потребления.

Ума и научной добросовестности многим исследователя этого вопроса хватало лишь на то, чему их учил ещё Прудон: избавить капитализм от всего плохого, что в нём есть, оставив только «хорошее», и будет всем вам счастье. Поэтому многие литераторы достаточно часто предлагали и предлагают, считать социализм общественно экономической формацией и строить конкретно именно её, поскольку эта задача и в интеллектуальном и практическом плане, кажется им подъёмной. А уж если убедить пролетариев, как это пытаются делать, например, М. Попов или С. Бойко, в том, что возможно добиться у капиталистов полной оплаты цены товара «рабочая сила», правильно распределить прибавочную стоимость, то, считают хвостисты, пролетарии назначат таких экономистов своими вождями и будут, в дальнейшем, выполнять всё, что они им предложат.

Подобное торжество оппортунизма стало возможным, прежде всего, в силу нулевого владения диаматикой большинством современных теоретиков, берущихся за проблемы посткапиталистического развития социума.

Между тем, Ленин предупреждал, что не только двигать обществоведение вперёд, но и понять «Капитал» Маркса невозможно, не изучив, предварительно, диалектики, и с горечью отмечал, что на тот момент, т.е. в период небывалого подъёма практического революционного романтизма, «красногвардейских атак на капитал», невозможно было найти в партии товарищей, напряженно изучающих диалектику, как самое точное и глубокое революционное учение.

К сожалению, современные левые акционисты так и не поняли, что диаматический подход не исчерпывается знанием формулировок трёх законов диаматической логики. Он предполагает знание и использование всего категориального аппарата, т.е. всего комплекса терминов с абсолютно однозначным смыслом, признаваемых в рамках марксистской философской школы, отражающих всеобщие, общие законы и конкретные моменты бытия, прежде всего, общественного. Поэтому, если уж марксизм всесторонне обосновал категорию «формация» (общественно экономическая), то нет оснований называть себя марксистом, если уверен, что за капитализмом следует формация под названием социализм.

Марксизм доказал, что, с научно-теоретической точки зрения, объективным базисом воспроизводства общества могут быть только неэксплуататорские или эксплуататорские производственные отношения. Других придумать не удалось. Развитые устойчивые неэксплуататорские производственные отношения людей на базе совместного использования всех факторов производства в марксизме принято называть коммунистическими. Эксплуататорские производственные отношения исторически осуществлялись в трёх формах с очень не принципиальными отличиями. В рабовладельческой формации человек пользуется человеком как говорящей вещью. «Привязанность» к господину осуществляется реальными цепями и колодками, трудовое усердие «мотивируется» систематическим применением стимулов, т.е. ПАЛОК с острым концом. В феодальной формации человек использует крестьянина как вещь, но крестьянин верит, что он, прежде всего, раб божий и искренне считает, что на том свете бог компенсирует ему неудобства земного бытия. В капиталистической формации человек использует пролетария более расточительно, чем вещь, в течение рабочего дня, но эта вещь «думает», что всё происходит по её доброй воле, и её успокаивает то, что юридически, т.е. на бумаге, она вольна выбирать себе... хозяина, хотя, выбор состоит лишь в имени другого тирана, который в течение всего рабочего времени, тоже, будет драть с говорящей вещи семь шкур эффективнее, чем её же хозяин в любой другой формации. А после напряженного трудового дня, при умело рассчитанной хозяином его продолжительности и интенсивности труда, рабочая сила наёмного раба приходит в состояние полного изнурения, а потому не доставляет работодателю никакого особого беспокойства. Многие современные говорящие вещи настолько глупы, что стараются устроиться на работу сразу к двум хозяевам и, даже, всё своё свободное время, пока здоровы, пытаются подарить ещё какому-нибудь эксплуататору.

Если же исходить строго из того, что писали Маркс и Энгельс, то придётся признать, что они создали Манифест не социалистической, а именно, КОММУНИСТИЧЕСКОЙ партии и, совершенно очевидно, что, после слома политической буржуазной машины классового угнетения, коммунисты обязаны грамотно строить именно коммунизм, а сколько и каких фаз при этом придётся пройти, какова будет их продолжительность, здесь необходим творческий, т.е. диаматический подход к каждой конкретной стране, вставшей на путь коммунистического строительства. Местами, как показала практика, строительство коммунизма придётся организовывать прямо из родоплеменного коммунизма, в котором находится часть современного населения земного шара. Практика работы, например, Института имени Патриса Лумумбы показала, что африканские юноши и девушки, не имевшие вообще никакого образования, формировавшиеся в родоплеменной обстановке английских, французских, бельгийских, португальских колоний, успешно овладевали за год русским языком настолько хорошо, что это позволяло им, в дальнейшем, осваивать все научные технические премудрости, рождённые двадцатым веком.

Как свидетельствует история, и Маркс, и Ленин, и Сталин пытались построить именно Коммунистический Интернационал, но изобилие необразованных социалистов в левом движении очень затрудняло им дело. Доходило, даже, до того, что Маркса и Энгельса исключали из интернационала, Ленина - из редакции газеты «Искра», Эрнста Тельмана из партии, редакцию «Прорыва» которая «грешила» тем, что призывала не плестись в хвосте пролетарского движения, а учиться коммунизму настоящим образом, чтобы научить коммунизму и других людей, исключили из РКРП-РПК.

Когда же РКП(б) избавилась от Троцкого и многих других отъявленных оппортунистов, то они, видя полную невозможность осуществлять социалистическую диверсию внутри коммунистической партии, организовали свой, откровенно социалистический, т.е. антикоммунистический интернационал.

В России, после победы Октябрьского политического переворота, началось «триумфальное шествие» Советской власти, которое монархисты, банкиры, дворяне, иностранные интервенты попытались остановить силой оружия, расстрелами, виселицами. Большая и лучшая часть населения России ответила на это принятием политики военного коммунизма. Не будет преувеличением, если сказать, что Ленин, имея беспрецедентное понимание со стороны большевистского крыла партии, а, благодаря этому, и у рабочего класса, организовал именно политику коммунизма в условиях военного времени. В этот период работа всех органов управления и отраслей экономики страны строилась при, фактически, нулевой роли финансовых инструментов, поскольку советских денежных знаков ещё не существовало, а спекулянтов ограничивали физически. Оказалось, что централизованное управление производительными силами Советской России, признание рабочими и крестьянами разумности мобилизационных и распределительных решений Совета Народных Комиссаров, были много продуктивнее рыночных приёмов мобилизации сил Антанты и внутренних отрядов реакционных сил белогвардейщины. Практика показала беспрецедентное превосходство коммунистической науки в одной отдельно взятой стране над силой мировой финансовой «системы» олигархов.

Однако после победы над интервентами и белогвардейцами в России эгоизм мелкобуржуазных масс, не вооруженных научными знаниями, привел Ленина к необходимости проводить следующий акт классовой борьбы в рамках непринципиальных, формальных уступок товарно-денежной форме отношений в частном секторе и применять элементы монетаристской политики. На самом же деле, диаматика ленинской модели первой фазы коммунизма состояла в бескомпромиссной политической диктатуре промышленного рабочего класса по отношению ко всем остальным социальным слоям и уровням прежнего феодально-буржуазного общества, при неуклонной диктатуре коммунистической теории в сознании наиболее передовых представителей рабочего класса.

Троцкисты, как известно, на словах, выступали против диктатуры партии, на самом же деле, выпрашивали себе право тоже присутствовать в сознании рабочего класса наряду с ленинско-сталинской логикой строительства коммунизма. Троцкисты, как всегда, лукавили и пытались диктатуру партии в области пропаганды и агитации в среде рабочего класса представить как диктатуру партии в обществе, хотя и им было известно, что никакого иного мотива, кроме освобождения пролетариев от эксплуатации, в мировоззрении большевиков не присутствовало.

Ленинско-сталинская модель диктатуры рабочего класса в обществе исходила лишь из того, что только сила всего рабочего класса может принудить дворянство, буржуазию, «белое» офицерство, кулаков, правую «интеллигенцию» сложить оружие, в буквальном смысле слова, и отказаться от вредительства на производстве, прежде всего, благодаря сознательному рабочему контролю. Но, согласно марксизму, это возможно только в том случае, если марксизм-ленинизм будет единственной теоретической основой борьбы рабочего класса за свою социальную свободу. А это, в свою очередь, возможно лишь тогда, когда, во-первых, сама партия безукоризненно владеет марксизмом и развивает его и, во-вторых, когда она ведёт бескомпромиссную борьбу против проникновения в рабочую среду оппортунистической идеологии.

Между тем, начиная с периода выхода хрущевины из подполья на трибуны, борьба против буржуазной идеологии в КПСС приняла бессодержательный, поверхностный характер, а в вопросе: «догнать и переЖрать Америку» превратилась в открыто мелкобуржуазную. Свою политику «строительства кумунизьма» Хрущев начал с государственно-партийного переворота, с «временного» повышения цен, с денежного стимулирования интенсивности труда работников, а например, вместо отмены платы за проезд при постоянном творческом развитии общественного транспорта, была введена самооплата проезда, создававшая соблазн именно для диссидентов и мещан проехать «зайцем» и, тем самым, нагадить в социализм. Вместо отмены платы за электричество продолжали крохоборствовать, собирая с населения по 2 копейки за киловатт, так, как будто новые плотины строились из этих монеток. Не сомневаюсь, что сейчас у некоторых читателей возникнет панический вопрос: если не платить за электричество бумажками, то, чем платить строителям и работникам электростанций? Такие читатели, конечно, готовы на отмену денег в принципе, но только, если это произойдёт не при их жизни и в «параллельном измерении».

Терпимое отношение многих левых теоретиков к деньгам можно объяснить только непониманием с их стороны, что слово деньги есть синоним слова капитал, поскольку только экономическая форма денег позволяет нумизматам-идиотам накапливать «деньги», т.е. нули на своих счетах до БЕСКОНЕЧНОСТИ. В интернете уже обсуждается вопрос о первом долларовом триллионере.

Разумеется, не каждый «червонец» - капитал, но любой капитал существует, прежде всего, как сумма «червонцев», приносящих новые «червонцы». Без «червонцев» невозможно отбирать у пролетариев и аккумулировать в кармане хозяина, созданную рабочими, прибавочную стоимость.

Двадцатые годы прошлого века показали, что любая, даже, контролируемая поблажка товарно-денежной форме отношений между людьми формирует класс, стремящийся к восстановлению своей тирании над тружениками, причем, этот класс, чем дальше, тем больше готов добиваться власти для себя любой ценой: от индивидуального террора до сговора с фашистами всей «правой оппозиции». За десятилетие прошедшее после национализации земли в Советской России и бесплатной её раздачи крестьянам, произошло серьёзное капиталистическое расслоение сельского населения на кулаков и батраков при совершенно ясной перспективе для большинства середняков: работать, как волы и... разориться.

Многие упускают из виду, а антикоммунисты пытаются это скрыть умышленно, что, там и тогда, где и когда коллективизацию проводили большевики, они осуществляли этот процесс на добровольной основе, разумно. Там же, где этот процесс осуществляли скрытые троцкисты, там делалось всё, чтобы довести мероприятия коллективизации до абсурда, а середняка до политического взрыва. Не трудно понять, какую роль в этом процессе играл, например, троцкист Ягода, а через него и некоторая честь троцкистов из НКВД, под общим руководством Бухарина.

Но, именно потому, что значительная масса троцкистов и националистов к началу коллективизации уже была выявлена и ослаблена, поэтому и голодомор, и кулацкие восстания имели не повсеместное распространение, а узко очаговую локализацию. Строго говоря, правой оппозиции не удалось развязать вторую гражданскую войну в России. Причем, часто упускается из виду, что кулаков, в большинстве случаев, в колхозы никто и не звал, но кулаки понимали, что в той же мере, в какой на национализированной земле обосновались бы колхозы, при бесплатном обеспечении их тракторами, комбайнами и наукой, в этой же мере кулаки лишались бы главного источника своего обогащения, обжорства, власти и безделья, - они лишились бы батраков, и не только потому, что батраки, перестав голодать, утратили бы мотив наниматься на подневольную работу к другому человеку, а и потому, что изба-читальня, сельский клуб, медпункт и школа повысили бы уровень политической грамотности выходцев из беднейших крестьян. Т.е. планировалось, без малейшего посягательства на жизнь бывших, но не утративших остатки разума, эксплуататоров, лишить их, всего-навсего, возможности паразитировать и принудить их начать нормальную человеческую жизнь. Именно этого хронические мироеды пережить не смогли. Поэтому многие кулаки, атаманы, куркули и баи взяли в руки обрезы и предпочли пойти на массовые убийства колхозников, порчу техники, в надежде под страхом смерти заставить колхозников опять стать батраками. Боясь труда, как огня, кулаки, как это сделали ранее белогвардейцы, попытались силой вернуть себе право на паразитизм. В 1931 году у них это не получилось. Они 60 лет готовились к реваншу. В 1991 году, пробравшиеся в КПСС, куркули взяли реванш. Теперь в заказных убийствах и на «стрелках» они свободно истребляют друг друга.

Но вопрос коллективизации сельского хозяйства, в 30-е годы, в конечном итоге, был решен не насилием, а тем, что капиталистические принципы конкуренции, в данном случае, уничтожения людей и колхозной техники кулаками, баями и религиозными мракобесами всех конфессий, не смогли соревноваться с коммунистическими принципами бесплатной массовой поставки в колхозы техники, произведённой в результате досрочного выполнения пятилетнего плана индустриализации СССР.

Объективный закон первой фазы коммунизма

В самом начале 20-х годов, Ленин, на ХI съезде РКП(б) говорил:

«За этот год мы доказали, что хозяйничать мы не умеем. Либо в ближайший год мы докажем обратное, либо Советская власть существовать не может... Если бы все коммунисты... ясно сознали: - не умеем, давайте учиться сначала, тогда выиграем дело... Смешанные общества,... в которых участвуют и частные капиталисты,... и коммунисты,... эти общества - одна из форм, в которой можно правильно поставить соревнование, показать и научиться тому, что мы умеем не хуже капиталистов установить смычку с крестьянским хозяйством, можем удовлетворить его потребности... Вот какое соревнование стоит перед нами как абсолютно неотложная задача. Вот в чем гвоздь новой экономической политики и вся... суть партийной политики... Экзамен этот серьезный, ибо тут нас могут побить экономически и политически. Позвольте это вам сказать без всякого преувеличения... тут предстоит “последний и решительный бой”... ибо это экзамен соревнования с частным капиталом. Либо мы это соревнование выдержим, либо это будет полный провал».

Легко заметить, насколько положение Ленина о соревновании коммунизма с капитализмом отличается от хрущевской трактовки концепции сосуществования. Как видим, Ленин мастерски играет в политический «блиц», не давая отдыха «кляче истории». Как только отгремели военные сражения против интервентов и купленных белогвардейцев, Ленин призывает партию к наступлению на новом направлении классовой борьбы, которого не предвидели многие красные герои «гражданской войны».

Разумеется, и Хрущев, и экономисты хрущевских времен писали о соревновании социализма с капитализмом, но, во-первых, не ссылаясь на ленинский теоретический вклад в эту проблему, во-вторых, рассматривая это соревнование, как внешнее, международное, в-третьих, относясь к этому процессу, как болельщики в зале на конкурсе обжор, кто кого пережрёт. Естественно, ни российский обыватель, ни американский олигарх ничего в таком гастрономическом соревновании абсурдного не замечали, поскольку ничто иное в этой жизни не греет их так, как гастрономические излишества и нумизматическое бешенство. Поэтому, если они и ограничивают себя когда-нибудь в обжорстве, то только тогда, когда дело доходит до реанимации и последнего вздоха. Изобилие 200 килограммовых пациентов в развитых рыночных странах веское тому доказательство.

Остался непонятым призыв Ленина к коммунистам: ПРЕВЗОЙТИ капиталистов, прежде всего, КАЧЕСТВЕННЫМИ параметрами своего СПОСОБА производства. Непонимание ленинского теоретического наследия и привело к тому, что даже председатель Госплана СССР Вознесенский писал труды о пользе... хозрасчёта, вместо того, чтобы повышением качества планирования делать товарно-денежный хозрасчёт, т.е. спекулятивные элементы рыночной экономики абсолютно излишними. Хрущев пытался решить проблему продовольственного превосходства над США методом экстенсивной эксплуатации природы и денежного стимулирования труда бригад... коммунистического труда. Косыгин, тоже, раз за разом, пытался внедрить в советскую экономику, как можно больше хозрасчёта, совершенно не понимая, как это отрицательно скажется на материальном потребительном балансе производительных сил страны.

То есть уже в начале 20-х годов Ленин призвал к предметному развитию способов коммунистических, а не к ещё «более лучшему» применению способов капиталистических коммунистами. Ленин учитывал ещё и то обстоятельство, что капитализм объективно не имел никаких шансов для развития «своих способов» на стадии загнивания и угасания, прежде всего, его колониальных, т.е. паразитических источников сырья и рабской рабочей силы, в то время, как коммунистические принципы организации производства обеспечивали, прежде всего, снижение широкого спектра издержек на величину финансовой прибыли олигархов, на величину коррупции (в связи с господством безналичного расчёта в экономике СССР), и на величину логистических затрат, свободных от посредников, плат за патентование и лицензирование, от затрат на рекламу, от «затоваривания» и т.п. «прелестей» рыночной анархии. Например, лучший в мире автомат Калашникова прекрасно выполнял свои функции без патента и лицензий, и только в рыночной России это создало неудобство.

К сожалению, партийные организации в 20-е годы, в силу относительно слабой научной подготовки большинства руководителей на местах, засилья троцкистских элементов, обычно, достаточно долго обсуждали и, частенько, умышленно неверно трактовали ленинские решения. В предисловии к своему собранию сочинений Сталин самокритично писал, что он, как и многие его современники, не всегда с первого раза понимал то гениальное, что было заложено в ленинских предложениях и решениях. Только спустя некоторое время, после очередной победы ленинских идей, все они осознавали, насколько гениальными были решения Ленина.

Будучи блестящим диаматиком, Ленин обозначал в своих трудах и речах все противоположности, возможные противоречия, издержки и достоинства предлагаемой стратегии и тактики. Но внимание большинства партийцев, а тем более, троцкистов по вопросу НЭП, было приковано больше к признакам «отступления», чем к словам Ленина о том, что НЭП - это новая стратегия, предполагающая подготовку партии и рабочего класса, даже, не к наступлению, а к гарантированной победе в очередном, последнем и в решающем бою классовой борьбы.

Однако и в брежневские времена советское обществоведение акцентировало внимание читателей на НЭПе, в лучшем случае, как на временном отступлении, не понимая диаматики ленинской стратегии. Зная природу внутренней, тем более, мелкой, сельской буржуазии и абсолютный закон её существования, Ленин купил, а внутренняя буржуазия, соответственно, продала за червонцы, за сиюминутную экономическую выгоду, свою политическую организацию и согласилась не бороться откровенно насильственными методами против политической власти рабочего класса, поскольку для них опять открылась возможность делать деньги и, немедленно, начинать «изячную жисть», как в лучших домах «Парижу и Жмеринки».

Однако аппетит приходит во время еды, поэтому было ясно, что по мере накопления денежного капитала, буржуазия вновь поднимет вопрос о захвате власти, как это и произошло в СССР в результате андроповских экономических «экскриментов». В двадцатые же годы история отвела социализму лишь одно десятилетие НЭПа, т.е. относительной пассивности внутренней и внешней буржуазии.

Эта относительная политическая пассивность буржуазии, порождённая жадностью, лишенной, к тому же, избирательного права, облегчила это соревнование, и уже в 1928 году народы СССР получили первый в истории человечества научно обоснованный и достаточно сбалансированный план социально-экономического развития и индустриализации страны, на фоне очередного экономического кризиса, охватившего империалистические страны. Пользуясь выгодами, которые предоставляла диктатура рабочего класса, партия, вопреки Троцкому, временно отдала производство «ситца» в руки буржуазии, а науку, производство станков и тракторов - в руки рабочему классу, в том числе, и, слава богу, за счёт золота церкви.

Таким образом, впервые в истории человечества, впервые в обществоведческой науке, уже в 1922 году Лениным был сформулирован объективный закон первой фазы КОММУНИЗМА, закон последнего и решающего боя с ещё живой традицией мелкотоварного производства, порождающего капитализм ежеминутно, тогда, когда уже созданы все политические условия для осуществления коммунистических методов организации производств в промышленности и сельском хозяйстве, но, когда привычка к товарно-денежным формам отношений между малограмотными людьми этого периода порождала все тормозящие моменты в социальном прогрессе общества.

Категоричность, с которой Ленин излагает положения о соревновании способов капиталистических и способов наших, коммунистических, указывают на то, что в очередной раз им был открыт объективный закон движения общества от капитализма к коммунизму через отношения соревнования нарождающихся коммунистических производственных отношений с ещё существующими капиталистическими экономическими отношениями в мире и в стране. И здесь особым смыслом наполняется ленинское требование к молодёжи «учиться коммунизму», но не начётнически, а революционным образом, руководствуясь диаматическим учением о противоположностях, открывая новые объективные законы, противоположные рыночным законам, т.е. отрицающие их.

А что в марксизме значит открыть объективный закон? Это значит, выявить объективную, внутреннюю, существенную, систематически проявляющую себя, т.е. устойчивую СВЯЗЬ между явлениями. Значит, поскольку, СОРЕВНОВАНИЕ коммунизма с капитализмом - это и есть основное содержание этой связи, то формулировка этой связи и есть теоретическое отражение объективного закона, степень учёта действия которого и определяет степень возможности построения коммунизма в одной отдельно взятой стране в условиях капиталистического окружения и обилия метастаз буржуазности внутри каждой отдельно взятой страны.

Причем, будучи содержанием закона классовой борьбы первой фазы коммунизма, соревнование не является конкуренцией, поскольку не предполагает физического уничтожение конкурентов, а лишь реализацию превосходства новых производственных отношений коммунизма и, тем самым, принуждение носителей прежних форм экономических отношений отказаться от вопиющей архаики товарно-денежной формы этих отношений, требующей от людей примитивизма, безграмотности, агрессивности.

Руководствуясь теорией ленинизма, Сталин по этому поводу и говорил, что феодальное прошлое царской России, её потери в Первой мировой войне, поход Колчака и Деникина против Советской России, организованный на деньги стран Антанты, сама иностранная интервенция, деникинская тактика выжженной земли, бегство части пробуржуазной российской интеллигенции на Запад, отбросили промышленность страны на 200 лет назад, а потому, либо мы пробежим это расстояние за десять лет, либо страна погибнет вообще.

Легко заметить, что, по мнению Ленина и Сталина, требования этого закона инвариантны. Или первая фаза коммунизма подчинена требованиям этого закона, соревнованию с внутренним капитализмом, либо страну, вставшую на путь строительства коммунизма, ожидает судьба СССР, постигшая его после того, как Андропов решил отказаться от преимуществ коммунистического централизованного планирования и перевёл, практически, решающую часть советской экономики на хозрасчет, а предприятия на договорные отношения между директорами, т.е., фактически, на рыночные рельсы югославского типа.

Ровно в той мере, в какой процесс общественного воспроизводства переводится сознательно и планомерно на рельсы коммунистических производственных отношений, ровно в той же мере капиталистические производственные отношения становятся излишними. Всякое СОЗНАТЕЛЬНОЕ замедление или НЕУМЕЛОЕ применение коммунистических методов управления общественным воспроизводством означает наступление стихийных рыночных отношений.

Забвение этого ленинского теоретического и сталинского практического вклада в развитие марксизма обусловлено и тем, что усилиями оппортунистов, возможно, такими, как Богданов, Бухарин, абсолютный экономический закон капитализма, сформулированный Марксом в «Капитале», был переименован в основной экономический закон капитализма, и эта формулировка начала кочевать из учебника в учебник. Это, тем более, странно, если учесть, что классики марксизма присваивали открытым законам категории: абсолютный, всеобщий, общий, частный, объективный, субъективный, т.е. юридический. По крайней мере, мне представляется неправомерной замена философской категории «абсолютный», использованной Марксом, на обыденное слово «основной», введенное неведомо кем «в помощь Марксу».

А поскольку первую низшую фазу коммунизма, по-прежнему, именовали в литературе социализмом, даже создали учебники по «Политэкономии социализма», «забыв», что «Капитал» есть КРИТИКА политической экономии капитализма, что политической может быть только эксплуататорская экономия, постольку возникла терминологическая провокация: найти, «по аналогии» с капитализмом, основной экономический закон социализма, не пытаясь сформулировать абсолютный закон коммунизма.

В цейтноте гражданской войны, НЭПа, первых пятилеток, ВОВ, когда вожди отказывали себе во времени на сон, не было ни повода, ни времени ожидать от подмены категорий подлости большей, чем от Колчака, Деникина и Троцкого. Тем не менее, в данном случае, партия несколько безответственно отнеслась к диаматическому закону, гласящему, что истина всегда одна, и она конкретна и было бы очень логично неукоснительно соблюдать чистоту категориального аппарата марксизма.

О соотношении абсолютного закона коммунизма и объективного закона первой фазы коммунизма

Поскольку Маркс открыл абсолютный закон капитализма, т.е. установил факт объективной устойчивой повторяющейся связи между производством прибавочной стоимости наёмным работником и безвозмездным её присвоением предпринимателем, что не существует у предпринимателя никакого иного мотива, кроме присвоения прибавочной стоимости, созданной трудом наёмного раба, постольку марксисту, желающему заглянуть за пределы учения о капитализме, необходимо выяснить существует ли абсолютный закон более высокого уровня, т.е. закон жизни максимально очеловечившегося общества, сознательно порвавшего со всем стадным в своей истории.

Практика современного капитализма уже давно доказала, что, даже, капитализм способен организовать такие объемы производства предметов широкого потребления, что ему по силам, через систему грантов для агентов влияния, многочисленных видов пособий, выделяемых для содержания армии арестантов и армии охранников этих узников капитализма, претворить в жизнь принцип: кто не работает, тот ест. Т.е. капитализм уже давно создал средства производства, на основе которых можно построить коммунизм, т.е. такие общественные отношения, при которых КАЖДЫЙ субъект будет иметь ВСЕ необходимые материальные условия для всестороннего и полного развития всех своих природных задатков и, следовательно, для оптимальной реализации всего общественного потенциала.

Иначе говоря, коммунистическое общественное производство не может быть ничем иным, как процессом воспроизводства счастья для КАЖДОГО, т.е. счастливого ОБЩЕСТВА. Этот мотив сродни тому, который господствует в счастливых семьях практически во всех формациях: каждый индивид живёт счастливо только в том случае, если имеет место благополучие всей семьи, и каждая семья благополучна только потому, что каждый член семьи не только искренне озабочен благополучием всех родственников, но и с детства имеет всё необходимое для развития своей ЛИЧНОСТИ, а не для увеличения массы тела.

Если при капитализме абсолютной формой благополучия и условием выживания предпринимателя является рост прибавочной стоимости в его руках, а между ящиком с гвоздями и наёмным рабом он разницы не наблюдает, то при коммунизме главным источником роста благополучия индивида является рост благополучия всего общества. В благополучном развитом обществе больше шансов быть счастливым, но в капиталистическом обществе, где только 5% граждан живут (по буржуазно-рабовладельческим меркам) вполне благополучно, в нём 95% обречены на борьбу за существование с очень незначительным процентом вероятности на успех.

Только при соблюдении требований абсолютного закона коммунизма каждый индивид с каждой единицей времени оказывается во всё более комфортных для проживания и развития среде и отношениях.

Естественно, большинству современных людей, загруженных борьбой за выживание, живущих ожиданием конца света или, в лучшем случае, черного дня, привыкших к кризисам, сокращениям штатов, безработице и бездомности, к политическим переворотам, к локальным и мировым войнам, к гонке вооружений и гей-парадам, к террористическим актам и проституции... трудно представить «просто» счастливую жизнь, тем более, в течение длительного времени.

Современный человек, чаще всего, ненавидит общество, потому, что оно оставляет основной массе индивидов время лишь на монотонную, бессодержательную работу вместо жизни при озлобленной конкуренции за право иметь эту работу, время на поедание «фаст-фуда», на дорогу «туда и обратно», на сон и немного однополой «любви». Невозможно ещё чем-нибудь объяснить нарастание во всех цивилизованных демократических странах алкоголизма и наркомании, бандитизма и терроризма, разрастания пенитенциарной системы, гонку вооружений и войны, кроме как ненавистью людей друг к другу, к формам собственного общественного бытия, к социальным классам, к учреждениям и организациям, стоящим над подавляющим большинством населения, которому отведена роль избирателя наименьшего зла из одинаково мерзостных.

Поэтому абсолютный закон коммунизма как объективная, неразрывная связь между счастьем всех как условием счастья для каждого, и счастье каждого как объективное условие счастливой жизни для всех, пока, недоступна массовому сознанию.

Но застой в общественных науках не вечен и интерес к социальной теории, судя по обмену мнениями и ругательствами, нарастает.

Однако до сегодняшнего дня в теоретической литературе остаётся невыясненным вопрос: существует ли и как действует абсолютный закон коммунизма, какова его формулировка в эпоху использования, якобы, основного закона социализма, и какова их иерархическая связь.

Видимо, Ленин и Сталин неоправданно доверчиво отнеслись к дипломированным теоретикам своего времени. Поэтому, с гносеологической точки зрения, одна из субъективных причин недостроенности коммунизма и состоит в том, что все крупные партбилетчики постсталинского периода, заявившие о себе, как о строителях социализма, строили и строят именно социализм, руководствуясь требованиями «основного закона социализма», взятого из учебников, а до строительства коммунизма, т.е. до реализации требований абсолютного закона коммунизма, «руки не доходили».

Могут сказать, что последним классиком, сформулировавшим основной закон социализма, был Сталин.

Да, сталинская формулировка существует. В его интерпретации основной экономический закон социализма выглядит следующим образом:

«Существенные черты основного экономического закона социализма можно было бы сформулировать примерно таким образом: обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества путём непрерывного роста и совершенствования социалистического производства на базе высшей техники»

Можно сетовать на то, что в этой работе Сталин не претендует на окончательную формулировку, а в комментариях не развернул понятие потребностей. Однако, если учесть отношение Сталина к ленинизму, его собственный образ жизни, содержание, объем и результаты его прижизненной деятельности, то можно сказать, что главной потребностью Сталина, как и Ленина, определившей их роль во всемирной истории была потребность в специфической форме именно ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ТРУДА, неуёмная жажда познания, интеллектуального развития и творческой научной переработки информации.

История показала, что Ленин и Сталин были теми редкими типами людей, потребности которых не выходили за рамки необходимости. Большинство же современных людей не понимают, что потребность, выходящая за пределы необходимости, есть излишество, а любое излишество есть источник дисбалансов в организме и психике индивида, есть выпадение из оптимума, условие возникновение зависимости и деградации.

Абсолютно ясно и то, что и у Ленина, и у Сталина четко осознаваемой потребностью была потребность в мире во всём мире, как в самом необходимом состоянии общества для его развития. Ничем другим нельзя объяснить борьбу этих революционеров против капитализма, ведь именно класс предпринимателей являлся источником всех самых кровопролитных войн в истории человечества. Именно сторонники капитализма являются носителями конкуренции, т.е. войны всех против всех. Даже врагам Ленина известно, что первым декретом, вышедшим из-под пера Ленина, когда он возглавил Советскую Россию, был Декрет о мире и призыв ко всеобщему и полному разоружению всех народов. Ленин не был «услышан» потому, что капитализм без оружий существовать вообще не может. Оружие - обязательный продукт, атрибут и инструмент отношений частной собственности, особенно капиталистических.

Одна из причин возникновения Первой и Второй мировых войн заключается как раз в том, что у большинства населения планеты, в силу глубоко ущербной его «образованности», отсутствует осознанная потребность в МИРНОЙ жизни. Бои без правил, компьютерные «стрелялки» - любимое «развлечение» большинства молодых людей. Поэтому олигархам не стоит больших усилий отправлять миллионы современных жертв ЕГЭ на мировые и локальные бойни в интересах монополистов.

Так что, при мещанском подходе к категории «потребности» сталинскую формулировку основного закона социализма можно превратить в монстра шопинга и обжорства, а при научном подходе, она является формулировкой абсолютного закона коммунизма, источником мира на всей планете, даже тогда, когда научно-теоретический уровень сознания ещё не присущ большинству населения, поскольку, при плановом общественном воспроизводстве ФОРМИРУЮТСЯ и удовлетворяются только научно обоснованные потребности конструктивного характера во всех областях жизнедеятельности каждого индивида.

Однако антисталинизм Хрущева привёл к тому, что сталинская логика и его формулировки были самым остервенелым образом или заблокированы, или искажены «в курганах книг», наваленных официальной профессурой хрущевской «оттепели», брежневского застоя теоретической мысли и, особенно, горбачёвской «перестройки». В горбачёвский период было написано и защищено много диссертаций по поводу «нового мышления», «плиюрализма мнений», «рыночной демократии». Поэтому сегодня найти знатока абсолютного закона коммунизма в среде коммунистов пенсионного возраста, среди бывших советских министров, директоров производств и академиков, особенно, постбрежневского призыва, невозможно. Нет в рядах современных теоретиков и монизма во взгляде, хоть на основной, хоть на абсолютный законы социализма и коммунизма. Левые сегодня подразделяются на «чистых» марксистов, но не ленинцев, на марксистов-ленинцев, на «сталинистов-антиленинистов», на троцкистов, на коммунистов-заединщиков и т.д., и они никак не поймут, что, объективно, как себя не называй, ни одно из существующих направлений, пока, не освоило методологию марксизма настолько, чтобы превратиться в авторитетный и дееспособный научный центр сторонников левой идеи.

В среде современных левых партийцев до сих пор жива и превалирует теоретическая «скромность», главное содержание которой можно сформулировать, примерно, так: «Мы ещё социализм не построили, нам бы социализм построить, а уж потом, может быть, будем говорить о строительстве коммунизма».

Ну, хорошо, допустим, что построение идеального социализма возможно. Но, даже, сами социалисты никак не могут прийти к единому мнению о том, каковы его основные черты, и чем идеальный социализм отличается от коммунизма, и какие задачи нужно решать, чтобы построить полный коммунизм. Чаще всего, именно на «построенном» социализме они и завершают свои теоретические изыски.

Этот, типично меньшевистский подход ухода от конкретного анализа РЕАЛЬНОЙ исторической ситуации берёт своё начало ещё с критики Плехановым «Апрельских тезисов», в которых Ленин призывал партию обеспечить немедленное перерастание буржуазно-демократической революции, в революцию социалистическую. И с этого момента меньшевики и троцкисты постоянно и, практически, повсеместно мешали большевикам строить коммунизм. Была найдена новая формулировка бернштейнианства: не начнём строить коммунизм, пока не построим откровенный, совершенно законченный, развитый, зрелый социализм. Т.е. предлагалось беспрерывно строить то, что вообще в законченном виде существовать не может.

Однако могут, опять, возразить: ведь, о необходимости строить социализм, говорил сам Ленин! Да, говорил, но не нужно забывать, что он при этом добавлял, что, слово социализм, в обывательском словоупотреблении принято для обозначения первой низшей фазы коммунизма в научном словоупотреблении. Подобно тому, как по мере удаления от 25 октября 1917 года Ленин все настойчивее употреблял выражение «диктатура рабочего класса» вместо «диктатура пролетариата», подобно этому Ленин всё чаще использовал и выражение «первая фаза коммунизма».

Если же использовать только научную терминологию, то становится ясно, что абсолютный закон коммунизма имеет первенство по отношению ко всем частным и специфическим законам первой низшей фазы коммунизма.

Если выполнять требования только частных и специфических законов первой низшей фазы коммунизма, не выполняя требований абсолютного закона коммунизма, то страна вообще не будет двигаться к коммунизму. Причем, обывателю, т.е. меньшевику, оппортунисту в коммунистическом движении, хочется построить коммунизм, не напрягаясь в борьбе с частным капиталом, с кулаком. Наоборот, раз за разом предлагается сохранить различные формы частного «мелкого» предпринимателя, «хотя бы», в сфере обслуживания. Культурную революцию они понимали не как максимальное развитие всех индивидов, окончательное очеловечивание ВСЕХ без исключения прямоходящих млекопитающих, а как организацию художественных выставок и театральных постановок, выпуск нецензурной «литературы», насаждение «эротики», т.е. всего того, что соответствует вкусам одной лишь гастрономической богемы, «мещан во дворянстве».

Невозможно построить коммунизм, не делая задачу очеловечивания ВСЕХ ЛЮДЕЙ абсолютным законом первой низшей фазы коммунизма, т.е. не преодолев в индивидах ГОСПОДСТВА рефлексов, инстинктов, интересов, не превратив научные знания об обществе в главную движущую силу поступков каждого индивида, в абсолютный мотив всей их деятельности.

Поэтому, если партия назвала себя коммунистической, то она, выполнив задачи переходного периода, т.е. безусловно завоевав политическую власть, решая любые частные задачи первой низшей фазы коммунизма, мобилизуя людей, выросших и сформировавшихся при капитализме, хорошо знакомых с животными соблазнами капитализма, сосуществующего со странами только что приступившими к строительству коммунизма, обязана все свои текущие планы соизмерять с требованиями абсолютного закона коммунизма.

То, что Сталин назвал формулировкой основного экономического закона социализма, на самом деле, является определением абсолютного объективного закона коммунизма, может быть, не в самой безупречной теоретической форме, но без каких либо принципиальных ошибок.

Для того, чтобы существовала христианская или исламская страна, необходимо, чтобы подавляющее большинство жителей были не думающими, а верующими в соответствующие «священные писания». Для того, чтобы существовала страна с рыночной экономикой, необходимо, чтобы умственное развитие большинства людей соответствовало, преимущественно, монотонному физическому труду на конвейерах, офисной усидчивости, т.е. уровню обманутого вкладчика, дольщика, пайщика. А чтобы общество существовало как коммунистическое, необходимо, чтобы с детских лет КАЖДЫЙ человек познавал и руководствовался соображениями НЕОБХОДИМОСТИ, которая постижима лишь при помощи научно-теоретического сознания. В свою очередь, научно-теоретическое общественное и индивидуальное сознание может быть сформировано лишь в условиях, когда в стране созданы материальные количественные и культурные условия для всестороннего и полного развития конструктивных, прежде всего, умственных задатков в КАЖДОЙ личности.

Аналогичную формулировку абсолютного закона коммунизма Ленин предлагал уже в ходе полемики по варианту программы РСДРП, предложенного Плехановым, а позднее и, например, в работе «О продналоге». По крайней мере, в программе РСДРП это предложение зафиксировано в следующем виде:

«Заменив частную собственность на средства производства и обращения общественною, и, введя планомерную организацию общественно-производительного процесса для обеспечения благосостояния и всестороннего развития всех членов общества, социальная революция пролетариата уничтожит деление общества на классы и тем освободит все угнетенное человечество, так как положит конец всем видам эксплоатации одной части общества другою».

Как видим, проблема уничтожения классового деления общества не решается, если не обеспечить «благосостояния и всестороннего развития всех членов общества». Таким образом, диаматика комплекса законов коммунизма такова, что на первой низшей фазе коммунизма действуют одновременно, абсолютный закон коммунизма и специфический объективный закон первой фазы коммунизма, т.е. закон соревнования способов коммунистических и способов капиталистических, не позволяющий выполнять требования абсолютного закона в произвольно выбранном темпе, а только с учётом тенденций и процессов, происходящих как в среде мелкой буржуазии своей страны, так и в империалистическом окружении.

Не выполняя требований абсолютного закона коммунизма, общество, вообще, не может двигаться к торжеству полного коммунизма, но, не выполняя требований специфического закона соревнования на первой фазе коммунизма, невозможно преодолеть период обострения классовой борьбы, которая составляет сердцевину низшей фазы коммунизма, тем более для стран с преобладанием мелкобуржуазного населения и в условиях империалистического окружения.

Иными словами, «кадры решают всё» - есть наиболее краткая и удачная формулировка абсолютного закона коммунизма, данная Сталиным, а его тезис об обострении классовой борьбы на первой фазе коммунизма, трагически подтверждённый фактом крушения КПСС и СССР, является отражением объективной причины, предполагающей обязательную разработку стратегии развития производительных сил страны с учётом разлагающего воздействия капитализма с учетом соревновательного аспекта. Троцкизм, как известно, предлагал на первой фазе коммунизма, в условиях империалистического окружения, начавшейся фашизации Европы, оживления мелкобуржуазного элемента внутри страны, «ситцевую» модель развития производительных сил СССР.

Решив большую часть задач, связанных с выполнением плана ГОЭЛРО, Сталин уже в 1927 убедил партию и народ в необходимости, в области идеологии, избавиться от «иудушки Троцкого», а производительные силы страны развивать через планомерную индустриализацию, используя противоречия и экономический кризис в империалистических странах для завоза в СССР самых современных средств производства (особенно машиностроительных), и технологий, не исключая и ядерных.

Решив, в общих чертах, задачу индустриализации СССР, Сталин получил достаточную материальную базу для ещё более конкретного выполнения требований абсолютного закона коммунизма, и потому расходы на развитие науки, образования и художественной культуры во второй пятилетке были выведены на первое место по сравнению со всеми остальными расходами, включая и оборону.

Можно, не преувеличивая, сказать, что решающую роль в деле разгрома мирового фашизма сыграли именно беспрецедентные расходы СССР на науку во втором пятилетнем плане, обеспечившие техническое превосходство коммунистического СССР над всей объединенной фашистской Европой.

О том, как троцкисты игнорируют победоносный опыт первых 35 лет практики строительства коммунизма в СССР

Нетрудно представить, уважаемые читатели, сколь скромными были бы достижения современных физиков-ядерщиков, если бы они никогда не обращали свои взоры на объективную материальную реальность, а лишь исследовали гениальные труды своих предшественников, например, Ньютона и пытались бы на этой основе развивать практические ядерные технологии.

Но, если в физике противопоставление теории и практики, пожалуй, почти преодолено (хотя, большим почетом, по-прежнему, пользуется тезис о главенстве эксперимента и несколько однобоко понимается тезис о практике как критерии истины), то в социуме огромные пласты общественной практики не имеют никакой серьёзной связи с научной теорией. Одна из причин такого положения вещей состоит в господстве буржуазного плюрализма в информационной политике всех либерально-демократических режимов, поэтому, даже, читающей интеллигенции трудно разобраться, какая из озвученных теорий научна. Если верить предвыборным оценкам, данным друг другу всеми кандидатами в президенты развитых рыночных стран, то они поголовно воры, мошенники, распутники, профаны и даже просто дураки. Поэтому современные политики-практики брали и берут себе в советники теоретиков: профессоров и докторов «наук» типа Макнамары, Киссинджера, Бжезинского, Фридмана, гадалок, экстрасенсов… В результате подобной кадровой гибридизации, как и следовало ожидать, мы имеем кризисы, терроризм, войны в нарастающем объёме.

К сожалению, и многие левые, слабо владеющие диалектикой, не понимают, что сама научно-теоретическая работа уже является видом общественной практики, причем, наиболее эффективной в деле превращения прямоходящего млекопитающего в Человека. В этом смысле, научно-теоретическая форма общественной практики остаётся недооценённой в широких слоях интеллигенции. Отчасти, легкомыслие масс и консерватизм социальных практиков по отношению к научной теории объясняется тем обстоятельством, что научно-теоретическая форма человеческой практики, во-первых, сложна, трудоёмка и хроноёмка в освоении, а во-вторых, возможна лишь тогда, когда индивид уже окончательно решил для себя проблему удовлетворения своих разумных биологических и социальных потребностей, когда ему уже не угрожает смерть от голода и гипотермии, когда общественные достижения в производстве средств существования обеспечивают, хотя бы отдельным индивидам, достаточное количество сытого и свободного времени, которое позволяет заняться вопросами теории общественного развития.

Непосредственно социально-производственная и научно-теоретическая формы общественной практики соотносятся как достаточные и необходимые, но прогресс в деле очеловечивания стада прямоходящих млекопитающих имеет место лишь в силу развития необходимой формы человеческой практики, т.е. научной теории.

Общественная практика, как известно, в обычном смысле слова, глупа, если она не освящена научной теорией, но голая теория, как и сами голые теоретики, без результатов в производственной практике - не только голодны, но и мертвы.

Современные первобытные племена, проживающие до сих пор в Африке, Южной Америке, в центральных частях Австралии, последние несколько тысяч лет не демонстрируют ни малейшего прогресса в социальном развитии именно потому, что не имеют письменности, т.е. не обладают средствами фиксации изменений в опыте предшествующих поколений, следовательно, лишены важных субъективных предпосылок для развития теоретической формы своей культуры и прогресса в социальной практике.

Другая крайность - Аристотель, немало интересного привнесший в теорию научного мышления, противопоставлял теорию и практику, считая позорным уподобляться рабу и производить практические опыты с предметами. Он, автор «Метафизики», считал, например, что, чем тяжелее тело, тем оно сильнее давит на руку и, «следовательно», тем быстрее это тело будет лететь к поверхности Земли, если убрать руку. Казалось бы, возьми и проверь. Но некоторые уровни учености, в точном соответствии с диалектикой, будучи достоинством, легко превращается в недостаток, в повод для чванства.

Иными словами, весьма абсурдно, будучи сторонником социального прогресса, противопоставлять теорию и практику. Разумеется, теория и практика диаматические противоположности, но их единство, тождество, борьба и порождают не просто развитие, а именно прогресс во всех областях человеческого бытия. Это положение является наиболее общим, и не будет преувеличением, если сказать, обязательным пунктом теории и практики марксизма.

Поэтому, по меньшей мере, удивительно, что значительное число лиц, примеряющих на себя звание марксистов, в вопросах социализма игнорируют, прежде всего, ПОБЕДОНОСНУЮ практику трёх первых десятилетий истории первой фазы коммунизма в СССР.

Сегодня в критике ленинского и сталинского периодов истории СССР усердствуют лица, некогда состоявшие, например, в «Демократической платформе в КПСС», в «Марксистской платформе в КПСС», заявляющие, что в вопросах теории и практики они всегда стояли на позициях Троцкого, и до сих пор считают, что СССР рухнул именно потому, что Ленин и Сталин осуществляли практику строительства коммунизма в СССР не в русле троцкистских предписаний.

Становится предсказуемым ответ на вопрос, могли ли подобные члены КПСС привнести в строительство «неправильного», не троцкистского социализма, что-либо конструктивное? Ясно, что, «работая» на своих служебных и партийных должностях в СССР, например, в эпоху Брежнева, эти члены партии не могли быть активными строителями коммунизма, поскольку его реальная модель была «не той» которую предпочитали они, а потому и явно, и скрыто, но мельче, чем, например В.Андропов, А.Яковлев или Е.Гайдар, они саботировали любые решения, направленные на построение «неправильного» коммунизма, вплоть до победы… капитализма в СССР.

По крайней мере, большинство руководителей, так называемой, «Марксистской платформы в КПСС» (Бузгалин, Колганов, Пригарин, Крючков), были настолько погружены в тему «ошибок» Ленина и Сталина, в защиту троцкизма, воспевание «социалистического» хозрасчёта, что и не собирались подступать в теории к проблеме становления собственно коммунистических производственных отношений на первой фазе коммунизма.

И до сих пор, несмотря на то, что современное мировое коммунистическое движение испытывает гигантское внешнее давление со стороны мирового олигархитета и их РР-холопов, а также нацистов и клерикалов всех наций и конфессий, несмотря на то, что основными объектами нападок откровенных фашистов являются, как раз, фигуры Ленина и Сталина, «марксисты» троцкистского разлива в этом вопросе ведут внутри современного коммунистического движения, в том числе и в РФ, антиленинскую, но больше всего, антисталинскую пропаганду, по категоричности нападок не уступая Геббельсу, Познеру, Новодворской, Сванидзе, Шендеровичу и Солженицыну, фактически, повторяя все их бредни об эпохе свершений, осуществлённых под руководством Сталина.

Точно так, как империалисты всего мира не могут простить Сталину его Победу в 1945 году над мировым фашизмом, современные троцкисты не могут забыть поражение, которое потерпели их вожди от Сталина в 36-38 годах прошлого столетия, после которого смогли вновь заявить о себе лишь ближе к 1991 году.

В результате, вопрос о социализме в российском коммунистическом движении превратился, даже, не в «бутылочное горлышко» теории, а в теоретическую затычку, тормозящую научную разработку и пропаганду идей о высшей фазе коммунизма. Практически все, заявившие о себе как левые, теоретики, сегодня, если не спорят о «режиме Путина», о проведении очередной избирательной кампании, о положении на Украине, в Крыму, ДНР и ЛНР, то спорят об ошибках «сталинского социализма», фантазируя на тему, каким должен быть социализм «на самом деле».

В результате, в ответ на призыв «Прорыва» заняться научными проблемами построения собственно коммунизма, нам отвечают молчанием, «простынями» троцкизма или мифами утопического социализма времён Оуэна, приговаривая с интонациями матёрых прагматиков: «Нам, хотя бы, социализм построить…», и только после этого, дескать, можно будет начать разговор и о коммунизме.

А поскольку, как всегда, нет пророков коммунизма в своём отечестве, то, в последних числах марта 2017, в Санкт-Петербурге, в «доме Плеханова», говорят, что состоялась лекция заезжего американского профессора, Давида Лайбмана на тему: «О социализме и социалистическом планировании». В рекламе лекции было сказано, что… о коммунизме разговора не будет. Дескать, время терпит. И это происходит на Родине Великого Октября в столетний его юбилей.

Ещё в 2013 году Лайбман писал:

«Я хотел бы встать под знамена стадиального подхода и вновь подтвердить его значимость и актуальность. А именно, я предлагаю модель посткапиталистического развития, состоящего из трех стадий, которые можно «в рабочем порядке» обозначить следующим образом: (1) «социализм-предтеча» (рrесиrsоr sосiаlisт); (2) зрелый социализм; (3) полный (завершенный) коммунизм. В этой статье меня будут интересовать первые две стадии; теорию же полного коммунизма отложим для следующих работ.»

Скромненько, но со вкусом: «Я предлагаю...». Как видим, и тогда в 2013 году, и сегодня 2017 году докладчик предлагает слушателям отложить разговор о коммунизме на совершенно неопределённый срок. И они дисциплинированно откладывают и будут ждать, когда из Америки им разрешат начать этот разговор. Лайбмана не смущает и то, что он пошел по самому спекулятивному из всех возможных методологических путей, не имеющих ничего общего с марксистской постановкой вопроса.

В чем главный порок «логики» Лайбмана и его поклонников?

Можно ли представить себе зрелый социализм, в котором нет «ни грамма» коммунизма? Абсурд. А если элементы коммунизма всё-таки присутствуют в зрелом социализме, то, как это можно обойти в лекции о зрелом социализме и, главное, зачем? Только для того, чтобы все, поверившие в эти бредни, всю оставшуюся историю строили на практике «зрелый» социализм, в котором нет ни капли коммунизма? Что, Америка «нам» в этом опять «поможет», как и в 1991?

Диаматика способа производства и общественно-экономической формации

Чтобы научно, с евклидовой неотвратимостью, обосновать объективную решаемость задач, стоящих перед коммунистами, собирающимися, действительно, построить коммунизм, необходимо владеть, как минимум, методологической стороной учения Маркса о способе производства и об общественно-экономической формации. Нужно понять, как и какие научные задачи Маркс решал с их помощью, и что дает исследователю понимание коммунизма или капитализма как способов производства и как общественных формаций.

Категория «способ производства» была принята Марксом для обозначения диаматического единства конкретного исторического уровня развития производительных сил общества и соответствующих им производственных отношений.

Категорию «общественно-экономическая формация» Маркс обосновал для обозначения конкретно-исторического единства ГОСПОДСТВУЮЩЕГО вида производственных отношений (базис) и соответствующей этому базису надстройки, т.е. политических и идеологических организаций, учреждений и отношений, прежде всего, господствующего класса, не игнорируя, разумеется, наличие идей, отношений и организаций эксплуатируемых классов и прослоек.

Такой подход продиктован диаматикой объективной истории, поскольку первичным для всех исторических общественных трансформаций является процесс НЕПРЕРЫВНОГО, хотя и неравномерного, развития производительных сил общества, и тем, что именно это развитие, его неравномерность приводят к скачкам, к периодическим сменам способов воспроизводства и материальных благ, и самого общества.

Но поскольку в истории не может быть так, чтобы любое новое средство производства в одночасье становилось достоянием всего общества, чтобы все производители и сразу осваивали новые формы производственных отношений, постольку в каждом крупном регионе, в каждом крупном этносе, в каждом крупном историческом отрезке времени общественное бытие представлено многоукладностью, т.е. множеством уровней развития производительных сил и множеством форм производственных отношений, наиболее многочисленные из которых образуют господствующий способ производства. Т.е., в общественной жизни каждого крупного субъекта международных отношений присутствуют элементы и отмирающего, и нарождающегося способа производства. Например, капитализм Англии, Франции, США сотнями лет «мирился» (и не краснел) с самыми разнузданными формами рабовладения и работорговли.

Таким образом, с методологической точки зрения, категория «способ производства» делает возможным рассматривать любой момент всемирной истории человечества, как набор РАЗЛИЧНЫХ укладов, сосуществующих и борющихся одновременно, как в планетарном масштабе, так и в рамках отдельных стран. Т.е., на практике никогда на земном шаре не существовал, и ещё долго существовать не может «чистый» и непорочный, какой-либо единственный способ производства. Иной вопрос, что теоретический подход позволяет оперировать абстракцией «способ производства», но это только в рамках решения сугубо теоретической задачи. В реальной же жизни всем и всегда приходилось решать задачи с учетом многоукладности экономик во всех крупных странах мира.

Однако с помощью категории «способ производства» невозможно объяснить, почему один из способов производства и его формы производственных отношений пребывают в качестве господствующих в течение длительного времени, а другой способ производства долгое время существует в данной стране в качестве «мальчика для битья» и только при определённых условиях может превратиться в господствующий?

Ответ на этот вопрос был найден Марксом в ходе исследования политического устройства господствующего способа производства и его идеологической «надстройки», выражавшей (а при необходимости маскировавшей) интересы верхушки господствующего уклада. В ходе этого исследования была выработана важная категория марксизма, ФОРМАЦИЯ, которая и объясняла устойчивость господствующего способа производства наличием в руках правящего класса идеологической и военно-политической надстройки, соответствующей господствующей форме экономических отношений, комплекс которых Маркс назвал базисом. Именно надстройка способствует сохранению господствующих форм экономических отношений даже тогда, когда производительные силы, уже очевидно, вышли за тормозящие рамки этих отношений [см. схему 1].

Таким образом, для обозначения комплекса производительных сил всех масштабов и уровней развития, а так же экономических отношений соответствующих им, в марксизме применяется категория СПОСОБ ПРОИЗВОДСТВА. Однако для исследования причин устойчивости конкретной формы экономических отношений, ещё или уже не соответствующих уровню развития производительных сил, необходимо применять категорию ФОРМАЦИЯ, поскольку она включает в себя силовые, идейно-теоретические и PR факторы воздействия на людей, обуславливающие пролонгацию этого несоответствия.

Говоря о способе производства, мы обязаны искать его объективные и субъективные предпосылки в исходной, т.е. первобытной истории человечества и выяснять, какими объективными исходными обстоятельствами данный способ производства был порожден, каким, конкретно, этот способ производства был в момент своего возникновения, какие фазы в своём развитии прошел, и чем он стал в настоящее время.

Если же мы ищем причины устойчивости или неустойчивости того или иного способа производства, то обязаны выявить господствующие производственные отношения и исследовать качества надстроечных элементов, делающих конкретную формацию относительно устойчивой, несмотря на неявное «забегание вперёд» или явное загнивание форм её производственных отношений, или неустойчивой, несмотря на то, что производительные силы и производственные отношения, казалось бы, соответствуют друг другу.

Об объективных и субъективных предпосылках коммунизма и капитализма

Объективное общественное бытие «соткано» из объективных противоположностей, а бытие субъектов пронизано противоречиями, и этот «букет» противоположностей и противоречий сопровождает человечество с момента возникновения первой человеческой общности, порвавшей со стадностью и превратившейся в первый социум.

Стадо есть множество особей, единство которых имеет исключительно биологическую природу и не выходит за рамки инстинктов и рефлексов.

Обществом называется единство прямоходящих млекопитающих, формы отношений между которыми, чем дальше, тем больше, обусловлены рассудочными оценками и решениями, порой, подавляющими сигналы инстинктов и рефлексов.

Независимо от географического места образования человеческого рода или племени, как доказывает археология, в их совместных способах существования и в воспроизводственных отношениях уже содержались объективные и субъективные предпосылки для возникновения и коммунизма, и рабовладения, и феодализма, и капитализма, и, вновь, коммунизма, обусловленные уровнем развития средств производства, что, в свою очередь, выражает степень умственного и социального развития членов общества.

Задача исследователя состоит лишь в умелом мысленном «препарировании» целого, т.е. истории (НЕПРЕРЫВНОГО процесса материального и социального воспроизводства общества), на составляющие его формации, не искажая их содержания и сути объективных связей между этими частями, т.е. те самые диаматические переходы одного способа производства к другому, от одной формации к другой.

Например, совместная загонная охота, при которой всё, добытое на охоте, тысячелетиями предназначалась всему племени в пропорциях необходимых для расширенного воспроизводства всего племени без какого-либо частного накопления (т.е. общественное сознательное производство и общественное сознательное распределение) являлись формой стихийного коммунизма. Именно так и существуют некоторые племена, населяющие африканский буш или центральные районы Новой Зеландии в 21 нашем веке.

Но, при этом альтруизме, основанном на кровном родстве, охрана каждым племенем своих охотничьих угодий и поедание инородцев, даже случайно забредших на их территорию, является предпосылкой возникновения всех видов частной собственности на средства существования, эксплуатации человека человеком, что получило своё развитие в рабовладении и достигло своей максимальной эффективности при капитализме, т.е. в наёмном рабстве. Поэтому, если говорить об объективных предпосылках для возникновения подобных противоречий, то придётся признать, что подлинно человеческое синтетическое сознание лежит в основе коммунистических форм существования людей, а инстинкты самосохранения и рефлексы вынуждают прямоходящих млекопитающих вести себя и сегодня так, как того требовали джунгли в течение всего своего существования.

Таким образом, недопустимо называть себя марксистом и произвольно удалять какие-либо детали из объективного содержания «стадий» развития, игнорируя тот факт, что всё современные формы являются лишь следствием, развитием объективных противоположностей и субъективных противоречий, возникающих вместе с человеческим обществом. Нет ничего «современного», что не имело бы своих объективных и субъективных предпосылок в самой материи. Отрицать это, значит, быть оппортунистом, невольно или сознательно пренебрегающим диаматическим подходом, умышленно игнорирующим или не понимающим факта преемственности в действии закона отрицания отрицания.

Разумеется, и до Маркса в «курганах книг» можно было отыскать произведения социалистов-утопистов, классиков буржуазной философии и политической экономии, но это были теории абсолютно недоступные пониманию феодальных крестьян, основной массе европейских пролетариев, не говоря уже о населении колониально-зависимых стран. Поэтому мировые эволюционные процессы и революционные скачки происходили с минимальным участием научно-теоретической формы общественного сознания.

Людские массы, в силу отсутствия у них научного уровня сознания, на протяжении тысячелетий, оставались множеством чрезвычайно противоречивых субъектов, поведение которых диктовалось «своим мнением», мало отличимым от стадного. Рост производственного мастерства людей не мог заменить им обществоведения. Поэтому, следуя требованиям одних лишь законов природы, прежде всего, ежедневной потребности в еде, подавляющее большинство людей, в борьбе за хлеб свой насущный, были лишены свободного времени, в течение которого можно было бы понять свою человеческую сущность и почувствовать себя важной частью социума.

Многие не вполне понимают диаматику марксового изречения, гласящего, что в воспроизводстве материальных условий своей жизни люди вступают между собой в производственные отношения, не зависящие от их воли и сознания. Плохо знакомые с диаматикой упускают из виду, что все способы производства, исследованные Марксом, формировались в условиях отсутствия в распоряжении человечества НАУЧНЫХ ЗНАНИЙ о законах функционирования социума. Поэтому люди, при всём их желании, не могли сознательно вступать в производственные отношения между собой, и вынуждены были вступали в экономические отношения, формы которых складывались стихийно.

Ребёнок, рожденный в Англии, в эпоху А.Смита и Ч.Диккенса, был вынужден вступать в товарно-денежную форму производственных отношений, а ребёнок, рождённый в Индии «викторианской» эпохи, попадал, если не в феодальную зависимость от магараджи, то в рабскую зависимость от сахиба, т.е. белого господина. Иной вопрос, что, по мере проникновения в Индию паровых машин и электричества, сами индусы вынуждены были вступить между собой в капиталистические производственные отношения, но, это находится в полном соответствии с общим принципом: общество с водяными и ветряными мельницами порождало (благодаря массовой неграмотности крестьян) магараджей и императоров. Общество с паровыми и электрическими мельницами порождало (благодаря массовой неграмотности пролетариев) олигархов и президентов.

И в условиях римской, и в условиях английской империи ни один человек не вступал в отношения рабства с господином по своей воле. Во всех случаях человек превращался в раба насильно, помимо его воли. Сотни тысяч английских крестьян эпохи «огораживания» не по своей воле стали «свободными» людьми без малейших средств существования. Они были насильно, помимо их воли, ввергнуты в отношения «свободного» найма на рынке их рабочей силы.

Октябрь 17 года прошлого века явился первым в истории человечества случаем, когда пролетариям и всему остальному населению России было впервые предложено вступить в производственные отношения между собой на основе самых передовых достижений научной мысли об обществе. Парадокс состоит в том, что значительные массы российской интеллигенции выступили с оружие в руках за сохранение положения, при котором люди продолжали бы вступать между собой в экономические отношения без малейшего участия науки, помимо их воли, а лишь, одни, под страхом перед голодной смертью, другие, под диктатом гипертрофированных потребностей их желудков.

Таким образом, прямоходящее млекопитающее как одна из форм существования материи, до тех пор, пока оно владеет лишь обыденным сознанием, вынуждено вступать в отношения с другими людьми по поводу средств существования в той исторической форме, какая уже господствует на момент его рождения, и в этом смысле, здесь ничего от воли и сознания отдельного индивида не зависит. Человек не в силах отменить, прежде всего, обмен веществ между человеком и внешним материальным миром.

Одновременно, поскольку человек - существо субъективное и, все предшествующие до Маркса века, он мыслил только категориями выживания или излишеств, поэтому значительная часть его социальных решений в истории были... ошибочны и трагичны. Большую часть содержания учебников истории всех цивилизованных стран составляют истории войн. В связи с этим, история человечества превратилась бы в вечный сериал «Властелин колец» плавно переходящий в «Звёздные войны», если бы объективные законы развития материи не возвращали мышление олигархов и обывателей с небес на землю, причём, чем дальше, тем чаще.

Исследуя всемирно-историческую тенденцию развития производительных сил общества, на всех этапах господства обыденного сознания, Маркс убедительно доказал, что наиболее важной предпосылкой к построению коммунизма является то, что производительные силы капитализма при глубоком разделении труда, превращении «точных» наук в непосредственно производительную силу, интернационализации, кооперации, концентрации, централизации и огосударствлении производств, приобретают реально ОБЩЕСТВЕННЫЙ характер. Поэтому, абсолютно ошибочно называть себя марксистом, т.е. сторонником диктатуры научности в обществе, но в своих рассуждениях о «стадиях» преобразования капиталистического общества в социалистическое использовать формулировки, не содержащие в себе ни слова о коммунизме, хотя производительные силы, тем более, на стадии господства ГМК, уже достаточно обобществлены и, по словам Ленина, представляют собой полную материальную предпосылку коммунизма, если уметь ею правильно воспользоваться.

Если бы Лайбман и его поклонники, действительно, говорили бы о том, о чём обязаны думать марксисты или, хотя бы, стихийные сторонники коммунизма, то они использовали бы выражение «первая фаза коммунизма». Тогда всем и, даже г-ну Лайбману, стало бы ясно, что первая фаза коммунизма может существовать и развиваться ровно в той степени, в какой коммунисты сознательно развивают общественный характер производительных сил и, на этой основе, сознательно сужают набор форм отсталых, в том числе, рыночных экономических отношений, и всеми средствами культурной революции не допускают роста асоциальных умонастроений в тех слоях либеральной интеллигенции, которые никак не поймут, что им ценнее, севрюга под хреном, или демократия, но предпочитают вступать между собой в стихийные рыночные, а не научно организованные формы производственных отношений.

Стадии или фазы строительства коммунизма?

В практическом плане, между реальным империализмом и первой фазой коммунизма неизбежен некоторый временной промежуток, в течение которого главной задачей является не кардинальное насаждение ВСЕХ производственных отношений коммунизма, а реальное устранение властных политических учреждений и отношений крупного капитала.

Период, в котором главной задачей считается смена властной надстройки, называется переходным периодом.

В этот период, действительно, каких-либо богато детализированных трансформаций в области производственных отношений, кроме НАЦИОНАЛИЗАЦИИ земли, банков и «красногвардейской атаки на капитал», не планировалось. Ленин, в период с 1918 по 1922 годы, т.е. в условиях полного политического безвластия буржуазии на территории Советский России, в своих статьях и докладах на съездах, объяснял причины медленного и неполного внедрения собственно коммунистических производственных отношений, прежде всего, отсутствием достаточной марксистской и общенаучной подготовки у большинства партийных кадров, продажностью буржуазных интеллигентов, численным превосходством мелкой буржуазии в стране, т.н. крестьян-середняков.

Следовательно, на какие бы «стадии» троцкисты не делили временной отрезок между государственно-монополистическим капитализмом и полным коммунизмом, ясно, что первой обязательной задачей коммунистической революции является устранение всех учреждений капиталистической надстройки, прежде всего, силовых структур капитализма, и замена их силовыми учреждениями, исключающими возрождение политической системы капитализма. А поскольку крупная частная собственность на землю (критикуемая за свой паразитизм ещё Давидом Рикардо) как форма экономических отношений существует только за счёт силового подавления неимущих (что и вынудило Монкретьена впервые ввести в оборот понятие «политическая экономия»), постольку вслед за разложением буржуазного силового аппарата и созданием Красной Гвардии, дело национализации земли решается простым голосованием Всероссийского Съезда Советов, и никто из крупных землевладельцев не посмел пикнуть до тех пор, пока Колчаку и Деникину не удалось на иностранные деньги собрать офицерские, интеллигентские и казачьи банды.

При Ленине задача национализации земли была решена (по историческим меркам) практически мгновенно, и не только потому, что участки земли были розданы крестьянам немедленно, а и потому, что многие тысячи царских генералов и офицеров, фактически и быстро, как и предсказано в «Манифесте Коммунистической Партии», признали целесообразность коммунистической революции, основных её лозунгов и учреждений. Руководство со стороны СНК РСФСР и комиссаров от ВКП(б) они признали ещё до начала иностранной интервенции, а в органы ВЧК влились (о чём с горечью писал в своих мемуарах Керенский) бывшие специалисты царской жандармерии и уголовного сыска и, как показала практика, хотя двурушничество в этих средах было, но усилителем этого двурушничества всегда выступали троцкисты.

А о том, что за продажные отбросы влились непосредственно в «белое» движение, лучше всего узнать из мемуаров Черчилля и Деникина, особенно из тех глав, где Деникин описывает причины его поражений: глупость и конкуренция генералов за западные кредиты, трусость на фронте, воровство в тылу, бессмысленный садизм «белой и пушистой» контрразведки, мародёрство казаков, массовые погромы (и не только еврейские), массовые казни, эгоизм и вороватость русских предпринимателей…

Таким образом, нужно быть очень ангажированным «казачком», чтобы, анализируя опыт строительства социализма в СССР, не заметить, что и в области производственных отношений страна перешла на самую, что ни на есть коммунистическую форму землепользования. В одночасье земля со всеми её недрами и природно-климатическими условиями превратилась в собственность ВСЕГО населения страны, в том числе и будущих белогвардейцев, чего они так и не смогли понять в силу врождённого морального уродства и домашней болонской «образованности». Но без разрушения буржуазной полицейской надстройки, этот акт гигантского коммунистического содержания был бы невозможен, и в этом специфика переходного периода. Именно этого не «замечает» Лайбман, хотя теоретические вопросы формального обобществления и обобществления на деле глубоко рассмотрены Лениным в его работах, построенных на методологических основах учения марксизма о формальном и реальном подчинении труда капиталу.

Не учитывается и то, что в течение двух первых лет советской власти впервые в истории человечества были приняты все основополагающие законы, которые выражали и защищали права только бывших эксплуатируемых.

Общей политической основой для успешного строительства системы антиэксплуататорских надстроечных учреждений и отношений в СССР явилось наличие в стране борющегося рабочего класса и, следовательно, его диктатура в обществе (не по-троцкистски понимаемая). Успех диктатуры рабочего класса, в свою очередь, всецело зависел от бескомпромиссной ДИКТАТУРЫ ПАРТИИ большевиков внутри самого рабочего класса.

Но незыблемая диктатура коммунистической партии в массах рабочего класса возможна только в том случае, если её руководящий состав на всех уровнях управления, будет, безусловно, и на практике, вооружен глубокими научными знаниями об объективных законах строительства коммунизма, не будет иметь никаких личных интересов, кроме искреннего желания уничтожить систему эксплуатации Человека предпринимателем, и будет демонстрировать большевистскую последовательность и примерность в реализации коммунистических принципов. Не сильная воля, т.е. не волюнтаризм, не героическое самопожертвование, не акционизм, а исключительно научный авторитет компетентных и искренних партийных управленцев способен обеспечить единство всей рабочей массы и руководящего научно-теоретического центра управления.

Диктатуру партийной научности, на уровне гениальности, в диктатуру рабочего класса привнесли лично Ленин и Сталин, а проводниками их идей в партийную среду и в массы пролетариев были такие несомненные знатоки марксизма-ленинизма как Дзержинский, Киров, Фрунзе, Свердлов, Калинин, Крупская, Орджоникидзе, Куйбышев, Луначарский, Красин, Кржижановский…

Научно-теоретической диктатуры Ленина и Сталина в партии, решений съездов, выработанных на этой основе, одного подлинно большевистского комиссара (порой, одного на дивизию), оказывалось ДОСТАТОЧНО, чтобы миллионные пролетарские массы, безусловно, выполняли политические и производственные задачи беспрецедентной сложности, новизны и, тем самым, обеспечивали СЕБЕ превосходство над мировой капиталистической экономикой. Этот период истории Советской России, т.е. период первенства науки и политики над экономикой, и называется периодом военного коммунизма.

«Прорыв» уже не раз обращал внимание читателей на то, что сам факт победы Советской власти в войне против иностранных интервентов и их холопов - белогвардейцев, доказывает насколько коммунистические производственные отношения периода «военного коммунизма» (т.е. минимизация роли товарно-денежных отношений в деле воспроизводства материально-вещественных факторов), эффективнее рыночных мобилизационных возможностей всего мирового империализма в вооруженной борьбе против только что нарождающегося коммунизма.

Лайбман и его бурсаки не понимают, что именно экономические рыночные ОТНОШЕНИЯ составляют БАЗИС капитализма. Поэтому на всех «стадиях» строительства коммунизма всё решается соотношением рыночных и нерыночных производственных отношений в совокупности производственных отношений любой «стадии» строительства коммунизма. Чем меньше коммунистических форм производственных отношений в стране, чем меньше в них наступательности и научной обоснованности, планомерной пропорциональности, тем больше, ежечасно и ежеминутно, нарастает вал отношений рыночных, стихийных, читай, капиталистических.

Помимо чисто моральных и оппортунистических причин, вынуждающих троцкистов оставлять без исследования решающие проблемы теории и практики строительства коммунизма, существуют и глубокие методологические причины, вынуждающие многих левых смотреть на коммунизм, не как на фундаментальную всеобщую исходную точку предыстории возникновения Человека, а как на нечто, пока ещё, необъяснимое и ужасно отдалённое от нас во времени.

На самом деле, как только труд, направленный, прежде всего, на создание средств производства, поспособствовал формированию разума, он подсказал всем индивидам на планете, что только при отношении к материальным ценностям как к общим, т.е. формально общественным, человеческие племена получат надёжный фундамент для выживания и развития. Но этот рациональнейший взгляд на вещи не имел и долго ещё не мог иметь научного обоснования, а потому верх над первобытным разумом на тысячелетия взяли шаманы, что и привело к торжеству рабовладения.

Но археологические изыскания и современная этнография доказывают, что коммунистическое отношение к средствам существования этноса является самым древним и устойчивым отношением, которое не смогли полностью искоренить ни рабовладение, ни феодализм, ни капитализм. Люди уходили от рабства и феодализма в непроходимые джунгли Амазонки, на Крайний Север, на Дон. Разновидности общинного существования можно встретить во все века, на всех континентах по сей день. Т.е. отношение ко ВСЕМ средствам производства, как к богатству ВСЕГО этноса, как к естественному и разумному условию выживания и развития всего общества, есть наидревнейшее, первичное культурное достижение разума человека разумного, т.е. человека «без справки». А сегодня большинство современных бандерлогов, без бумажной справки, т.е. без банкноты, и шагу ступить не могут.

Иными словами, большевики не придумали общественную, т.е. коммунистическую форму собственности на основные средства производства, а вновь открыли и научно обосновали её на той стадии их развития, когда эти силы вновь, пройдя естественные спирали развития, поднялись, по своему содержанию, на уровень общественных не в силу одного лишь разделения труда, а и в силу существенного роста производительности труда, когда труд стал производить ВСЁ в таком количестве, что стало возможно удовлетворить любые РАЗУМНЫЕ потребности ВСЕГО населения, т.е. удовлетворить научные необходимости ВСЕГО человеческого общества, не молясь мальтузианским богам борьбы с бедностью. Уже современный капитализм во имя социального мира в метрополии успешно реализует многочисленные социальные программы по принципу: «Кто не работает, тот ест», хотя всего сто лет тому назад по этому принципу жили лишь буржуа.

Достаточность развития современных глобальных производительных сил, даже, при всё ещё господствующей частнокапиталистической собственности, имеет веское доказательство: хроническое «ПЕРЕпроизводство» ВСЕГО и хроническое НЕДОпотребление современных предметов потребления ВСЕМИ пролетариями. Забавно получается: все «Роллс-ройсы» произведены пролетариями, но нет ни одного пролетария, пользующегося этим предмет потребления.

Потому по столицам капиталистических самых «развитых» стран ходят миллионные толпы безработных, голодных, бездомных, одетых в лохмотья, людей при заваленных витринах и забитых просроченным ГМО мусорных баках. Поэтому во всех цивилизованных странах, регулярно, крупные города охватываются массовыми погромами с разграблением банков и магазинов.

Оппортунисты, называющие себя «марксистами», сознательно игнорируют то положение диаматики, что общественные формы, как и сугубо вещественные, не возникают ниоткуда, а являются лишь формами развития ранее существовавших, аналогичных, но ещё примитивных отношений. Оппортунисты делают вид, что не понимают и того, что капиталистические экономические отношения сложились не тогда, когда гёзы свергли колониальное господство испанской короны над Голландией, и не тогда, когда в Англии, во Франции или США предприниматели отрубали головы монархам, губернаторам и их родственникам. Наоборот, уже установившаяся к этому моменту истории, объективная денежная диктатура предпринимателей в обществе позволила им и оружие купить, и свергнуть всю феодальную надстройку в этих странах. Т.е. буржуазия, сначала, превратила свои экономические отношения в господствующие, сформировала свой базис, и лишь потом пришла к безраздельной политической власти.

Уже доказано и передоказано, и в теории, и на практике, что средства производства при капитализме, даже такого уровня развития, какими они были в царской России, позволяют, путём внедрения чисто коммунистических способов управления процессом расширенного воспроизводства общества, «пробежать» за 20 лет путь в 200 лет, компенсируя те гигантские потери и долги, которые оставили пролетариям царизм в первой мировой войне, иностранная интервенция и стратегия «выжженной земли», осуществлённая белогвардейщиной, во время бегства колчаковских и деникинских банд.

Большинство левых теоретиков, пока, не понимают, что неизбежность становления капиталистической формации предопределена не буржуазной революцией, а буржуазная революция неизбежно обусловлена возникновением ОБМЕНА потребительными стоимостями как товарами за много веков до революции. Для истории важно не то, знали или не знали о последствиях люди, впервые совершившие экономическое грехопадение, т.е. не подарившие лишний топор другому человеку, а обменявшие топор, например, на глиняный горшок, а то, что тяжкий физический труд объективно превращал людей в сквалыг. А поскольку изготовителю топора, как и изготовителю лишнего кувшина, важными казались пропорции между обмениваемыми продуктами (2 топора за 1 глиняный горшок или 1 топор за 2 горшка), отношения обмена породили отношения меновой стоимости, т.е. торгашества, при которых каждый из обменивающихся старался за меньшее количество своего товара получить большее количество товара своего конкурента. Именно в этом кроется главная особенность антикоммунистического рыночного мышления: как «обуть» ближнего.

Однако никто из участников обмена не может гарантировать выгоду только себе. Объективно, конечно, победа гарантирована одной из сторон, как и обязательный проигрыш другой стороны при простом товарном обращении, но гарантировать, что именно горшечник всегда будет выигрывать у других производителей, нет оснований. Но после того, как на рынке появились фиксированные порции редких металлов (металлические деньги), стало возможно не только предсказывать, но сознательно и систематически обсчитывать, бесстыдно надувать одного за другим участников обменных операций.

Каждый акт отношений обмена товарами между людьми, при котором один из обменивающихся оказывается систематически в выигрыше, а другой в постоянном проигрыше, и называется капиталом. Первыми предпринимателями, которые обеспечили себе одностороннюю систематическую обменную выгоду, были купцы и ростовщики, особенно ростовщики, которые из каждой обменной операции выходили победителями и устойчиво односторонне взращивали свои денежные накопления за счёт обманутых конкурентов.

Торговцы и ростовщики имели место во всех господствующих общественно-экономических формациях, но долгое время, находились на третьих и вторых ролях в обществе. Они не спеша накапливали товарный и денежный материал в своих руках, развивали систему капиталистических отношений, т.е. формировали свой базис, пока, однажды, количество денег в их руках не породило новое их качество и превратилось в средство покупки политической власти. Неважно, кто победил в предвыборном обливании друг друга помоями, важно, что в выборной гонке участвовали ТОЛЬКО те, у кого были минимально необходимые миллионы.

Иными словами, капитализм веками существовал как второстепенная, эпизодическая форма экономических отношений, но как формация капитализм утвердился потому, что уже существовала и развивалась форма производственных отношений между людьми, главным содержанием которой был усиливающийся непропорциональный обмен между мелкими и крупными товаровладельцами.

Иначе происходит становление коммунизма, и это естественно для коммунизма, как социальной противоположности капитализма. Предпосылкой к естественноисторическому приходу коммунизма являются законы развития производительных сил общества. Как уже было показано, коммунизм вырастает не из предыдущих производственных отношений, а из прогресса производительных сил общества. Поэтому строительство коммунизма возможно только в том случае, если производительные силы общества достигли необходимого уровня, и строительство коммунистических производственных отношений возможно только в меру углубления общественного характера производительных СИЛ.

До сих пор троцкисты используют спекуляцию о том, что именно низкое развитие производительных сил России запрещало строительство коммунизма в СССР. Но у Маркса речь ведётся не о готовности производительных сил той или иной отдельно взятой страны к строительству коммунизма, а о производительных силах капитализма, как мирового способа производства, установившего своё господство на планете.

Но, нужно было обладать ленинской и сталинской гениальностью, чтобы за теоретическими абстрактными выкладками увидеть, во-первых, в продолжающейся первой мировой войне важнейший надстроечный фактор, делающий капитализм эпохи империализма непригодным к борьбе с коммунистической революцией, даже, в одной, отдельно взятой стране, пока монополисты не закончат драку между собой, а во-вторых, увидеть относительную лёгкость получения доступа ко всем самым совершенным технологиям и производствам Запада, пользуясь очередным кризисом «перепроизводства» и межимпериалистическими противоречиями между продажными олигархами. Деньги русской православной церкви, впервые в её истории, помогли народам Советской России приобрести у капитализма полный комплект самых современных средств производства в необходимом количестве, часто вместе с безработными специалистами, и, за одну пятилетку, сделать из миллионов сельских батраков стахановцев индустриального производства, инженеров и конструкторов.

А нам профессор Лайбман сообщил, что, рассуждая о развитом социализме, он умудрится не затрагивать тему коммунизма. Разумеется, в Санкт-Петербурге нашлась кучка пикейных жилетов, которые слушали этот доклад с таким же почтением, с каким они брали в руки первый в СССР американский гамбургер и стаканчик кока-колы. Но люди, изучавшие труды Маркса не для экзаменов, что они могут найти для дела в этом оппортунистическом вертепчике?

Таким образом, любая общественно экономическая формация вырастает не из пожеланий или схем, пусть самых наукообразных, а из объективных предпосылок, заложенных развитием МИРОВЫХ производительных сил, что ПЕРВИЧНО для дела изменения экономических отношений.

Как было показано выше, возникновение обменных операций ещё в первобытном обществе, не исключавших лукавство и обман, в своём развитии, при определенном уровне развития производительных сил привели общество в капитализм, в котором эгоизм, обсчёт и обмер в глобальном масштабе есть его неотъемлемая естественная черта.

Но развитие производительных сил в течение всей истории человечества достигло такого пункта, когда они объективно стали общественными, и даже акционеры не имеют в собственности ни одного конкретного кирпича из стен этого предприятия, а только документы на право получения прибыли в пропорции к авансированному капиталу. До решающих масштабов возросла роль наёмных менеджеров, тем более, высшего звена. Совет акционеров соотносится с советом директоров, как будущие покойники соотносятся с претендентами на их место при жизни. (Читайте книгу Ли Якокки «Карьера менеджера»). Фигура хозяина в современной капиталистической экономике становится всё более номинальной. Хозяин получает прибыль до тех пор, пока на страже его ренты стоит полиция.

Но почему менеджеры, реально управляющие всей гигантской машиной современных производительных сил капитализма, терпят над собой бесполезный довесок из дальних родственников Ротшильдов, Рокфеллеров, Морганов, Фордов?

Нравственная инерция! Общественное бытие определяет сознание тех, кто не обладает научным мировоззрением. Им самим хочется побыть в шкуре аравийского шейха, американского олигарха и, хоть немного, пожить жизнью абсолютного бездельника, самодура, у которого хватает денег, чтобы купить себе шесть донорских сердец или «избрать», т.е. купить себе карманного президента страны.

Таким образом, невозможно, находясь в здравом уме, представить «зрелый социализм», производительные силы которого уступают капитализму, а производственные отношения не являются коммунистическими.

Правда, руководствуясь «арифметикой пупкина», «наблюдательные» троцкисты заявляют, что СССР-таки рухнул, значит, производительные силы капитализма сильнее!

А где же была эта сила в годы первой иностранной интервенции, в годы Великой Отечественной войны, в годы «корейской войны», в первое десятилетие космической «гонки», в годы крушения мировой классической колониальной системы, в десятилетие войны США против СССР во Вьетнаме? Потребовалось 30 лет развития предательства в КПСС, начиная с Хрущева, заканчивая Андроповым и его протеже, Горбачевым, чтобы состоялось разложение надстройки в СССР, а без неё производственные отношения меняют характер. Так что, это совсем другая история, достойная пера Шекспира о бессмысленной подлости тех, кто ломал ленинское и сталинское наследие.

Но неронов, геростратов и яго никто в реальной истории пока не отменял.

О гарантиях точности исторического прогноза

Странная робость охватила современных левых. Не решаются заглянуть далеко вперёд. Практически, во всех их публикациях господствует констатация мерзостей капитализма, даётся фотография народных страданий и пропаганда различных моделей социализма в качестве альтернативы капитализму. Много слов уделяется переходному периоду. Выпущено много «видео», в которых разными лекторами заявлялся, якобы, разговор о коммунизме, и читалась лекция... об экономике социализма. О коммунизме, практически, ни слова.

Большинство современных политиков и бизнесменов для получения ответа на вопрос о том, что их ждёт в будущем, обращаются к гадалкам, астрологам, к дипломатам США, а те, кто не верит этим шарлатанам, кропят свои начинания святой водой, бьют поклоны в храмах... с тем же успехом.

Иначе поступил Маркс, когда взялся за составление долгосрочного стратегического прогноза о будущем всего человечества. Следуя требованиям, уже освоенной им диалектики материализма (диаматики), вместо наивного прожектёрства своих предшественников, примитивного доктринёрства многих своих современников, Маркс изучил содержание, практически, всех описанных исторических способов производства в рамках одного или нескольких регионов и объективные материальные предпосылки, созревание которых вызывало последовательную смену экономического базиса в этих сообществах, т.е. смену форм производственных отношений между людьми.

Это исследование привело Маркса к выводу, что каждый способ производства имеет свою классическую форму, наиболее полно представленную в той или иной, отдельно взятой, стране, а потому картину развития каждого конкретного глобального способа производства можно, без ущерба для научной точности, изучить на примере отдельной страны, достигшей наиболее устойчивых практических результатов.

Забегая вперёд, можно сказать, что классическим образцом победоносного переходного периода и первой фазы коммунизма, достойным самого скрупулёзного изучения, в главных его противоположностях и противоречиях, являлся СССР до 1953 года. Многие современные недотеоретики не разделяют эту точку зрения, поясняя, что опыт Ленина и Сталина можно было бы считать успешным, если бы СССР не рухнул, несмотря на всю дурость Хрущева, вредительство Андропова, предательство Горбачёва и подлость троцкистов, сознательно и разрушительно гадивших всю постсталинскую историю КПСС.

Поскольку Марксу нужно было точно и добросовестно ответить на вопрос, прежде всего, самому себе: вечен ли капитализм, застыл ли он в своём нынешнем состоянии, постольку особо скрупулёзному исследованию им была подвергнута господствующая, к тому времени, модель английского капитализма, причем, анализ этот был осуществлён с предметностью, которой позавидовали бы Гегель и его лучшие выученики, Клаузевиц с Рикардо.

В результате проделанной работы, Марксом были открыты законы простого товарного производства и обращения, по которым и происходило многовековое, постепенное, из формации в формацию, естественное развитие предпосылок возникновения капитализма и, в силу дальнейшего развития этих же предпосылок, а не по желанию социалистов, т.е. утопистов (а это был самый светлый и безобидный тип социалистов), происходило одновременное формирование объективных сил замены капитализма на принципиально иной, неэксплуататорский способ производства и, следовательно, по общему правилу, переход на новый комплекс производственных отношений.

Разумеется, Маркс был не единственным учёным, который занимался исследованием капитализма. Одни буржуазные теоретики, подобно тому, как Макиавелли пытался оправдать феодальных государей, защищали учения о капитализме как о единственно возможной и самой совершенной системе рыночного устройства общества на все времена. Другие теоретики и беллетристы, порой, точно описывая все мерзости капитализма, изобретали различные варианты более гуманного капитализма, апеллируя, зачастую, к религиозной морали, к психологическим и организационно воспитательным аспектам формирования личности и общества. А поскольку речь во всех случаях велась о совершенствовании социума, то различные модели его «более справедливого» устройства большинство теоретиков стали обозначать бессодержательным термином «социализм», наполняя каждую авторскую модель «социализма» произвольными чертами.

Не владея диаматическим методом, первые социалисты или не занимались вопросом предпосылок построения справедливого общества, описывая готовые, неизвестно откуда взявшиеся, например, «Атлантиду», «Город Солнца», или ставили героев своих фантазий в юрисдикцию надуманных законов острова Утопия, на котором, руководствуясь идеей достижения максимального душевного комфорта, люди сознательно отказались от феодальных и буржуазных форм эгоизма и тирании, т.е. от частной собственности и денежного обращения, в пользу справедливых, собственно человеческих, безденежных, а потому бесконфликтных отношений.

[Попутно можно заметить, что русское слово «справедливость» можно трактовать как образованное двумя древними понятиями: «справный», т.е. совершенный, и «ведаю», т.е. знаю. Таким образом, применение слова «справедливое» будет оправдано для обозначения общественного устройства, превосходные свойства которого являются продуктом высокой научной компетентности членов общества].

Поскольку диаматика, в отличие от диалектики Гегеля, исключает возникновение чего бы то ни было из «ничто», постольку Маркс и исследовал реальный, наличный английский классический капитализм, уже превратившийся в господствующую систему отношений между людьми и странами, и открыл в сложившемся капитализме те его грани, которые, с одной стороны, показывали, как данный способ производства возник, каковы законы его функционирования, развития и загнивания, а с другой стороны, не уступая Евклиду в логичности доказательств своих «теорем», Маркс вскрыл те противоположности, которые ведут капиталистические отношения к их отрицанию, формируются самим капитализмом вопреки воле предпринимателей и являются следствием действия абсолютного экономического закона капитализма.

Мобилизация широкого массива материалов экономической статистики позволила Марксу открыть абсолютный закон накопления капитала, но, естественно, не как суммы денег или груды товаров, а как накопление взрывоопасного давления «водородно-кислородной» смеси, т.е. общественных производительных сил и паразитарных экономических отношений в замкнутой насилием системе капиталистического способа производства. Было доказано: чем энергичнее предприниматели конкурируют между собой за извлечение прибыли, тем динамичнее специализируются производства, происходит централизация и концентрация капиталов в их персональных руках, тем в большей степени капиталы интернационализируются, тем всё меньшую часть населения планеты составляют крупные капиталисты, поглотившие конкурентов (особенно мелких), и всё меньше олигархические акционированные капиталы напоминают классический случай персонально осязаемой частной собственности, тем ничтожнее роль самих крупных капиталистов, тем выше управленческая роль чиновников, частных аудиторов, бессовестных адвокатов, наёмных хеджеров, брокеров, вороватых менеджеров, киллеров, рейнджеров, коллекторов и, вообще, всех видов насилия в деле удержания производительных сил общества в подчинении олигархически-феодальным кланам монополистов.

Независимое исследование тенденций развития объективных противоположностей и субъективных противоречий эпохи капитализма привели Маркса к важным выводам:
1. развитие капитализма формирует все необходимые материальные предпосылки для превращения его в свою противоположность;
2. своевременный сознательный отказ мирового сообщества от капитализма позволил бы избежать мировых войн, спровоцированных объективными законами развития мирового рынка и, таким образом, спасти сотни миллионов жизней на Земле;
3. в зависимости от сочетания ряда объективных и субъективных факторов, отказ от капитализма в той или иной форме возможен первоначально в отдельных странах с достаточным материально-техническим и культурным потенциалом;
4. научный подход к проблеме строительства посткапиталистического общества требует от пропагандиста использования точного категориального аппарата и потому, вместо бессодержательного слова «социализм», необходимо использовать научно обоснованный термин «коммунизм».

Как показала практика, словами - «социализм», «социалистическая», может обозначаться ЛЮБАЯ, в том числе и самая реакционная, национал-социалистическая организация общества, с любой степенью остроты классового антагонизма. Коммунизмом же называется только такое устройство общества, в котором изжиты объективные предпосылки и субъективные заблуждения, разделяющие общество на классы, тем более, антагонистические.

Диаматика - строгая наука и, следуя законам формирования категориального аппарата, Маркс и Энгельс назвали манифест партии научного планетарного мировоззрения «Манифестом Коммунистической Партии», а не манифестом национальных социалистических партий, которые, к тому времени, все уже были оппортунистическими, хотя и придерживались антиимпериалистической, мелкобуржуазной риторики.

После того, как К.Маркс и Ф.Энгельс выполнили задание «Союза коммунистов», т.е. написали «Манифест КП», они превратились в мишень для грязных нападок со стороны функционеров социалистических партий, уже изрядно пригревшихся в парламентаризме и лейборизме. За всю историю «социнтернов», которые в троцкистской литературе отождествляются то с I, то со II Интернационалами, к заметным «заслугам» социалистических партий можно отнести лишь одобрение ими... первой мировой войны, непротивление созданию партий национал-социалистического толка после первой мировой войны, обеспечение поражения коммуниста Эрнста Тельмана в борьбе против гитлеризма в Германии и оплёвывание сталинизма в одной компании с Троцким, Гитлером, Геббельсом, Хрущёвым. Искать ещё какие-либо «заслуги» социалистических партий, кроме бесплодных конгрессов Социнтерна - безнадёжное дело.

Руководствуясь положениями и выводами теории марксизма-ленинизма о том, что капитализм формирует множество необходимых объективных и некоторые субъективные предпосылки для построения коммунизма, опираясь на факты истории победоносной практики строительства коммунизма в СССР во времена Ленина, Сталина и, учитывая причины крушения КПСС под ударами социалистического оппортунизма, приходится относиться к термину «социализм», по меньшей мере, как к анахронизму, и считать единственно научным использование термина «коммунизм», применительно и к первой, низшей, и к высшей фазе его развития. Многолетняя пропагандистская практика убеждает, что, если в своих рассуждениях исходить из того, что за капиталистической формацией следует коммунистическая формация, то нет ни малейшей необходимости использовать расплывчатое, засаленное оппортунизмом, слово «социализм», допускающее многочисленные смысловые спекуляции от национал-социализма до персонализма.

При соблюдении терминологической точности, рассуждения приобретают строгую логическую последовательность, ясность формулировок целей и этапов движения к победе, а у оппортунистов, если их вынудить оперировать только словом «коммунизм», существенно сокращается вербальное и смысловое поле для пробуржуазных спекуляций на почве слова «социализм».

Коммунизм и хозяева

Всесторонняя детальная разработка и пропаганда теории коммунизма необходима, прежде всего, потому, что коммунизм - это первый и единственный в истории человечества уже научно обоснованный и объективно обеспеченный путь избавления одних прямоходящих млекопитающих от роли домашнего животного при своём хозяине, а других людей от синдрома хозяина над людьми, который был нормой массового сознания в эпоху перехода этносов от, т.н., «дикости» к «цивилизации» на базе частной собственности. Кто мог, тот выбивался в число хозяев, кто не смог, перешел в класс домашних животных. Тем не менее, во всех формациях существовал широкий слой обывателей, которые ещё не разорились до состояния говорящих орудий труда, но и не выбились в их хозяев. Надежда умирает последней, поэтому, обычно, представители «среднего класса», до последнего вздоха, борются за возможность выбиться в число эрзацхозяев, т.е. в надсмотрщики, в полицаев, в бригадиров, в менеджеры. Здесь, в точном соответствии с диаматикой, мы имеем одном лице и наёмного раба, и, порой, наиболее свирепствующего цепного «хозяина».

Вместе с развитием отношений частной собственности реальная жизнь и толковые словари, вместе со словом «хозяин», наполнялись всё более мерзким содержанием: эгоизм, подлость, рабовладение, эксплуатация, полисия (тирания и демократия в одном флаконе), деньги, войны, преступления, либерализм, предпринимательство, проституция, киднеппинг, тюрьмы... Но не существует ни одного научного довода в пользу того, что людям непосредственного производительного труда для обеспечения себя всеми необходимыми средствами существования и развития «нужны» хозяева и все виды пороков, перечисленных выше. Однако, несмотря на всю свою очевидную ненужность, тирания со стороны владельцев относительно крупных массивов частной собственности, однажды возникнув, сделав безошибочную ставку на массовое невежество, сопровождала человечество последние несколько тысяч лет.

Не требуется больших умственных способностей, чтобы зафиксировать в сознании людей сам факт наличия субъектов, играющих роль хозяев по отношению к другим людям. Для этого достаточно, например, родиться в семье простых тружеников в классовом обществе. Существенно сложнее точно диагностировать причину, по которой это произошло, и следовательно, выяснить, вечно ли действует эта конкретная причина, порождающая противоположные классы людей, или на каком-то этапе развития общества причина исчерпывает себя, и класс эксплуататоров становится совершенно излишним и объективно, и в глазах большинства и, «не мытьём, так катаньем», его «уйдут» с исторической сцены.

Многие, размышляя над проблемой преодоления разделения общества на классы, попадают в плен количественной стороны дела. Много - значит класс. Недопонимается то, что любой класс (и большой, и маленький) образован индивидами, мировоззрение каждого из которых продиктовано противоположностями объективного бытия, и, следовательно, из носителей конкретного мировоззрения и формируются противоположные группы людей с совпадающими взглядами. Исторически более осмысленным сходством характеризуются мотивы господствующего класса: сознательный выбор места, которое они занимают в структуре общества, за которое они борются; подобие заученных ролей, которые они играют в экономике; планирование долей, подлежащих «прихватизации» ими в общественном «пироге». Невозможно представить хозяев, каждый из которых не испытывает жажду прибыли и не рассчитывает её сознательно до начала махинации.

Однако особенностью идеологии класса эксплуататоров является не только то, что для них святы лишь СВОИ средства производства, т.е. капитализируемая прибыль, не только их сходство в том, что они все присваивают ЧУЖУё святую собственность и продукты чужого труда, но и то, что они все непримиримые враги друг для друга. Классический случай тождества и борьбы противоположностей.

Это главное сходство тиранов, в принципе, облегчает классу пролетариев борьбу с ними. Когда же, временами, эксплуататорам удавалось не воевать друг с другом, в такие периоды они СОВМЕСТНО душили восстания рабов, крестьян, пролетариев, чтобы в дальнейшем им никто не мешал душить друг друга. Как писал российский банкир Блиох ещё в конце девятнадцатого века, социальная революция в России возможна лишь при условии, если российские финансисты ввяжутся в первую мировую войну, организованную западными финансистами, за передел колоний. Как в воду глядел.

Если бы в классе предпринимателей отношения конкурентности не господствовали бы, то рынок всегда оставался бы мелкотоварным, а не тяготел бы к монополизму, империализму и, следовательно, к мировым войнам. В силу этого, все союзы между предпринимателями эпизодичны, а их стремление к поеданию конкурентов, т.е. «одноклассников» - перманентно. Класс хозяев и возникает, и трансформируется, и качественно, и количественно, не иначе, как в результате межклассовой, так и в результате ОСОЗНАННОЙ внутриклассовой борьбы. Внутриклассовая борьба хозяев, - одна из разновидностей классовой борьбы, ведь именно в результате внутриотраслевой борьбы часть класса капиталистов разоряется и переходит в класс пролетариев, если не люмпенизируется, не маргинализируется или не кончают жизнь самоубийством. Именно внутриклассовая борьба, а не происки большевиков, ведет капитализм к империализму и это поднимает всю межклассовую борьбу на качественно новый, финальный уровень.

Эксплуататорские классы не могут возникнуть вне паразитарного УМЫСЛА одних субъектов и БЕЗГРАМОТНОСТИ других, т.е. без неразрывного единства объективных и субъективных классообразующих факторов.

Исследуя причины классового устройства общества, невозможно ничего понять, если не руководствоваться диаматикой единства объективного и субъективного факторов в формировании общественных структур и отношений.

Как показала практика тысячелетий, любой уровень развития производительных сил общества, даже самый простой, собирательский, охотничий, является достаточной объективной основой для того, чтобы люди могли вступить между собой исключительно в коммунистические производственные отношения и не имели над собой хозяев. Казалось бы, если уж в условиях явной скудности средств существования люди тысячелетиями умудрялись сосуществовать в рамках коммунистических отношений, буквально, кровного братства, то, по мере роста производительности труда и объема материальных благ, эти отношения могли бы только совершенствоваться. Но, тогда, почему всё-таки за первобытным коммунизмом последовалоЕ рабовладение?

Если коротко, то в результате безграмотности основной массы населения, и узурпации знаний узким слоем соплеменников. Это - важная субъективная предпосылка объективного расслоения общества. [См.: выступление Грефа на форуме Сбербанка России «Выход из управленческого тупика». Лейтмотивом его сообщения была мысль, что трудящиеся массы должны быть целенаправленно погружены в состоянии полной безграмотности по самым важным вопросам общественного бытия, и только тогда ими легко МАНИПУЛИРОВАТЬ, хоть «водить по пустыне» 40 лет, хоть на Майдан, хоть на Болотную площадь.] Иными словами, обязательным фактором деления общества на класс эксплуататоров и класс эксплуатируемых, сохранения этого деления является разность образовательных потенциалов и поддержание разрыва между ними на необходимом уровне.

Показательно, что и в 21 веке, в силу равенства образовательного уровня для всех членов общества, без хозяев над собой живут (на фоне тирании американских ТНК над цивилизованными народами) племена бушменов, зулусов, пигмеев, австралийских аборигенов, индейцев бразильской сельвы... без денег, без государства, тюрем, мировых войн (т.е. в рамках первобытного коммунизма) столько же тысяч лет, сколько мучаются субъекты в цивилизованных странах, которых сегодня, чуть ли не каждый день, давят грузовиками на улицах крупнейших городов рыночного мира, полицейские травят слезоточивым газом, религиозные террористы режут ножами, насилуют, взрывают, расстреливают в Барселоне и Лас-Вегасе, Киеве... Однако это не означает, что необходимо поддерживать низкий уровень образованности населения, чтобы обеспечить бесконфликтность в обществе. Важно обеспечить РАВЕНСТВО РАСТУЩЕЙ образованности, прежде всего, в мировоззренческих вопросах. Равенство образованности в точных науках, чаще, ничего не даёт человеку для формирования его гуманистического мировоззрения, но, в большинстве случаев, развивает в нём чванство. Здесь показательна биография одного из главных бомбистов-перебежчиков, Сахарова - король физики бомб и полный профан в обществоведении. По этой же причине те, кто кичится дипломами Гарварда, Стэнфорда, Кембриджа, но не знакомы с действительным содержанием марксизма-ленинизма, не могут обойтись без хозяев над собой, без воровства, терроризма, самоубийств, наркомании, войн, полиции, тюрем и других форм массового перманентного уничижения себя себе подобными?

Такое положение вещей, в некотором смысле, предопределено исторической инерцией: однажды сказавши А в экономике, т.е. вступив между собой по недомыслию и недальновидности в отношения частной собственности, большинство людей вынуждены были встать в неизбежную позу Б, т.е. вступить между собой в отношения продажности и насилия на всех социальных уровнях и, многие тысячелетия последующей истории, хозяева свободно бились между собой «за металл», а у холопов трещали и трещат «чубы».

Заслуга научной расшифровки и теоретической формулировки ПРИЧИН, по которым, практически, повсеместно, повышение производительности труда и рост «оседлости» на базе частной собственности, приводя, с одной стороны, к возникновению избыточного продукта, с другой стороны, порождали класс людей с нарастающим изуверством борющихся, не жалея ни своей, ни чужой жизни за отторжение избыточного продукта от непосредственного производителя, за концентрацию бессмысленных объёмов материальных и хрематических «ценностей» в руках одного владельца, принадлежит классикам марксизма.

Основная причина возникновения фигуры эксплуататора, превращение его в социальный класс диалектико-материалистично была очерчена уже в трудах классиков марксизма-ленинизма, в частности, в работе Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства (В связи с исследованиями Льюиса Г. Моргана)». Естественно, каждый, читавший эту работу, в зависимости от поставленных перед собой познавательных задач, обращал внимание на разные её аспекты, но, как показывает опыт изучения, например, учебников марксизма, наименьшее внимание уделялось и уделяется роли... ЛЮДОЕДСТВА в возникновении частной собственности и всех пород эксплуататоров, хотя Энгельс, опираясь на исследования Моргана, прямо об этом писал.

Людоедство есть наиболее последовательная, абсолютная форма отношений между людьми, приводящая к возникновению прочих форм отношений частной собственности, возникающих между двуногими прямоходящими млекопитающими тогда, когда и поедаемый, и поедающий ещё не доросли до понимания того, что они оба «хомо сапиенсы», т.е. существа и мыслящие, и общественные и, поэтому, могли бы не подчиняться безрассудному «голосу» желудка. Но во времена, когда людоедство не считалось чем-то отличным от прочих гастрономических пристрастий, еще не существовало научной теории, и люди не могли ещё ни обобщать, ни прогнозировать последствий от своих поступков.

Большинство обществоведов КПСС мимолётно касались мысли о том, что рабовладение лишь открыло более эффективную форму поедания тела человека через поедание времени жизни раба. Да и в причащении верующих «к телу и крови Иисуса» нет ничего мистического, божественного. Можно ли приблизиться к богу ближе, чем откушав его плоти и крови? Ведь мы то, что мы едим, считали наши дремучие предки. Если первобытный эпизодический каннибализм продлевал жизнь людоеду в условиях природных неурядиц, то рабовладельческая форма потребления человечины позволяла хозяевам осуществлять систематическое накопление излишков продуктов производительной деятельности раба в абсолютно бессмысленных масштабах и формах, например, в виде религиозных сооружений. И, если о египетских пирамидах ещё можно спорить как о концентраторах энергии, построенных пришельцами из космоса, надорвавшимися при этом, то, глядя на бессмысленный Парфенон или кровожадный Колизей, этого не скажешь.

В результате верхоглядства многих теоретиков КПСС, в их рассуждениях рабовладельцы, феодалы и предприниматели совершенно нематериалистично «падают с потолка» истории на шеи несчастных рабов, крестьян и пролетариев, как бы беспричинно. Просто, наличествуют, и всё тут.

Фигуры эксплуататоров во многих современных работах левых теоретиков рассматриваются как некая данность без выяснения объективных причин, почему «вдруг» в обществе возникает фигура, например, патриархального рабовладельца, латифундиста или современного предпринимателя. А, на самом деле, она не возникает внезапно, а является развитием неэффективной формы людоедства в более продуктивную.

С римскими императорами и монгольскими ханами всё ясно: кто зарезал предшественника, тот и становился очередным императором. С христианскими царями, тоже, всё понятно. Они помазанники божьи (поскольку любая власть, согласно писанию, от бога), и здесь не над чем задумываться.

При изучении «Капитала» Маркса многие, известные мне коллеги из КПСС, тоже, рассуждали простенько: капиталист - данность, а потому следует лишь понять, как он грабит, а поняв, можно выбирать, бороться с предпринимательством или стать предпринимателем. Многие партбилетчики КПСС в годы «перестройки» выбрали второе и стали называть себя либералами, патриотами и клерикалами. Большинство советских академиков, философов, экономистов, как и простые советские рабочие, особенно шахтёры, т.е. будущие пролетарии, не утруждали себя поиском ответов на наиболее общие вопросы: почему некоторые люди, не просто, становятся предпринимателями, а страстно и криминально борются за возможность стать ими, особенно банкирами или строителями финансовых пирамид на манер Мавроди, Полонского, Мэдоффа, почему они становятся активными рейдерами на манер Ходорковского или Порошенко?

Более того, вопрос заключался не только в том, что кто-то ХОЧЕТ стать предпринимателем, а в том, какими ЗАДАТКАМИ нужно обладать, чтобы остаться предпринимателем, выжив в конкурентной борьбе, не попав на прицел киллеру, обанкротив своих соперников, безжалостно сокращая наёмный персонал на многие тысячи душ, как Дерипаска или Греф, чтобы повысить стоимостную эффективность своих активов?

На этот вопрос, особенно после Сталина, в теоретическом плане, в литературе, претендовавшей на звание марксистской, ответы не рассматривались, хотя в своих карикатурах даже Кукрыниксы изображали представителей класса предпринимателей, чаще всего, именно в виде хищных зверей (от шакалов, до акул и удавов).

Если внимательно вчитаться в труды Аристотеля, Макиавелли, Мальтуса, Фон дер Гольца, Фоша, Гитлера, Сороса, Джина Шарпа, то нетрудно понять, что данные литераторы, стратеги, предприниматели, всего навсего, откровенно, а порой нахально, формулировали руководящие мотивы своего типа двуногих прямоходящих млекопитающих, которые воспринимают ближних своих, исключительно, как РАСХОДНЫЙ МАТЕРИАЛ, поедаемый, пардон, потребляемый в той или иной форме, затаптываемый для достижения ПЕРСОНАЛЬНОЙ цели владельца циклопических объемов частной собственности.

«Контроль над деньгами, - пишет Сорос в книге «Кризис мирового капитализма», - требует, чтобы человек посвятил себя ОДНОМУ делу - ДЕЛАНИЮ ДЕНЕГ, и все остальные аспекты личности должны быть подчинены только этому... Инвесторы, как и определенные виды животных, имеют основания для передвижений стадами. Только на точках перегиба тренда курсов не думающие инвесторы, следующие за тенденцией рынка, понесут настоящие убытки, но если они будут проявлять бдительность, то у них есть возможность выжить. Однако инвесторы-одиночки, привязывающие свои состояния к основным показателям рынка, могут быть затоптаны стадом».

Сорос старался никогда не следовать стадным инстинктам, а предпочитал, как хищник, резать себе подобный «скот», разоряя стада акционеров, хеджеров, банки, пенсионные фонды и т.д.

Не понимая ленинской теории экономического соревнования коммунизма с капитализмом, как формы классовой борьбы, не видя людоедской природы предпринимателей, особенно, выбившихся в монополисты, Хрущев призывал империалистов соревноваться с СССР по производству бытовых благ на душу населения. Трагикомизм ситуации состоял в том, что Хрущёв уговаривал урождённых людоедов не есть людей, не понимая, что империалисты все эти года рассматривали только один вопрос: как поджарить в ядерной войне ВСЁ население СССР, Европы, но так, чтобы сами США не превратились в мангал. Ещё более лопоухо в данном вопросе повёл себя Горбачёв со своими общечеловеческими ценностями в классовом обществе.

Сегодня ни у кого не возникает сомнений относительно того, что потенциал способностей к различным видам творчества, тем более, к его гениальным уровням, коренится в структуре хромосом. При благоприятных общественных условиях они формируют личность, способную на выдающиеся результаты в сферах, соответствующих природным задаткам. При НЕблагоприятных общественных условиях природные задатки консервируются или утрачиваются окончательно, тем более, если владелец гениального генного набора приказал всем долго жить ещё во младенчестве. Все эти объективные генные предпосылки играют значительную роль в формировании как паразитических, так и альтруистических задатков личности.

В рабовладельческих, феодальных и буржуазных условиях, низы, под надзором церковно-приходских школ и медресе, католических университетов, синагог, инквизиции и синода, бояр, опричников, жандармов, палачей, каторг и острогов, независимо от генной предрасположенности, в массовом порядке были вынуждены плодить низы. Верхи, независимо от степени своей бездарности, плодили хозяев этих низов. Социальные условия самым существенным образом влияли и влияют на процесс реализации генных задатков, исключая автоматизм их раскрытия в личности в условиях классово-антагонистического общества. Только при коммунизме исключаются тормозящие воздействия на природные созидательные задатки ВСЕХ индивидов и, одновременно, условия коммунизма не содержат в себе элементов бытия, которые питали бы людоедские, паразитарные задатки в психике индивидов.

Редкие случаи прорыва отдельных представителей «низов» в «верхи» в классовом обществе, не делая «погоды», не отменяя действия господствующего закона, породили в русском фольклоре снисходительную поговорку: «Из грязи в князи».

Таким образом, есть все основания утверждать, что существуют не только ЗАДАТКИ, способные развиться в скрипача, врача, художника, изобретателя, но существуют и ЗАДАТКИ, толкающие человекообразное на стезю паразитизма, т.е. способствующие формированию в человеке рабовладельца, феодала, предпринимателя, либерала, служителя культа, людоеда. Случаи каннибализма, имеют место и в 21 веке и свидетельствуют о наличии в генах определённых индивидов наследственной склонности к данному виду атавизма. [Газета.ру. «Краснодарские каннибалы подозреваются только в одном убийстве» 25.09.2017.]

Наличие врожденных конструктивных задатков в характере способствует превращению человека в профессионала, в демиурга в той ли иной области производственной, интеллектуальной или художественной деятельности. Отсутствие созидательных задатков исключает пристрастие личности к какому-либо виду производительного творчества, и потому их психотип формируется лишь вокруг аппетита и либидо, и отличается от представителей животного мира тем, что все свои мерзофилии такой индивид способен оформить и попытаться оправдать вербально.

Многим известно высказывание Фрейда, судившего обо всех по себе, что миром правит жажда власти, секса и чувство голода, но упускается из виду, что это мнение сформировалось у Фрейда в эпоху империализма, когда общество находилось на пределе своего классового разделения, когда капитализм оценивался как загнивающий империализм вовсе не большевиками, а добропорядочными социалистами. Фрейд, не владея диаматикой, скользя по поверхности явления, не понял, что миром правит кучка, которая уже имеет власть, пресытилась всеми сексуальными извращениями и десятилетиями не знала, даже, чувства лёгкого голода. Свои мещанские страстишки, типичные для альфа-самца бабуинов, Фрейд распространял на всё человечество. Но вряд ли романы Толстого рождались чувством голода, таблица Менделеева - жаждой секса, а расчёты и мечты Циолковского - жаждой власти.

В публикациях «Прорыва» не раз обращалось внимание читателей на ту марксистскую истину, что человек это не говорящий бабуин. Любая обезьяна потребляет вещество природы в «сыром виде» и существует только в тех регионах, где средства пропитания произрастают в течение всего года. Как показали исследования, обезьяна может пристраститься пить пепси-колу, виски, но никогда не сможет их произвести, оставаясь обезьяной. Однако стаи обезьян одной той же породы, ведущие «городской» образ жизни, существенно отличаются характером от своих лесных собратьев меньшей диковатостью и большим миролюбием внутри стаи. [Ученые выделяют два вида из рода шимпанзе семейства гоминид - шимпанзе обыкновенный и бонобо, которые разделились около 2 млн лет назад. Эти виды существенно отличатся поведением, например, степенью агрессивности и уровнем общения внутри стаи.]

Человек же потребляет «природу», преимущественно, в переработанном виде и, занимаясь этим, индивид, одновременно, развивает в себе способности к ещё большему творчеству, большей производительности труда, которые не могут не фиксироваться на генном уровне, т.е. «записываются» в генном аппарате в нарастающем объёме. Именно этого не понимал Фрейд, поскольку формировался в обществе, в котором господствовала религиозная идеология и отрицалась, даже Фейербахом, могучая сила науки в мотивации человека и общества, исключалось превращение науки в главную, непосредственно производительную силу общества и наличие объективных законов расширенного воспроизводства самого общества.

Физиологическая и интеллектуальная деградация всех абсолютистских династий эпох рабовладения, феодализма, олигархических кланов эпохи предпринимательского империализма доказывает, что замедление процесса очеловечивания личности и общества пропорционально подчинению интегрального потенциала человечества делу обслуживания убогих по своему спектру интересов, потребностей, предрассудков классов, отмеченных отсутствием каких бы то ни было созидательных творческих потенций, подавленных глотательной и оргастической функциями. Именно в развитых рыночных странах систематически проходят конкурсы: «Кто больше и быстрее съест», в капиталистической России уже проводились конкурсы «Кто больше и быстрее выпьет», развивается индустрия производства кукол для половых сношений, поскольку многие современные преуспевающие люди обоих полов становятся настолько пустыми, что вызывают друг у друга только отвращение.

Один из наиболее ранних исследователей классовой структуры общества, Кенэ, обозначил класс феодалов и религиозных иерархов как «класс земельных собственников». Это и был тот их единственный «талант», единственная черта, достойная научной фиксации. Кенэ не занимался вопросом, откуда взялся этот класс. Большего из данного генотипа «выжать» для науки было невозможно. Пророческим оказалось и название «бесплодный класс», присвоенное Кенэ городским ремесленникам, в большинстве своём, позднее, переродившихся в пролетариев, с высокой степенью бессодержательности их индивидуальных трудовых навыков (придаток к конвейерной операции) или в узкий слой предпринимателей, главный талант которого измерялся склонностью к коллекционированию нулей на своём банковском счёте. В любом случае, представители этого бесплодного класса не создавали ничего дополнительного к материальному богатству природы и общества, а лишь перерабатывали природные материалы и полуфабрикаты сельского производства в иную потребительную форму, при этом создавая нечто абсолютно эфемерное, т.е. стоимость, пригодную лишь к обсчёту, обмеру и обману своих ближних, если не считать, какую угрозу экологии несут в себе все «достижения» рыночной экономики. Никакой человеческий талант не интересовал представителей бесплодного класса предпринимателей, если этот талант не вёл к увеличению нулей на их персональных счётах в банке. Им была абсолютно безразлична потребительная стоимость товара, которую они и по сей день изобретательно фальсифицируют, скармливая либералам, националистам и клерикалам копчёное ГМО из сои с пальмовым маслом под видом салями. Они с садистским удовольствием отторгали и отторгают от себя товары, лишь бы этот процесс влёк за собой прибыль нулей в банке.

Как показала история капитализма, нет такого, даже самого разрушительного, преступления, на которое не пойдут «лучшие» представители этого бесплодного класса (заказные убийства, война, наркоторговля, убийство детей ради органов для пересадки), если это преступление против человечества гарантирует им увеличение нулей на их счетах. В сентябре с.г., в Ростове Великом, риелторы, т.е. квартирные... предприниматели, по предварительным данным, озвученным в СМИ, сознательно выжгли исторический квартал в центре города, чтобы превратить пепелище в свою недвижимость и построить на нём дома для последующей продажи. Другие варианты объяснения события в СМИ, пока, ещё не рассматривались. Естественно, были сожжены и травмированы живые люди. В начале октября один за другим полыхали рынки в Москве и Ростове. Предварительный вывод пожарных - поджоги конкурентами. Полыхают леса в Приморье. Предварительный вывод - лесозаготовительная мафия...

В принципе, поведение ростовских риэлторов отличается от поведения людоедов, описанных в книге Даниэля Дефо, «Робинзон Крузо», только тем, что риелторы не танцуют вокруг кострищ и не обгладывают человеческие останки лично.

Долгие тысячи лет своей истории и до сих пор, некоторые племена, осуществлявшие первобытно-коммунистические отношения внутри своих племен, не брезговали каннибализмом по отношению к чужакам, случайно приобретёнными в ходе охоты, например, на оленя. В благоприятных климатических и географических условиях это качество у первобытных людей было выражено в меньшей степени, подобно тому, как на некоторых изолированных островах, до появления там европейцев, в фауне этих островов вообще отсутствовали плотоядные существа.

Таким образом, если при исследовании причин возникновения отношений подчинения и эксплуатации между людьми руководствоваться законами материалистической диалектики, то придётся признать, что объективная противоположность между эксплуатируемым и эксплуататором, между хозяевами и их рабами, возникая по причине объективно материальной, не может возникнуть в отрыве от того, что заложено в психике на генном уровне и влияет на то, что наиболее энергично усваивается сознанием.

Аксиома о первичности материи и вторичности сознания указывает, прежде всего, на обязательность факта наличия общественного сознания как одного из свойств бытия высокоорганизованной материи. Пока существует объективное общественное бытие в том или ином виде, до тех пор существует общественное сознание. Но верно и обратное. Если, например, массовое увлечение современными наркотическими средствами приведёт к полной деградации индивидуального человеческого сознания, то некому будет осуществлять общественное бытие вообще. Объем живых существ в океане грандиозен и разнообразен, но признаков общественных отношений нет, даже, у пингвинов и дельфинов, поскольку им для существования хватает одних инстинктов и рефлексов.

Но, поскольку в процессе становления цивилизаций, обе социальные противоположности (и эксплуататоры, и эксплуатируемые) тождественны друг другу по степени антинаучности мировоззрения, постольку всегда имел место конфликт двух вариантов обыденного сознания, отличающихся между собой лишь разной массой усвоенных заблуждений. Парадокс состоит в том, что все лауреаты нобелевских премий в области экономики пытались возвести в ранг науки обыденные представления олигархов. Типичному олигарху нужна лишь монополия на финансы страны и мира, а пролетарию, до поры, до времени достаточно зарплаты, пусть даже задержанной на полгода и выше торгов на рынке труда за зарплату он, самостоятельно, подняться не сможет. Т.е. конфликтный характер цивилизаций, основанных на частной собственности, изобилие социальных уродств указывают на то, что качество мышления эксплуататора, и качество мышления эксплуатируемого одинаково ущербно, негармонично в самых существенных моментах.

Пороки любого периода истории земного сообщества есть следствие тождества противоположных классовых мировоззрений в своей антинаучности. У одной противоположности классового общества мозгом управляет желудок и предстательная железа, у другой противоположности - мозг обслуживает, в основном, мышцы. Разумеется, существуют субъекты, живущие не по Фрейду, но они составляют пока меньшинство.

Лишенное научности, сознание одних активных индивидов находило смысл только в поглощении, независимо от того, что поглощается: кровоточащие бифштексы или конкуренты, а других - вынуждало униженно напрашиваться на работу к хозяину, чтобы иметь лепёшку к обеду.

В классическую рабовладельческую эпоху аристократы отдавали предпочтение накоплению рабов, территорий и умножению массы ценных металлов в склепах, а при феодализме, ценные металлы омертвлялись в сундуках, но уже в монетарной форме, а при клиническом капитализме аристократы отдают предпочтение накоплению нулей, и только нулей, на своих банковских счетах, благо, что предприниматели сегодня не испытывают недостатка в НАЁМНЫХ рабах.Гастарбайтеры сами ищут и находят хозяина себе на шею.

Лишенные научного сознания, физиологически здоровые люди не могут прогнозировать своё будущее, и потому они веками относительно спокойно смотрели на то, как в руках более агрессивных соплеменников накапливались, например, земельные пространства, ранее принадлежащие общине, как на этих угодьях эксплуатировались рабы-иностранцы, не понимая, что через некоторое время в феодальных рабов превратится и большинство коренного населения.

Маркс во всех своих рассуждениях исходил из неоспоримой исторической данности, что после первобытного коммунизма все общественно экономические формации были эксплуататорскими. Все остальные их признаки не являются сущностными. Главы «Капитала» о генезисе капиталистов констатируют сам факт и широкий спектр исторических и технических предпосылок превращения крупных латифундистов, сначала, в крупных феодалов, а позднее, крупных феодалов в крупных аграрных капиталистов, но в этих главах Маркс не рассматривал детально методологические вопросы исследования причин превращения отдельных человекоподобных особей в агрессивных паразитов, абсолютно не «комплексующих» по этому поводу.

Бесспорно, что общественное бытие определяет сознание, но приходится констатировать, что сознание одного человека в условиях одной и той же эпохи, как писал Гейне, выбирает себе судьбу молота, а тысячи других субъектов «выбирают» себе судьбу наковальни, а позже удивляются, почему жизнь их постоянно и со всех сил бьёт, почему большинство оказывается в роли овечьей шкуры, а меньшинство или в роли живодёров, или скорняков.

Практически поголовная безграмотность низов и верхов, а потому, практически, полное господство в их психике вербально оформленных инстинктов и рефлексов, неотличимых от инстинктов и рефлексов животного мира, не позволяла многим людям осуществлять какую-либо иную модель отношений между собой, кроме модели пищевой цепочки в биоте.

Характеры и темперамент, физическая сила приматов, потреблявших в пищу и растения и млекопитающих, делала их мутированных потомков сначала племенными вождями, а позднее рабовладельцами высокой степени паразитизма, кровожадности и тщеславия

Потомки приматов-вегетарианцев сохранили психику неагрессивного приспособления к природным катаклизмам, к муссонам, обрекая себя на роль жертв в эпоху, когда каннибализм стал нормой отношений между различными родами и племенами.

Сегодня никого не удивляет ни различие между породами приматов, ни устойчивость передаваемых признаков той или иной породы, в том числе, устойчивая близость одних пород к человеку, т.е. человекообразных бесхвостых обезьян, и неизменность признаков тех приматов, которые, порой, имеют лишь 2-3 незначительных физиологических признаков, позволяющих относить их к приматам.

Психологи давно установили факт врожденности темперамента и характера человека, поэтому, оставаясь на позициях материализма, невозможно отрицать, что склонность к паразитизму и безделью объективно закладывается в «характер» клопа, крокодила и человекообразного, генами соответствующих типов. Уже давно не является предметом спора генная предопределенность различных видов слабоумия. Склонность к хрематическим «ценностям» не может быть исключением и, в то же время, не может быть фатальной. Избавление общества от денег избавит его и от финансового бешенства, и перестроит геном.

Материализм исходит из того, что центральная и периферическая нервная система материальна, и именно она порождает все реакции человека на проявления окружающей материальной же среды. В обществе ничего не происходит без участия объективного аппарата высшей нервной деятельности и её субъективных реакций.

Объективно, без участия сознания, природа не способна сделать ничего, похожего, например, на орбитальную станцию «Мир». Точно так, субъективно выработанная стратегия построения общества, способна обставить субъекта с паразитическими наклонностями такими объективными условиями, чтобы у него не возникало ни паразитических, ни агрессивных мотивов.

Прежде чем вывести на арену цирка хищников, дрессировщики кормят их ровно в таком объёме, чтобы они не уснули на арене, но и не рассматривали дрессировщика и зрителей как пищу. Иного подхода хищники не приемлют.ясно, что по иной методике готовят к выступлению на арене, например, лошадей, попугаев, тем более, людей-актёров. По крайней мере, волнистых попугайчиков вообще не нужно стимулировать. Они, глядя на людей, сами не прочь поболтать. Но если проанализировать буржуазную литературу, то выше теории бихевиоризма (стимул-реакция) в ней, пожалуй, ничего иного не найти. И относительно молодая дисциплина, генетическая психология, недалеко ушла от этого подхода. Однако возникновение теорий когнитивности указывает на то, что диаматические истины о том, что идеи материализуются, когда они овладевают массами, постепенно, прямыми и окольными путями проникают в общественное сознание.

Т.е. трансформация геномов происходит не только под воздействием излучений, химических веществ и механических воздействий, но и под влиянием научно-безупречных идей, как и под воздействием либерально-националистической-религиозной чуши. Правда, это не означает, что генные трансформации происходят сразу во время лекции или чтения статьи. Но практика доказала, что, например, реклама, преподносимая определённым образом в течение длительного времени, самым решительным образом сказывается на психике, особенно молодого человека, порождая такой вид психоза, как, например, шопоголия, игромания. Будучи усвоенными, рекламные штампы обуславливают поведение с детства, а поведение, в свою очередь, формируют характер потребления. В дальнейшем, потребление изменяет обмен веществ, что не может не отразиться на клеточном уровне, формируя рефлекс. Рефлекс способен трансформироваться в инстинкт. Например, капиталу выгоденфастфуд. Найдётся ли сегодня теоретик, который бы отрицал, что это не привело к перерождению психики многих людей; это перерождение - в ожирение; а ожирение - в новый тип обмена веществ, например, диабетический, передающийся уже по наследству.

К подобным выводам постепенно склоняется и современная экспериментальная и теоретическая физиология высшей нервной деятельности. В статье Константина Сивкова, опубликованной в октябре 2017 года в газете «Военно-промышленный курьер» №39, отмечалось, что известный нейробиолог из Университета города Осло Гернот Эрнст в ходе своих многолетних исследований доказал, что люди с различными моральными установками приобретают различные морфологические изменения в соответствующих отделах головного мозга. Из этого следует, что либералы, индивидуалисты, живущие по моральной установке - бери от жизни всё, мутируют и физиологически. И наоборот, даже, в условиях капитализма, физиологические особенности в соответствующих отделах головного мозга способствуют формированию из одних индивидов, преимущественно, эгоистов, из других - альтруистов. А по мере реализации эгоистических и альтруистических наклонностей, отделы головного мозга претерпевают ещё большие изменения. Не случайно, что «лас-вегаский» стрелок, игроман и развратник, убивший 59 и ранивший 500 человек в октябре 2017 года - прямой потомок широко известного в США крупного банковского грабителя.

Таким образом, и паразитизм, и альтруизм в психике, как и мудрость, и глупость, имеют и материально-социальную предпосылку, и клеточно-молекулярную мутацию, и вербальную обусловленность. Маркс писал, что идеи имеют такую власть над человеком, что эти «цепи-идеи» невозможно разорвать, не разорвав своё сердце.

Редчайшие попытки отдельных мыслителей древности сформулировать принципы более человеческих отношений между людьми с неравными физическими и умственными задатками, с разными темпераментами и характерами в классовом обществе, не получали признания, развития и распространения, не только в результате силовой политики господствующего класса, но, прежде всего, по причине массовой письменной неграмотности наибольшей части отряда прямоходящих млекопитающих, как писал Аристотель, якобы, по природе своей, пригодных лишь для роли рабов. Какой бы тяжелой и унизительной не была бы доля раба, долгие века в его сознании, как ни странно, ютилась, преимущественно, покорность, достигшая своего апогея при феодализме, позволившая поэту написать: «Чем тяжелей наказание, тем им милей господа». Например, в Индии каста неприкасаемых веками не создавала никаких неудобств другим кастам. На таком же положении находились веками баракумины и айны в японии. Фактически, два недавних века африканские рабы не создавали проблем для своих рабовладельцев в обеих Америках. А вот, генотип индейцев не позволили им опуститься до рабской психики. Строго говоря, сделать из них рабов не смогли ни голландские, ни французские, ни даже английские колонизаторы.

Таким образом, существует комплекс объективных, и, порожденный ими, комплекс субъективных факторов, провоцирующих индивидов, одних на роль эксплуататора себе подобных с постоянно нарастающей степенью холодного зверства, а других на холопство. Но, пока, очень редко, кто из современных марксистов вспоминает об исследованиях Льюиса Моргана, в том числе, и по проблемам людоедства, и выводах, сделанных Энгельсом на основе открытий Моргана. Поэтому в ряде случаев у либеральных, националистических и клерикальных идеологов остаётся пространство для попыток представить современных потомков людоедов - добродеями.

Мало сказать, что обществоведческое невежество большинства провоцирует меньшинство на эксплуатацию большинства. Основоположники марксизма стройно и последовательно доказали, какие объективные экономические предпосылки, и субъективное невежество в каких вопросах, обрекают одного простого смертного думать о себе как о фараоне, басилевсе, императоре, царе, князе, бизнесмене, а другого искренне относиться к себе, как к холопу.

Тем не менее, даже, не имея научного ответа на этот вопрос, эксплуатируемые массы, видя идиотизм самого факта тирании меньшинства над явным большинством, периодически восставали против этой ненормальности и, от формации к формации несколько ограничивали возможности своих тиранов распоряжаться самой жизнью эксплуатируемых, однако, не видя путей полного избавления себя от эксплуатации. Подобная историческая практика относительного сокращения тиранических возможностей паразитирующего меньшинства позволяет утверждать, что юридическая свобода пролетариев, по логике истории, должна, в конце концов, быть заменена ФАКТИЧЕСКОЙ, полной НЕЗАВИСИМОСТЬё каждой личности от самодурства любого другого физического лица.

Как известно, Маркс называл лишь полный коммунизм - началом истории человечества, а все предыдущие формации, особенно эксплуататорские - предысторией человечества. И, действительно, абсолютно ненаучно называть историей человечества тот период общественного бытия, когда отношения между людьми и по своей форме, и по сущности являлись ярким проявлением атавизма и все научно-технические достижения человечества, прежде всего, ставились на службу взаимного истребления и закабаления.

Коммунизм, аскетизм и потреблятство

По мнению многих граждан развитых цивилизованных стран, современные племена, ведущие образ жизни первобытного коммунизма влачат относительно аскетичное существование именно потому, что в их среде нет хозяев и, в силу этого, они не смогли достичь тех уровней урбанизации, научно-технического прогресса, роскоши, которые достигли этносы, руководимые фараонами, латифундистами, мандаринами, ханами, олигархами, т.е. не смогли настроить египетских пирамид, циклопических арен для боёв гладиаторов, а так же Великой китайской стены крайне «необходимой в хозяйстве», Бастилии, храма Василия Блаженного, «Крестов», создать оружие массового уничтожения людей.

Есть люди, которые до сих пор считают, что все римляне жили, почти, так же развратно, как патриции, а пролетарии Италии - существенно комфортнее, чем племена «на краю Ойкумены», которых, к их счастью, не коснулись греческая демократия и римское право. Многие не понимают, что суды, кандалы, плётки, колодки, децимации, тюрьмы и другие изобретения права и демократии являются средствами для удержания подавляющего большинства населения всех цивилизованных стран и их колоний именно в пределах категорического, желательно, вечного аскетизма.

Есть немало свидетельств тому, что большая часть населения США в период Великой депрессии жила несравненно унизительнее и аскетичнее (как свободные собаки, выброшенные на улицу хозяевами), чем кулаки в СССР, выселенные в Сибирь. Иначе, чем объяснить массовое участие западных инженерных кадров в состоявшейся первой советской пятилетке индустриализации, сыгравших заметную роль в её выполнении за три года, и героизм сибирских дивизий при наступлении под Москвой в декабре 1941 года??? Только тем, что спецпереселенцам и западным специалистам в СССР было в те годы много комфортнее, чем в США, а тем более, в поверженной веймарской Германии, точно так, как многим гастарбайтерам, утверждающих при опросах, что на Родине их ждёт только голодная смерть и ещё большие унижения.

Иной вопрос, что единственным мотивом большинства иностранных пролетариев умственного и физического труда в создании заводов на территории СССР была вполне приемлемая зарплата, т.е. деньги, поэтому можно быть уверенным, что значительная часть западных специалистов была с «двойным дном», т.е. и с «серой» зарплатой от секретных служб своих стран. Только предельно наивный человек может сомневаться в бесцеремонности разведок империалистических стран, которые «не додумались» бы использовать смертельно затруднительное положение своих специалистов и не принудили бы их подписаться на шпионаж и вредительство в СССР за дополнительную оплату.

Ничем иным невозможно объяснить типично высокую ТРУДОГОЛИЮ, ИНТЕНСИВНОСТЬ и ДИСЦИПЛИНУ труда в капиталистических странах, кроме как вопиющим аскетизмом миллионов безработных и гастарбайтеров, жизнью отверженных в «гарлемах», «фавелах» и «детройтах» развитых капиталистических стран. Читайте Ге Мало, Диккенса, Драйзера, Короленко, Горького, Джека Лондона, если не хватает трудов Маркса.

Что же касается аскетизма и «отсталости» современных первобытных племён в вопросах цивилизованных форм «комфорта», можно сказать: слава объективной реальности, что за тысячи лет своего существования все поколения современных индейцев бразильской сельвы не потратили ни секунды, ни единой калории, ни одной нервной клетки, ни на один из этих грандиозных памятников массовой тупости: т.е., не участвовали в строительстве пирамид, храмов, в мировых войнах, в которых МИЛЛИОНЫ, угодивших в капкан цивилизации на базе частной собственности, выступили в роли молодого, отлично обманутого пушечного мяса, как правило, идущего служить в империалистические армии именно под давлением аскетизма, иначе говоря, страха перед голодной смертью на Родине. Особенно много такого «мяса» было воспитано голодом именно на цивилизованном кроволюбивом Западе.

Но речь, в данном случае, ведётся не в оправдание лени, обломовщины, а о том, что гигантское количество сил и энергии людей в цивилизованном обществе, основанном на частной собственности, ВСЕГДА бездарно расходовалось на совершенно идиотские, человекоубойные проекты, на удовлетворение самых больных потребностей узкой прослойки хозяев. Марксистская теория доказала, что только коммунизм избавляет общество от бессмысленного растранжиривания человеческой, единожды данной жизни.

Как бы высока не была интенсивность и производительность труда пролетариев умственного и физического труда при капитализме, этот строй существует до тех пор, пока потребление благ основной массой населения не выходит за рамки аскетического объёма и качества, позволяющего народу осуществлять лишь ПРОСТОЕ воспроизводство своей наёмной рабской силы, но при решительном замораживании его умственного развития. В интеллектуальном отношении основная масса пролетариев - аскеты поневоле. Сегодня капитализм развитых стран делает ставку на гастарбайтеров, как на самых аскетичных обладателей товара «рабочая сила» в её мускульном варианте. В этом одна из стратегических причин массового завоза дешевейшей рабочей силы в Европу. Причем, это не афроамериканские рабы, а сознательные наёмные рабы, которые долгое время готовы сами зарабатывать на жизнь самым изнурительным образом. Если бы зарплата гастарбайтеров превышала аскетический минимум, многие из них осуществили бы накопление излишков и сами перешли бы в ряды буржуазии, включаясь в конкурентную борьбу со своим бывшим хозяином с азартом начинающего игромана. В этом случае, люди поменяются местами в системе общественных отношений, но ни на грамм не изменится суть этих отношений между хозяином и наёмным домашним животным.

С точки зрения потребности человечества в прогрессе, было бы недурно, если бы темпы роста качеств личности напрямую зависели бы от количества потребляемых материальных благ, от дороговизны продуктов, пропущенных через желудочно-кишечный тракт потребителя. Поел супчик из ласточкиных гнёзд или ложечку мозгов из черепной коробки живой обезьяны и... сразу поумнел. Но нет никаких признаков того, что в странах с большим размером ВВП, т.е. в «богатых странах», качество развития населения пропорционально выше, чем в странах с меньшим ВВП на душу населения.

«Утечка мозгов» из Индии, Пакистана, например в США, доказывает, что собственная система подготовки кадров в США ничуть не превосходит индийскую или пакистанскую. Страны с олигархами, объявившие себя наиболее цивилизованными и успешными по критерию ВВП, характеризуются лишь более динамичным ростом ВИЧ-инфицированности людей, ростом наркомании, диабета, ишемических и раковых заболеваний, алкоголизма, преступности, вплоть до терроризма и других видов психопатий. Да и в демократической РФ, по мере движения к американским стандартам потребления образовательных услуг, т.е. обучения детей и молодёжи без воспитания, вполне закономерно учащаются случаи расстрела учеников и учителей в школах. Америку, конечно, пока, не догнали, но разговоры о продаже оружия нарастают.

Опыт цивилизованного мира показывает, что НЕТ никакой прямо пропорциональной зависимости между объёмом, тем более, калорийностью личного материального потребления истеблишмента и темпами роста прогрессивности его, например, интеллектуальных, художественных или спортивных достижений. Судя по исследованиям биографий, например, Ньютона, Шекспира, Пушкина, Толстого, Тернера, Ван Гога, Репина, Фарадея, Маркса, Сталина эти лица уступали по количеству съеденного и выпитого, например, Александру III, Черчиллю, Герингу, Ельцину, Гайдару... А какое разительное отличие между интеллектуальным наследием этих двух групп людей! Вряд ли, западноевропейцы и американцы, достигшие 200 и более килограммов живого веса, достойны подражания большего, чем Лермонтов, Некрасов или Ленин. Даже будучи урождёнными дворянами, названные люди не стали игроманами, алкоголиками, наркоманами, обжорами, фанатами своих банковских счетов и других типичных животных потребностей, рожденных цивилизацией частной собственности.

Симптоматично, что в сообщениях СМИ, например, о смерти А.Носика, ярого антикоммуниста и, следовательно, последовательного сторонника феодально-буржуазных ценностей, сказано, что причиной его смерти было «неправильное питание И нездоровый образ жизни». Можно подумать, что неправильное питание - это противоположность нездоровому образу жизни, а вот, у гастарбайтеров в РФ, «благодаря борьбе» таких, как Немцов, Навальный, Носик, и питание правильное, и образ жизни (в строительных «вагончиках» и бытовках) - изумительный. Строго говоря, Носик, как и Немцов, свою единственную жизнь посвятил борьбе за право вести именно нездоровый образ жизни, чтобы погибнуть от мерзостей своего выбора, вместо того, чтобы развить в себе здоровые потребности созидателей, жить долго и счастливо. Видимо, они так поняли сказки старухи Изергиль: «Лучше прожить тридцать лет пьяным, чем триста лет умным».

В часы, когда писались эти строки, интернет сообщил, что Носик скончался тогда, когда решил отказаться от «нездорового образа жизни», т.е., несколько дней подряд вёл аскетический образ жизни, не пил. А почему он так много пил? Здесь нужно понять проблемы человека, согласившегося за приличное вознаграждение обливать помоями историю своей Родины, особенно социалистической, так, как это делал и Носик.

Необходимость пить много перед сном возникала у многих предателей, переоценивавших роль денег в своей единственной жизни. Они очень быстро начинали понимать, сколь неэквивалентна их новая зарплата величине предательства. По той же причине относительно рано, по сравнению с Толстым, ушел из жизни, например, отлично материально обеспеченный писатель, В. Аксёнов, хотя, провел много лет на вожделенном Западе, в странах всеобщего изобилия и шикарного потребления, когда макдоналдсами в СССР ещё и не смердело? Объяснение большим мешкам под его глазами можно найти в его же книге: «Десятилетие клеветы». Ведь ему хорошо (по меркам советских бытописателей) платили на Западе, пока, он повествовал об ужасах жизни в СССР так, как того хотели его хозяева. При этом нужно было делать вид, что ты и сам веришь в то, что говоришь. Но СССР рухнул, и Аксёнов стал, практически, не нужен. И лгал Аксёнов так долго, что, вернувшись «с заката» в РФ, он уже умел хорошо пить кальвадос, но разучился писать как художник. Он потерял то, чем обладал, пока был советским писателем и творил с оглядкой на Тургенева, Горького, Ильичёва и Суслова. Живя без партийных поводырей, Аксёнов превратился в поверхностного фактолога, местами в литературного проктолога, протокольным языком фиксировавшего политико-сексуальные аспекты в «Редких землях», а тем более, в «Московской саге». Но Голсуорси из него всё равно не получился. Он утратил то художественное, что присутствует только в душах бессребреников, способных любить и всё человечество, и ближнего своего и не опускающихся до вранья. Его произведения, как и плакаты вечного очернителя СССР, Глазунова, превратились в безжизненные схемы, лишенные именно художественной выразительности, поэтического романтизма.

Но, лежащие на поверхности, факты очевидной растленности большинства представителей рыночной элиты не избавляют науку от необходимости точно установить: в силу каких обстоятельств одни люди выбирают возвышающие формы потребления и потому развиваются в гениев гуманизма, которых не могут забыть даже враги, как, например, Сталина, а другие - завершают свой земной путь и быстро, и гадко, зачастую от пули киллера, подосланного конкурентом, от яда, петли или взрывного устройства от политического оппонента. Почему многие, владеющие миллионными состояниями, не имеющие преград в потреблении деградируют до уровня Каспарова, Ходорковского или Березовского. Кстати, в интернете размещались фотографии рекордно аскетичной могилки Березовского в Англии. Как говорится, за что боролся.

Не будет преувеличением, если сказать, что коммунистические и антикоммунистические формы потребления соотносятся как, например, развивающие личность симфонии Бетховена, Чайковского, Свиридова после 18.00. со звуками отбойного молотка за окном после 24.00. Наиболее «золотая молодёжь» устанавливает в салонах своих «тачек» звуковые колонки, превосходящие по децибелам любой отбойный молоток. Как говорится, о музыкальности слуха не спорят. «Мажоры» выделяются только тем, чем могут, т.е. шумом своих «тачек» за папины деньги. Уже в школе каждый мажор знает кое-что о власти денег, но не знает ни «вкуса» минимальной зарплаты, ни «вкуса» полугодовой её невыдачи.

Музыка как элемент культуры, особенно классическая, является хорошей иллюстрацией сущности и проблем потребления, поскольку многим кажется, что в вопросах потребления - все потребители гении выбора. Но на примере условий, приведших к возникновению классической музыки, можно увидеть, что её появление обусловлено не волей потребителя, а прогрессом во многих областях человеческого бытия. Классическая музыка не могла появиться раньше бумаги, раньше нотной грамоты, раньше появления многих музыкальных инструментов, художественной литературы, теории гармоники, раньше зачатков научной акустики, свободного времени у больших масс материально обеспеченных людей, сделавших симфоническую музыку спасением от непреодолимой тоски и относительно доходным ремеслом для композиторов и исполнителей. Только вобрав в себя все достижения этих областей материальной и духовной культуры, исторической науки, мифологии, религии, композиторы приобрели необходимый набор условий для создания своих произведений.

Но это не означает, что, будучи созданным, продукт предельно развитого музыкального творчества может быть потреблён любым и каждым, а тем более, усвоен умом, в котором «оперативная» память и «жесткий диск» еще не заполнен соответствующими «программами».

История не знает случая, чтобы футбольные фанаты после матча шли послушать симфонии Шнитке. Узкие «фильеры» социального опыта и уровня образованности подростка не могут соответствовать «размерам», содержанию, драматургии музыкальных фраз, рождённых переживаниями, ассоциациями, жизненным опытом классиков. Большинство подростков воспринимают музыкальную классику как усыпляющий шум. В данном случае речь о музыке ведётся лишь как об одном из примеров индикации интеллектуальной зрелости личности, её способности воспринимать, т.е. «потреблять» сложные, предельно высокие продукты развития общественного сознания в любой области. Уши - это локаторы, воспринимающие все колебания звуковых частот, но только развитый мозг способен расставить по местам классическую симфоническую музыку и рэп.

Но ещё трагичнее эти социально-возрастные и образовательные ограничители качества потребления проявляют себя при столкновении подростка с единственной научной литературой об обществе, т.е. с марксизмом.

Уже сформулированы многие мировоззренческие истины и законы. Тома, содержащие эти истины, открыты, но фильеры ЕГЭ, современной узкой дипломированности, отсекли эти знания от потребителей, и не только потому, что националисты всех наций СНГ, клерикалы и либералы уничтожили множество библиотек на территории бывшего СССР, а в современных СМИ и ВУЗах господствует трусливая самоцензура безжалостно сокращаемой оппортунистической и даже коллаборационистской профессуры, но и потому, что современные образовательные технологии натаскивают индивида лишь на ближайший, примитивный круг его первичных технических функций. Огромные толпы, пикеты, демонстрации дипломированных, но обманутых вкладчиков, пайщиков, дольщиков, жертв пирамид, кинутых туристов доказывают полную свою инфантильность в вопросах мировоззрения и широкого круга общественной практики.

Казалось бы, что страшного в том, что миллиарды субъектов способны переварить любое копченое ГМО под видом салями из сои на пальмовом масле, но не способны потребить «Науку логики» Гегеля и четыре тома «Капитала» Маркса? Но достаточно вспомнить, что натворили в истории, например, Рокфеллер, Ротшильд, Муссолини, Гитлер, Гимлер, Геббельс, Хрущёв, Солженицын, Горбачёв, Ельцин, Гайдар, Чубайс... чтобы оценить разрушительную силу антимарксизма, как и недомарксизма. Непонимание марксизма рождало самых услужливых дураков за последние сто лет. Но только совершив реальное преступление перед всем человечеством, например, изготовив атомную бомбу и вручив её в руки американских маньяков, ничем не уступающих гитлеровцам, Эйнштейн, Оппенгеймер, Сахаров сделали вид, что осознали меру своей узкопрофессиональной недалёкости, но не надолго. Ведь предстояла технически интересная и хорошо оплачиваемая работа по созданию водородной, нейтронной бомб, по развалу СССР.

Именно в этом смысле необходимо понимать знаменитую формулу, выведенную марксистами в эпоху отсутствия у человечества научного уровня сознания: общественное бытие определяет сознание. Там и тогда, где и когда научные знания об обществе ещё не выработаны или выработаны, но не усвоены, господствующее мировоззрение человечества определяется стихийным общественным бытием, законами джунглей, зафиксированных в римском праве, и потому лишь немногим отличается по содержанию от инстинктов животных. В этих условиях решения принимаются или, как бог на душу положит, или демократически, по большинству, но именно поэтому большую часть истории в обществе бушевали бессмысленные, беспощадные, безрезультатные... «тахриры» и «майданы».

При господстве массового либерального, клерикального, националистического невежества, опыт является не критерием истинности мышления, а подтверждением ошибочности принятых решений без какой-либо гарантии выйти на адекватное решение. До Октябрьской революции массам и вождям иногда случайно удавалось выбрать из худших решений лучшее, но никогда не удавалось выработать решение единственно верное, тем более цепи стратегически верных решений на долгие годы, как это было свойственно Ленину и Сталину. Образно говоря, дураки безуспешно учились на ошибках других дураков до самой своей безвременной кончины, как это случилось, например, у Геббельса, Старовойтовой, Немцова, Носика...

Таким образом, грамотные, конструктивные ПОТРЕБНОСТИ собственно человеческого, т.е. стратегического характера, вообще не могут возникнуть в безграмотном или узко натасканном уме. Каких положительных результатов можно ожидать от процесса потребления чего бы то ни было, если потребности порождены лишь инстинктами и рефлексами. Что можно извлечь из наследия Солженицына, кроме ненависти, лжи и предложений вернуться во времена «земств». В мемуарах Хрущева невозможно обнаружить ничего, что указывало бы на его знакомство с «Капиталом» Маркса. Нет ни одного свидетельства, что у Ельцина была потребность овладения информатикой выше потребности в алкоголе или еде. На доведение сознания субъекта до уровня усвоения высших достижений переживаемой ими эпохи, необходимы, к сожалению, годы (при самом благоприятном стечении внешних обстоятельств и при высоком личном трудолюбии).

Даже, для передач Галкина не удалось найти детей, которые к семи годам освоили бы тензорные уравнения и творчески применяли их для развития теории Эйнштейна или овладели диалектикой, хотя бы в исполнении Гегеля. Психика детей, модель, довольно близкая к психике тех взрослых, сознание которых не содержит информации о законах развития общества, т.е. подобна сознанию первобытных людей, исключающему само желание потребить то, о существовании чего детский ум ещё не догадывается, хотя, эти предметы существуют и сведения о них уже содержатся в научных энциклопедиях. Потому Галкин так искренне восторгается всему, чему его учат дошколята из передачи «Ты самый лучший».

Чтобы, например, диалектика Гегеля превратилась в предмет вожделения, необходимо успешно освоить, хотя бы, школьный курс наук. У подростка, застывшего в своём развитии на уровне «качка», и в зрелые годы потребности не выйдут за рамки его костно-мышечной системы, т.е. запросов мозжечка и желудка. Он, конечно, не желает быть аскетом. Но он объективно аскет, поскольку не видит богатства во всём богатстве, которое выработало человечество. Слепые люди - аскеты поневоле на цвет, свет, живопись, т.е. на красоту. Глухие - аскеты на всю звуковую палитру. Умственно неразвитый человек - аскет на всё человеческое.

Со времён царизма во многих семьях в России детей воспитывают в строгом уважении, прежде всего, к еде: «Когда я ем, я глух и нем». Когда либерал произносит: «Не хлебом единым живёт человек», он имеет ввиду, ещё и сливочное масло, черную икру, пармезан, севрюгу под хреном, гусиную печень, трюфели, обязательно виски, текилу, абсент... Только от людей либеральной ориентации и образованности, т.е. от антикоммунистов можно услыхать категорически первобытное: «Мы то, что мы едим».

Действительно, как иначе объяснить, что огромное количество «финансовозрелых» субъектов, находясь за рулём своих майбахов и бентли, называют друг друга баранами, свиньями, коровами, скотинами или тупыми гениталиями? Это, без всяких шуток, можно объяснить только тем, что, в системе их потребления главным компонентом является жареное, пареное, вареное мясо мелкого и крупного рогатого скота, «секас» и ни грамма «Анти-Дюринга».

Марксизм, в отличие от либерализма, руководствуется истиной, что Человек далеко не только то, что он съел. Для окончательного преодоления животных начал в психике человека, марксистско-ленинская теория и требует от претендента на звание Человека и коммуниста не только потребления здоровой пищи в разумных пределах, но и усвоения всех тех интеллектуальных БОГАТСТВ, которые выработаны человечествомза всю историю его существования. Короче говоря, если антикоммунисты - это то, что они едят, и с этим не поспоришь, то коммунисты это те, кто, наряду со здоровым питанием, УСВОИЛИ ВСЁ интеллектуальное БОГАТСТВО, которое выработало человечество.

Поэтому, человеку, вступающему в компартию, следует самому, сначала, задать себе вопрос о том, насколько он свободен от потреблятства, т.е. от продажности ради материальных, а тем более, финансовых ИЗЛИШЕСТВ. Индивиду, ещё не избавившемуся от детского истерического «хочу-у-у-у-у», от «шопоголии», научное мировоззрение ещё не присуще, а партбилет в сумке может таскать и кенгуру.

Иными словами, между материальными и интеллектуальными потребностями индивида существует подвижная граница: чем больше по времени сознание занято проблемой личного материального потребления, особенно питания, тем меньше времени жизни остаётся у него на духовную, тем более, научную работу мысли. А поскольку во всех странах с рыночной экономикой очень остро стоит вопрос борьбы успешной части населения против собственного ожирения, несварения и диабета, то само собой ясно, как мало у них остаётся времени на вечное и доброе. Посмотрите, что творится с толпами на Западе в дни распродаж или презентаций, перерастающих в массовые погромы. Глядя на этот агрессивный идиотизм, трудно отделаться от мысли, что европейцы произошли от пираньи, а не от обезьяны.

Широко известен «фотошоп», якобы, снимка из космоса, Ю.Кореи и КНДР, в качестве доказательства превосходства системы потребления электричества при рыночной экономике над социалистической. Но истории неведом случай, когда бы в крупных городах развитых капиталистических стран, особенно в США, если случались перебои с подачей электроэнергии, чтобы это не сопровождалось массовым разгромом магазинов и банкоматов не только ночью, но и днём, поскольку отключалась охранная сигнализация. Но это нужно видеть. В часы, когда пишутся эти строки, над территорией США свирепствуют тайфуны и... по свидетельству Евроньюс, шайки мародёров. Они удовлетворяют свои потребности в соответствии с американской мечтой. По очень многим, чисто коммунистическим причинам, если в КНДР отключат электричество для решения какой-либо общей, третьей задачи, то самые маститые американские аналитики не смогут предсказать в Пхеньяне массовых погромов. А вот за Париж или, тем более, Лондон - никто не поручится.

Однако критика потреблятства не означает, что коммунизм как-то связан с аскетизмом или с казарменностью, изобретённой, как раз, классовым обществом, а не большевиками. Ничто человеческое марксисту не чуждо. Коммунизм, поскольку он базируется на мобилизации достижений ВСЕХ наук, выработанных человечеством ради повышения производительности ВСЕХ видов труда, следовательно, сокращения обязательного рабочего времени, увеличения свободного времени, качества и объемов производства, постольку коммунизм, уже на стадии производства, обеспечивает ГАРАНТИЮ, с одной стороны, удовлетворения всех научно оправданных потребностей общества, а с другой стороны, научно ГАРАНТИРУЕТ каждому индивиду защиту от форм и объемов потребления, разлагающих личность и грозящих всему человечеству вымиранием, как это происходит сегодня. Маме при коммунизме не нужно будет думать о том, что её ребёнок найдёт на улице... пистолет и пойдёт «пугать» сверстников в школе, что он где-то купит бутылку водки или «дозу».

При коммунизме будут ликвидированы все современные виды производства оружия, прежде всего, массового поражения, а производство спирта и наркотиков будет осуществляться только в пределах потребностей лечебных заведений. У человечества не будет повода, чтобы... «сколько раз увидел, столько раз и убил», как это было недавно в Лас-Вегасе, чтобы «читать стихи проституткам» и «с бандюгами «жарить» спирт». Капитализм использует стресс, как важное мотивирующее средство к труду на хозяина. Коммунизм, ликвидируя фигуру хозяина над человеком, делает невозможным наступление черного дня в жизни человека по воли субъекта, и человек освобождается от необходимости каждый вечер снимать с себя стресс алкоголем или наркотиками.

Коммунистическая теория рассматривает процессы производства и потребления как тождественные противоположности. Производство чего бы то ни было - ПОТРЕБИТЕЛЬНО, если в наличии имеется то, что необходимо и можно потребить в ходе производства. Потребление - ПРОИЗВОДИТЕЛЬНО, если потребляемое не содержит в себе заведомо разрушительных компонентов. Не стоит, например, строить дом из тротиловых шашек или пить метиловый спирт, какой бы низкой не была его цена.

Производя, например, чугун, мы потребляем, как минимум, руду и уголь определённого сорта, а равно, только потребляя уголь определённого сорта и руду, мы можем произвести чугун, если знаем, как это делается. Потребляя биологически оправданную пищу, мы воспроизводим физиологическую субстанцию прямоходящего двуногого млекопитающего, а потребляя, к тому же, например, и стихи Маяковского, каждый индивид воспроизводит себя в качестве Человека.ясно, если не производить пищу, одежду и жилища, то нечего будет потреблять, и тогда некому будет читать стихи Маяковского, чтобы стать Человеком. Иначе говоря, существует достаточный, т.е. биологический уровень и формы потребления для воспроизводства биологической оболочки индивида, и необходимая структура потребления для расширенного воспроизводства личности Человека, которую можно воспроизвести, лишь предоставив личности всю необходимую номенклатуру предметов материального и духовного потребления, создаваемых производительными силами всего общества. В этом смысле и нужно понимать тезис Маркса о превращении науки в непосредственную производительную силу общества. Ничто не делает личность такой свободной, как подлинная и всесторонняя образованность, как умственное превосходство над бывшим хозяином.

Поэтому теория коммунизма никогда не рассматривала потребление как самостоятельную обособленную ценность. Пушкин обессмертил своё имя не тем, что зубрил стихи Державина, а тем, что создавал их много искуснее Державина.

В теории коммунизма (как знак сложения в алгебре не ставится в начале уравнения) рассуждения о потреблении не выносились в начало манифеста потому, что потребление в марксизме считается аксиоматичным, само собой разумеющимся, простейшим, а порой и тупейшим актом жизнедеятельности, если налажено производство предметов потребления. Если нет производства во всех его необходимых культурных, номенклатурных и объемных аспектах, то потребление или невозможно вообще, или приобретает животные, часто, людоедские формы.

При коммунизме производство не самоцель. Объективно, момент производства и потребления - есть диаматически понимаемое единство процессов производства средств производства ради производства предметов непосредственного развивающего потребления. Капитализм не сможет существовать, если рядом с потребительными излишествами членов олигархических кланов не будет АСКЕТИЧЕСКОГО потребления МИЛЛИАРДНОЙ армией наёмных работников, особенно гастарбайтеров всех наций.

Общественное производство, с научной точки зрения, бессмысленно, если оно не организовано с учётом объёма и номенклатуры потребностей всего общества, если произведённое не обеспечивает удовлетворения ВСЕХ НАУЧНО ОБОСНОВАННЫХ потребностей КАЖДОГО индивида как элемента общества на всех стадиях его поэтапного социогенеза.

Гипертрофия физиологически порожденных потребностей, всегда является следствием нарастающей атрофии интеллектуального потенциала общества, а, следовательно, и личности. Особенно ясно эта зависимость просматривается на примере роста алкоголизма, наркомании, обжорства, игромании и шопоголии. Независимо от причин возникновения, атрофия интеллектуальных потребностей ведёт к гипертрофии физиологических похотей, психопатических прихотей, не имеющих созидательного содержания. Например, производство и накопление одного лишь абстрактного труда, т.е. стоимости.

При коммунизме производство не может ставить перед собой, в качестве основной цели, изготовление оружия или выращивание стоимости, что составляет основной смысл и цель производства при капитализме. Без насилия не завоюешь новых рынков, без экстенсивного роста рынков невозможно накопление стоимости в темпе, соответствующем империалистическим аппетитам. Теория и практика капитализма вращается вокруг производства СТОИМОСТИ, в особенности, прибавочной СТОИМОСТИ.

Теория И ПРАКТИКА коммунизма вращается вокруг вопросов расширенного воспроизводства самого ОБЩЕСТВА, главной потребностью которого является ПРОИЗВОДСТВО индивидов, потребностью которых, в свою очередь, является строительство справедливого во всех отношениях ОБЩЕСТВА. Отсутствие же научного уровня сознания в первобытном обществе и предопределило невозможность формирования индивидов, научно осознающих условия, при которых первобытный коммунизм мог бы беспрепятственно развиваться в полный и перманентный коммунизм. Человечество оказалось без вины виноватым и, в силу этого чисто технического исторического факта, ему пришлось расстаться с первобытным коммунизмом ради возвращения в полный коммунизм, но через кровавые уроки рабовладения, феодализма, империализма и первой мировой войны. Наиболее старательными и талантливыми учениками оказались в тот период народы России, образовавшие в своё время СССР. Однако и здесь народам не хватило скорости в качественном усвоения науки о построении ПОЛНОГО коммунизма. Поэтому, под руководством Горбачёва и Ельцина, «дубина народного гнева» вновь победила и... народ получил за это одни лишь... ВАУчеры.

Таким образом, история показала, что коммунизм можно построить и жить в нём, не обладая научными знаниями, но это будет первобытный коммунизм без гарантий выживания и развития общин. Но ныне созрели практически все необходимые предпосылки для реализации модели коммунизма, построенной на основе поголовной грамотности людей, на полном развитии их главных личных задатков.

О том, что, с теоретической точки зрения, при любом уровне развития производительных сил интеллект способен порождать теоретические нормы коммунистической морали, теоретические модели коммунистических производственных отношениях, свидетельствуют культурные памятники различных периодов цивилизации, гениальные догадки отдельных мыслителей. В самый расцвет рабовладения человек оказался способным написать «Атлантиду», труд о совершенном устройстве общества, т.е. частично преодолеть стандарты рабовладельческого, предельно эгоистического мышления. Люди способны сконструировать религиозную картину рая, верно подметив довольно существенную деталь: вечное блаженство и райское отношение между душами в раю возможно потому, что у бессмертных душ за душой нет частной собственности и денег. В период самого разнузданного религиозного мракобесия, феодализма и, набирающего силу, капитализма, мировая мысль рождала и проповеди Яна Гуса, и «Дон Кихота», и «Остров Утопия», и «Город Солнца», и «Новую Утопию» Бекона, и «Эмиля», и «Путешествие из Петербурга в Москву», и «Что делать?» Чернышевского, не говоря уже о «Принципах коммунизма».

Тем не менее, несмотря на эти литературно-философские шедевры и гениальные догадки, общий уровень развития населения мира всё ещё был таковым, что, происходившие социальные революции меняли мелкие детали общественного устройства, а эксплуатация и объёмы паразитического бессмысленного, часто, самоубийственного потребления представителями эксплуататорского класса, их чиновной и идеологической челядью только нарастали.

Иначе говоря, во все эти века, когда мыслители поднимали подобные вопросы, соотношение писателей и читателей не выходило за рамки пропорции: один писатель на сто тысяч, фактически, неграмотных рабов различной холопской мотивации и степени покорности. Поэтому ни одна здравая мысль о коммунистическом устройстве общества долгое время не могла найти путь к сознанию миллионов эксплуатируемых, оставаясь вещью в себе. Ситуация с потреблением интеллектуального богатства, выработанного человечеством, меняется, но очень медленно. Потреблятство по-прежнему готово избавить Землю от человечества.

О взаимосвязи результатов исследования с постановкой задачи исследования

Как уже неоднократно отмечалось, современным теоретикам пока не удается раскрыть причины крушения КПСС и СССР настолько убедительно, чтобы их теоретические выводы были, безусловно, признаны большинством исследователей и левыми массами. Отчасти, причина такого положения вещей кроется в задаче, которая неверно формулируется, практически, всеми исследователями этой проблемы. Между тем, диаматика требует рассматривать каждое явление в рамках отношений объективных противоположностей, породивших его. А противоположностями, в данном случае, являются не столько бывшие страны социализма и старые капиталистические империи (поскольку здесь уже речь идет, конкретно, о банальных конкурентах), а страны с рухнувшим социализмом и страны с сохранившимся социализмом. Иначе говоря, продуктивнее было бы задаться вопросом: почему существуют страны, в которых не рухнуло то, что в простонародье называют социализмом?

Чаще всего исследовательская задача формулировалась таким образом: почему рухнул социалистический СЭВ, производящий более 30% мирового валового продукта? Почему рухнула супердержава, СССР, производящая более 20% мирового валового продукта, имевшая в своём распоряжении море природно-климатических, биологических и минеральных ресурсов, всю таблицу элементов Менделеева? Почему распался Варшавский договор, вполне соизмеримый по потенциалу с НАТО? Почему социалистический Китай, с его гигантскими ресурсами, всё глубже погружается в болото буржуазно-рыночных отношений? На этот счёт в интернете можно найти массу вариантов «ответов», которые, несомненно, займут своё законное место в архивах. Найдя причину крушения, мы можем сделать вывод о том, чего не следует делать впредь, но это ещё не ответ на вопрос, а что же делать?

Поэтому гораздо важнее ответить на вопрос: почему такие миниатюрные страны как Куба, КНДР, СРВ, ПМР до сих пор существуют как антиимпериалистические при очень скромных объемах ресурсов всех видов??? Какой достаточный фактор работает, обеспечивая монолитность и живучесть этих моделей «социализма» в мощном и наглом империалистическом окружении? Развитие какого достаточного фактора должны осуществлять современные партии с коммунистическими названиями, чтобы обеспечить беспрерывное развитие низшей фазы коммунизма к высшей без контрреволюции?

Перечисленные страны ментально и ресурсно - разные. Нельзя утверждать, что всё в их практике однозначно и устойчиво ведёт к коммунизму. Хотя, более содержательно (много десятилетий) на этом направлении развития выглядит КНДР. Но то, что эти народы объединяет антиимпериалистическая устойчивость, позволяет сделать вывод, что в опыте этих миниатюрных стран и руководящих партий есть весьма сильное звено, за которое коммунистические партии этих стран держаться относительно твёрдо и умело.

Сюрреализм ситуации усугубляется ещё и тем, что КНДР, Куба и СРВ, как объективно миниатюрные страны, долгое время вообще не обладавшие тем объёмом «красной профессуры», каким обладал СССР, сохраняют антикапиталистический характер своего развития в течение уже 27 лет после крушения СССР. Это обстоятельство подтверждает ведущую роль качества, в том числе, и местной относительно молодой профессуры, о чем Ленин и писал ученикам партийной школы на острове Капри ещё в 1909 году.

После Сталина только Мао Цзедун, Хо Ши Мин, Фидель Кастро и Ким Ир Сен лично уделяли серьёзное внимание фундаментальным научным исследованиям актуальных и масштабных проблем общественного развития и оставили после себя объёмные труды, в которых четко прослеживается творческое применение марксизма-ленинизма с учетом местной и исторической специфики. Ни теоретический вклад Ленина, ни практические победы Сталина в трудах этих авторов не подвергались сомнению. Трудно отказаться от мысли, что и в этом кроется секрет антикапиталистического долголетия этих стран. Некоторые левые, вместе с империалистами, высокомерно, с усмешкой посматривают на идеи Чучхе. Но что было делать Ким Ир Сену, когда Хрущёв оказался, скорее, предателем, чем дураком, а в КНР решались задачи «великого скачка» и «культурной революции», а выживать и строить коммунизм в КНДР нужно было здесь и сейчас в, практически, полной изоляции. Ким Ир Сену пришлось разрабатывать конкретную концепцию с опорой на собственные силы народа КНДР и членов ТПК. Настоящую, бескорыстную помощь, как во времена Сталина, руководству КНДР было ждать неоткуда.

Вряд ли кому-то необходимо доказывать, что партийные секретари стран Совета Экономической Взаимопомощи не оставили после себя ничего существенного в области теории, а количество выданных советских обществоведческих дипломов ВАК только увеличили расходы общества на содержание остепененного бесплодия.

Как стало ясно теперь, советская «система» подготовки специалистов в области обществоведения после Сталина, к сожалению, ничем принципиальным не отличалась от «болонской», и прибавка слов «марксизма-ленинизма» к слову «кафедра» ничего содержательного кафедрам не добавляло. Было забыто, что, во времена Сталина, и явная глупость в статьях и книгах на политические темы, и напыщенная демагогия, и попытка партийных работников увильнуть от научной и пропагандистской работы, рассматривались как контрреволюционные деяния. Никому не позволялось уклоняться от теории и практической политики или заниматься формализмом в вопросах строительства новых коммунистических производственных отношений.

Не вдаваясь, пока, в детали, можно предположить, что СССР при Сталине успешно развивался на пути к коммунизму и был абсолютно стабилен по тем же причинам, по которым сегодня КНДР, Куба и СРВ продолжают идти по некапиталистическому пути развития с коммунистическим уклоном.

Последние 27 лет абсолютно бесплодного существования многочисленных партий с коммунистическими названиями на территории РФ, Украины и других бывших союзных республик, убедительное доказательство тому, что никаких серьезных выводов из поражений времён горбаёвины, эти партии сделать не смогли. Можно считать моральным преступлением присвоение этими партиями коммунистических названий без наличия практических признаков их авангардности, без признаков их научной авторитетности в среде эксплуатируемых трудящихся.

Естественно, возникает желание сразу «взять быка за рога» и начать отвечать на вопрос о том, почему некоторые миниатюрные страны всё ещё удерживаются в рамках первой фазы коммунизма, а бывшие крупные страны социализма, рухнули? Но попробуем, сначала, ответить на ряд наиболее общих вопросов, чтобы не впасть в худшие шатания и беспринципность.

О практическом значении философской категории мера?

Чтобы осуществить безотказную стратегию строительства коммунизма, необходимо выработать верное отношение к истории и практике мирового рабочего и коммунистического движения, особенно в вопросе, т.н. социализма.

Главной ошибкой многих хороших людей, которых и история, и теория, рано или поздно, отнесли к числу социалистов-утопистов, является та, что они конструировали модели своего социализма, простодушно исходя лишь из персонального представления о справедливости, о «правильном» устройстве общества на все времена, в котором отношения между людьми носили бы беспричинно братский характер.

Строго говоря, до Маркса, никаких иных, кроме утопических, вариантов социализма не существовало. Не существует и поныне теорий социализма, кроме утопических, в лучшем случае. Одна из причин краха СССР в том и состоит, что после Сталина КПСС, формально провозгласив строительство коммунизма, продолжала упорно совершенствовать и развивать социализм и только «социализьм» в хрущевском понимании этого слова, надеясь за счёт процесса отмирания товарно-денежных отношений, просто, въехать на товарно-денежных отношениях в коммунизм, о чём убедительно свидетельствуют строки из третьей, хрущёвской программы КПСС. В ней, в частности, говорилось:

«Необходимо постоянно улучшать техническое нормирование, системы оплаты труда и премирования, контроль рублем количества и качества работы, не допускать уравниловки, усиливать коллективные формы материального стимулирования, повышающие заинтересованность каждого работника в высоком уровне работы предприятия в целом.

В коммунистическом строительстве необходимо полностью использовать товарно-денежные отношения в соответствии с новым содержанием, присущим им в период социализма. Большую роль при этом играет применение таких инструментов развития экономики, как хозяйственный расчет, деньги, цена, себестоимость, прибыль, торговля, кредит, финансы. С переходом к единой общенародной коммунистической собственности и к коммунистической системе распределения товарно-денежные отношения экономически изживут себя и отомрут. [Представляете, предлагалось наращивать применение товарно-денежных отношений, полностью использовать деньги, получать прибыль, торговатьЕ и, вдруг, деньги сами себя изживут и сами отомрут. Представляю, как хохотал Канторович, читая эти строки о строительстве коммунизма при помощи денег. - В.П.]

На весь период развернутого коммунистического строительства сохраняется важная роль государственного бюджета в распределении общественного продукта и национального дохода. Произойдет дальнейшее укрепление денежно-КРЕДИТНОЙ системы, упрочение советской валюты, все большее повышение покупательной способности рубля, укрепление его роли на международной арене.

Необходимо всемерно усиливать хозяйственный расчет, добиваться строжайшей экономии и бережливости, сокращения потерь, снижения себестоимости и повышения рентабельности производства. Следует постоянно улучшать систему цен, приводя ее в соответствие с задачами коммунистического строительства, с техническим прогрессом, ростом производства и потребления, уменьшением производственных издержек. Цены должны во все большей степени отражать общественно необходимые затраты труда, обеспечивать возмещение издержек производства и обращения и известную прибыль каждому нормально работающему предприятию. Систематическое, экономически обоснованное снижение цен на базе роста производительности труда и снижения себестоимости продукции - основное направление в политике цен в период строительства коммунизма».

Но самое печальное, что этот товарно-денежный реквием по коммунизму большая часть партии читала, обсуждала и вся академическая наука, практически со всеми этими нелепостями согласилась, хотя, в известных мне конкретных рабочих средах, к этой программе и относились, как к очередной утопии, в лучшем случае.

Троцкисты, в том числе и современные, называют социализмом только такое общество, которое, независимо от того, кто возглавляет коммунистическую партию, Ленин, Хрущёв или Горбачев, независимо от того, считается рабочий класс с коммунистической партией или нет, продолжает жить при социализме. Ни от чего не зависящий социализм и называется у троцкистов социализмом.

Между тем, думаю, со временем, удастся убедить большинство левых в том, что использование марксистами слова социализм допустимо только тогда, когда под этим понимают, строго, первую фазу строительства коммунизма, поскольку никакого самостоятельного научного содержания теория и практика т.н. социализма не имеет. Классики марксизма мирились с применением слова социализм лишь потому, что в этом случае возникало меньше трудностей с вовлечением в революционный процесс многочисленных малограмотных попутчиков: и социалистов-утопистов, и социалистов-революционеров, и анархистов, и рядовых доверчивых троцкистов.

Однако после совершения Октябрьской революции, большевики пошли на решительную национализацию земли, поэтому разошлись с эсерами; потом, на политику компромисса по вопросам мира, поэтому разошлись с троцкистами; а когда внутри страны осуществили политику диктатуры пролетариата в форме военного коммунизма, продразверстки, то в оппозицию к РКП(б) перешли все социалистические «попутчики», в том числе, анархисты и утописты одиночки. И, чем твёрже шли большевики к однопартийности, тем больше у них было успехов. Как только КПСС при Горбачёве поощрила открытую фракционность в партии и многопартийность в СССР, «развитой социализм» - рухнул под ударами утопических надежд на «демократический рыночный социализм с человеческим лицом».

В своих размышлениях добродушные утописты «перестройщики» не улавливали органическую связь между уровнем развития средств производства и характером отношений между людьми в процессе совместного воспроизводства жизни общества как целостного комплекса. Однако, являясь беспочвенными мечтателями, утописты древности, невольно, способствовали становлению научного подхода к обществоведению, пробуждая у своих читателей и последователей потребность в строго точных доказательствах возможности установления неантагонистических отношений между всеми людьми. Утописты, интуитивно стремясь к справедливости, сами того не понимая, закладывали научный принцип меры и пропорциональности в решение проблемы гармонизации отношений в обществе.

Из контекста трудов социалистов утопистов всех времён следует, что, сосредоточившись на проблеме справедливого распределения совокупного продукта, они не осознавали различия между категориями количество и мера. Чаще всего на эти термины и сегодня смотрят как на синонимы. Персоналисты-утописты до сих пор считают, что, если материальные блага будут поступать в распоряжение населения в «справедливых» количественных пропорциях, то такое общество и будет социалистическим. Как и полагается утопистам, персоналисты тоже ведут речь, прежде всего о справедливом распределении и обильном потреблении, не утруждая себя законами и пропорциями расширенного воспроизводства общества. Однако можно ли измерить счастье количеством копченой колбасы (любимая мера счастья диссидентов Советского Союза), съеденной на зависть нетрудолюбивому или низкоквалифицированному соседу и его детям?

Древнейшее слово, счастье, не марксистами придумано, но марксизм - единственная научная теория, которая решила задачу построения общества всеобщего счастья, поскольку поставила в своей методологии качественный анализ и синтез впереди количественных операций, т.е. четко ответила, сначала, на вопрос ЧТО, а уж потом, на вопрос СКОЛЬКО.

В строгом соответствии с законами, открытыми диаматикой, даже, самое точное снятие с явления количественных его характеристик, не даёт исчерпывающего ответа на вопрос о его сущности. Мера, в диаматическом смысле, не то же самое, что мера длин и весов, не то же самое, что четыре измерения в теории Эйнштейна. В диаматике, например, важнейшей мерой истинности суждений является общественно-историческая ПРАКТИКА, а не метр, тонна или количество страниц в диссертации. Можно ли судить о сущности, например, какого-либо вида оружия, если определены его вес до миллиграмма и габариты до микрона? Многие современные либеральные историки так и утверждают, что танк «Тигр» лучше Т-34-85 потому, что больше и массивнее. Ну а то, что мировой фашизм потерпел поражение от СССР, с точки зрения либералов, это случайность, недостойная внимания. Более того, господствующее в быту сравнение количественных характеристик, например, финансового состояния соседа, с психологической точки зрения, провоцирует зависть, конфликт, порождает антагонистические противоречия, переводящие конфликт в фазу силового противоборства, но не факт, что сторона, чей потенциал, обсчитанный по субъективной методике, выражен большими величинами - одержит победу.

До Маркса исследователи не понимали, что для перехода крупных человеческих сообществ от одной социальной парадигмы к противоположной, необходимы соответствующие уровни развития объективных и субъективных факторов. Необходимый комплекс объективных и субъективных факторов и составляет ту меру, достижение которой кладёт начало скачку в развитии общества по альтернативному варианту. Но, несмотря на то, что часть комплекса этих факторов составляет необходимое условие социального скачка, диаматика исходит из того, что мера социального прогресса предполагает наличие зрелого ДОСТАТОЧНОГО фактора.

В ходе предпринятого исследования и предстоит разобраться в том, какие компоненты меры являются необходимыми, а какой компонент является достаточным условием переустройства общества на принципах коммунизма. Без наличия зрелого достаточного фактора, набор необходимых факторов не работает, примерно так, как некоторые виды химического синтеза без катализатора.

Но сегодня, формальный подход к определению сущности исследуемого объекта, т.е. незнание общей методологии использования категории мера при определении сущности явления, приводит экономистов-утопистов к выводу, что к числу революционных следует относить только тех пролетариев, которые получают скромные зарплаты. Получается, что величина зарплаты является исчерпывающим условием формирования класса, способного осуществить развитие революционного процесса в виде построения коммунизма. ясно, что при таком подходе профессор М.Попов не отнес бы к революционному рабочему классу ни Маркса, ни Энгельса, ни Ленина, поскольку они не работали десятками лет безропотно за мизерную зарплату на хозяина. Но можно ли найти пролетария, который внёс бы больший вклад в дело освобождения пролетариев от эксплуатации, чем, например, Маркс?

В рядах современных экономистов-утопистов и откровенных троцкистов господствует иллюзия, что после точного определения количества субъектов, которые, по размерам своей заработной платы, являются 100%-ми пролетариями, пропагандистская работа в пролетарской среде резко упростится. «Оказывается», существуют пролетарии, которых, силой одной лишь ведомости по выплате зарплаты, независимо от низкого уровня подготовки самого пропагандиста, можно легко обратить в марксистов. У многих современных левых ни на минуту не возникает сомнения в том, что их нулевая результативность в пропаганде марксизма сегодня определяется их собственной отвратительной научно-теоретической подготовкой, а не тем, что они всё время натыкаются на пролетариев не с той величиной зарплаты, с которой и начинается лёгкое усвоение марксизма.

Диаматическая категория мера не играет решающей роли в конкретных исследованиях многих «точных наук», пользующихся услугами математики, вводящей анализ в русло одних лишь количественных зависимостей. Поэтому задачи в этих областях знаний успешно решаются уже в средней школе с помощью количественных уравнений с одним неизвестным. Таковы уравнения Ома, Бернулли, Фарадея, Кирхгофа...

Но при решении общественных проблем, философская категория мера играет решающую роль, поскольку синтезирует в себе и количественные, и качественные определённости, среди которых весьма важную роль в торможении социальных скачков, до сих пор, играют интересы, невежество, добросовестные заблуждения, сознательная спекуляция и откровенная ложь. Попробуйте в современном мире найти такой случай проявления меры, при котором цена товара была бы свободна от такого качественного элемента как обман, чтобы цена точно совпадала со стоимостью, рассчитанной в соответствии с требованиями науки, и в которую продавец не закладывал бы ложь, например, о свежести и составе продукта. Поэтому между тоннами, метрами, рублём, являющимися единицами измерения в бухгалтерском учёте, и категорией мера в марксистской философии (формация, способ производства, научно-теоретический уровень общественного сознания, общественная практика) существуют большие противоречия.

Мера личных качеств человека, делающая субъекта эксплуатации борцом-победителем, не есть голая цифра величины его заработка. Весь спектр человеческих личностей есть совокупность слепков со всей системы общественных отношений за всю историю человечества. Поэтому мера (а нас интересует больше всего мера научной и политической ЗРЕЛОСТИ масс, класса, партии, вождя) есть объективная но, в зависимости от исторически сложившихся условий, весьма подвижная качественная ГРАНИЦА целостного явления, конкретная определенность для каждой исторической эпохи, для каждой конкретной страны, выход за пределы которой, нарушает уравнение и ведёт к изменению характера отношений между противоположностями, тем более, что у каждого из носителей этих противоположностей свои персональные представления о количественной определённости границ, образно говоря, добра и зла. Здесь легко сбиться на бесплодный акционизм, в лучшем случае, а то и на гапоновщину.

Марксистом же является не тот, кто способен провоцировать массы на борьбу с неясным исходом, а тот, кто может гарантировать ПОБЕДУ, точно осознавая соотношение между достигнутой мерой факторов развития событий и необходимой мерой, которая позволяет утверждать, что «сегодня ещё рано, а завтра уже поздно». Практические результаты, имеющие всемирно исторические значения - главная МЕРА зрелости марксиста и марксистской партии с точки зрения диаматики. Ни количество документально подтвержденных членов политической партии, поданных в «минюст», ни протоколы счётной комиссии по выборам членов ЦК, ничего не решают. Решающим является соответствие количества безусловно компетентных марксистов в партии объему и сложности решаемых задач. В этом состоит диаматическое понимание достаточного элемента меры обеспечения победы в борьбе за коммунизм.

Как говорил Ленин в политическом отчете одиннадцатому съезду РКП(б):

«За этот год мы доказали с полной ясностью, что хозяйничать мы не умеем. Это основной урок. Либо в ближайший год мы докажем обратное, либо Советская власть существовать не может. И самая большая опасность - что не все это сознают. Если бы все коммунисты, ответственные работники, ясно сознали: не умеем, давайте учиться сначала, тогда выиграем дело, - это, по-моему, был бы основной, коренной вывод. Но этого не сознают и уверены, что если кто так думает, то это неразвитой народ, не учились, мол, коммунизму, - может быть, поймут, поучатся. Нет, извините, не в том дело, что крестьянин, беспартийный рабочий не учились коммунизму, а в том дело, что миновали времена, когда нужно было развить программу и призвать народ к выполнению этой великой программы. Это время прошло, теперь нужно доказать, что вы при нынешнем трудном положении умеете практически помочь хозяйству рабочего и мужика, чтобы они видели, что соревнование вы выдержали».

Если не учиться, то попытка выхода субъекта за границы своего реального, однажды достигнутого качества, обречена на провал. Образно говоря, «выше головы не прыгнешь». Но выше чужой головы «прыгнуть» можно при капитализме, если есть возможность свернуть шею конкуренту, «заказав» его, как например, в своё время, заказали Листьева, Квантришвили, ёшенкова, Старовойтову... В рыночных условиях, выход за границы меры возможен за счёт нарушения границ других субъектов, тем более в системе частной собственности, что и обрекает капитализм на перманентную борьбу всех со всеми до полного уничтожения... жизни на Земле. Нарушая пропорции, капиталисты обрекают экономику на потери в ходе кризисов, но, не нарушая пропорции, т.е. меру, предприниматель не сможет разорить конкурентов и двигаться к вожделенной монополистической прибыли.

Сознательное соблюдение меры, т.е. качественных границ, наиболее последовательным выражением которой является диаматически понимаемое равенство в необходимости, например, композитора, поэта, инженера, медика... (но не как арифметическая конгруэнтность), есть прерогатива коммунизма, который и обеспечивает тождество и единство противоположностей (физики и лирики), чем и достигается гармоничный, бесконфликтный прогресс социальной системы. А в мире неживой материи случайное совпадение всех необходимых мер - обеспечивает феноменальную устойчивость свойств, например, растворов, сплавов, кристаллических структур и т.п.

Теория Маркса впервые в истории человечества научно, в наиболее общем виде, обосновала меру, т.е. пропорции отношений собственности, производства, обмена, распределения и потребления, гарантирующих беспрепятственное развитие каждой личности и, тем самым, преодоление антагонизмов в обществе, т.е. построение коммунизма.

В условиях же господства обыденного сознания, мера всегда является непостижимой «вещью в себе», и всякое видимое материальное неравенство порождает антагонизмы. Безлошадный - мог украсть лошадь только у того, у кого она была. Если бы лошади были у всех или принадлежали сразу всем, то повода для воровства не было бы, а, укравший общественную лошадь выглядел бы как голый либерал на Красной площади в Москве.

Опыт СССР показал, что целью спланированных квартирных краж были, как правило, явные излишки денег, хранящихся в чулках, ювелирные украшения в шкатулках и другие бесполезные изделия из драгоценных металлов, которые в малых физических объёмах воплощали всю бессовестность и меркантильность своих обладателей, обеспечивая высокую рентабельность перекупщикам краденого. Неизвестны случаи, когда бы квартирные воры советского периода выносили из квартир батареи парового отопления, унитазы, чугунные ванны, холодильники, стиральные машины, мебельные «стенки», поскольку эти, необходимые в быту предметы, имелись в наличии, практически, у всех зрелых людей уже в брежневские годы, что и отражало разумность отношений распределения на первой фазе коммунизма и наиболее надёжный путь избавления человечества от тяжёлого профессионального заболевания всех предпринимателей - клептомании. Свою нестандартность узкоталантливые люди (певцы, музыканты, товароведы) эпохи социализма воплощали в чулках, набитых купюрами, в драгоценностях, в картинах, а потому именно они и являлись объектами повышенного интереса со стороны не менее талантливых Остапов Бендеров и других охотников за излишками дензнаков: домушников, форточников и медвежатников, реже, «Деточкиных».

Таким образом, невозможно не прийти к выводу, что первая фаза коммунизма не является плодом одного лишь пожелания социалистов и кабинетного морализаторства. Переход общества в эту фазу своего бытия не может осуществиться так, как это происходило при переходе одной эксплуататорской формации в следующую, более грабительскую, за счёт лишь количественного созревания материально-технических предпосылок, насилия и более изощрённой лжи.

Впервые в истории развития производительных сил человечества возникла необходимость и возможность построения системы межличностных отношений на основе познанных объективных законов прогресса. Однако факторам, способствующим развитию общества на научной основе, всегда противопоставлены факторы, порожденные самым разрушительным из пороков - массовым заразительным невежеством, тем более, старательно культивируемым во всех эксплуататорских формациях.

Облегчает ли загнивание капитализма процесс построение коммунизма?

Живя в рамках звероподобных, загнивающих отношений эксплуататорских формаций, порождаемых непропорциональным распределением благ, утописты разных эпох творили модели своего, как им казалось, более гуманного общества (начиная с Атлантиды, рая небесного, или, например, Города Солнца, фаланстер), в котором средства производства соответствовали времени жизни утопистов, а отношения между людьми описывались как уравнительные, почти, коммунистические. Т.е., видя вопиющее материальное неравенство людей в условиях рабовладельческих, феодальных и капиталистических империй, утописты в своих моделях, просто, наполняли свои социальные конструкции пасторалями, патриархальными и семейными идиллиями, описаниями всеобщей элементарной сытости на базе текущего уровня развития производительных сил, за счёт честных распределительных отношений.

Если рабство для утопистов было злом, то справедливое общество выписывалось ими на антирабовладельческой идее, но, естественно, без индустриализации. Если они оценивали гнилость феодализма в качестве зла, то справедливое общество, хоть на земле, хоть во сне, выписывалось ими на принципах антифеодализма, как у декабристов или у Чернышевского. Если на дворе уже «стоял жуткий империализм» со своими зверствами, то народники считали, что справедливое общество нужно строить на основе крестьянской общины с сохой, игнорируя последствия промышленных революций.

Утописты пробовали уговорить господ добровольно отказаться от паразитизма и построить рай для их трудолюбивых рабов, но не утруждали себя решением вопроса: чем, кроме благих пожеланий, можно вымостить туда дорогу?

Ранние утописты строили свою модель, независимо от того, в какой степени современные им производительные силы имеют общественный характер, т.е. насколько они объективно общественные, а потому и рождали модели то религиозного, то национального, то мелкобуржуазного социализма.

Более поздние утописты, в условиях, когда производительные силы уже носили общественный характер, творили свои модели, не учитывая отрицательных последствий от разделения труда и специализации производств, уродующих личность эксплуатируемого человека; не анализируя последствия концентрации капитала и централизации производства, требующих научно обоснованного управления; обходили исследованием степень классового расслоения общества эпохи монополизма; игнорировали уровень бескультурья масс и многие другие реальные факты текущего состояния общества. Т.е. утописты буржуазного периода строили воздушные замки своего социализма без учёта СТЕПЕНИ ЗАГНИВАНИЯ современного им гражданского общества на базе экономического монополизма, «толщины» слоя маргиналов, люмпенов и рантье; клерикальной верхушки и мистических настроений обывательских масс; не учитывая степень коррумпированности чиновного аппарата и правозащитного движения, продажной специфики рыночных СМИ, степени мещанства интеллигенции; готовности полиции и национальной гвардии, по привычке, стрелять не думая. Игнорировалось и множество иных, массовых психических, моральных уродств капитализма, либерализма, национализма и клерикализма эпохи империализма и мировых войн.

Утописты, в том числе, экономисты-персоналисты не понимали и не понимают того, что, какой бы «гладкой» ни была теоретическая модель их социализма, реальным борцам за общественный прогресс предстоит преодолеть ту объективную инерцию развращенности, безграмотности, расслоенности, антагонизмов между большинством граждан буржуазного общества, неизбежного активного и пассивного их сопротивления переменам, с чем и столкнулись большевики после октября 1917 года. Вся эта нравственная грязь, органически присущая людям, воспитанным на монархических, националистических, экономических, сословных, религиозных догмах, отлично описаны Деникиным в его мемуарах в качестве причины поражений «белого» движения в войне против народов Советской уже России.

К сожалению, в своих работах по вопросам высшей стадии капитализма, Ленин не имел возможности создать полный перечень тех мерзостей реальной жизни, которые он относил к набору признаков загнивания капитализма в эпоху империализма. Многие отождествляют выражение «загнивание империализма» с буквальным его умиранием, а то и обнищанием олигархов. Ленин оговорил в предисловии свои недомолвки и абстракции, обусловленные буржуазной цензурой, рассчитывая на вдумчивых читателей. Но современные оппортунисты-утописты, опустившись до уровня циников-либералов, замалчивают, как и, в свое время, Каутский, что при империализме бурное развитие средств производства и глобализация монополий закономерно сопровождаются массовым разложением главного элемента производительных сил общества, т.е. человека, ожирением и наркотизацией его морали.

Но, как бы не был развращен при капитализме обыватель и чиновник, нет такого предпринимателя, который бы не мечтал быть первым в списке журнала Форбс. Предприниматель может стать монополистом, если только превзойдёт по степени своей склонности к тирании и по масштабам персональной агрессивности Цезаря, Дария, Калигулу и Чингиз-хана. О том, что предприниматель не имеет права на совесть, совершенно откровенно говорится в книгах Сороса. И этот, обязательный для верхушки господствующего класса, комплекс аморализма является матрицей и эталоном поведения значительной части остального населения. Миллионные армии вооруженных пролетариев вели себя в войнах именно так мародерски, как это угодно было монополистам. Ведь, ясно, если на балансе, например, одной лишь «Дженерал моторс» в лучшие её годы, официально числилось более 400 000 покорных наемных работников, то вся их жизнь определялась прихотями держателя контрольного пакета акций. Иначе говоря, не Гитлер толкнул на вторую мировую войну монополистов и пролетариев всего мира и заставил и х строить газовые камеры, а монополисты толкали на войну не только своих пролетариев, но и своих карманных «глав государств», т.е. козлов отпущения, а если последние артачились, то их расстреливали без суда, как короля Югославии, Александра I, премьера Франции, Луи Барту, как и Кеннеди, президента США.

Но современные либералы делают вид, что ни разгул религиозного и националистического терроризма, ни комизм перманентной «борьбы» всех развитых рыночных стран со своей родной коррупцией, т.е. с проституированностью рыночной «элиты», ни рост наркозависимости населения, ни нарастающая мизантропия, ни массовая половая дисгармония и дисфункция не являются для них очевидными признаками закономерного процесса загнивания главной производительной силы империалистических стран. Только умственной деградацией населения можно объяснить тот факт, что под рукой олигархов всегда найдется несколько миллионов особей, которые с восторгом видят себя в роли «пушечных котлет». Когда абалкины и аганбегяны, грефы и чубайсы превозносили и равнялись, например, на японское чудо, они обходили и обходят тему роста интенсивности самоубийств в японии.

Но так обстоят дела не только в японии. В частности, президент США, Трамп, как известно, очень озабочен опиатоманией в США. Но известный диссидент США, доктор, профессор Локшин, в своих «постах» в интернете утверждает, что это лживая полуправда, что на самом деле, это новая, сознательная, уже распространенная, «технологичная» форма САМОУБИЙСТВА американцев, объевшихся американской мечты.

MedikForum 11.01.2018 «Эпизоды самоубийств за счёт приема чрезмерного количества опиоидных препаратов встречаются значительно чаще в США, чем об этом сообщает национальная статистика. Уровень самоубийств в Америке с 2000 по 2016 годы вырос почти на 25%, при этом количество вроде бы случайных смертей, связанных с использованием опиоидных препаратов, за тот же период увеличилось на 312%. По мнению авторов исследования, диспропорция этих скачков объясняется тем, что многие смерти от опиоидов в реальности являются самоубийствами.

Авторы исследования считают, что точный масштаб самоубийств в Америке серьёзно недооценивается. Поразивший страну опиоидный кризис делает профилактику подобного рода суицидов более затруднённой, поскольку психологи и психиатры не понимают, с кем они имеют дело. В большинстве случаев, к опиоидам прибегают не законченные наркоманы, а люди, которые просто хотят свести счеты с жизнью, но их воспринимают совсем по-другому.

Если изложенные в исследовании факты подтвердятся, то Америка займёт безоговорочное первое место по количеству самоубийств на душу населения. До последнего времени считалось, что чаще всего американцы сводят счеты с жизнью с помощью огнестрельного оружия. И вот теперь на смену традиционным пистолетам приходят опиоидные препараты.» [Новое сообщение в блоге «Дневник Арнольда_Локшина» 11.01.2018. Арнольд Локшин, политэмигрант из США.]

Для современных либералов и мажоров возможность, до поры до времени, безнаказанно давить педаль газа «до полика», дорого жрать, материться с эстрады и в интернете, колоться и беспросветно пьянствовать, как это делают, в свободное от пасквилянтства время, российские грантоеды-блогеры - самое «рассветное» состояние. (См., например, историю безвременной кончины Гайдара, Березовского, Немцова, Носика...)

Современные, столь же простодушные, сколь и безграмотные утописты, не понимают, что, чем на более поздний срок откладывается победа науки об обществе над идеологиями потреблятства, тем в более сложных условиях придётся строить коммунизм, т.е. это придётся делать при более высокой степени рыночного загнивания значительных масс населения, чем это обнаружило себя в зверином поведении миллионов пролетариев в первую мировую войну, которую, долгое время, буржуазные теоретики, со всей своей дури, именовали Великой, ни мало не смущаясь тем обстоятельством, что люди, воспитанные в христианской морали, вели её уже с применением оружия массового уничтожения всего живого на Земле. В современных «развитых» странах Запада дело одичания зашло так далеко, что большинство граждан голосует за всеобщее вооружение народа любыми видами оружия, за разделение стран по национальному признаку или осуществление апартеида (Англия, Испания, Бельгия, Канада, Украина, Грузия, Турция...). Пожалуй, уже нет капиталистической страны, в которой проживают граждане, морально не готовые стрелять в ближнего своего во время, до и после воскресной мессы или пятничной молитвы. В развитых странах счет пострадавшим в массовых уличных расстрелах уже, всё чаще, измеряется не десятками, а несколькими сотнями.

Проводя конкретно исторический анализ, Ленин писал о том, что в России образца 17 года прошлого века, было легко сделать революцию, но трудно построить социализм, а в развитых капиталистических странах очень трудно сделать революцию, но легко построить социализм. И дело уже тогда заключалось в том, что степень развращенности и оглупленности населения развитых капиталистических стран была существенно выше, чем в относительно аскетической царской России, что делало очень трудным построение партии научного мировоззрения на Западе, а следовательно, и соединение пролетарского движения с наукой побеждать.

Причина такого положения вещей состояла в том, что, чем выше уровень развития капитализма, тем больше средств правящий класс, лично олигархи способны выделять и выделяют из своих прибылей, как это практиковал и практикуют Крибл, Сорос... для целенаправленного оглупления и разложения населения мира, путём обеспечения относительно высокого уровня технической грамотности на очень узких направлениях и высокой степени дебилизации населения на ниве обществоведения.

Не случайно в России, благодаря относительно короткой истории капитализма и зверской интенсивности его внедрения, значительное развитие и распространение успело получило научное направление обществоведческой мысли - марксизм, а на Западе, особенно в империалистической, колонизаторской Европе, жирующей на рабах, - фашизм. Нельзя не заметить, что и в республиках бывшего СССР, по мере роста срока их капитализации, развивается национализм всех наций, местами уже не отличающийся от фашизма, и религиозный фанатизм. Пока, на территории бывшего СССР, достойный и реальный отпор фашисты получают только на территории ПМР, ЛНР и ДНР.

Историческая практика СССР сталинского периода показала, что предрасположенность некоторых людей к паразитизму, относительно удачно описанная в произведениях Ильфа и Петрова, массовая проституированность, т.е. все проявления гнилости капиталистического общества, надёжно лечатся только коммунизмом, но, всё равно, труднее, чем, например, запущенный туберкулез.

Если в теоретических рассуждениях абстрагироваться от факта господства перечисленных атавизмов в психике людей, травмированных частной собственностью, то, действительно, построение коммунизма выглядит довольно простой задачей. Но дело как раз в том, что подавляющее большинство «ценностей» рыночного «потреблятства», наркотически действуя на психику незрелых людей, как всякий наркотик, требуют постоянного увеличения «дозы», что, со временем, приводит к безвозвратной деградации личности. Будь то прибыль, алкоголь, гаджеты или еда, у людей, особенно молодых, легко формируется стойкая зависимость в количественном росте потребления и того, и другого, и третьего. Если это секс, то в рыночных условиях, постепенно, формируется маниакальная зависимость любителей «клубнички», и начинается поиск всё более диких, садистских форм удовлетворения этой, не противоречащей любви, потребности в половой близости. Если западный человек получает удовольствие от еды, то только полная обездвиженность трёхсот килограммовой туши, иногда, пробуждает в её носителе мысль, что он чего-то не понял в смысле своего существования у корыта с фастфудом. Если появляются компьютерные «бродилки», то они перерастают в «бродилки-стрелялки», а затем и в реальную охоту на людей, вытесняя гольф и покер.

Но и это не всё. Главный звериный инстинкт, связанный с кормовой базой, порождает отношения частной собственности между людьми, постепенно приобретающие всё более уродливые, совершенно бессмысленные количественные гипертрофии.

При отсутствии научных знаний о гигантском преимуществе человеческих форм отношений над животными, двуногие прямоходящие млекопитающие, при любом уровне развития средств производства, вынуждены жить по законам джунглей. Подобные гоминиды отличаются от животных лишь тем, что свой агрессивный аппетит они выражают с помощью слов, а не рычанием или похрюкиванием. Были случаи, например, когда на конвейерах «развитых стран» для поиска бракованных изделий применяли дрессированных голубей, а не работников ОТК. Водителей, например, трамвая, электрички эпохи капитализма готовят так, что по своей социальной образованности они не многим превосходят собаку-поводыря, которая и маршрут относительно легко запоминает, и дорожную обстановку, и сигналы светофора «прочитывает» верно. При капитализме делается всё возможное, чтобы работники любой отрасли, даже, случайно не вышли за рамки своих профессиональных «рельсов».

О пользе загнивания для капитализма и вреде всенародного качественного образования очень убедительно говорил Греф на одном из форумов неизлечимых финансистов: «Люди не хотят быть манипулируемы, когда имеют знания», - констатировал он. Глава Сбербанка ссылался на известных мыслителей, «таких как Лао Цзы», которые создавали свои теории, «зашифровывая их, боясь донести до простого народа». Он также напомнил о Конфуции, начинавшем как демократ, а затем создавшем учение о разделении общества на страты.

«В иудейской культуре, - отметил Греф, - Каббала давала науку жизни и три тысячи лет была секретным учением, потому что люди понимали, что такое снять пелену с глаз миллионов, сделать их самодостаточными». «Как управлять ими? Любое массовое управление подразумевает элемент манипуляции». Особую тревогу у Грефа вызывает общество, где «все имеют равный доступ к информации». «Как жить, как управлять таким обществом, где все имеют возможность судить напрямую, получать не препарированную информацию, не через обученных правительством аналитиков, политологов и огромные машины спущенных на головы СМИ, которые как бы независимы, а на самом деле, мы понимаем, что все СМИ заняты сохранением страт?».

Руководствуясь высказанными соображениями, Греф безжалостно сокращает штаты сотрудников своего банка, повышает интенсивность их работы за ту же зарплату и, следовательно, лишает их жизненной энергии и свободного времени, самого важного объективного ресурса для самообразования людей, углубляя их рыночное одичание.

В результате подобного стандартного режима накопления капитала, будущим поколениям строителей коммунизма придётся на начальном этапе столкнуться со значительными массами людей, чей жизненный опыт не содержит ничего глубокого, ничего романтичного, т.е. с моральными инвалидами и, как писал Маяковский, «Е вылизывать чахоткины плевки» рыночного быта «шершавым языком плаката».

Таким образом, отвечая диаматически на заданный, в названии раздела, вопрос, можно сказать, что при правильном понимании сути загнивания капитализма, коммунисты могут грамотно нейтрализовать последствия этого гниения на первой фазе коммунизма. Непонимание сути загнивания капитализма теоретиками КПСС, неквалифицированная борьба с этим недугом, формализм, обрекает партию и трудящихся на величайшую трагедию. Здесь, почти как в медицине, чем дольше врачи не могут диагностировать перитонит и выбрать стратегию лечения, тем ближе пациент к реальной гибели.

Утопизм, оппортунизм, коммунизм

Как уже отмечалось в публикациях «Прорыва», люди, не вооруженные научными знаниями, способны тысячелетиями сосуществовать в рамках первобытных коммунистических отношений, но лишь до той поры, пока, естественный рост производительности их труда и объемов производимой продукции не отразится в психике необразованных масс «излишками», провоцирующими острые приступы персонализма, связанного с возможностью осуществления непропорциональных, эгоистических распределительных отношений «по способностям» и, как показала практика, по наглости и силе.

Материальное и идеальное находится в сознание людей в своеобразном единстве и противоречии. Развитое идеальное, способно установить рациональную границу влияния материального, тем более, бытового на формирование направленности личности. Неразвитое идеальное идёт на поводу материального, нивелируя личность до уровня разглагольствующего животного.

Заезженным «коньком» поколения социалистов-утопистов эпохи империализма, прежде всего, экономистов, является призыв, посылаемый ими, видимо, олигархам, к более справедливому распределению создаваемых благ, через приведение размеров оплаты труда в соответствие со стоимостью рабочей силы. Сизифовым трудом в подсчете персональных размеров этой формы «справедливости» уже больше четверти века занимается, например, профессор М. Попов. Он пытается рассчитать величину заработной платы для пролетариев, которая будет равна стоимости рабочей силы и, в то же время, удовлетворять потребности пролетарской семьи, видимо, порождая чувство особой гордости у пролетария за себя, и зависть у всей «рублёвки», но не вызывая у пролетариев вопросов в условиях разгула инфляции, безработицы, колебания курсов валют, сплошной череды банкротств и других «прелестей», рождаемых анархией денежных отношений при капитализме.

Экономисты надеются, что своими расчетами они пробудят в душах рабочих обиду и спровоцируют их на борьбу с капиталистами за более справедливую заработную плату на каждом отдельно взятом предприятии, а там, глядишь, и на борьбу за политическую власть. В результате, вне зависимости от наличия и степени зрелости коммунистической партии, авангарда пролетариата, будет, якобы, установлена диктатура самого пролетариата, застрахованного от «диктатуры партии». В рамках подобной «логики» экономический утопизм и перерастает в агрессивный оппортунизм.

Между оппортунизмом и искренним утопизмом существует небольшое различие: оппортунисты, выборочным обрезанием марксистской фразы, служат буржуазии сознательно, а утописты - услужливо недопонимая марксизм, служат буржуазии случайно. Представляется, что именно таковым было отличие, например, утописта Плеханова от оппортуниста Троцкого, а ныне Тюлькина от Зюганова, но с тем же результатом.

Оперируя отдельными фразами из марксизма, левые утописты-персоналисты и сегодня не понимают, что Маркс открывал объективные законы развития общества за те тысячелетия прошедшей истории, когда люди не только НЕ ЗНАЛИ ни одного объективного закона общественного развития, но самым активным образом исповедовали мистические, в том числе, и расовые учения о причинах той или иной формы мироустройства. Применительно к эпохам всеобщей безграмотности Маркс писал, что люди вступают в производственные отношения независимо от своего сознания. Естественно, в те времена, если сознание что-нибудь и подсказывало людям, то очень узкому слою мыслителей, которые, как, например, Петти, Джон Ло или Давид Рикардо, исследовали экономику, прежде всего, для своего персонального обогащения, а не для просвещения человечества. А.Смит ошибался, когда назвал политэкономию наукой о богатстве народов. Он прекратил свои исследования, как только сам понял, что диспропорции в рыночной экономике обречены лишь на разрастание, и знания политической экономии найдут своё наиболее полное выражении в деятельности персон, подобных Соросу, Мавроди, Мэдоффу, Березовскому и т.п.

Материалистически подойдя к исследованию тенденций развития капитализма, Маркс пришёл к выводу, что на монополистической его стадии формируются все необходимые объективные материально-технические условия для перехода к коммунистическим формам производственных отношений, а сам капитализм, в глазах миллиардов трудящихся, сознание которых не обогащено наукой, всё равно будет дискредитирован глобальными экономическими кризисами и мировыми войнами. Но дискредитирован, не значит умер сам от стыда. Поэтому будет сила способная его устранить с политической арены. Но дальнейший успех будет зависеть от умения использовать материальные предпосылки, оставленные капитализмом. А здесь всё будут решать кадры.

Ленин, позднее, на практике доказал, что, даже, при феодальном капитализме царской России, когда монополистическая буржуазия сама осуществила уничтожение монархии и посажение всех наследников царских активов в тюрьму (чтобы спокойно «распилить» их собственность), реальная степень концентрации производства и централизации финансов в России позволила большевикам после Октябрьской революции достаточно стремительно перевести всё основное промышленное производство и финансы в русло централизованного планирования, а сельское хозяйство - на кооперативные, совхозные и коммунарские рельсы, и подтвердить правильность всех подобных мероприятий победами на военно-политическом, научном и культурном поприщах.

Главным субъективным фактором успеха Ленина и Сталина в блестящем использовании объективных предпосылок, оставленных капитализмом в наследство большевикам, при, например, осуществлении политики «военного коммунизма», НЭП и плана ГОЭЛРО, была достаточная мера научной подготовки плеяды «твёрдых искровцев», и потому, грамотная пропаганда научно обоснованных ленинских и сталинских идей, умелое разъяснение массам причин тактических поворотов и твердое проведение в жизнь политики диктатуры рабочего класса по отношению к буржуазии и в период военного коммунизма, и в период проведения НЭП.

Таким образом, чтобы не быть вечным утопистом, необходимо понять, что главной задачей замены капиталистической формации на коммунистическую является перевод СОЗНАНИЯ пролетариев умственного и физического труда из привычной для них звериной системы «ценностей» в систему сугубо человеческих общественных отношений, построенных на научных знаниях объективных законов прогресса общества, законов его окончательного очеловечивания во имя всеобщего счастья. И здесь без партии, которая точно знает, как это делается, никакого построения коммунизма не произойдёт при любой степени развития средств производства.

О полном развитии материальной подготовке социализма и не полной субъективной готовности партии

Широко известны ленинские слова о том, что ГМК есть полная МАТЕРИАЛЬНАЯ подготовка социализма. Т.е. характеристики средств производства и обращения продукции, уже при ГМК, таковы, что пролетарии систематически производят предметы потребления всех назначений в количестве, существенно превосходящем покупательную способность населения ВСЕГО МИРА и, в результате, весь капиталистический мир регулярно погружается, с одной стороны, в хаос кризисов «перепроизводства», а с другой стороны в идиотизм пособий по безработице и бесплатных супов для нищих. Но это, если не считать ещё и «денег, выброшенных на ветер», т.е. циклопических затрат всех развитых стран мира на выборы президентов, на вооружения, боеприпасы и содержание миллионов вооруженных паразитов, т.е. буржуазной наемной армии, полиции, спецслужб для поддержания именно такого кризисного «порядка». С точки зрения объемов производства потребительных и разрушительных «благ», развитые капиталистические страны давно уже созрели для перехода к жизни с 3-4 часовым рабочим днём, практически, во всех видах рутинного материального и духовного производства, чтобы остальное время жизни КАЖДЫЙ Человек мог заниматься творческими видами деятельности и здоровыми формами использования самого главного человеческого богатства - свободного времени.

Однако любые, даже, самые значительные технические и управленческие достижения капитализма на стадии ГМК не порождают у марксиста иллюзии возможности АВТОМАТИЧЕСКОЙ смены эксплуататорской формации на неэксплуататорскую, т.е. смену характера базиса, рыночных экономических отношений на противоположные. Ведь, в олигархи прорывается только такой тип людей, которые остаются собственниками своих капиталов до самой смерти, не говоря уже о том, что некоторые олигархические кланы бессмертны при капитализме, как и мафия.

Каутскому же казалось, если созрели материальные предпосылки, тем более, одновременно в большинстве стран мира, то акционированные ультраимпериалисты и их челядь без труда откажутся от привычного паразитизма своей власти и болезненной извращенности их образа жизни. В этом же заключается и реакционная сущность троцкизма, призывавшего, до революции, к ожиданию одновременного созревания повсеместно революционной ситуации под воздействием всемирного экономического кризиса капитализма, а после победы Октября, призывавшего бросить пролетариев России в заграничный поход и, не считаясь с жертвами, установить диктатуру остатков выжившего российского пролетариата во всех странах.

Однако поражение Красной Армии под Варшавой, доказало, что буржуазный и пролетарский национализм, при заражённости польской социал-демократии мелкобуржуазным шовинизмом, способен оказать гигантскую услугу не только Пилсудскому, но и всей монополистической буржуазии и нарождающемуся европейскому фашизму. Поход основной массы немецкого и значительных масс европейского пролетариата против СССР в 1941 году доказал, что отношение к пролетариату как к автоматически прокоммунистическому классу не имеет ничего общего с диалектико-материалистическим подходом. Истина и в этом вопросе конкретно-исторична, а не огульна.

Марксисты-победители, руководствуясь законом связи общественного бытия и общественного сознания, всегда исходили из того, что, до построения полноценной коммунистической партии, сознание пролетарского класса, будет содержать в себе лишь трагические противоречия буржуазного общественного бытия, нейтрализовать которые можно только внося научные истины в массовое пролетарское сознание. А этого невозможно добиться без партии, члены которой, в значительной своей массе, будут вооружены таким уровнем научного мировоззрения, который, по силе своего воздействия на сознание масс, существенно превзойдёт уровень всех религиозных и, тем более, буржуазных пропагандистов, всевозможных познеров и сванидзев.

Нужно знать и понимать историю возникновения и сущность противоречий пролетарского сознания, возникшего на базе крестьянского сознания в эпоху, когда феодалы в одночасье выкинули крестьян на свободу, сделав их пролетариями поневоле. Но, даже, в условиях господства частной собственности, ни один здравомыслящий человек не станет пролетарием добровольно. Только под страхом голодной смерти. Пролетарские семьи, часто, лезут вон из кожи, чтобы хоть кто-то из них выбился из разряда пролетариев в мелкого буржуа.

Человек вынужден наниматься на работу к другому человеку, не только потому, что он ОТ РОЖДЕНИЯ лишён элементарных средств существования, как и многочисленные поколения его предков, но он вынужден наниматься на работу на условиях хозяина средств производства ещё и потому, что пролетарский быт лишает возможности пролетарских детей развивать своё сознание за пределы идеи о будущем найме на примитивную работу.

Это уже на первой фазе коммунизма, оценивая свои природные задатки, подростки могут мечтать стать космонавтом, виртуозом-токарем, пекарем, плотником, рыбаком, музыкантом на благо всему обществу, ради продуктивного, творческого, не изнуряющего до последней степени труда, ради участия в общем деле коммунистического бытия, руководствуясь романтическими соображениями, великолепно отраженным в песнях сталинско-брежневского периода не только официальными поэтами, но и «бардами».

При капитализме, прежде, чем реализоваться, необходимо, сначала, выжить, т.е. наняться к хозяину средств существования. Ни у одного образованного человека не может возникнуть желания, тем более, жгучего, стать для кого-то наёмным рабом, т.е. пролетарием умственного труда и, подневольно, писать на кого-то романы или диссертации. Но при капитализме миллиарды людей находятся в таком положении, что вынуждены выпрашивать ЛЮБУЮ грязную и подлую работу (например, киллера или коллектора), не задумываясь об отдалённых последствиях, а стараясь угодить нанимателю. Значительный слой современных пролетариев образуется из числа мелких производителей, разоренных крупными фирмами, и потому ненавидящих свою наёмную работу, свой пролетарский статус, мечтающих вырваться из класса наёмных рабов в класс, хотя бы, мелких, но эксплуататоров. Слабость теоретической и пропагандистской подготовки членов партий с коммунистическими названиями на Западе, разбавленность местного пролетариата пришлыми гастарбайтерами и разорившейся частью «среднего класса», предательская политика профсоюзов, делает марксистское учение, пока, труднодоступным для сознания значительных пролетарских масс.

Диаматика строго и стройно доказала, что стихийно идущий исторический процесс может подготовить лишь материальные предпосылки для качественного скачка в общественном развитии, для которого, прежде, хватало идеологий, т.е. принятых на веру постулатов о рае небесном или о благодати рынка земного. Но капитализм, создав свои средства производства на основе комплекса наук, пока ещё, имеет возможность сопротивляться внедрению научного мировоззрения в сознание главного элемента производительных сил общества, т.е. в сознание пролетариев умственного и физического труда.

Большая беда в том, что в вопросе об объективных законах общественного развития, как показывают многочисленные политизированные «ток-шоу» на разных каналах ТВ РФ, современные пролетарии умственного труда, т.е. официальные профессора, сами, частенько, попадают в очень унизительное положение наемного граммофончика, который отличается от трезвого гастарбайтера, лишь более изящно сформулированным многословием и меньшим количеством матерных связок между фрагментами своих фраз. Порой на эти передачи попадают и пропагандисты КПРФ, но с таким же результатом.

«Железу», т.е. средствам производства и обращения, абсолютно безразлично - в режиме каких человеческих отношений им приходится функционировать: в капиталистических или коммунистических. Им безразлично, при какой форме собственности они копают, режут, возят... Практика СССР показала, что, уже при социализме в конце 20-х годов, машины и оборудование, средства транспорта, созданные монополистами и для монополистов, вырабатывали продукции больше и лучшего качества, чем при империализме. Отбойный молоток, сконструированный при капитализме, в руках, например, Стаханова побил все мировые рекорды интенсивности и производительности труда шахтёров при капитализме. Выполнение плана ГОЭЛРО показало, что при общественной собственности на средства производства, при централизованном стратегическом планировании можно нанимать продажных американских, немецких инженеров, и они будут вполне удовлетворительно управлять «железом» на стройках коммунизма первых довоенных пятилеток. Советское производство продуктов питания, уже при Сталине, фактически, избавилось от традиции рыночной фальсификации компонентов еды и беспрерывного роста цен на неё. Советская военная техника, производимая в годы войны, преимущественно, на немецких капиталистических станках под открытым сибирским небом, руками политически сознательных членов социалистического общества, превосходила по важнейшим качественным параметрам, в том числе, и по количеству, и немецкую, и американскую.

Но предательство Андропова и Горбачёва показало, что и оборудованию заводов и фабрик, построенных в годы сталинских и брежневских пятилеток, безразлична форма собственности, если авангард советского рабочего класса, т.е. КПСС, под разлагающимися воздействием своего ЦК, за последние 30 лет советской власти, решительно поглупел и омещанился, а у ? членов КПСС, не осталось ни ума, ни чести, ни совести, ни воли, ни организаторских способностей, а потому станки сталинской эпохи стали обогащать капиталистов-ельциноидов или ржаветь в качестве металлолома.

К сожалению, у многих современных левых утопистов сформировалось довольно примитивные представления по данному вопросу. Для них любой пролетарий, независимо от эпохи и страны пребывания - автоматически революционен, а общественный характер средств производства, якобы, автоматически порождает необратимо общественные производственные отношения, нужно лишь взять нечто, обозначенное в словарях словом власть, в свои руки. И возникает ощущение, что все образуется само собой, нужно только немного подождать, помитинговать, выбрать «своего» президента, утвердить конституцию и не очень напрягаться в изучении и развитии марксизма.

В России 1917 года, а ещё в большей степени, в США в 2017 году, «железо» вполне было и ныне вполне готово к работе и на империализм, и на коммунизм. Чем выше степень автоматизации и информатизации производства и обращения, тем больше «железо» объективно движется к коммунизму. Десятилетия бескризисного расширенного планового производства в СССР времен Сталина доказали это. Но, как только станки и машины в СССР были приватизированы, в страну вернулись поучительные кризисы, следовательно, воспитывающая и, одновременно, разлагающая массовая безработица, а значит, и массовые бандитизм, проституированность, бездомность, беспризорность, которые помогают прозреть миллионам граждан глубже и быстрее, чем лекции по марксизму в советских ВУЗах. В этом состоит диаматика разложения и, одновременно, прозрения пролетарских масс умственного и физического труда.

Необходимо, следовательно, понять, почему современные пролетарии умственного и физического труда, не торопятся использовать всё то, что уже «поняло само железо», т.е. станки и машины, особенно автоматизированные системы управления огромными общественными производственными и сбытовыми комплексами? Ведь, эту технику, устремленную в коммунизм, сегодня делают люди, которые вовсе не думают о коммунизме, а, больше, о личном смехотворном размере их персонального материального поощрения со стороны хозяина, и о конкуренции с себе подобным наёмным бедолагой. Но уж таковы фокусы обыденного дипломированного сознания, в пороках которого можно разобраться только с помощью диаматики.

Представьте современное производство на заводах, на которых работают слепые рабочие, особенно если они достаточно молоды. Могут ли они сами знать, что происходит в другом конце цеха, что происходит в бухгалтерии или на совещаниях у владельца завода? Слепые рабочие, с большими трудностями каждый день добираются до своего рабочего места и довольны тем, что у них под рукой большое количество комплектующих, значит, много работы и, значит, есть надежда получить зарплату. Могут ли они мечтать ещё о чем-либо, если в коллективе нет ни одного зрячего пролетария, изучившего труды Маркса. К великому сожалению, огромные массы мирового пролетариата сегодня не сильно отличаются по своему мировоззрению от работников сборочного цеха для слепых. Разрозненные забастовки во имя повышения цены своей рабочей силы и периодические массовые погромы с разграблением магазинов и банкоматов - это всё, что демонстрируют пролетарии развитых капиталистических стран за последние полвека своей классовой «борьбы», плюс участие в войнах эпохи неоколониализма на стороне «своих» национальных господ и правительств. Подавляющая масса современных пролетариев умственного и физического труда мало отличаются своим мировоззрением от абсолютно слепых рабочих. Более того, зрячих гастарбайтеров во всех развитых странах мира эксплуатируют больше и жалеют меньше, чем слепых от рождения. Но на зарплату эта жалость не влияет.

Особенность процесса созревания предпосылок коммунистической революции в том и состоит, что, чем дальше продвинулся капитализм по времени своего существования, тем меньше коммунистам нужно думать об устранении остатков и пережитков феодального абсолютизма и, даже, о создании материально-технической базы первой фазы коммунизма, о чем не раз говорил Ленин. Буржуазия, тем более, монополистическая способна решить важные технические задачи и на базе частной собственности. Но предприниматели не только не способны, но и будут самым зверским способом сопротивляться реальному обобществлению средств производства и обращения, чтобы сохранить экономические ОТНОШЕНИЯ, позволяющие одному хозяину высасывать стоимость из труда СОТЕН ТЫСЯЧ наёмных работников умственного и физического труда ради удовлетворения болезненных потребностей владельца средств производства.

Таким образом, чтобы не быть социалистом-утопистом, необходимо диаматически подойти к учету комплекса совершенно КОНКРЕТНЫХ, СОЗРЕВШИХ объективных и субъективных факторов, предопределенных объективным историческим процессом, к оценке той роли, которую они сыграют в процессе отрицания капитализма. Но многие левые сегодня живут убеждением, что достаточно занять кабинеты в Кремле, а дальше пойдет «триумфальное шествие советской власти». Об этом мечтал Анпилов, возможно Рохлин, так думает Удальцов, Петрухин, Зюганов, Грудинин... Многие не понимают, что, говоря о революционной ситуации, делая все необходимое для формирования ПОБЕДОНОСНОГО субъективного фактора революции, Ленин как блестящий диаматик, ни на минуту не забывал о субъективных факторах ТОРМОЗЯЩИХ революционный процесс. Ленин потому и победил при жизни ВСЕХ противников трудящихся, что бескомпромиссно проводил политику монополии большевистской партии на воспитание пролетарских и полупролетарских масс умственного и физического труда.

Иначе говоря, многие начинающие левые воспринимают марксистское учение о связи объективных и субъективных факторов революционной ситуации, о связи производительных сил и производственных отношений, как учение об АВТОМАТИЗМЕ исторического процесса, а не как учение о НЕОБХОДИМОСТИ, обязывающей субъектов точно знать и строить свою практику в строгом соответствии с требованиями открытых объективных законов, а не надеяться на то, что, раз есть промышленный пролетариат, то достаточно рассказать ему о величине его возможной зарплаты и «всё пойдёт, как по маслу».

На самом деле, партии необходимо не бряцать коммунистическим названием, а завоевать у массы пролетариев умственного и физического труда реальное признание в качестве компонентного интеллектуального вождя этой массы, т.е. организованного, дисциплинированного и компетентного авангарда. Но и это ещё не всё.

Разумеется, момент политического переворота - необходимая отправная точка процесса переустройства общества, но недостаточная. Как показала практика, например, Сомали, Конго, Анголы, Бенина, Эфиопии, Чили, Кампучии, Афганистана, Венесуэлы, с приходом к власти в этих странах лидеров с левыми убеждениями, наибольшие трудности возникали и возникают у них не столько в период политического переворота, совершенного мирным или насильственным путём, с помощью или без помощи СССР, сколько в процессе строительства первой фазы коммунизма, не говоря уже о строительстве самого коммунизма. Крушение стран бывшей системы социализма происходили, как под копирку, и начинались с безусловного объективного падения АВТОРИТЕТА национальных партий с коммунистическими названиями в среде местного рабочего класса, а не с разрушения городов, заводов и фабрик в ходе войн и землетрясений.

Оказалось, что создавать «материально-технической базу коммунизма», в рамках лозунга: «догнать и перегнать США по производству на душу населения угля, стали, хлеба, сала, сахара, молока, пар обуви», и даже, квадратных метров жилой площади, по качеству вооружений и космической техники задача - вполне посильная и для КПСС времён Хрущева. По объемам выпуска некоторых из перечисленных продуктов, СССР, особенно во времена Брежнева, даже, перегнал США. Но общественное бытие в стране не стало более коммунистическим, чем во времена Сталина. По крайней мере, политическая активность рабочих не выросла, рабочий день у трудящихся не стал короче, цены застыли на одном уровне, поскольку СССР и все страны социализма стали отставать от капиталистических стран по показателям темпов роста производительности труда и, в целом, в вопросах экономического соревнования двух систем.

Между тем, проблема роста производительности труда - есть наиболее легко решаемая в теории задача: внедряйте достижения ученых и инженеров в производство и производительность труда во всех отраслях будет расти. Сегодня не все левые это осознали, а правые - всеми силами стараются отвлечь общественное мнение от этого обстоятельства.

Единственной причиной, тормозившей рост производительности труда в СССР, а потому и в других, преимущественно аграрных странах социализма, - субъективная и состояла она в том, что в СССР, не выявленные, в своё время, троцкисты, повсеместно засылали свои кадры и в левый, и в правый уклоны, и в «промпартию», и в ВЦСПС, и в Госплан, и в ВЧК-НКВД-КГБ и, особенно, в идеологические комиссии КПСС, в обществоведческие ВУЗы и в университетские кафедры марксизма. А, как известно, одна паршивая овца способна инициировать вымирание всего стада.

Благодаря усилиям Хрущева, но в ещё более высокой степени, Андропова, партийные кадры подбирались и расставлялись таким образом, а акценты в развитии материально-технической базы страны определялись после Сталина так, чтобы всё происходило в виде «бега на месте», а там где это не удавалось, чтобы «развитие» шло по экстенсивному пути во всех отраслях производства с неуклонным нарастанием роли материальных стимулов, товарно-денежной формы мотивации отношений между людьми.

Сегодня нет либерала или демократа, который бы не призывал исследователей не заниматься конспирологией. Эти призывы и убеждают, что каждая либерально-демократическая «кошка» отлично знает, что «общественное сало сожрала» именно она. Благодаря троцкистской кадровой политике, «бухаринской школке», а позднее и «плешке», вклад в дело торможения роста производительности труда в СССР внесли руководители АН СССР, тонко и умело навредили делу роста производительности труда Канторович и его креатура, руководители Госплана, воспитанные Вознесенским, работники Комитета по науке и технике при ЦК КПСС и промышленный отдел ЦК КПСС, составитель речей Брежнева в области экономики, Абалкин. Руководители и сотрудники названных организаций и учреждений, в силу своей крайне скромной обществоведческой подготовки, чванства, меркантильности, карьеризма, пользуясь безграмотностью Хрущева, Косыгина и Брежнева, неспешно решали свои бытовые проблемы, а многие из них использовали своё положение для умышленного торможения внедрения научных открытий в производство. Так было, например, с технологией непрерывной разливки стали, с внедрением достижений «оборонки» в производство предметов гражданского назначения и т.д.

Как можно отрицать наличие заговора в КПСС, если, например, Е.Гайдар был некоторое время редактором экономического отдела теоретического журнала КПСС, «Коммунист», а антикоммунист яковлев - секретарем ЦК КПСС по идеологии, а антикоммунист Волкогонов - Заместителем Начальника ГлавПУРа. Они не могли пролезть туда с их прокапиталистическими взглядами без покровительства КГБ. Это противоречит утверждению самих же либералов о том, что КГБ знало всё и обо всех.

При Сталине разрыв между ведущими странами капитализма и Советским Союзом сокращался СТРЕМИТЕЛЬНО, а после Сталина развитие СССР и стран народной демократии, сначала, превратилось в строительство развитого, зрелого социализма, затем стало называться периодом застоя и, наконец, было объявлено хозрасчетной «перестройкой» развитого социализма в окончательный капитализм.

Однако никто из либеральных антисоветчиков не сможет отрицать того очевидного факта, что, по мере избавление аппарата ЦК ВКП(б) и Советского правительства, сначала от Троцкого, потом от наиболее известных троцкистов и бухаринцев, производительные силы СССР, при Сталине, РАЗВИВАЛИСЬ САМЫМИ СТРЕМИТЕЛЬНЫМИ ТЕМПАМИ В ИСТОРИИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА, прежде всего, потому, что и Ленин, и его лучший ученик, Сталин, строили именно КОММУНИЗМ, Т.Е. ЦЕНАПРАВЛЕННО внедряли в практику бесплатное образование, безденежные «великие почины», централизованное планированиеЕ, т.е. воспитывали и организовывали жизнь людей по-коммунистически с детских лет, и потому СССР приобретал неоспоримые преимущества перед всеми, кто пытался задушить страну блокадой, санкциями или военным нашествием.

Чтобы общественное сознание избавить от атавизма, во второй пятилетке треть средств Госбюджета СССР была направлена на развитие науки, образования и художественной культуры. При Сталине планирование исходило не из финансовых возможностей и показателей, а из скрупулёзного научного исследования вопросов классовой целесообразности, политической оценки внутренней и внешней обстановки, из наличия ресурсов всех видов в натуральном выражении и измерении. Научные и инженерные кадры оценивались не столько за публикации в журналах, сколько по реальным вкладам в решение совершенно конкретных задач, имевших важное производственное и оборонное значение. Разумеется, наиболее замшелые кадры стимулировались и денежными премиями, орденами, и медалями, степенями и званиями, но и неизбежной партийной и юридической ответственностью за, например, срыв сроков выполнения конкретных заданий, тем более, неоправданный срыв.

Чем большую роль начинали играть натуральные пропорции в развитии СССР, тем меньшее значение имели стоимостные механизмы. Перевод при Сталине, всех министерств и ведомств на безналичный расчет привел к тому, что в СССР за одно десятилетие, практически, полностью исчезла практика «распиливания» бюджетных средств, сколь-нибудь заметная коррупция, безработица, а вместе с ней резко пошли на убыль организованный воровской, националистический и религиозный бандитизм, исчезли бездомность людей и беспризорность детей.

Таким образом, за какой бы аспект развития общества в период реализации задач первой фазы коммунизма мы не взялись, будь то тенденции развития средств производства, производственных отношений, производительности общественного труда или морального разложения социальной системы, мы всё время натыкаемся на «человеческий фактор», как в большинстве авиационных катастроф времен торжества рыночной демократии, т.е. на обстоятельства, порождаемые субъективным фактором, в одном случае, развития революционного процесса, в другом случае, с субъективным же фактором его торможения.

Объективен ли субъективный фактор?

Как показала практика, самой сложной теоретической и практической задачей первой фазы строительства коммунизма является привнесение в сознание людей новой системы трудовой мотивации. Века работы из-под палки, под влиянием страха голодной смерти остро поставили перед марксистами вопрос: что заменит такое сильное чувство мотивации к изнурительному труду, каким раньше были массовое чувство голода и страха?

Ленину пришлось на практике решать сложную задачу строительства новых общественных отношений с вовлечением в этот процесс больших масс людей, приспособившихся к выживанию в условиях феодального капитализма. Каким образом неграмотное, в значительной части развращенное войной, население, можно привести к коммунистическим производственным отношениям, когда научное мировоззрение ещё недоступно пониманию большинства, в том числе, и пролетариата, при таком уровне развития средств производства, когда, объективно, уже сложились все необходимые предпосылки для устранения дисциплины страха голода и постепенного перевода общественной психики в режим абсолютной свободы, т.е. осознанной необходимости?

Эта задача в теории и на практике впервые была разработана в важнейших её составных частях Марксом и, в значительной мере, осуществлена на практике Лениным в период «военного коммунизма», апробирована (в миниатюре) в коммунах Макаренко, развита и масштабирована Сталиным в плане ГОЭЛРО, в первых пятилетках, подтверждена массовым сознательным героизмом пионеров, комсомольцев и рядовых коммунистов, особенно, в тылу и на фронте в период Великой Отечественной войны, пятилетках восстановления и победы СССР над США в корейской войне.

Белогвардейское движение, иностранная интервенция и кулацкие восстания не оставляли выбора. Там, где они имели место, там носители паразитической идеологии уничтожались в открытых боях. Там, где имели место саботаж, мелкое и крупное вредительство, умышленная волокита, там свою роль сыграли ограничительные меры, пенитенциарная система под эгидой ВЧК. Но куда более значительное влияние на общественное сознание оказала, например, обеспеченная большевиками борьба с безработицей, бесплатные образование и медицина, стабильность цен в государственном секторе, рост общественных фондов потребления, прозрачная система оплаты по труду в результате законодательного закрепления его нормирования, выравнивание уровней доходов граждан и неуклонного сокращения роли товарно-денежных отношений в стране.

В работах, предшествовавших Октябрю, Ленин теоретически обосновал, что страна с национализированными банками имеет более высокий оборонный потенциал по сравнению со страной с частными банками. Действительно, если банкиры не имеют инструментов для постановки и осуществления мошеннических целей, то банки превращаются в относительно удобный инструмент учета, контроля и управления всем производственным комплексом страны. Однако частные банки (и современная практика РФ это наглядно продемонстрировала) являются организаторами всех кризисов, самых крупных мошеннических схем, особенно по распиливанию бюджетных средств, по вывозу денег за границу, «отмыванию» преступно нажитых капиталов и массовому ограблению вкладчиков. Именно поэтому современный ЦБ РФ, с одной стороны, закрывая наиболее проблемные, но прибыльные банки, санируя их до потери пульса, с другой стороны, повышает надёжность системы государственно монополистического финансирования, усиливая контроль над деятельностью наиболее крупных банков. Это, конечно, не национализация банковской системы, но меры протекционистского характера, вынуждающие всю либеральную прессу, особенно западную, писать о национализации банковского хозяйства в РФ. Нам же важно не то, что Путин стремится сделать российские банки «честнее», прозрачнее, а то, что, тем самым, признается вороватость банковской системы и целесообразность её централизации ради ослабления цикличности экономики страны.

Как известно, «красногвардейская атака» 1917 года на промышленный, особенно, средний капитал, была по инициативе Ленина несколько приторможена до налаживания системы управления и планирования уже национализированными, крупными производственными мощностями, которые были совершенно необходимы, чтобы выстоять в условиях иностранной интервенции.

Но, по отношению к частным банкам, Ленин ни на какие компромиссы не пошел. Потому РКП(б) и удалось осуществить политику военного коммунизма и, на её основе, победить колчако-денинкинские банды, и потому же, что снабжение Красной Армии никоим образом не лимитировалось финансами. Напомним ещё раз тем, кто не читал мемуары Деникина, какой головной болью для него были русские банкиры и предприниматели, требовавшие от Деникина денег для осуществления, прежде всего, их частной финансовой деятельности. Воровство разъедало белогвардейский тыл в то время, как нарастание потока материально-технического обеспечения Красной Армии объяснялось не столько успешной деятельностью ВЧК по пресечению массовой спекуляции со стороны несознательной части крестьянства, сколько тем, что управляющие субъекты, бывшие буржуазные специалисты, привлеченные в управление предприятиями и банками, при всём их желании, почти ничего не могли из этого потока украсть, тем более, распилить бюджет, обналичить его львиную долю в «живые деньги», как это из года в год делается сегодня. Введение на советских предприятиях, тем более связанных между собой технологически, планирования и безналичного расчёта, ликвидировало целую отрасль крупнейшей воровской индустрии.

Таким образом, важнейшим ленинским принципом приобщения развращенного «служивого люда», бывших чиновников царской России к бессеребрию являлась не столько борьба с теми, кто уже украл, а борьба с «дырками», т.е. с наличием объективных условий, провоцирующих человека на воровство, тем более, в голодных условиях гражданской войны.

Самым провоцирующим на воровство, самым удобным материалом для воровства являются деньги. Поэтому, изъятие из рук бывших буржуазных спецов бумажных купюр и использование счетных рублей лишь как измерителей меры стоимости (при стабильных ценах) произведенных продуктов, предназначенных для передачи по технологической цепочке, исключало личное обогащение за счёт, например, «накрутки» цен. Огромная воровская брешь была закрыта элегантно, без малейшего кровопролития. В художественной форме этот исторический момент был вполне сносно подан в произведении Ильфа и Петрова «Золотой теленок», когда товарищу Бендеру по окончанию НЭП не осталось места, где бы можно было применить миллион, наворованный во времена НЭП.

Эта брешь для воровства была вновь приоткрыта усилиями Косыгина, Канторовича, распахнута настежь при Андропове, а при Горбачеве превратилась в «Мариинскую впадину» для ограбления трудового народа.

Таким образом, исследование поднятых вопросов позволяет сделать вывод, что коммунизм вовсе не тождественен абсолютному изобилию средств производства и предметов потребления, но изобилие возможности для развития каждой личности будет нарастать в ходе осознания людьми меры необходимости. Т.е. первая фаза коммунизм и есть тот отрезок в истории каждого народа, когда, на достигнутой при капитализме материально-технической базе, будь то 1917 в России, или 2010 год в Венесуэле, или 2018 год в США, коммунистическая партия реально превратилась в авторитетный авангард в среде местных пролетариев умственного и физического труда и, последовательно и компетентно, осуществляет замену стихийных объективных форм рыночных, товарно-денежных отношений, существующих ради производства прибыли, субъективными, т.е. осознанными, научно-обоснованными планомерно-пропорциональными производственными отношениями между людьми по поводу расширенного воспроизводства самого общества.

А иначе и не может быть. Диаматика вынуждает оперировать, прежде всего, категориями противоположности. А коммунизм и капитализм есть противоположности очень высокой степени антагонизма. Поэтому, если капитализм есть система, в которой люди вынуждены вступать в экономические отношения объективно, помимо своей воли, при очень слабо развитом сознании, то коммунизм, напротив, осуществим только тогда, когда люди вступают между собой в производственные отношения на основе субъективно выработанных планов, при вовлечении в его разработку всех научных сил, вскормленных самим обществом и не имеющих никаких иных целей, кроме всестороннего расширенного производства самого общества Людей.

Поэтому, первая фаза коммунизма в любой стране прогрессивно-динамична и исторически-устойчива и, вообще, имеет смысл, если только в этот период в ней происходит наиболее интенсивное соединение всех видов жизнедеятельности общества С НАУКОЙ, и, тем самым, выполняется предначертание Маркса о превращении науки в непосредственно-производительную силу общества. Первая фаза коммунизма или, в простонародье, социализм, существует только в меру отрицания товарно-денежной формы производственных отношений методом внедрения науки во все сферы общественной практики. Каждый случай апелляции к товарно-денежным отношениям на первой фазе коммунизма есть свидетельство превосходства противника коммунистических преобразований, временно допустимый, но объективный шаг назад, свидетельствующий о слабости научных партийных кадров на сей момент истории, дающей шанс эксплуататорам.

Заключение. «А ларчик просто открывался!»

Таким образом, если искать главную причину относительной устойчивости Кубы, КНДР, СРВ как стран, находящихся, по ряду параметров, на первой фазе строительства коммунизма, то она объективно состоит в качестве субъективного фактора, присущего этим странам, т.е. во-первых, в верности не первого поколения партийного руководства этих стран коренным положениям марксизма, во-вторых, в объективной достаточности их знаний в области теории марксизма, в-третьих, в отрицании всяческой хрущевины и горбаёвины, троцкизма, демократизма и либерализма в теории и на практике, в-четвёртых, в изучении и воплощении в жизнь основных достижений теории и практики Ленина и Сталина, в качестве образцов легендарных исторических побед, как в теории, в непосредственной борьбе с мировой буржуазией, так и в строительстве коммунизма внутри страны. И не их вина в том, что и гении - смертны, что не каждое десятилетие история рождает гения.

Валерий Подгузов

Февраль 2017 - февраль 2018

____________________________

Уважаемые читатели! Заносите в закладки и изучайте наши издания:

I. Общественно-политический журнал «Прорыв»

II. Газета «Прорывист»

Наши соцсети: Телеграмм, Viber, ОК, Дзен, ВК

Наш ютуб-канал "Научный централизм"