Личность и рынок

Продолжаем публикацию работы В.Подгузова «Основные характеристики общества начала XXI века». Первая, вторая и третья части этой работы: «Рынок и проблема общественной безопасности», «Рынок и фашизм» и «Рынок и личная безопасность человека», были опубликованы в журнале «Прорыв» №1 и №2 за 2002 год и №1 за 2003 год.

[Статья 2003 года.]

Почему демократы навязывали рыночную экономику советскому народу?

Каждый демократ сегодня может рассказать, например, как делается операция пересадки сердца, но еще ни один из них не попытался сделать эту пересадку себе. Понимают, протоканальи, чего стоят их «познания».

Однако, когда речь зашла о пересадке рыночных отношений в тело экономики СССР, то всем «мыслящим индивидам» и «пикейным жилетам» показалось, что они смогут сделать это, поскольку, вроде бы, понимают, что такое рыночная экономика и как ее «пересаживают» другим людям. Редкие выступления марксистов относительно смертельной опасности, таящейся в рыночной экономике, потонули в массовых «одобрямс» и не были услышаны миллионами будущих вкладчиков, «бомжей» и скоропокойников, жаждавших «изячной» жизни.

О высочайшем уровне рыночной инфантильности российских граждан убедительно свидетельствует многолетнее откровенное издевательство Мавроди над миллионами вкладчиков, возжелавших «хапнуть на халяву». В начале 90-х годов по всей Москве были развешаны большие рекламные плакаты МММ, на которых откровенно было написано: «Из света в тень перелетая…». Т.е. Мавроди открыто рекламировал «теневое» содержание своего проекта и направление перетекания денег. Однако миллионы обдемократившихся вкладчиков не оценили наглости его «юмора» и попались «на крючок», поскольку знали о сущности рынка меньше, чем подросток о последствиях первого наркотического «кайфа».

Тем не менее, именно демократы, глумясь, называли всех остальных россиян «совками» и убеждали их в том, что, живя за «железным занавесом», они ничего не знают о рыночной свободе, и… тут же предлагали неосведомленным «совкам» срочно внедрить рынок, т.е. «то, незнамо что», чтобы и в России все было, как «у них», не уточняя, как в Швейцарии или как, например, в Колумбии. Поэтому миллионы забастовщиков (советских шахтеров и металлургов), требовавших в 1990 г. перехода к рыночной экономике, даже не задавались вопросом почему, например, одни РЫНОЧНЫЕ страны вопиюще бедны и унижены, как, например, Бангладеш, а другие, единицы, безобразно расточительны? Почему американские предприниматели были заинтересованы в замене «неэффективной социалистической экономики в СССР» на «эффективную» рыночную? От большой ли врожденной щедрости? Ведь если экономика СССР была действительно безнадежно больна, то она, ко всеобщей радости буржуазии, умерла бы естественным образом. Но бизнесмены стран НАТО настаивали на том, чтобы СССР оздоровил свою экономику… рынком.

А ведь нужно быть идиотом, чтобы приписать предпринимателям желание помочь СССР стать еще более результативным конкурентом. До Тэтчер история не имела прецедента, когда бы пройдохе удалось соблазнить своего конкурента перейти на более «эффективные» (с точки зрения соблазнительницы) методы хозяйствования. Образованный человек заподозрил бы в подобных уговорах подвох. Но Горбачева и Ельцина к числу образованных людей никто и не относил. Да и российские диссиденты всегда знали, но молчали, и о недалекости главарей «перестройки», и о тех причинах, которые вынуждали глобалистов неприлично настойчиво «впаривать» руководству КПСС (в том числе Ельцину) идеи рыночной «благодати».

О высоком уровне головотяпства «отцов русской демократии», т.е. руководства КПСС и российских журналистов, свидетельствуют факты. Например. В свое время, по заданию Горбачева, Явлинский (выученик Абалкина) разрабатывал «программу» якобы перевода экономики СССР на рыночную основу за 500 дней. Явлинский частенько хвастал журналистам, что в разработке «его программы» принимали участие 200 американских профессионалов и что именно это обстоятельство гарантирует ей высокое качество. Степень этой глупости легче понять, если представить на мгновение, что Сталин пригласил для разработки плана разгрома фашистов под Сталинградом профессионалов из германского генштаба, которых тоже, как и американских, нельзя назвать законченными кретинами. Иначе говоря, нетрудно представить содержание действительного задания, с которым американские эксперты приехали «помогать» Явлинскому.

Тем не менее, идиотский слух, усердно тиражируемый журналистами, о желании бизнесменов США видеть СССР процветающей, конкурентоспособной рыночной страной был с восторгом «проглочен» демократическими обывателями.

Анализ материалов, помещенных в научных и популярных журналах начала 90-х годов показывает, что доморощенные «рыночники» знали, например, о конкуренции только то, что она, якобы, ведет к росту качества товаров, и потому твердили: «Ради этого стоит сломать социалистическую экономику». Так учила избирателей Старовойтова, Холодов с Листьевым, так думали покупатели в подземном переходе на Пушкинской площади Москвы за несколько мгновений до широко известного взрыва, на это же надеялся приватизатор Маневич, едучи по Невскому проспекту навстречу автоматным очередям. Не больше знал о конкуренции и Юшенков. Миллионы не подумали, что с переходом на рыночную основу они впервые столкнутся с массовой фальсификацией продуктов, а десятки тысяч россиян будут умирать ежегодно только в Москве, употребив дешевую «водку», залежалые и потому откровенно ядовитые продукты, что США будут присылать в Россию окорочка, нашпигованные всем тем, что окорачивает жизнь потребителей и попутно «стерилизует» их. Больные не догадывались, что рынок заполонят фальшивые «лекарства». Начинающие бизнесмены еще не знали о «паяле в анале» и не предвидели, что процесс концентрации и централизации капиталов в РФ будет происходить в виде ежедневного «замачивания» конкурентов в подъездах.

Могут возразить, что сегодня в рыночных США видных персон отстреливают гораздо реже, чем в России, дескать, вот и у нас «утрясется». И действительно, интенсивность применения «закона кольта» внутри Америки за последние полвека несколько снизилась. Если, конечно, не считать таких «мелочей» как устранение конкурентов методом массового доносительства во времена Маккарти, расстрелов Кеннеди, Кинга, Версаче, периодических массовых погромов с мародерством и стрельбой то в Нью-Йорке, то в Лос-Анжелесе... «Поэтому» есть шанс и у некоторых российских предпринимателей дожить до относительно «спокойных» времен. Должно же и бизнесменам когда-нибудь надоесть «заказывать» своих конкурентов, в том числе и чиновных.

Однако причина снижения интенсивности отстрела важных персон в США не только в том, что американский рынок уже «настрелялся» веком раньше. Во-первых, США — самая монополизированная страна мира. Олигархов в природе осталось очень мало. Этих моральных уродов можно было бы занести в Красную книгу, если бы их безумие не ставило на грань уничтожения все человечество. Ясно, что в убийстве олигарха может быть заинтересован, прежде всего, другой олигарх. «Шахидке» с «поясом смертника» до него не добраться. Поэтому олигарху «вычислить» заказчика и принять меры предосторожности не составляет большого труда. Представителям же среднего бизнеса покушаться на убийство олигарха бесполезно, поскольку ни одному «середняку» овладеть капиталом олигарха не суждено. Самое большее, на что идут представители «среднего класса» это на кражу родственников олигархов с целью получения выкупа.

Во-вторых, важной причиной «паузы» в отстреле американских олигархов является неуклонное снижение нормы прибыли в мировом капиталистическом хозяйстве. Сегодня удвоить капитал это вовсе не значит получить двойное увеличение прибыли. Наоборот. Сегодня, как никогда прежде, каждая последующая порция капиталовложений влечет за собой динамичное снижение нормы прибыльности фирмы. Поэтому фондовые рынки давно уже не ориентируются на величину дивидендов, а погрузились в биржевые спекуляции, «перегревая» рынок ценных бумаг порой на 300-800 млрд. долл.

Многолетняя практика подтвердила, что периодически происходящие акты перетекания мегалитических порций капитала из одних рук в другие не влекут за собой адекватного роста нормы прибыли. Сегодня, если, например, Билл Гейтс перестреляет весь совет акционеров фирмы «Форд», то ему легче будет стать хозяином «Форда», чем поднять уровень прибыльности этой корпорации. Если отбросить мелкие частности, поверхностные суждения, которыми изобилует одна из недавних книг Сороса «Кризис мирового капитализма», то великий комбинатор на основе своего богатого опыта махинаций пришел к абсолютно верному выводу, что капитализм, а тем более американская его модель, как и древний Рим, исчерпал свои ВНУТРЕННИЕ источники развития. Не так давно тот же Сорос вложил большие суммы в акции высокотехнологичных фирм и… закономерно прогорел. Более того, крушение СССР только подтвердило факт загнивания мирового капиталистического хозяйства. «Вдруг» гигантским массам жителей мира стало ясно, что падение СССР «нужно» было им лишь для установления мировой тирании США.

Если во времена Маркса Англия являлась страной классического домонополистического капитализма, то сегодня США является страной классического монополизма, претендующей на мировое господство. Поэтому суть загнивания некогда свободного капитализма продуктивнее всего изучать на примере США — страны, чей флаг сжигают во всем мире чаще, чем любой другой флаг, которую ненавидит все большее количество обывателей планеты, уже побывавших под демократическими американскими бомбами.

Корпорации США столь велики и диверсифицированы, что практически исчерпали возможности для расширения своих рынков внутри страны. Сузились до предела возможности внутриотраслевой конкуренции, т.е. возможности для разорения конкурента через «честную» торговлю и одномоментного поглощения его рынка. В США уже много лет наблюдается мизерный рост объемов продаж (в силу застоя в темпах прироста покупательной способности населения). Недавно главный экономист компании Morgan Stanley, Стивен Роуч, был вынужден дипломатично намекнуть, что и «в ближайшие несколько лет американская экономика будет расти крайне низкими темпами и для её оживления (?!) необходима дальнейшая девальвация доллара на 20%» (См.: «Ведомости» от 15 июля 2003 г.). С ним согласен и главный экономист МВФ, Кеннет Рогофф, и директор Institute for International Economics, Фред Бергстен. Но в долгосрочном плане надежды на динамичное развитие экономики США вообще беспочвенны.

Войны, которые непрерывно развязывают монополии США, убедительно свидетельствуют о растущем их загнивании, ибо война это «последний пункт» в списке средств, используемых крупными собственниками, когда исчерпаны ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ возможности для роста нормы прибыли.

На доллар пока молятся только российские демократы. И это при условии, что за последние несколько месяцев курс доллара относительно евро понизился на 30%, а относительно иены на 15%. Теперь доллар пытается силой оружия вернуть себе монопольное положение на мировом рынке.

Поэтому, т.е. в связи с трудностями роста внутреннего рынка, «конкурентные» устремления современных бизнесменов США сориентированы на внешние рынки. А для увеличения объемов продаж на внешних рынках необходимо, помимо угрозы применения крылатых ракет, повысить конкурентоспособность американских товаров. Легче всего это сделать методами ценовой конкуренции, т.е. понизить курс доллара, а вместе с ним и цены на американские товары на внешнем рынке в иностранной валюте.

Но и европейские монополии не дремлют. Превратив евро в новую мировую валюту, европейские биржи тоже решили снизить курс евро, т.е. повысить ценовую привлекательность своих товаров. На этой основе возникли дополнительные антифранцузские, антинемецкие, антироссийские, а затем и антикитайские, антиарабские, антиперсидские и т.п. настроения рыночного «истеблишмента» США.

Точно так, как план ограбления, в зависимости от масштабов «операции», сплачивает большее или меньшее количество «джентельменов» удачи, так и империалистический ЭКСПАНСИОНИЗМ есть форма консолидации внутреннего рынка США, как, впрочем, и рынка Западной Европы. Такая форма объединения мало чем отличается от фашистской формы консолидации рынков Испании, Италии, Германии, Венгрии, Румынии, Финляндии после 1919 года.

Рынок как мина-сюрприз замедленного действия

Так почему же демократы, а благодаря им, и многие бывшие советские люди не поняли, что глобальное распространение рыночной формы экономики является источником роста всемирной напряженности, которая НЕИЗБЕЖНО породит мировую войну?

Во-первых, потому, что НА ПОВЕРХНОСТИ ЯВЛЕНИЯ рынок кажется всего лишь безобидным процессом купли-продажи. Естественно, за деньги. Со времен А.Смита это действо обозначается формулой Д-Т или Т-Д, в зависимости от того, с какой стороны вы подходите к этому процессу. Поэтому для большинства митрофанушек ходульной истиной столетиями была та, что на рынке встречаются продавец товаров (Т) и простак покупатель с деньгами (Д). Вокруг этой примитивной картинки и вращается вся рыночная экономическая «наука». Но, для еще большего затуманивания сознания интеллигенции, в экономической литературе пространно «исследуется» фигура товаровладельца, чуть меньше товаропроизводителя, много места уделено «маркетингу», т.е. тому, как товаропроизводитель должен «убедить» покупателя потратить все деньги только в его магазине. О покупателе в экономической литературе сказано, что он — главное действующее лицо на рынке, что он диктует рынку свои потребности и вынуждает рынок подчиняться своей воле.

Самые титулованные экономисты современности не понимают, что не существует такой профессии — «покупатель», поскольку «покупателем» может стать только тот, кто уже продал что-нибудь за деньги, украл деньги или взял взятку и потому временно уподобился «покупателю». Доказано, чем больше бизнесмен украл, а чиновник взял в виде взятки, тем более щедрыми покупателями они являются. Чем больше продавец выручил от продажи, тем больше он может купить.

Во-вторых, многим кажется, что рынок это царство свободы, где каждый волен быть или продавцом, или покупателем и свободно определять цену товара. Но на рынке встречаются не продавец и покупатель, а два однотипных субъекта, товаровладельца, КАЖДЫЙ из которых попеременно выступает то в роли продавца, то в роли покупателя. Покупатель и продавец — это две абсолютно неразрывные стороны одной «медали», т.е. одного физического лица. Эти «лица», воплощенные в одном лице, вынуждены выходить на рынок, прежде всего, под страхом голодной смерти, рожденным частной собственностью, разделением общественного труда на промышленный и сельскохозяйственный, на труд умственный и физический в условиях частной собственности. Иначе говоря, производители в условиях рыночной экономики столь же НЕ свободны, как и не свободны жители дачного поселка во время долгожданного пожара на даче соседа, грозящего, правда, выгоранием всего дачного поселка. На рынке все происходит, почти как на пожаре, где каждый человек, стоящий в цепочке людей, подающих ведра с водой к строениям, еще не затронутым огнем, является (в одном лице) и «покупателем» ведра воды и его «продавцом». Причем, если абстрагироваться от случайного расплескивания, то «продать» можно только то количество воды, которое «купил».

Таким образом, в рыночной экономике, если вы законопослушны невозможно стать покупателем, не побывав продавцом. На рынок вы должны обязательно вынести то, чем обладаете и жаждете обменять, т.е. продать, и, если это удастся, тогда вы можете побыть покупателем и даже мотом. Следовательно, несмотря на всю демократическую демагогию по поводу неразрывности рынка и свободы, на самом деле либеральный рынок наиболее тираничное явление в истории мировой экономики.

Если в эпоху рабовладения и феодализма тиранию осуществляли только латифундисты, феодалы и служители религии, а все остальные люди являлись их жертвами и заслуживали сочувствия, тем более, когда боролись против тиранов, то в эпоху МОНОПОЛИИ рыночной экономики в мировом хозяйстве тиранами по отношению друг к другу становятся ВСЕ участники рыночных отношений. Даже чернорабочие, поскольку и они превращаются в продавцов-конкурентов своей рабочей силы. Образно говоря, рынок, благодаря всепроникающей конкуренции, это война всех против всех.

На либеральном рынке доступ к средствам СУЩЕСТВОВАНИЯ, даже к воде и лекарству, возможен только через продажу чего-либо. Но если у субъекта нет продукта, чтобы продать его, то ему приходится «выносить» на рынок и СВОБОДНО продавать самого себя, а точнее, то, что он себе «произвел»: трудовые мозоли, детей, жену, внутренние органы, гениталии, совесть, способности или отдельные мысли. Все сугубо личное в рыночной экономике превращается в товар, если субъект не обладает иной частной собственностью. Практика показала, чем либеральнее рынок, тем больше развита детская проституция, поскольку именно детям нечего вынести на рынок кроме своих беззащитных тел.

Еще одно полноценное опровержение тезиса о том, что на рынке взаимодействуют продавцы и покупатели, как ни странно, найдено этнографами достаточно недавно. Оказывается, в центральных районах Африки, в горных районах Южной Америки вот уже много тысяч лет бесперебойно функционируют специфические рынки-ярмарки, законсервировавшие первородную форму рынка. Там участники ярмарки съезжаются, как ПРОДАВЦЫ, поскольку все они везут с собой для продажи продукты собственного труда.

Важно отметить, что на этих ярмарках из века в век происходит лишь обмен продуктами производства, а деньги (тем более, бумажные) не используются и по сей день. Поэтому привычной для современного рынка персоны «чистого» покупателя, т.е. бездельника с деньгами, на первородном рынке не наблюдается.

На подобных рынках продажа своего товара может осуществиться лишь в форме… покупки… товара другого вида. Т.е. оба продавца одновременно являются… покупателями. Это отношение продавцов описывается формулой: хТовараА = уТовараВ. Но здесь знак равенства означает лишь равное право на определение пропорций, а отнюдь не фактическое равенство правой и левой частей «уравнения».

Коренной особенностью рыночных отношений, основанных на прямом и непосредственном продуктообмене, является их субъективная эквивалентность, воспринимаемая и первобытными участниками обмена, и современными экономистами как абсолютная. Это «мелкое» обстоятельство игнорировалось классической рыночной политической экономией. Но в мелочах и скрывается «бес». Маркс со всей определенностью указывал в своих трудах на это. Однако вульгарные политэкономы, в том числе и большинство представителей «советской школы», не понимали ни субъективного характера рыночной эквивалентности, ни стихийного характера действия закона стоимости. Они так и не поняли выводов Маркса о том, что закон стоимости проявляет себя лишь в конечном итоге, прорываясь через систематические нарушения эквивалентности в реальном рынке, обрушиваясь, как «потолок на головы» большинства, вспышками «разборок», гиперинфляцией, экономическими кризисами и мировыми войнами. Именно так костоломно и кроваво работает «невидимая рука» «автоматического» регулятора рынка, воспетая недоумками.

Неэквивалентность непосредственного продуктообмена порождает эффект прибыли, получаемой случайно то одним, то другим продавцом-покупателем в натуральной форме. То есть из каждого акта рыночного обмена его участники выходят: один с прибылью, другой с убылью (а завтра они могут поменяться местами). ОБЯЗАТЕЛЬНОЕ неравенство КАЖДОГО обмена, т.е. получение прибыли лишь одним из обменивающихся, хотя ОБА они жаждут ОДНОСТОРОННЕЙ выгоды, является абсолютным, а потому НЕУСТРАНИМЫМ законом РЫНОЧНОЙ экономики. Завороженные житейскими наблюдениями за плутовством на базаре, буржуазные теоретики, противореча собственным утверждениям о диктате потребителя над производителем, вывели общий «закон», присвоив продавцу эксклюзивное право завышать продажную цену товара относительно действительных издержек и потому всегда получать прибыль, а покупателю отвели роль профессионального простака, поскольку покупатель якобы всегда оплачивает ценовую похоть продавца.

Но в обществе, основанном на принципах частной собственности, личная выгода является абсолютным мотивом деятельности каждого. Слегка перефразируя Маркса, можно сказать: гарантируйте предпринимателю БЕСПРИБЫЛЬНОЕ производство, и он возьмется за дело… только под страхом смертной казни. Прибыль — наиболее последовательная форма удовлетворения потребности частника в личной выгоде, и так как все участники рыночного обмена всегда стремятся к личной выгоде, то ими будут целенаправленно изыскиваться и находиться формы, гарантирующие УСТОЙЧИВОЕ получение возрастающих масс и нормы прибыли. Но никто, из стремящихся к прибыли, находясь в здравом рассудке, не будет откровенно делиться секретами источников своих прибылей. Напротив, истинные охотники за прибылью сделают все, чтобы конкуренты шли «по ложному следу». Наиболее продуктивным «ложным следом» в охоте за прибылью является тезис о том, что прибыль любит трудолюбивых и плывет к ним в руки.

Между тем, если даже не обращаться к теории Маркса и оставаться на уровне трудовой теории стоимости А.Смита, то и тогда ясно, что получение прибыли есть результат «удачного» обмена товара с объективно меньшим содержанием труда, на товар, содержащий объективно большее количество труда. В этом суть конкуренции, т.е. торгового соревнования между товаровладельцами. Победителем в конкуренции явится тот, для кого неэквивалентность обмена со знаком «плюс» является ЕДИНСТВЕННОЙ целью ВСЕЙ операции обмена.

Именно трудолюбию туповатых производителей или, как их называют американские жены, неудачников, пришлось играть в истории роль «обманки», за которую веками прятались те, кто, на самом деле, всегда извлекал прибыль из обмена своего менее трудоемкого товара на более трудоемкий товар. У более ленивого, но сообразительного, извлекшего ОДНОСТОРОННЮЮ выгоду из обмена товарами, т.е. облапошившего конкурентов, всегда хватало ума сообщить лопоухой части общества, что прирост богатства происходит благодаря его трудолюбию на стадии производства, а не мошенничеству на стадии обмена. Но и действительное превосходство в производстве предприниматель всегда использует для УСИЛЕНИЯ мошенничества на стадии обмена. В противном случае предприниматели не могли бы получить самое сладкое для себя — т.н. сверхприбыль.

Демократические теоретики рынка упорно «не видят», что наиболее типичной ситуацией на рынке является не трудолюбие, а попытки обвесить, обмерить, недодать сдачи, спрятать подгнившую помидорину среди свежих, продать мясо, зараженное «коровьим бешенством», под видом доброкачественного и т.д. Т.е., как показывает всемирно-исторический опыт, ВСЕ субъекты рынка практически всегда ведут себя взаимно и предельно плутовато. Но, поскольку все в окружающей нас действительности подвержено развитию, постольку и непреднамеренные неточности перерождаются в периодическое сознательное мелкое плутовство патриархальных производителей, которое, затем, развивается в систематическое и безграничное и одностороннее мошенничество капиталистов.

Иначе говоря, и в объективной невольной непропорциональности рыночного обмена, и в продуманном стремлении первых торгашей-покупателей надуть ДРУГ ДРУГА крылась предпосылка для превращения этих микрогрешков В ЗАКОН. Т.е. не каста продавцов надувает покупателей, а ВСЕ участники РЫНКА активнейшим и сознательнейшим образом участвуют во всеобщем ВЗАИМНОМ надувательстве, но капиталисты имеют одностороннее преимущество.

При господстве мелкотоварного производства масштаб взаимного надувательства и размер прибыли, получаемой тем или иным ловкачом, ничтожны и неустойчивы относительно получателя. Но, по мере монополизации экономики, завершается дифференциация товаропроизводителей на крупных, средних и мелких, а торговли, соответственно, на оптовую, мелкооптовую и розничную. Теперь, по примеру вассальной иерархии феодалов, буржуазия устойчиво делится на террариум олигархов и серпентарий «среднего класса». Ясно, что монополисты по сравнению с «середняками», вынося на рынок гигантские массы продукта, получают одностороннюю возможность для концентрации в одних руках гигантской массы погрешностей пропорций обмена. Т.е. монополисты завоевали право за существенно меньшее количество своих товаров выменивать у мириада мелких производителей существенно большее количество их товаров по натуральному выражению, тем более по стоимости.

Это, собственно, и является предпосылкой того, что в США ежегодно возникают и… разоряются 150 000 мелких фирм только в «городских» видах бизнеса.

Однако монополист считал бы себя неудачником, если бы на меньшее количество одного натурального продукта он выменял бы многократно большее количество другого натурального продукта. Например, куриных яиц. Даже самый разнузданный стяжатель понимает всю бессмысленность богатства в виде смердящих миллиардов куриных яиц, и даже миллионов экземпляров «Архипелага ГУЛАГ» Солженицына. Дело в том, что огромный перечень материальных и псевдодуховных ценностей с течением времени подвержен моральному и техническому старению. Они утрачивают свою потребительную стоимость, а вместе с ней и меновую стоимость и поэтому перестают быть богатством, их невозможно пустить в дальнейший оборот. В этом кроется еще одна причина, по которой рынок время от времени сотрясают кризисы «перепроизводства» натуральных продуктов.

Другое дело — золотые слитки, которые можно накапливать, пока хватит терпения и запасов золота в недрах Земли, извлекая монеты из процесса обмена, складывать их в сундуки, зная, что они не протухнут или, зарывать в землю, понимая, что они не истлеют. Поэтому рынок, как форма хозяйствования, получает господствующее положение после того, как в продажу начинает устойчиво поступать товар, позволяющий накапливать его без угрозы потери этим товаром своих дьявольски притягательных свойств. Таким товаром сначала стало золото, позднее банкноты, а затем и счета в банках, практически не требующие (от кризиса до кризиса) материального носителя. Выдающаяся роль и масштабы финансового рынка в экономической системе современных развитых стран обнажают истинные помыслы фанатов рынка: рост личных счетов во что бы то ни стало и без какой-либо связи с материальным производством.

Иначе говоря, по мере превращения золота из рядового товара для поделок в товар особого рода, т.е. во всеобщий эквивалент, в сознании участников обмена происходил некоторый «сдвиг по фазе» в прямом и в переносном смысле. Из внешне приличных и трудолюбивых людей производители превратились в оголтелых стяжателей, в кровожадных охотников за золотыми кругляшками. Но «тайное» стало явным лишь для добросовестных и наблюдательных людей. А для любителей скользить по поверхности явления картина рыночных отношений только усложнилась и возникла иллюзия приоритета «аристократа»-покупателя над «торгашом».

Именно по мере нарастания денежного обращения абсолютное большинство людей перестали замечать, что, в то время, когда одни производители только выносят на рынок полноценные товары, другие производители, уже реализовав свой продукт за золотые монеты, начинают поиск другого полноценного продукта, за который вынуждены отдать полученные в предыдущем акте золотые кружочки. А тут еще рядом с рынком реальных ценностей, который поддается логическому объяснению, заработал финансовый рынок, где все поставлено с ног на голову. Из-за этого «сдвига по фазе» и возникла иллюзия существенной суверенности продавца и покупателя.

Вульгарные экономисты своими «теориями» усиливают эту иллюзию. Они стараются оторвать товарное обращение от денежного и выпячивают мелкое мошенничество продавца на рынке. Такая позиция удобна для апологетов рынка в том смысле, что делает фигуру обладателя денег, т.е. «покупателя», экономическим аристократом. Отсюда в сознании вкладчиков возникает иллюзия, что торговец — это грязный торгаш, а банкир — это чистый финансист. В действительности именно финансист, т.е. ростовщик, всегда открыто и нагло продает меньшую сумму денег за большую. В отличие от простых товаровладельцев финансист вообще не прибегает ни к какой маскировке. Он просто и масштабно врет, обещая большой процент по вкладам, и тиранически диктует, объявляя процент на ссуду. Однако и вкладчик-халявщик, как только становится «финансистом», т.е. продает свои деньги банку, начинает нахально требовать от ростовщика большого процента. Но в этом случае продавец денег, т.е. вкладчик, просто не понимает, что он будет фактически обобран ПОКУПАТЕЛЕМ денег, т.е. ростовщиком, поскольку ставка процента, выплачиваемая по вкладам, всегда меньше прибыли ростовщика, полученной благодаря применению денег недалекого вкладчика. Таким образом, наш продавец денег, рядовой вкладчик, ВСЕГДА оказывается крайним, но пока не понимает этого.

Итак, проникая с поверхности явления в сущность процессов, происходящих на рынке, т.е. проникая в сущность очередного, скажем, первого порядка, придется признать, что СЛОВО рынок обозначает не процесс купли-продажи, так сказать, «игру в одни ворота», а неразрывную связь между товаровладельцами, ОТНОШЕНИЯ, возникающие между частными ПРОИЗВОДИТЕЛЯМИ по поводу ОБМЕНА продуктами их производства, отношения, сулящие одностороннюю И ТОЛЬКО одностороннюю выгоду. Такое понимание значения слова «рынок» делает более понятным закон неизбежного движения рынка от видимости свободы к тирании монополий.

Если в эпоху патриархального рынка главным содержанием этих отношений являлось невольное удовлетворение общественных потребностей в разнообразных продуктах, а кажущаяся эквивалентность являлась условием обмена продуктами деятельности, то после появления денег объективная неэквивалентность рыночных отношений приобрела сначала форму денежной прибыли, а затем монопольной прибыли. То есть, произошла серия закономерных качественных скачков в развитии простой случайной формы прибыли.

Рынок, как форма экономических отношений, возникающих по поводу удовлетворения общественных потребностей производителей в натуральных продуктах, а затем прочих «товаровладельцев» (проституток, наемных солдат, чиновников и пролетариев), переродился в такую форму экономических отношений, когда все общество, включая и «средний класс», не сознавая этого, работает на ничтожную кучку монополистов во имя удовлетворения их больного глобализма.

Домонополистический капитализм (с его «фратерните, либерте и эгалите») это абсолютно нетипичный, проходной штришок в истории действительного рынка. (Здесь мы пока абстрагируемся от проблемы неэквивалентности «рынка труда» и рынка рабочей силы, но отметим, что в условиях частной собственности эквивалентных рынков не бывает вообще). Домонополистический рынок это непродолжительный переходный период от бесхитростных и низкодоходных обвесов и обсчетов эпохи феодализма и преобладания цеховой экономики к грабежу на научной, конвейерной основе, позволяющей олигархам пожирать с нарастающим аппетитом время жизни абсолютного большинства населения планеты.

Таким образом, приходится констатировать, что сущность капиталистического рынка состоит в НЕЭКВИВАЛЕНТНОСТИ обмена. В эпоху частной собственности неэквивалентность обмена и есть научное, «осушенное» от эмоционального водословия, содержание термина «эксплуатация». Все остальные черты рынка так же узкотехничны, несущественны с точки зрения экономической подоплеки социальной напряженности, как и, например, цвет корпуса атомной бомбы для её мощности. Иначе говоря, капиталистический рынок существует до тех пор, пока на нем существует и НАРАСТАЕТ неэквивалентность отношений обмена. Оголтелая борьба за все большую либерализацию российского рынка и ведется ЛИДЕРАМИ СПС именно для того, чтобы олигархи США укрепили свой диктат на рынке РФ, а некоторым депутатам и чиновникам выдавали пенсию от Конгресса США за хорошую службу, как, например, сыну Хрущева или генералу Калугину.

Но, как известно, пропагандисты рынка немало потратили сил, убеждая россиян в том, что демократический рынок предоставляет всем равные возможности. Этот тезис пропагандировался демократами по-геббельсовски, т.е. настолько категорично, что даже массовая нищета, охватившая широкие слои демократов ельцинского призыва, все еще не привела всевозможных МНСов и СНСов, копающихся в мусорных баках, к выводу о том, что магистральным содержанием современных мировых рыночных отношений является обогащение кучки, прежде всего, американских олигархов. Вялая реакция мировых СМИ на крупные неудобства, возникшие в последнее время у российских олигархов, свидетельствует о том, что вся мировая «закулиса», особенно американская, считает Россию «зоной их жизненных интересов», а не каких-то там абрамовичей и березовских.

Открытый Лениным закон неравномерности развития мировой экономики капитализма в нынешних условиях выливается в моноглобализм США, и это можно рационально объяснить только нарастающей неэквивалентностью рыночных отношений между вооруженными до зубов монополистами США и относительно слабо вооруженной остальной частью мирового сообщества. Устойчиво растущее расслоение общества на богатых и бедных людей, на богатые и бедные страны, достигшее БЕСПРЕЦЕДЕНТНЫХ масштабов именно в условиях рынка, вопиет о неэквивалентности рыночных отношений, как об объективном экономическом законе.

Разумеется, некоторую роль в неравномерности развития рыночных стран играют и конкретно-исторические особенности развития производительных сил той или иной страны. Но уникальные «национальные» научные и технологические открытия не могут долго являться исключительной тайной одной страны, даже США. Тем более, сегодня. Поэтому стоит повторить, что решающая причина неравномерности развития мирового рынка кроется, во-первых, в объективной невозможности обеспечения пропорционального развития мировой экономики при капиталистической частной собственности, а, во-вторых, в СОЗНАТЕЛЬНОМ, обеспеченном авианосцами, неэквивалентном обмене монополистов между собой и всем остальным миром.

Банкротства крупнейших компаний мирового масштаба, всемирные финансовые кризисы и аферы, непрерывные войны не позволяют сделать никакого другого вывода, кроме того, что современного математического аппарата, кибернетических устройств, армии экспертов и менеджеров, президентских программ совершенно недостаточно для предотвращения неэквивалентности в мировой РЫНОЧНОЙ экономике. Более того, вся политическая воля американского «истеблишмента» направлена именно на доведение экономической неэквивалентности в мире до абсолюта с исключительной выгодой для себя.

Но, с другой стороны, наука и историческая практика доказали наличие всех необходимых объективных и субъективных условий, способных обеспечить пропорциональность и, следовательно, бескризисность общественного воспроизводства в любых масштабах. Нужно лишь решительно отказаться от… РЫНКА, т.е. от насаждаемого вооруженным насилием принципа анархии в производстве и обмене.

Теоретический прецедент успешного исследования общественных пропорций экономики создал доктор Кенэ еще в восемнадцатом веке. Объективные законы бескризисного развития экономики открыл К.Маркс во втором томе «Капитала», В.Ленин развил их в работе «К так называемому вопросу «о рынках», И.Сталин гениально воплотил их на практике, а В.Леонтьев по-плагиаторски (частично) применил выводы марксизма к Японской и Ю.Корейской экономике, тем самым, помог японским и корейским крупным предпринимателям развиваться существенно более высокими темпами, чем их американские конкуренты. Относительно плановая и системная японская экономика в годы своего «чуда» отличалась от американской, как полет небольшого космического корабля от трескучей пальбы гигантской горы китайского фейерверка, безвкусного и всегда пожароопасного. Но у марксистов никогда не возникало сомнение относительно перспективы японских технологических «каратистов» в борьбе против американского республиканского «слона» военно-промышленного комплекса. Сколь бы ни была хороша миниатюрная фирма и страна, на рынке она обречена «лечь» под гиганта, сколь бы омерзительным тот не был.

Но, благодаря перестройке в СССР, проблема японской талантливой беспомощности приобрела всемирный характер. Мировой рынок вступил в такую стадию загнивания, когда американские монополисты будут стараться довести свой обмен с остальными участниками мирового рынка до пропорции: N:0, стандартной для рабовладения (где N — прибыль монополистов США, а 0 — «прибыль» всех остальных).

Но и внутри каждой страны, благодаря развитию биржевого дела, уже не патриархальная ярмарка, а «лохотроны» являются наиболее полной моделью, иллюстрирующей сущность современного рынка. «Наперсточники», прежде занимавшие на ярмарках маленький уголок и подкармливавшие местного шерифа, теперь являются главными действующими лицами на биржах монополизированного рынка, опирающегося на ВПК. Рынок патриархальный и «рынок» монополистический похожи друг на друга, соответственно, как мормонская община на стройбат в период разгула демократии в СССР. Т.е. с научной точки зрения, РЫНОЧНОЙ экономики в развитых странах сегодня вообще не существует. Одностороннее использование монополистами США всей массы экономики страны в борьбе с аутсайдерами, организация экономических блокад, бомбардировок без санкций ООН, откровенный протекционизм ничего не оставили от идиллии рыночной игры времен Адама Смита. Если патриархальный рынок обеспечивал лишь чисто символическую и случайную прибыль, то, как показывают расследования налоговой инспекции США, норма прибыли монополий их военно-промышленного комплекса (ВПК) зачастую превышает 2 000 % (две тысячи процентов), а официально объявленная чистая прибыль финансовых спекулянтов с гражданством США измеряется миллиардами долларов!

Деление современного «рыночного» сообщества на немногих посвященных и большинство экономически недообразованных представителей «среднего класса» позволяет уже сегодня довести соотношение неэквивалентности (особенно на рынке труда) до уровня пропорции казино, т.е. до соотношения 0:N (где «0» это выигрыш посетителя, а «N» это прибыль казино). Лас-Вегас потому и процветает, что профессиональным знатокам «теории игр» и т.п. премудростей, экспертам «от рулетки» противостоят «любители халявы», оставляющие владельцу казино ВСЕ свои деньги. Но это не частное свойство казино, а общее свойство рынка, тем более, современного. Приведенные выше пропорции давно вышли из области теории и «розовой мечты» буржуазии. Не так давно американские предприниматели ставили рекорды бесплатной эксплуатации мексиканской рабочей силы. Сегодня российские олигархи служат предметом зависти всего Запада. Задерживая на полугодия и годы выплату зарплаты миллионам рабочих, учителей, ученым, офицерам и даже милиционерам, они убедительно доказали, что современный рынок стремится восстановить РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКИЕ ПРОПОРЦИИ между доходами хозяев и доходами пролетариев. Т.е. из самого факта наличия в природе недообразованных людей, рыночно мыслящие субъекты давно уже сделали правильный вывод: некомпетентный человек — это лучшее «сырье», дающее наибольшую прибыль при тираническом способе его переработки.

Массовое невежество разделило российское общество, как и население всех развитых рыночных стран, на два социальных слоя: на тех, кто в силу умственной отсталости ВЫНУЖДЕН выносить на рынок то, что всегда носят с собой, поскольку система политического насилия не оставляет им (людям, не умеющим защищать свои классовые интересы), вариантов, и на тех, немногих, кто НАСИЛЬНО УДЕРЖИВАЕТ общество в рамках рыночных отношений, т.е. неэквивалентного обмена. Причем, абсолютно крайним в социальном слое, обогащающем капиталистов вообще, а монополистов в особенности, были и остаются пролетарии, прежде всего, промышленные. Поэтому, как и в первую мировую войну, есть все основания полагать, что пролетарии вновь раньше других сообразят, что современный мир устроен абсолютно самоубийственно.

Таким образом, если попытаться кратко сформулировать причины, по которым Запад усиленно предлагал советскому народу переход на рыночную экономику, то следует выделить, по меньшей мере, две из них.

Во-первых, потому, что без установления рыночной экономики невозможно было поставить население СССР в условия гарантированной неэквивалентности и, следовательно, с одной стороны сосредоточить в руках немногочисленных олигархов все материальные ценности страны, а с другой стороны, превратить население СССР в массу, пригодную для жизни в условиях перманентной неэквивалентности.

Во-вторых, без внедрения рыночных отношений в экономику СССР невозможно было ликвидировать преимущества централизованной плановой экономики над рыночной, возбудить национализм в стране, заставить драться между собой азербайджанцев и армян, грузин и осетин, грузин и абхазов, осетин и ингушей, русских и чеченцев... А без разрушения СССР невозможно было начать решающую битву за поглощение экономики всего мира монополистами США.

Двуногое прямоходящее под названием предприниматель

Как утверждают биологи, флора и фауна планеты делятся на семейства, группы, рода, виды и классы. И дело, естественно не в первородном значении этих слов, а в критериях, заложенных при классификации явлений на принципах сходства и различия, с учетом частностей и общностей. Долгое время эти общенаучные градации с успехом применялись и во многих других науках. Деление, например, человеческого общества на классы впервые обосновал не К.Маркс, а Ф.Кенэ, один из энциклопедистов XVIII века, придворный врач Людовика XV и маркизы Помпадур. Применив к различным социальным группам населения страны одни и те же критерии, физиократ Кенэ был вынужден назвать, например, крепостных крестьян, производительным КЛАССОМ, поскольку они реально умножали материальное богатство общества и этим принципиально отличались от других социальных групп населения той эпохи, а бурно «множащихся» городских ремесленников, т.е. мелких товаропроизводителей, бесплодным КЛАССОМ. Бесплодным, поскольку ремесленники не умножают материальные богатство общества, а лишь перерабатывают сельскохозяйственное и природное сырье в товары, а классом, поскольку ремесленники превратились в относительно большой слой населения, занимающий вполне определенное место в системе производства, в доле получаемых материальных благ, в системе борьбы за власть и т.д. Разумеется, в решении этой проблемы у Кенэ, как это всегда бывает с первопроходцами, присутствуют элементы наивности, но в целом название класса — «бесплодный», со временем стало неожиданно точно соответствовать сущности класса бизнесменов, обладающих способностью перерабатывать живую природу в товары, оставляя после себя пустыни.

Разумеется, большинство современных крупных буржуа ничего не слыхали о Кенэ, но именно они проявляют особо яростное нежелание отождествлять себя с классом. Поэтому, когда речь заходила о человечестве, то платные социологи предлагали делить его по половому признаку, а также на расы, нации, конфессии, профессии, страты и т.п. И если «вдруг» находились ученые, утверждавшие, что человечество делится еще и на классы, то этими учеными начинали активно «интересоваться» жандармы, гестаповцы, агенты ФБР, ФСБ и прочие «рыцари плаща и кинжала». Однако, как ни верти, если инженера от врача, англичанина от немца, православного от католика, шиита от суннита по внешним признакам отличить, чаще всего, невозможно, то олигарха с пролетарием редко кто путает. Т.е. классовое деление общества — вопиет.

Доказано исторической общественной практикой, что предприниматели состоялись как физические лица и как устойчивое социальное образование, т.е. класс, потому, что, во-первых, исторически сложились объективные материальные предпосылки, во-вторых, жены крупных предпринимателей рождают, естественно, крупных наследников, жены средних, соответственно, средненьких, и в-третьих, подобно музыкантам, жонглерам, фокусникам и т.д. бизнесмены имеют СПЕЦИФИЧЕСКИЕ природные задатки, так сказать, «каинову печать» предрасположенности к пожизненному исполнению функций бизнесмена.

На последнем обстоятельстве и сосредоточила свое внимание буржуазная социология. Однако, пропагандируя «природную» версию происхождения бизнесменов, заинтересованные лица организовали систему обучения предпринимательству. В Америке, например, курсы бизнес-образования функционируют в 1500 колледжей. (См.: Ведомости. 11 августа 2003 г. «Предпринимателями рождаются»). На организацию этого вида просвещения многочисленные частные фонды выделяют крупные суммы от 7 млн долл. (М.Полски) до 25 млн долл (фонд Kauffmann). Но что знаменательно. «Если говорить об обучении именно мастерству предпринимательства, — замечает тот самый Полски, — я твердо убежден: этому научить нельзя!». Да и директор фонда Kauffmann, К.Шрамм придерживается того же мнения: «Не думаю, что предпринимательству можно научиться». «Противореча» им, но, не понимая смысла своих слов, Сэм Зелл, чикагский миллионер, пожертвовавший 10 млн. долл. на бизнес-обучение, утверждает: «Ставить вопрос «или все, или ничего» совершенно неправомерно. Многие обладают способностями к предпринимательству, выраженными в большей или меньшей степени. И эти способности можно и нужно развивать в ходе обучения». Т.е. Зелл признает, что «многие», а не все люди обладают способностями к предпринимательству, однако сам недопонимает, что развить способности можно только у тех, у кого они есть. А если способностей нет, то и развивать нечего. Но Зелл «спорит» с Полски и Шраммом. Получается, как в том «диалоге» глухих: «Ты в баню? Нет, я в баню. А я думал, что ты в баню».

Но почему, признавая врожденные способности к предпринимательству лишь за избранными, состоявшиеся бизнесмены, тем не менее, выделяют огромные суммы на «массовое» обучение бизнесу? По меньшей мере, два обстоятельства способствуют возникновению такого двурушничества.

Во-первых, чтобы состоявшиеся предприниматели могли делать свое дело, необходимы наемные работники. Поэтому состоявшиеся бизнесмены не только приватизируют ВСЕ средства существования, но и УБЕЖДАЮТ всех, что нанимателями могут быть только те индивиды, которые от природы наделены соответствующими задатками. При феодализме было проще. Там право владеть крепостными давалось от бога. Сегодня даже протестанты не берутся утверждать, что предприниматель назначается богом. Систематические банкротства в этой среде опорочили бы имя божие.

Во-вторых, состоявшиеся олигархи не могли бы быть спокойными за будущее своих кланов, если бы выпустили из-под контроля процесс формирования «корпуса»… конкурентов. Поэтому, говоря о естественном происхождении предпринимателей, они, в то же время, организуют «обучение» будущих соперников, но по таким учебникам и с помощью таких профессоров, которые гарантируют в подавляющем большинстве случаев превращение вольнолюбивого юноши в схематичного трудоголика, закомплексованного «Акакия Акакиевича». Действительные законы превращения человека в предпринимателя остаются тайной для обучаемых и, только став менеджером-практиком, научившись обворовывать хозяина, совершать финансовые мошенничества, отдельные индивиды опускаются до звания действительного бизнесмена. Но что это за «тайна», описание которой не содержится ни в одном общепризнанном рыночном учебнике по экономической теории?

Если брать не одномоментный срез, а историю класса предпринимателей, то легко заметить, что некоторое количество предпринимателей систематически выпадает из состава этого класса: одни в силу естественной смерти, другие по «профессиональной непригодности». Однако, несмотря на процесс выпадения части предпринимателей в «осадок», КЛАСС предпринимателей не исчезает. Следовательно, действительно, существуют объективные предпосылки, правильный учет которых позволяет одним предпринимателям богатеть до самой смерти, а неумение пользоваться этими же предпосылками ведет других предпринимателей к разорению.

Но тот факт, что в условиях действия одних и тех же объективных предпосылок одни предприниматели устойчиво богатеют, а другие разоряются, указывает на высокую роль субъективных предпосылок.

При отсутствии в индивиде задатка предпринимателя, но при наличии в нём других задатков, из него может развиться ученый, артист, спортсмен, менеджер... Но биографии индивидов, имевших высочайшие личные достижения в различных областях творческой деятельности, показывают, что низкие результаты, чаще всего, ждали гениев именно на стезе предпринимательства, хотя были и редкие исключения, подтверждавшие правило.

Для понимания сущности и содержания этих задатков необходимо исследовать основные социально-психологические «ипостаси» человека.

В современной литературе «ипостаси» человека обозначаются группой терминов, в том числе: индивид, субъект, гражданин, личность. Эти термины приняты для обозначения различных социально значимых ролей, исполняемых человеком в обществе. Эти роли взаимосвязаны. Границы между ними условны. Тем не менее, и законы познания, и практика вынуждают при изучении сущности человека рассматривать его свойства в их качественной определенности, восходя от единичного к общему, от простого к сложному, конкретно и системно.

«Индивид» — это термин, обозначающий в человеке факт его единичности, известной автономности и диалектической противопоставленности обществу как системе. Слово «индивид» отражает наличие в человеке набора сугубо персональных качеств умственного и физического потенциала, внешности, характера, темперамента, но не более того. Индивидуальность носит абсолютный характер на каждый момент времени и не зависит от сравнительных характеристик. Только подходя к каждому человеку как к индивиду, фиксируя в сознании исследователя абсолютные (на данный момент) качества индивида, мы приобретаем статичную, относительно достоверную, хотя и постоянно устаревающую базу для сравнения его с другими индивидами и отнесения к какому-либо социальному слою или классу.

Слово «субъект» принято для обозначения в индивиде свойств носителя сознания. Из всех качеств индивида его сознание обладает наибольшей кинематикой, поскольку отражает внешний мир, находящийся в непрерывном движении, развитии. В каждом индивидуальном сознании движение бытия отражается своеобразно, но все это своеобразие не более чем «суб», т.е. погруженное в окружающий его мир, неотрывное от его изменений. Даже новейшее открытие в мире физических или химических явлений — это не создание ранее не существовавших объектов, а лишь обнаружение того, что раньше не улавливалось сознанием. Каждый индивид воспринимает мир по-своему, и в этом смысле каждый индивид является субъектом. Во всех остальных смыслах любой индивид столь же объективное творение природы, как и, например, Солнце. Субъективные представления колеблются в пределах от истины к заблуждению. Степень близости субъекта к истине определяется не объективным содержанием мира, ибо мир один и тот же для всех, а уровнем развития сознания индивида. Многообразие субъективных представлений о мире объясняется, прежде всего, тем, что возможное количество заблуждений по любому поводу — бесконечно, а истина — одна и рождается ВСЕГДА в муках. Заблуждения не требуют от индивида никаких умственных усилий, формируются легко (на манер веры). Поэтому знаток истины, тем более абсолютной, все еще — редкость, а субъектов, располагающих ЛИШЬ своим мнением по каждому поводу, всегда переизбыток.

«Гражданин» — это слово, принятое для обозначения индивида, свобода которого КАСТРИРОВАНА конституцией, юридическими законами и административными правилами, независимо от того, признаны они индивидом или нет. Отношения индивидов в гражданском обществе основаны не на субъективизме, т.е. не на свободе мнений, а на правилах, принятых голосованием, результаты которого охраняются политическим насилием. И если после голосования индивид осознает свою ошибку, тем горше будет ему исполнять (под страхом наказания) юридические законы, за которые он проголосовал в силу своей политической необразованности.

Индивиды, «объединенные», а в равной степени и разъединенные конституцией и юридическими нормами ответственности, образуют еще не общество, а всего-навсего гражданское общество. Субъективность индивида, будь она хоть трижды истинной, не играет определяющей роли в гражданском обществе. Прогрессивная роль гражданского общества в истории состоит лишь в том, что гражданство, якобы, отменило частную собственность рабовладельца и феодала на плоть другого индивида. Т.е. гражданин, с юридической точки зрения, не принадлежит своему владельцу все 24 часа в сутки. Гражданское общество разрешает многим индивидам принадлежать одному индивиду строго в течение «рабочего времени», которое, впрочем, тоже может длиться 24 часа в сутки. При благоприятном стечении обстоятельств, индивид принадлежит хозяину не всеми «потрохами», а только теми частями тела, органами и способностями, которые обозначены в контракте. Т.е. закон дает право ВСЕМ индивидам нанимать других индивидов на работу, но закон абсолютно игнорирует ту реальность, что подобной возможностью обладает лишь сокрушительное МЕНЬШИНСТВО населения.

Гражданство является крупнейшим социальным изобретением класса рабовладельцев, призванным замаскировать тиранический характер отношений между владельцем частной собственности и неимущими индивидами. Гражданство создает живучую иллюзию равенства индивидов в обществе.

Коротко говоря, гражданство — есть особо искусная, договорная редакция традиционного рабовладения. Бои без правил современных наемных гладиаторов, как вид бизнеса — лучшее тому подтверждение.

Слово «личность» принято для обозначения степени признания обществом качеств индивида во всей системе и динамике его реальных общественных отношений.

Рынок и кастрация личности

Часто между понятиями «гражданин» и «личность» ставят знак тождества. Но это все равно, как если поставить знак тождества между инструкцией к электрической батарейке и батарейкой в работающем фонарике, доказавшей наличие в ней электрического потенциала. Вне общественных отношений и категории «личность» и «гражданин» бессмысленны. На необитаемом острове индивиду некому предъявлять свои гражданские права или проявлять самобытность своей личности, хотя между представлениями индивида о своих свойствах и его действительными качествами, уже проявленными, например, при встрече с крокодилом, может лежать пропасть. Индивид, например, думал, что он ловкий, а крокодил теперь твердо знает, что индивид был вкусным.

Показательно то, что даже возникновение человеческого эмбриона есть следствие общественных отношений представителей разных полов. Если зачатие происходило в Лувре, то эмбрион являлся наследником престола. Если же зачатие происходит в трущобах, то эмбрион обречен на нищенство и побои уже в утробе матери. Иными словами, индивид превращается в относительно счастливую или абсолютно несчастную личность не только тогда, когда ОН сам вступает в отношения, но даже тогда, когда другие люди вступают между собой в отношения, не задумываясь о последствиях этих отношений для третьего лица.

Подобно тому, как разница в форме глаз, губ, скул порождает разнообразие человеческих лиц, различия в результатах общественных отношений и деятельности индивидов порождает своеобразие содержания каждой отдельной личности, свидетельствуют об их действительных достоинствах и недостатках. В зависимости от дееспособности индивида в данных конкретных исторических условиях общество признает его как личность того или иного масштаба, любит или презирает, относит к определенному социальному слою, наделяет или лишает избирательных и др. гражданских прав, заключает под стражу или делает президентом. Т.е., анализируя внутренние свойства индивида в отрыве от деятельности и его отношений с обществом невозможно не ошибиться в выводах. Но, изучив результаты деятельности индивида в конкретных и противоречивых общественных условиях, мы будем иметь дело с уже состоявшейся частью биографии личности, с реализованным потенциалом индивида и можем делать обоснованный вывод.

Два клерка, внешне, могут казаться очень похожими друг на друга. Но по тому, с какой счастливой улыбкой один из них, согнувшись в три погибели, будет пропускать в дверь другого, можно будет с уверенностью судить о действительном соотношении этих индивидов и, следовательно, о том, в какой степени в их личностях присутствует склонность к раболепию. Т.е., как только индивид начинает действовать, хотя бы в виде поклонов, он тут же обнажает суть своих отношений с другими индивидами и масштаб личности.

Даже будучи подпольщиком, т.е. тщательно маскируя авторство действий, индивид своими ПОСТУПКАМИ дает органам власти повод искать именно ту личность, которая конкретно себя проявила, хотя до начала действий индивид не вызывал у политических противников ни малейшего интереса.

Все индивиды, живущие в эпоху частной собственности, вынуждены защищать или расширять свои рынки, кооперироваться, конкурировать, безвозвратно потреблять средства существования. Подобные действия неизбежно задевают интересы других индивидов. В результате противоборства каждый индивид занимает в общественной иерархии и сознании людей определенное место, которое и является комплексной практической характеристикой качеств данного индивида, его действительной личности.

Таким образом, деятельность не только выявляет свойства личности, но и является единственным средством формирования личности. Только общественное духовное и материальное производство способно обогатить индивида знаниями, практическими навыками, т.е. поднять его умелость на предельный для индивида уровень. Ясно, чем шире круг личностей, с которыми приходится индивиду совместно действовать и противоборствовать, тем разностороннее его благоприобретенный опыт, богаче его личность. Именно поэтому для характеристики масштаба личности конкретного индивида применяются выражения: мелкая, крупная, продуктивная, оригинальная, неповторимая личность. В свою очередь, чем выше уровень развития духовного мира и производственных навыков субъекта, тем полнее и точнее он отражает окружающую действительность, тем больше деятельность этого индивида соответствует объективным требованиям бытия. Чем больше индивид производит качественно осмысленных, результативных действий в единицу времени, тем заметнее он выделяется из круга «себе подобных», тем шире круг индивидов, вовлеченных в «водоворот» его дел, тем богаче его система ОТНОШЕНИЙ.

В связи с этим легко понять, почему во все времена консерваторы изолировали или казнили тех субъектов, кто был богат идеями и массой реальных отношений с множеством других личностей и, тем самым, был способен придать развитию общества более ПРОГРЕССИВНОЕ содержание. Например, Разин, Пугачев, Радищев, Бестужев, Рылеев, Чернышевский, Ленин, Сталин.

Иными словами, личность — это качество человека, которое не менее реально, чем его атомарная конструкция. Атомарная конструкция человека легко распадается. Личность же, порой, делает человека нетленным, постоянно присутствующим в жизни последующих поколений. Например, Ньютон, Пушкин, Маркс, Ленин, Сталин избрали такой способ деятельности и отношений с обществом, что эти отношения сохраняются в практически неизменном виде до сих пор и определяют противоречивый ход РАЗВИТИЯ общества в большей степени, чем ныне здравствующие президенты. Телесная форма гениев распалась на отдельные атомы, но стало абсолютно ясно, что, пока существует человечество, богатство личности ушедших гениев и неисчерпаемо, и неуничтожимо в отличие от богатства, например, финансового, за накопление которого и сражалось большинство их забытых современников. Однако, как показала практика, бессмертны и личности «гениев» деградации: Герострат, Гитлер, Горбачев и некоторые другие «Г» помельче. Они тоже навечно остаются в истории, как персонифицированные эталоны антисозидательности. Но такова уж диалектика единства и борьбы противоположностей.

Иначе говоря, личности отличаются друг от друга тем, например, что после одних богатых личностей остаются, например, романы: «Что делать?», «Война и мир», «Воскресенье», «Поднятая Целина», «Как закалялась сталь?», КАЖДАЯ страница которых неповторима, как личности их авторов, а после других богатых личностей остаются лишь чековые книжки, ВСЕ страницы которых похожи друг на друга больше чем слепо-глухо-немые близнецы, и поэтому не возникает необходимость читать каждую страницу этих «книжек», ибо любая их страница исчерпывающим образом говорит о том, по-солдатски однообразном и убогом, о чем думали, чему посвятили свои жизни и чего достигли предприниматели.

Таким образом, если индивид — это личность в себе, так сказать, еще нереализованный потенциал самобытности, если гражданин — это личность, сознательно или под угрозой применения насилия отказывающая себе в свободе волеизъявления, действующая лишь в пределах правового поля, то личность в полном смысле слова — это индивид в динамике его реальных общественных отношений и, одновременно, это уровень ПРИЗНАНИЯ качеств индивида, проявлений его ума и воли, поставивших индивида в определенное отношение ко всему обществу.

Если личность сама ограничивает свой круг появлений или в силу, например, страха, или слепо следуя предписаниям гражданского общества, то здесь имеет смысл посочувствовать поклоннику социального самообрезания.

На бытовом уровне в слово «личность» закладывается преимущественно положительный смысл, оно применяется для обозначения индивидов, отмеченных независимостью суждений и поступков, высокими умственными и волевыми качествами, добившихся в гражданском обществе успехов, стабильного положения.

Под воздействием этого предрассудка психологи и социологи уже много лет бесплодно спорят, с какого момента индивид становится личностью, так, как будто это свойство индивида способно проявить себя лишь по мере взросления. На самом деле, качества личности («плохие» или «хорошие») есть отражение и персонификация в индивиде системы общественных отношений в любой период его жизни, в рамках которой личность формировалась и осуществляла свою деятельность. Давно известно, что мир детей не менее самобытен, а порой и гораздо богаче на конструктивные отношения, чем мир взрослых.

Достаточно заметное число психологов считают, что ребенок становится личностью в тот момент, когда он начинает… играть. Практика же работы со слепо-глухо-немыми детьми доказывает, что до тех пор, пока кто-то не вступит с детьми в непосредственные контакты (на уровне органов осязания) и в реальные социальные отношения на уровне, хотя бы, благотворительности, ни о какой игре НИКОГДА говорить не придется.

Новорожденный ребенок, выброшенный на помойку (что очень модно в условиях рыночной демократии), будучи индивидом и субъектом, обречен на мучительную смерть, хотя все задатки для игры в нем присутствуют. Обычно младенцев находят в мусорных баках потому, что они плачут, т.е. не играют, а вполне адекватно, как личность, реагируют на скотское к себе отношение со стороны общества. Такой младенец мог бы стать личностью и по критерию игр, но общество не сочло нужным вступать с данным индивидом в отношения, и поэтому личность не состоялась. Именно поэтому российское рыночное общество и сокращается почти на миллион личностей ежегодно.

Но, если плачущий в мусорном баке младенец будет обнаружен и спасен от гипотермии, то и тогда у него остаются большие шансы попасть в «прокрустово ложе» существующих гражданских законов рыночного Содома, которые, вопреки воле младенца, обеспечат ему крайне недостаточное количество белков, жиров, углеводов и внимания «специалистов». По достижению подкидышем совершеннолетия, уже само гражданское общество выбросит подростка на демократическую «улицу», т.е. в тюрьму.

Каждый индивид уникален. Постановка индивида в функциональные рамки непосредственно или опосредованно продиктованные интересами другого индивида есть «обрезание личности» в самом главном, т.е. в свободе творчества.

Каждая личность многогранна и поэтому продуктивна в умножении форм отношений в обществе, их гармонизации, тем более, если каждая из этих граней личности покоится (наряду с природной силой этих граней) на свободе от эксплуатации другой личностью. Но все, до сих пор существовавшие общественно-экономические формации насильственно удерживали индивидов в строго определенных функциональных рамках, подчиняли многих индивидов кучке тиранов. При этом, что самое парадоксальное, обрезание личности происходила не только у эксплуатируемых, но и у самих эксплуататоров.

История упадка ВСЕХ рабовладельческих империй ДОКАЗЫВАЕТ, что каждый представитель класса рабовладельцев силой паразитического способа существования понемногу «опускал» свою личность не только ниже нарождающегося класса феодалов, но и ниже личности представителей класса рабов, которые зачастую превращались в хозяев своих бывших владельцев. Понимание причин такого хода событий не вызывает ни малейшего затруднения, поскольку паразитизм и развитие личности — несовместимы, и это подтверждается выводами археологии, доказавшей факт общей физиологической деградации как династий фараонов, так и монархических династий эпохи феодализма. Сажая своего отпрыска на трон, папа-фараон обрекал его на убогий круг социальных ролей, главными из которых были: личное безделие и излишества в потреблении, вооруженная защита права на безделие и излишества от посягательств других претендентов на безделие и излишества и, наконец, расширение материальной базы бездеятельности и излишеств средствами завоевания, т.е. насилия.

Аналогичным образом обстоит дело и с личностью предпринимателя. Ведь буржуазная революция была прогрессивна лишь в том смысле, что поставила на службу паразитизму бизнесменов новые средства производства и на «добровольной основе» соединила с ними пролетариев. Буржуазная революция поставила на службу стяжательству конвейер и «сдельную» форму заработной платы, т.е. более эффективные, чем при рабовладении, методы эксплуатации человека человеком. Во всем остальном капитализм аутентичен рабовладению. И собственность на землю, передаваемую в наследство по кровному признаку, и римское рабовладельческое право, и империализм, и массовая проституированность, и демократия, столетиями сожительствующая с работорговлей, и наемное профессиональное войско — все заимствовано у классического рабовладения. Но если в эпоху рабовладения и феодализма дело кастрации личности было поставлено в основном на религиозную основу, то в демократической рыночной экономике и над вопросом дальнейшего повышения эффективности этого процесса активно работает и религия, и рыночное обществоведение.

Что из себя представляет деспотическая личность предпринимателя, убедительно и красочно показал уже Шекспир, в образе Шейлока, а Мольер в комедии «Мещанин во дворянстве».

Практика столетий показала, что, преуспевая как предприниматель, индивид неизбежно деградирует как творческая личность. Во-первых, отношение предпринимателя к обществу и природе ограничивается их эксплуатацией. Во-вторых, потенциал личности бизнесмена динамично истощается, поскольку, владея недрами и угодьями, заводами по производству атомных бомб и гробов, унитазов и наркотиков, пива и памперсов, самонаводящихся ракет и демократических газет, индивид, как это не парадоксально, обрекает себя на бессодержательную односторонность. Перечисленные производства, разительно отличаясь технически, как клоны единообразны в своей экономической СУЩНОСТИ. Все происходящее в рыночной экономике подчинено ТОЛЬКО прибыли и именно этот показатель занимает ВСЕ помыслы преуспевающего бизнесмена, не оставляя простора для иных вопросов, разменивая все время его жизни на рост количества НУЛЕЙ в банковских счетах.

Конструктор может использовать материал и так, и эдак. Предприниматель же вынужден превращать любой материал в безликую частную собственность. На этом функции современного крупного предпринимателя себя фактически исчерпывают. Как показывает практика российских экономических трагедий, Абрамовичу, например, безразлично, на каком приватизированном «сене быть собакой»: на нефти или на спортивных клубах, в России или Англии, поскольку устойчивый успех или провал дела зависит не от него, а от специалистов, ума которым, впрочем, тоже хватает ровно на столько, чтобы работать до инсульта и инфаркта на абрамовичей и прочих чубайсов.

Статистические данные о масштабах мирового рынка развлечений, т.е. отдыха от рыночной реальности, доказывают, что жизнь бизнесмена и его ближайших холопов = убога. Причем, не просто, а агрессивно и изнуряюще убога в силу сведения всех видов занятий к цели одного вида — к получению прибыли. Потому-то для подавляющего большинства предпринимателей время безделия в публичных домах, казино, скачках, на «боях без правил», в нарко-притонах — есть единственно «содержательное» и «сладкое» время жизни. Бордели и существуют лишь потому, что они соответствуют уровню развития личности предпринимателей, для которых романтические отношения с представителем противоположного пола практически НЕДОСТУПНЫ в силу узкопрофессионального кретинизма, профзаболеваний (например, импотенции) и привычки пользоваться только тем, что ПРОДАЕТСЯ или УКРАДЕНО.

В отличие от предпринимателей, каждый психически полноценный человек испытывает душевные муки, когда ему приходится вместо развития своих способностей, создания шедевров, заниматься рутинным, монотонным производством, напряженным тиражированием товара.

Бизнесмен — это носитель стойкой психопатии, компенсирующий свою неспособность к творческой деятельности, оригинальному мышлению монотонным тиражированием циклопических объемов… нулей на банковских счетах. Иначе говоря, предприниматель — это индивид, параноидно пытающийся КОЛИЧЕСТВОМ собственности, а порой, символов собственности, заменить отсутствующее в нем КАЧЕСТВО разносторонности, т.е. ЛИЧНОСТИ.

Практика прошедших столетий показала, что всякий раз, когда предпринимателю удается умножить капитал, не прибегая к производству, т.е. за счет спекуляции на бирже, махинаций или грандиозного воровства (пирамиды), он бежит от настоящего производства в сферу финансовых афер. Положение предпринимателя в обществе определяется не авторитетом его личности, а тем количеством материальных ценностей и фиктивных капиталов, которыми он располагает (независимо от их содержания: свиной или пушечный король, наркобарон или биржевой спекулянт). Действительное ничтожество личности предпринимателя отчетливо проявляет себя после его банкротства.

Разумеется, наблюдались случаи, когда предприниматель, помимо специфического предпринимательского задатка, наделялся от природы и некоторыми другими качествами. Но тогда обязательно проявлял себя феномен Фомы Гордеева или Саввы Морозова.

Таким образом, есть прямые основания утверждать, что неуклонная деградация личности представителей господствующего класса есть объективный экономический закон общества, основанного на частной рыночной собственности.

Итак, если (с точки зрения известных факторов революционной ситуации) упадок рабовладения невозможно объяснить иначе, чем опущением личности рабовладельца ниже личности раба и нарождающегося феодала (т.е. «верхи уже не могут»), если крах феодализма невозможно объяснить без признания факта опущения личности феодала ниже личности крестьянина, ремесленника и нарождающегося буржуа, то придется признать, что продолжительность существования рабовладения нельзя объяснить ничем иным, кроме как тем, что на всем протяжении его существования уровень развития личности представителей народов, населяющих окраины рабовладельческих империй и поставляющих поэтому рабов, был все-таки ниже уровня развития личности как населения метрополий, так и самих рабовладельцев. Да и внутри империй рабовладельцам удавалось господствовать достаточно долго лишь потому, что большую часть своей истории классу рабовладельцев удавалось держать уровень потребностей личности «демоса», «плебса» и «пролетариев» на уровне «хлеба и зрелищ».

Но если уделом личности предпринимателя является хроническая деградация, то возникает вопрос: как деградантам удается уже третье столетие не только сохранять рыночную демократию, но и умножать свои материальные и финансовые богатства?

Затянувшееся существование капитализма можно объяснить лишь тем, что предпринимателям удается до сих пор существенно ОГРАНИЧИВАТЬ возможности подавляющего большинства индивидов ВО ВСЕСТОРОННЕМ РАЗВИТИИ личности. Опускаясь все ниже в вопросах развития своей личности, класс предпринимателей обеспечивает еще более динамичное опущение личности подавляющего большинства населения и, тем самым, расширяет важнейшую предпосылку продления своего паразитизма. В ход идет алкоголь, секс, наркотики, религиозный фанатизм всех этиологий, «рок» и «поп», выборы и социология, трудоголия и национализм. Особенно успешный опыт опускания личности принадлежит всеевропейскому фашизму. Народы доброго десятка стран красноречием Муссолини, Геббельса, Гитлера, Черчилля, Мозли были перевоспитаны в убийц и брошены в огонь второй мировой войны. Т.е. сначала национальные предприниматели европейских стран опустились до положения сознательных убийц, а потом оплатили «вождей», которые довели практически все население страны до состояния сознательных палачей и грабителей.

Сегодня, в 21 веке, дело и роль Муссолини, Черчилля, Де-Голля, Гитлера по доведению населения до состояния глобальных бандитов, захватчиков взял на себя Буш-младший. Трагикомичность положения американцев состоит еще и в том, что их умудряется духовно опустить личность, во всех отношениях уступающая даже Гитлеру, но они не видят и этого очевидного факта. Как тут не вспомнить скомороха Задорнова.

В противовес экономическому закону деградации личности в условиях рыночной демократии, абсолютный ЭКОНОМИЧЕСКИЙ закон коммунизма состоит в неразрывной связи между динамикой общественного прогресса и полным, всесторонним развитием КАЖДОЙ личности. Не вызывает сомнения, что общество, в котором каждый индивид имеет возможности для ВСЕСТОРОННЕГО и полного развития своей многогранной личности, развивается несравненно качественнее общества, в котором, всестороннее развитие личности является уделом очень узкой группы индивидов, которых в литературе обычно называют РЕВОЛЮЦИОНЕРАМИ. Все остальные граждане стран рыночной демократии, силой частной собственности, заняты социальной самокастрацией.

Процесс обрезания личности в условиях рыночной демократии начинается с того, что сам человек большую часть молодости тратит на превращение самого себя в УЗКОГО ПРОФЕССИОНАЛА. Разумеется сегодня большинство читателей убеждены в том, что любая иная постановка вопроса абсурдна. Но все дело в том, что ментальность индивида рыночной демократии на первое место ставит вопрос… выживания. Большинству жителей стран рыночной демократии уже давно не кажется странным, что живя в условиях «цивилизации», а не джунглей, они, тем не менее обязаны вопрос ВЫЖИВАНИЯ ставить НА ПЕРВОЕ МЕСТО. А поскольку вопрос о выживании решается очень контрастно и категорически, т.е. человек либо выжил, либо умер, постольку изо дня в день, на протяжении многих лет индивид тратит львиную долю сил именно на решение смертельно важной проблемы выживания, по сравнению с которой все остальные проблемы современному профессиональному кретину кажутся несерьезными. Жители стран рыночной демократии сознательно убивают (в лучшем случае консервируют) в своей личности ВСЕ то, что «мешает» НЕМЕДЛЕННОМУ и ГАРАНТИРОВАННОМУ решению проблемы выживания. На первое место ставится развитие в личности таких черт и навыков, которые обеспечивают пищу, воду, одежду и конуру. А поскольку все эти средства существования приобретаются в рыночной экономике за деньги, то ясно, что из всех профессий выбираются такие, которые гарантируют наиболее устойчивое и масштабное поступление денег уже сегодня. В противном случае завтра может и не наступить.

Для существования рыночной демократии необходимо, чтобы большинство населения страны в развитии своей личности не выходило за рамки пролетария, т.е. чтобы оно не могло «зарабатывать» средств больше, чем это необходимо для поддержания своей рабочей силы, чтобы не только кузнец оставался кузнецом, но и чтобы менеджер не смог стать хозяином. На это направлена вся система государственного образования в странах рыночной демократии. Практика показала, что рыночной демократии удалось выработать методику, которая обрекает широчайшие слои населения именно на такой уровень развития своей личности. Личность промышленного пролетария в станах рыночной демократии столь бессодержательна, что буржуазное искусство практически не находит в ней ничего такого, что могло бы стать предметом художественного отражения. Воспевая в теории рыночной экономики трудолюбие как высшую добродетель, западная плодовитая кинематография не нашла в пролетарии ни единой черточки, чтобы воспеть ее на уровне «Оскара». Таким безликим и унифицированным его делает товарная сущность его личности.

Но рыночная демократия не удовлетворяется системой опущения личности пролетариев. Необходимы еще более глубокие пласты опущенных личностей, чтобы пресекать периодические просветления, наступающие в сознании пролетариев и поднимающие их на борьбу. Мог ли капитализм развиться в современное «свободное» рыночное демократическое общество без… палачей? Разве могли состояться английская, а тем более «Великая» французская буржуазная революция, если бы не массовые казни аристократов и, тем более, королей? Могли ли устоять буржуазные системы, если бы не массовые казни восставших пролетариев в 1848 и 1871 г.г. в Европе? Разумеется нет! Но для этого нужно повести воспитательную и образовательную работу так, чтобы часть людей опустилась до профессии палача.

Что значит стать палачом? Это значит — опустить свою личность до той степени, когда основной формой отношений с другими индивидами является лишение этих индивидов жизни. Только так, низводя сознание части населения до уровня сознания палача, и может демократическая буржуазия создать важнейший инструмент продления своего господства. Это правило в полной мере распространяется на всю полицейскую систему.

Может ли демократическая рыночная экономика, например, США существовать без 15 атомных ударных авианесущих морских группировок, корпуса морских пехотинцев, национальной гвардии и самой мощной в мире полиции? Разумеется, не может! Но чтобы набрать наемную «профессиональную» армию нужно не только наплодить армию потенциальных безработных, но и опустить их сознание до уровня платного убийцы, готового убивать, подчиняясь командам офицеров.

Но что значит стать офицером рыночной, наемной, «профессиональной» армии? Это значит — с гордостью маньяка носить звание вооруженного холопа, способного профессионально послать на гибель подчиняющихся солдат ради убийства какого угодно количества людей, указанных в приказе. Как показывает статистика, по величине оплаты своих «услуг» офицер профессиональной армии не отличается от высокооплачиваемой проститутки, а по функциям — от палача. Кто знаком с методикой подготовки офицеров в американских академиях, тот знает, что там решаются две взаимосвязанные задачи: во-первых, научить человека квалифицированно и продуктивно уничтожать других людей и, во-вторых, опустить личность человека до уровня палача, т.е. приучить приводить приговор в исполнение не размышляя по поводу психического здоровья тех, кто отдал приказ стрелять в людей. Т.е., строго говоря, принципиальных различий между методикой подготовки палача и офицера «профессиональной» армии нет.

Таким образом, какой бы профессиональный слой населения рыночной страны мы не взяли, важнейшим элементом его профессиональной пригодности является унижение его личности до уровня требований хозяина. Так обстоит дело практически со всеми профессиями в условиях рыночной демократии, и не только потому, что все население страны платит налоги, т.е. работает на аппарат насилия, что работает под контролем аппарата насилия, а потому, что воспитано в духе САМОИСТЯЗУЮЩЕГО, АКТИВНОГО подчинения свой личности хозяину.

О КАКОМ РАЗВИТИИ ЛИЧНОСТИ МОЖЕТ ВЕСТИСЬ РЕЧЬ В УСЛОВИЯХ РЫНОЧНОЙ ДЕМОКРАТИИ, ЕСЛИ ИНДИВИД КАЖДЫЙ ДЕНЬ ДОЛЖЕН ИДТИ В УСЛУЖЕНИЮ ХОЗЯИНУ СРЕДСТВ СВОЕГО СУЩЕСТВОВАНИЯ?

Наемные работники (независимо от цвета «воротничков») заслужили, чтобы в бухгалтерских книгах их рассматривали не как личность, а точно так, как и, например, мешок с удобрениями, т.е., как расходный материал, и заносили в графу: «Расходы на оборотные средства».

Заключение

Таким образом, если говорить о том качестве, которое является ОРГАНИЧЕСКИ присущим предпринимателю и всему классу предпринимателей, то склонность к собственной деградации и потребность в разложении населения — есть важнейшая составляющая его личности, есть непременное условие продления времени существования класса предпринимателей. «Опускаясь сам, с еще большей силой заботься об опущении ближнего своего в массовом масштабе» — таков экономический закон возникновения, существования и, «слава богу», неизбежной гибели предпринимательства, основанного на частной собственности.

Может ли человек, не опустившийся до последней стадии, не вернувшийся опять в лоно своих мохнатых, гадящих под себя, предков, хладнокровно планировать первую и вторую мировые войны во имя расширения своего предприятия? Может ли это человекообразное, т.е. предприниматель, спровадить на поля сражения десятки миллионов цветущих особей, если только не низведет их личности до уровня солдата? Нет, не может.

Чтобы стать предпринимателем, чтобы сохранить себя в этом качестве, индивид обязан попрать в себе все качества, кроме инстинкта самосохранения, вытравить из своего сознания все поэтическое и романтическое, все формы привязанности, кроме привязанности к власти над раболепствующим стадом. Но чтобы стадо приносило все большую прибыль, оно должно быть все более раболепствующим. Капитализм удается, «цветет и благоухает» там и тогда, где и когда предпринимателям удается маскировать свое прогрессирующее ничтожество показным демократизмом, риторикой о рыночных свободах, богатыми витринами, а ускоряющуюся фашизацию населения, т.е. одичание масс, выдавать за рост национального и религиозного самосознания.

Получается нечто вроде «заколдованного круга». Однако у этого «круга», как практически у любого процесса, есть предел. И чем энергичнее предприниматели ведут народы по этому кругу, тем быстрее ведут они их к этому пределу, который на деле всегда оказывается пропастью. А у людей, поставленных перед пропастью, мысль всегда начинает работать адекватно, как бы тонко поводыри не предлагали решительно идти вперед по пути рыночных реформ.

Недавно, т.е. в сентябре 2003 г., 10% ленинградцев не поленились и проголосовали «против всех» на выборах «губернаторши» С-Пб. Следовательно, первая партия смышленных «грачей» уже прилетела, сознание пролетариев умственного и физического труда постепенно очищается от влияния бредней лидеров СПС, хотя, пока еще не в связи с коммунистической пропагандой, а под воздействием рыночной пропасти.

Валерий ПОДГУЗОВ

Август — сентябрь 2003

____________________________________
Уважаемые читатели!
Заносите в закладки и изучайте наши издания:
I. Общественно-политический журнал «Прорыв»
II. Газета «Прорывист»
III. Телеграм-канал «Прорывист»

Поддержите редакцию:
I. Принципы финансирования
II. Подписка на газету
III. Заказ нашей брошюры почтой с автографом автора
IV. Заказ нашей книги «Жизнеописание красного вождя»