Сталин и демократический централизм
Во всех советских справочниках растиражировано, что демократический централизм — это основной организационный принцип, который отстаивали Ленин и Сталин. «Так, да не так». Когда т. Подгузов озвучил теорию научного централизма в своей первой статье на эту тему, я поднял работы Сталина для изучения его, так сказать, авторитетного мнения по данному вопросу. Так, наверное, сделал бы всякий марксист и добросовестный читатель, который стремится проработать предложенную теорию, в том числе сверив её с классиками. И, как это часто бывает с познесоветскими источниками: «моему удивлению не было предела».
Уж где-где, а в работах, с которых, так сказать, начинается «сталинизм»: «Об основах ленинизма» и «К вопросу ленинизма», в которых Сталин разошелся со всеми оппортунистическими полюсами и зарекомендовал себя не просто как «один из», обязательно должно было быть про «важнейший принцип организационного строения, деятельности, руководства марксистско-ленинских партий» [Из БСЭ]. Отнюдь! Так, в работе «Об основах ленинизма» есть глава VIII «Партия», где подробно разбираются особенности партии ленинского типа, и среди них нет упоминаний о демократическом централизме.
Кое-что воспаленный ум оппортуниста может привести с виду похожее на демцентрализм. Сталин пишет:
«Но партия не есть только сумма партийных организаций. Партия есть, вместе с тем, единая система этих организаций, их формальное объединение в единое целое, с высшими и низшими органами руководства, с подчинением меньшинства большинству, с практическими решениями, обязательными для всех членов партии. Без этих условий партия не в состоянии быть единым организованным целым, способным осуществить планомерное и организованное руководство борьбой рабочего класса».
Это вряд ли тянет на принцип. Думается, что это констатация факта «превращения авторитета идей в авторитет власти, подчинение партийным высшим инстанциям со стороны низших». Но здесь совсем не утверждается, что способом или формой этого превращения должна быть выборность по демократическому принципу. Строго говоря, формула «подчинения меньшинства большинству» вовсе не обрекает на демократическую процедуру. Вопрос исключительно в границе определения большинства и меньшинства. Как известно, ленинская линия в партии всегда была в меньшинстве и за каждое поворотное решение приходилось не на шутку биться как с оппортунистами, так и с инертными партийными массами. Причем бой с оппортунистами далеко не всегда проходил в белых перчатках, кое-где Ленин пользовался и аппаратной игрой. Однако настоящее мастерство интриганства всегда проявляли оппортунисты и проходимцы, потому что административная возня «как влитая» сидит в психологии политической проституции.
Но оппортунистам было сложно биться с гениями. Объективно и Ленин, и Сталин обладали уникальными способностями и имели соответствующую силу авторитета в партии и в массах. «Вера в вождя» приходила им на выручку в борьбе с оппортунистами. Можно, конечно, говорить про смётку русского народа, про его «природную мудрость» — и есть в этом доля правды, но мы, марксисты, предпочитаем смотреть на вещи шире. Вера — отнюдь не то «народное качество», на которое стоит делать полноценную ставку в политике. Как известно, вера возникает не от большого ума, и когда верят в «наших», за которыми совесть с большой буквы, гениальность и строгость научного мировоззрения, это вроде бы «в плюс». Но, я думаю, вы знаете, что история подскажет больше таких историй со знаком «минус», когда вера происходила совсем не в наших. Так что это скорее приятное исключение из неприятного правила.
В этой связи ловкое передвижение границы определения большинства, которому будет подчинятся меньшинство — как будто бы особый навык политика. История приема в партию и чисток коррелирует с внутрипартийной борьбой ленинцев с оппортунистами, которые кстати после смерти вождя тоже все заделались «верными ленинцами» – естественно только на словах. Но если внимательнее посмотреть на бесконечную борьбу за партийные голоса с общеметодологической точки зрения, суть вскрывается очень просто и быстро. Нужно задать себе вопрос: влияет ли на достижение объективной истины количество пытающихся ее достигнуть? Конечно, Сталин в «Анархизме и социализме» писал, что марксизм, так как он истинен, в конечном счёте проложит себе путь в массы. Однако это утверждение имеет чёткую границу применимости. Коммунизм — он ведь тоже неизбежен, но ни один коммунист из этого не делает вывод, что нужно «просто подождать». Так можно и до термоядерного апокалипсиса дождаться. Для определения перехода количества пытающихся достигнуть объективной истины в качество необходимо твердо учитывать, действительно ли они над этим трудятся. Иными словами, количество только определенного качества достигает меры, после которой происходит долгожданный скачок.
А ведь вопрос о демократической процедуре, при которой определяется, какое меньшинство будет подчиняться какому большинству, предельно конкретен. И, думаю, никто не станет отрицать, что «качество» того «количества» сегодня тяготеет в лучшем случае к качеству деятельного и искреннего обывателя. Не хочется наговаривать на великую большевистскую партию, но сами вожди постоянно твердили о политической безграмотности партийных масс. Что уж говорить о грамотности философской, методологической, без которой невозможно претендовать на правильность прогнозов и решений. Грубо говоря, политически грамотный партиец — хороший исполнитель, но хорошо иметь хорошего исполнителя, когда «рулят» гениальные вожди. А что делать, если нам здесь и сейчас без Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина нужно строить партию и коммунизм?
Я глубоко убежден, что аппаратная возня, которая так или иначе плоть от плоти демократического централизма, ни что иное как дань демократическим иллюзиям. Простое следствие идиотской мысли о том, что большинство всегда право или как минимум не может грубо ошибаться. Но даже партийное большинство самой революционной и наиболее научной партии большевиков, если бы получило прямое выражение своей воли, наломало бы таких дров… Поэтому, к слову, Сталин много пишет, как бы это нелепо не звучало, о роли Ленина в ленинизме. Не отрицая, конечно, влияния «обстановки, в которой родился и выковался метод ленинизма».
Вы не найдете у Сталина дифирамбов демократическому централизму. А все то положительное о демократическом централизме, что есть у Ленина, будет в логике примата централизма и в качестве «шага вперед» по сравнению с кружковой кустарщиной социал-демократии.
Пойдем дальше. Что Сталин писал о партийной демократии — родной «дочери» демократического централизма? Наглядная история была с обсуждением резолюции о партийной демократии. [См. «Резолюцию о партстроительстве», стр. 771-778 «Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1953). Часть 1 (1898-1925)» и «Доклад об очередных задачах партийного строительства на XIII конференции РКП(б)» Сталина.] В силу нарастающего буржуазного нэпновского влияния руководство партии приняло резолюцию «О партстроительстве», которая была призвана ударить снизу рабочим контролем по перерождающимся партийным элементам. Вплоть до «систематического обновления партийного аппарата». Резолюция носила компромиссный характер в том смысле, что толковала «за» партийную демократию, которую истерично требовали троцкисты, а на деле служила средством очищения партии от вредителей, прямо связанных с буржуазией. Сталин разъяснял по поводу демократии следующее:
«Я перехожу к вопросу о том, как у нас некоторые товарищи и некоторые организации фетишизируют вопрос о демократии, рассматривая его как нечто абсолютное, вне времени и пространства. Я этим хочу сказать, что демократия не есть нечто данное для всех времен и условий, ибо бывают моменты, когда нет возможности и смысла проводить её. Для того, чтобы она, эта внутрипартийная демократия, стала возможной, нужны два условия или две группы условий, внутренних и внешних, без которых всуе говорить о демократии.
Необходимо, во-первых, чтобы индустрия развивалась, чтобы материальное положение рабочего класса не ухудшалось, чтобы рабочий класс рос количественно, чтобы культурность рабочего класса поднималась, и чтобы рабочий класс рос также качественно. Необходимо, чтобы партия, как авангард рабочего класса, также росла, прежде всего, качественно, и прежде всего за счет пролетарских элементов страны. Эти условия внутреннего характера абсолютно необходимы для того, чтобы можно было поставить вопрос о действительном, а не о бумажном проведении внутрипартийной демократии.
Но одних этих условий недостаточно. Я уже говорил, что есть ещё вторая группа условий, условий внешнего характера, без наличия которых демократия внутри партии невозможна. Я имею в виду известные международные условия, более или менее обеспечивающие мир, мирное развитие, без чего демократия в партии немыслима. Иначе говоря, если на нас нападут и нам придется защищать страну с оружием в руках, то о демократии не может быть и речи, ибо придется её свернуть. Партия мобилизуется, мы её, должно быть, милитаризуем, и вопрос о внутрипартийной демократии отпадет сам собой.
Вот почему я думаю, что демократия должна рассматриваться в зависимости от условий, что фетишизма в вопросах внутрипартийной демократии быть не должно, ибо проведение внутрипартийной демократии, как видите, зависит от конкретных условий времени и места в каждый данный момент.
Чтобы не было далее лишних увлечений и необоснованных обвинений, я должен также напомнить о тех препятствиях, которые стоят перед партией в деле проведения демократии, — препятствиях, мешающих проведению демократии даже при наличии очерченных выше двух основных благоприятных условий, внутренних и внешних. Товарищи, эти препятствия существуют, они глубоко влияют на нашу партийную работу, и я не имею права умалчивать о них. В чем состоят эти препятствия?
Эти препятствия, товарищи, состоят, во-первых, в том, что в головах одной части наших работников живут ещё пережитки старого военного периода, когда у нас партия была милитаризована, – пережитки, которые порождают некоторые немарксистские взгляды, что партия наша является якобы не самодеятельным организмом, живущим самостоятельной идейной и практической жизнью, а чем-то вроде системы учреждений, низших, средних и высших. Этот абсолютно немарксистский взгляд, правда, законченного вида нигде ещё не получил, законченно нигде не высказывался, но элементы этого взгляда живут в головах одной части наших работников, несущих партийные обязанности, и они мешают им последовательно провести внутрипартийную демократию. Вот почему борьба с такими взглядами, борьба с пережитками военного периода как в центре, так и на местах является очередной задачей партии.
Вторым препятствием, стоящим на пути проведения демократии в партии, является наличие давления бюрократического государственного аппарата на аппарат партийный, на наших партийных работников. Давление этого громоздкого аппарата на наших партийных работников не всегда заметно и не всегда бьёт в глаза, но оно ни на одну секунду не прекращается. Это давление громоздкого государственного бюрократического аппарата, в конце концов, сказывается в том, что целый ряд наших работников и в центре, и на местах, нередко помимо своей воли и совершенно бессознательно, отклоняется от внутрипартийной демократии, от той линии, в правоту которой они верят, но которую они нередко не в силах провести до конца. Вы можете себе представить имеющий не менее миллиона служащих бюрократический государственный аппарат, состоящий из элементов, большей частью чуждых партии, и наш партийный аппарат, имеющий не больше 20-30 тысяч человек, призванных подчинить партии государственный аппарат, призванных социализировать его. Чего стоит наш государственный аппарат без поддержки партии? Без помощи, без поддержки нашего партийного аппарата он мало чего, к сожалению, стоит. И вот каждый раз, когда наш партийный аппарат вдвигает свои щупальцы во все отрасли государственного управления, ему приходится нередко свою партийную работу в этих органах равнять по линии государственных аппаратов. Конкретно: партия должна вести работу по политическому просвещению рабочего класса, по углублению сознания рабочего класса, а в это время требуется собрать продналог, провести такую-то кампанию, ибо без кампании, без помощи со стороны партии, госаппараты не в силах выполнить своё задание. И здесь наши работники попадают между двух огней, между необходимостью исправления линии работы госаппаратов, действующих по старинке, и необходимостью сохранить связи с рабочими. И они часто сами здесь бюрократизируются.
Таково второе препятствие, которое преодолеть трудно, но которое нужно преодолеть во что бы то ни стало для того, чтобы облегчить проведение внутрипартийной демократии.
Наконец, существует еще третье препятствие, стоящее на пути осуществления демократии, – это низкий культурный уровень целого ряда наших организаций, наших ячеек, особенно на окраинах (не в обиду им будь сказано), мешающий нашим парторганизациям провести внутрипартийную демократию до конца. Вы знаете, что демократия требует некоторого минимума культурности членов ячейки и организации в целом и наличия некоторого минимума активных работников, которых можно выбирать и ставить на посты. А если такого минимума активных работников не имеется в организации, если культурный уровень самой организации низок, – как быть? Естественно, что здесь приходится отступать от демократии, прибегать к назначению должностных лиц и пр.
Таковы препятствия, которые перед нами стояли, которые будут ещё стоять, и которые мы должны преодолеть, чтобы честно и до конца провести внутрипартийную демократию.
Я напомнил вам об этих препятствиях, стоящих перед нами, и о тех внешних и внутренних условиях, без которых демократия превращается в пустую демагогическую фразу, потому что некоторые товарищи фетишизируют, абсолютизируют вопрос о демократии, думая, что демократия всегда и при всяких условиях возможна, и что проведению её мешает якобы лишь “злая” воля “аппаратчиков”. Вот против этого идеалистического взгляда, взгляда не нашего, не марксистского, не ленинского, напомнил я вам, товарищи, об условиях проведения демократии и о препятствиях, стоящих в данный момент перед нами».
Из приведенного, особенно из «необходимых условий», хорошо видно то, что задачей внутрипартийной демократии является вовсе не выработка политического курса, а обеспечение прочной связи с рабочим классом, легитимация партии в глазах класса. По-другому: проведение своего влияния, используя преклонение масс перед силой делегирования власти — обратной стороной той же самой демократической иллюзии о безошибочности мнения большинства.
Фрагмент статьи А. Викторова "О некоторых моментах в аргументации противников научного централизма".
Уважаемые читатели! Заносите в закладки и изучайте наши издания:
I. Общественно-политический журнал «Прорыв»
Наши соцсети: Телеграмм, Viber, ОК, ВК
Наш ютуб-канал "Научный централизм"