Зачем пролетариату философия?
Многие искренние сторонники коммунизма продолжают высказывать пренебрежение к философии как к якобы крайне непрактичной вещи. Всё ещё бытует мнение, что философия — это удел кабинетного мудрствования, а не революционной борьбы.
Философия возникла в форме размышлений о законах жизни общества и законах мышления в качестве необходимости осмысления эксплуататорским классом древнего мира практических гарантий укрепления своего господства. Поэтому философия имеет многотысячелетнюю традицию прислуживать господствующему классу. И когда студентов учат известной исторической формуле, что в средневековье философия была служанкой богословия, то это делают намеренно, чтобы скрыть тот факт, что и в остальные эпохи философия была служанкой, но господствующих классов в целом.
Сутью работы философов и теоретиков всегда было выявлять и обобщать существенные, повторяющиеся связи, то есть объективные законы, оформляя свои изыскания в виде рекомендаций правящим классам по укоренению их господства. Поэтому вся классическая философия предстаёт в виде спекулятивных построений. Смысл философствований эксплуататорских классов заключается в выработке надёжных средств в навязывании тупикового мышления массам. Официальная философия занимается приведением содержания религиозных догм в соответствие с уровнем развития базиса и просвещённостью масс. Выявляя, что старые религиозные догмы утрачивали былой блеск и величие, философы сочиняли новые, двигаясь от библейского Яхве, мечущегося над пустотой, к точке сингулярности и теории большого взрыва.
Главное в философии всегда оставалось неизменным: у философов была монополия на логику, а эксплуатируемым массам навязывался мистицизм и алогичность мышления. Самое сложное в работе философов состоит в преодолении тенденции усвоения эксплуатируемыми массами стихийного материализма в связи с развитием технологии производства. Материализм всегда выражается в естественном стремлении здорового мышления к адекватным действительности знаниям. Не зря вся официальная философия любую философскую мысль начинала с разрешения основного вопроса философии в пользу идеализма.
Что первично: материя или дух? Некоторые считают решение этого вопроса чем-то естественным чуть ли не для мышления в целом. Обычно в энциклопедиях пишут, что, мол, идеализм — это одно из двух основных направлений в философии, которое за первичное данное принимает дух, считая внешний мир вторичным, производным от сознания и так далее. И затем начинаются рассуждения о «гносеологических корнях идеализма» с обязательным приведением известной цитаты Ленина из конспекта «Науки логики» про «процесс ряда абстракций» как примерное отражение сознанием действительности.
С точки зрения большинства знакомых нам марксистов получается, что само мышление как будто бы содержит некоторую необходимость идеализма. Как будто бы «творческость» познания — это какая-то умеренная, сдерживаемая, возможно особая, форма идеализма. И причиной идеализма является та самая невозможность засунуть в головной мозг познаваемые объекты, то есть противоречие между конечностью сознания и бесконечностью бытия. Таким образом, делается вывод, что из самого процесса познания создаётся возможность отхода познания от конкретной действительности, и вот из ниоткуда возникает идеализм. Подкрепляется этот вывод цитатой Ленина уже из конспекта аристотелевской «Метафизики». Однако в знаменитой цитате Ленина говорится исключительно про возможность идеализма, а не про его причину:
«Раздвоение познания человека и возможность идеализма (=религии) даны уже в первой, элементарной абстракции „дом“ вообще и отдельные домы. Подход ума (человека) к отдельной вещи, снятие слепка (=понятия) с нее не есть простой, непосредственный, зеркально-мертвый акт, а сложный, раздвоенный, зигзагообразный, включающий в себя возможность отлета фантазии от жизни; мало того: возможность превращения (и притом незаметного, несознаваемого человеком превращения) абстрактного понятия, идеи в фантазию (=бога). Ибо и в самом простом обобщении, в элементарнейшей общей идее („стол“ вообще) есть известный кусочек фантазии».
По ленинской цитате как раз всё ясно. Нет сомнений, что возможность идеализма следует из «возможности» неточного отражения действительности. Но идеализм и неточное отражение действительности — это не одно и то же, в том смысле, что идеализм — это всегда «неточное отражение действительности» или попросту ошибочное, но ведь не наоборот!
Этот момент зачастую упускают даже сторонники ленинской теории отражения. Судите сами: идеализм означает поставить перед объективным миром идею, дух, бога. Чтобы это сделать, нужно, безусловно, обладать принципиально неточным, примерным аппаратом отражения действительности. Но разве этот сам акт — сделать дух демиургом материи — является естественным для мышления? Что в нём естественного?
Представим себе материалиста, то есть нормального человека, который не ставит перед собой никаких основных вопросов философии и не обременяет себя идиотскими рассуждениями о том, что не бог породил материю, а отдельные не очень умные материальные «элементы» верят в бога. Разве у такого человека, насколько бы он не был вооружён научными инструментами познания, не будут оставаться известные неточности в его строго материалистических представлениях о действительности? Но ведь никто не станет при этом утверждать, что эти неточности и незнания представляют собой идеализм. А у сторонников теории самовозникновения идеализма из законов познания получается так, что всякая неточность и всякое незнание — это идеализм. Или, иными словами, все неточности и незнания должны обязательно быть объяснены происками бога, то есть исходя из первичности духа по отношению к материи. Стало быть, материалист якобы не может поставить временную точку на исследовании и сказать себе, что пока он точно что-то не знает или что-то практически совсем не знает. Ему обязательно нужно дать божественное объяснение всему, что он не знает или знает неточно. Какой глупый материалист!
Понятно, что классическая механика в своих границах полностью исключает неточности и незнание, то есть нивелирует идеализм. Но, скажем, такой пример. Отвергая эйнштейнианство с диаматических позиций, сегодня мы часто рассуждаем об эфире. Ни у кого не возникает сомнений как минимум в том, что эфир, как заполняющее всё пространство «вещество», существует и в нём передаётся на расстояние электромагнитное движение, свет, гравитация и ядерное «притяжение». Но мы точно не знаем, как устроен эфир. Есть модель Ацюковского, есть теория жидкой среды и другие гипотезы. Однако же мы способны спокойно спать, не зная как точно выглядит то устойчивое образование эфира, которое является строительным материалом для «фундаментальных частиц» или как выглядит то устойчивое образование эфира, которое представляет собой фотон и так далее. Мы способны поставить до завтра точку, не впадая в чтение библии или сочинений Эйнштейна.
Однако же, при выяснении причин идеализма большинство марксистов упорно превращает неточности и незнание в бога, то есть отказывает мышлению в материалистической трактовке непознанного и недостаточно познанного.
Следовательно, возможность-то возможностью — это к делу отношения не имеет, так как познание и в XI веке до н.э. и при полном коммунизме будет обладать возможностью идеализма, но причиной идеализма является исключительно социально-классовый фактор. Короче говоря, возможность идеализма в мышлении сознательно активируется правящим классом. Требование, чтобы эксплуатируемые массы были заражены мистикой и алогичным мышлением, является объективным, так как только таким способом эксплуататорский класс может осуществлять духовное господство. Без духовного порабощения масс эксплуататорский класс смог бы удерживать власть, только сосредоточив персонально в своих руках аппарат социального насилия, только сам будучи специально организованной, обученной вооружённой силой. Это представляется нелепым, следовательно, насаждение религии, мистики и алогичного мышления — это составная часть объективного закона классовой борьбы эксплуататоров. И наоборот — освобождение эксплуатируемого класса от оболванивания мистикой является условием его победы в классовой борьбе. История нам даёт много примеров, когда освобождение от одной мистики происходило в пользу другой, ещё более изощрённой мистики, знаменуя замену одних угнетателей другими. Например, переход от многобожья к однобожью. От католицизма к протестантизму. От церковской религии к пантеизму. От религии вообще к субъективному идеализму и современной буржуазной «научной» картине мира. Эти духовные трансформации были связаны с революционными трансформациями общества.
Современными марксистами всё ещё плохо понята гениально точная и чеканная формулировка: «Религия есть опиум народа». Дело в том, что религия, как самая ранняя форма идеализма, в прямом смысле слова есть опиум, то есть наркотический дурман, для народа. И производство этого наркотика поставлено на широкую ногу.
Только представьте мышление раба, крепостного или рабочего, в которое никто бы не примешивал основной вопрос философии, то есть очищенное от мистики и религии. Именно дух, как универсальное объяснение всего непознанного и, самое главное, как объяснение господствующих над человеком социальных сил, парализует мышление. Если бы мышление раба, сталкивающегося каждый день с рабством, не было сковано философскими идеями о божественном происхождении власти, то рано или поздно он бы догадался, что его господин, так же как и он, состоит из кожи и костей, следовательно, они одинаковы по своей сути. Если бы мышление рабочего не было сковано блеском идеализма буржуазного права, мистикой судьбы и религией, то он бы очень быстро пришёл к основным выводам марксизма и моментально бы разрушил ненавистный капитализм в пользу строительства коммунизма. Но на этом фронте трудятся философы и другие теоретики — адвокаты эксплуататоров, умственные проститутки, подонки человечества.
«Основным вопросом философии „назначили“ вопрос о соотношении материи и духа, о том, что первично, что вторично и, в конце концов, познаваем ли мир. Иными словами, в противовес естественному стремлению масс к счастливой земной жизни, прикормленные философы столетиями старались НАВЯЗАТЬ обществу заклинание о первичности «духа», о непознаваемости мира, о релятивизме, т.е. относительности наших познаний, но лишь для того, чтобы продлить историю излишеств и пресыщенности олигархической прослойки господствующего класса и их ближайших адвокатов — философов».
Изобретение религии стало продуктом одного из первых научно-философских открытий — противоположности веры и знания. Зачатки логики, которыми обладает любой здоровый человек, можно эффективно ограничить в развитии, если всё незнание облачить в одежду веры. Атеист от верующего отличается в первую очередь тем, что никогда не списывает незнание на происки духа или высших существ. Оценив по достоинству своё открытие, господствующие классы с огромным усердием уже пять тысяч лет навязывают обществу религиозный дурман, ради «поддержания стабильности» и культивирования не угрожающих их господству морально-нравственных ценностей и ориентиров. В данном случае, смысл веры в том, чтобы приучить массы не задумываться о людоедской сущности эксплуататорской формации.
Отсюда следует и соответствующая вполне обоснованная репутация философии в массах как заумной белиберды. Отсюда же вреднейшая для пролетариата мысль о том, что рабочий — человек практичный, а практичному человеку никакая философия не требуется, он, мол, исходит «из фактов» и «реальности», поэтому действует безо всякой философии. Усугубляет такое отношение тот факт, что все философские системы, кроме марксовой, ошибочны, являются разнообразными, порой до крайней степени изощрёнными, формами заблуждений. Таким образом, со школьных лет утверждается весомость различных философских учений, в ВУЗах изучаются различные философы, но при этом дискредитируется сама суть философии как науки — познание объективного мира. Этим философия, с точки зрения буржуазной системы образования и науки, не занимается.
Достаточно регулярно заглядывать в журнал «Вопросы философии», чтобы убедиться в том, что более бесполезные люди работают только в сфере обслуживания гедонизма олигархии. Таким образом, философия в буржуазном обществе, то есть при всеобщей грамотности эксплуатируемых, окончательно выродилась в спекулятивную демагогию. А изучение мыслителей прошлого, во-первых, строго профессионально ограничено — массам же, судя по книжным прилавкам, предлагается читать сборники «мудрых мыслей», «цитат», «афоризмов» и узкий перечень философов типа Ницше, Макиавелли и Платона. Во-вторых, философские системы великих мыслителей прошлого преподаются безотносительно вычленения истинного в них и вообще необходимости подхода к философии как к науке, то есть как к системе объективных истин. В третьих, философские системы мыслителей прошлого преподаются и преподносятся в отрыве от исторической эпохи, выражением которой они, собственно, и являются. В-четвёртых, философия марксизма — диаматика, как единственная научная философия, которая критически переработала всю философскую мысль и вобрала в себя всё лучшее, истинное, что выработало человечество до Маркса, исковеркана и дискредитирована оппортунистами.
Буржуазным учёным и журналистам удалось привить в общественном сознании множество заблуждений насчёт коммунизма, и абсолютное большинство людей не знают, что марксизм — это системное, стройное, цельное миросозерцание, непримиримое ни с каким суеверием, являющееся диаматической переработкой всего лучшего, что создало человечество. Многие всё ещё не знают, что Ленин и Сталин были выдающимися мыслителями, философами и их теоретическое наследие необходимо штудировать не менее тщательно, чем изучать практические победы коммунизма в СССР.
Иосиф Дицген, выдающийся философ-пролетарий, по поводу значения философии для пролетариата писал:
«Философия должна быть близка рабочему классу… Высокое значение умственной работы пока еще недостаточно оценивается людьми физического труда. Инстинкт подсказывает им, что люди, задающие тон в нашем буржуазном обществе, — его естественные враги. Они видят, что под прикрытием умственного труда производится плутовство. Надо еще прибавить вполне понятную склонность с их стороны умственный труд недооценивать, а физический труд переоценивать. Такому грубому материализму надо противодействовать…
Умственный труд не должен пугать рабочего, который привык в поте лица своего добывать не только свои собственные радости, но и создавать возможность в десять раз больше радостей для других. Когда я вначале не мог понимать трудов наших философов, я себе снова и снова говорил: то, что умеют другие, ты должен также уметь. Мышление не есть привилегия профессоров. Для него требуется, как и для любого занятия, лишь привычное упражнение. А ведь огромная масса рабочих, наконец, начинает понимать, что нет спасения вне упражнений в самостоятельном мышлении».
Учитывая всю критику философии как спекуляции, философских систем мыслителей прошлого как ошибочных, идеалистических, вместе с тем, философия, в полном соответствии с законами диаматики, была развитием познавательных, логических потенций человечества. Именно накопление диалектических зёрен в хламе спекуляций идеализма позволило Марксу трезвым материалистическим взглядом переработать интеллектуальное наследие и таким образом создать диаматику.
Наиболее распространённой ошибкой является мнение о том, что философия является продуктом базиса, как будто бы прямой проекцией производственных отношений. Тогда как в действительности философия является продуктом самой надстройки, продуктом политики, то есть формы существования экономики классового общества, а от базиса зависит опосредованно. Именно политика, то есть борьба классов, как и было сказано выше, рождает объективную потребность в философии. А философия, в свою очередь, возникает и развивается на почве всего общественно-исторического опыта, и, конечно, являясь при этом продуктом развития всех экономических отношений всех формаций.
«Философия — необходимый продукт экономики и политики эпохи деления общества на классы, поскольку не бывает экономики, основанной на частной собственности, чтобы она, в то же время, не являлась формой борьбы классов вне и внутри себя. Очень многие ошибочно отождествляют классовую борьбу с борьбой пролетариата и буржуазии, забывая, что капитализм, например, утвердился через борьбу буржуазии против класса феодалов. «Забывается» что каждое убийство предпринимателя в подъезде — есть акт классовой борьбы, обусловленный исключительно делением общества на классы и одновременно классический случай конкуренции. Противоположность экономики и политики в эпоху классового общества относительна. Их тождество абсолютно».
Когда мы говорим: «это пролетарская философия», «это буржуазная философия», «а это феодальная философия», то имеется в виду не то, что эти философии непосредственно вырастают из производственных отношений указанной формации, а то, что они обслуживают её политически. По правде говоря, разница между, например, рабовладельческой и буржуазной философией настолько незначительна, что эта характеристика является скорее оттенком. Капитализм успешно использует для своей защиты всякие виды философии, зачастую настолько примитивные, что кажется, ну не может такое прижиться. Но нет, приживается и выполняет свои функции исправно.
Такую теорию используют различные хвостисты, утверждая, что марксизм как философия якобы вырастает непосредственно из производственных отношений капитализма. В таком случае этим горе-коммунистам остаётся всего лишь «развивать» формы движения самого пролетариата, и таким образом он самостоятельно придёт к марксизму и необходимости революции. Именно этим занимается большинство экономистов и других хвостистов, которые отрицают необходимость привнесения в рабочее движение марксистских истин извне.
В действительности Маркс вскрыл неразрывное единство базиса и надстройки. Неразрывное единство объективного основания — господствующих производственных отношений — и субъективной надстройки — политических, юридических учреждений, взглядов и так далее. Но формацию определяет единство не всех имеющихся производственных отношений с абсолютно всем многообразием общественного сознания, а только определённых форм, господствующих с обеих сторон: производственных отношений и надстроечных форм общественного сознания . Например, такая политическая организация, как коммунистическая партия, не является производной от производственных отношений капитализма, как бы этого не хотелось оппортунистам. Как раз наоборот, она их отрицает, как и буржуазные политические партии. Если бы формации охватывали все производственные отношения и все элементы общественного сознания, то развитие человечества было бы вовсе невозможно, так как развитие форм сознания было бы в абсолютной зависимости от базиса.
Но почему нам кровно нужна именно философия, а не просто политическая доктрина? Дело в том, что философия — основа всякой теории в любом случае. Любая теория всегда опирается на какие-то предельно общие положения. Сколько бы философские отказники не утверждали, что они мыслят без философии или складывают теории, например, физические, без философии, на самом деле в основе их умственной деятельности всё равно лежит философия. Вопрос лишь в том, какая это философия.
Здесь впору знаменитое высказывание Энгельса, которое следует отнести вообще ко всем людям:
«Какую бы позу не принимали естествоиспытатели, над ними властвует философия. Вопрос лишь в том, желают ли они, чтобы над ними властвовала какая-нибудь скверная модная философия, или же они желают руководствоваться такой формой теоретического мышления, которая основывается на знакомстве с историей мышления и с её достижениями».
Поэтому вольно или невольно любой человек выбирает какую-либо философию в качестве руководящей, даже если ему кажется, что уж у него-то точно ничего философского в жизни быть не может.
Дело в том, что философия представляет для мышления и любой теории методологию — наиболее общие философские категории и способ мышления. Метод — это путь, способ исследования, мышления. Как правило, метод мышления у большинства людей метафизический, то есть рассматривающий частности без общей картины, исследующий какие-либо «отдельности» вне их всеобщей связи, таким образом, утрачивается возможность увидеть действительное развитие. В основе метафизики лежит противопоставление индукции дедукции, анализа синтезу, эмпиризма рационализму. Чисто метафизическим мышление не может быть в принципе, но метафизика радикально сковывает творческий потенциал интеллекта.
Методология — это метод, начинающий всякое движение мысли с установленных фундаментальных категорий бытия. Если охарактеризовать диаматику как метод, то она представляет собой синтез полезных качеств всех известных ненаучных методов мышления. Принципы следующие. Первым делом — рассмотрение мироздания в единстве, как связанного единого целого. Отсюда следует подход к явлениям как к органически связанным, зависящим друг от друга и обусловливающим друг друга. Второе, рассмотрение явлений исключительно в движении, развитии, а именно с точки зрения их возникновения и отмирания. Причём, развитие — это внезапный качественный скачок в результате постепенного накопления закономерных количественных изменений. И последнее: причиной самодвижения всех явлений мироздания является имманентная им внутренняя противоположность отживающего и развивающегося, положительного и отрицательного, короче говоря, единство противоположностей.
От обратного легко представить, как эти вопросы разрешает любая другая философия.
Если рассматривать диаматические фундаментальные категории, то это в первую очередь такие всеобщие понятия, как «бытие», «материя», «время», «пространство», за которыми следуют «качество» и «количество», «мера», «вещь», «свойство», «сущность», «тождество» и «противоположность» и другие.
Категории диаматики и других философий не всегда совпадают по составу и никогда не совпадают по содержанию. Философская категория — это, во-первых, предельно общая научная абстракция, богатство содержания которой гарантирует систематизацию и согласованное включение всякого частного факта или ряда фактов. Во-вторых, это понятие о явлении, которое не допускает произвольного толкования. В-третьих, это понятие, отражающее объективные законы, формы или стороны объективной материальной действительности, узловые пункты познания. Философская категория всегда предполагает её строгое соответствие всей общественно-исторической практике человечества. В случае с немарксистской философией содержание категорий гарантирует всё что угодно, но не систематизацию и соответствие практике.
Одна из основных заслуг Маркса состоит в исследовании базиса и надстройки. Он отделил базис от надстройки, показал, как базис и надстройка друг с другом опосредованно связаны и составляют неразрывное единство. При этом вскрыл реакционную роль надстройки в сохранении уходящего с исторической сцены устаревшего базиса. Что, собственно, и является основной отличительной чертой формационного подхода.
Уважаемые читатели! Заносите в закладки и изучайте наши издания:
I. Общественно-политический журнал «Прорыв»
Наши соцсети: Телеграмм, Viber, ОК, ВК
Наш ютуб-канал "Научный централизм"