спецназ ЮАР

Отбор в спецназ ЮАР. Гарри Маккалион.

Вечером нам раздали снаряжение - рюкзаки, наплечную амуницию, винтовки и по два ящика для мин к 60-мм миномету, выкрашенных красным. Ящики были наполнены цементом. Мы обязаны были постоянно таскать их на себе - если курсант не мог представить их по первому требованию инструктора, он автоматически отчислялся. Общий вес ящиков, как я прикинул, равнялся 20 фунтам, ну а все вместе снаряжение весило фунтов под 50, не считая воды и продовольствия. Оружием были винтовки R4, южноафриканская версия бельгийской FN. Если курсанта заставали с нечищеной винтовкой или же она находилась от него далее чем на расстоянии вытянутой руки, то и это служило основанием для моментального отчисления.

На рассвете 18 мая 1977 мы приехали на старт нашего маршрута. Когда мы выгрузились из машин, нам приказали построиться и оставить на месте все, что мы не можем нести с собой.

Инструктора, числом около 20, несколько раз обошли строй, проверяя винтовки и рюкзаки курсантов, ну и естественно эти чертовы ящики для мин с цементом. Удовлетворенные осмотром, они отправили грузовики обратно. Мы стояли на широкой проселочной дороге. Майор Блаув, старший офицер, обратился к нам с небольшой речью - стоя в "Лендровере", он произнес в мегафон: - Шагайте, пока вам не скажут остановиться, - и махнул рукой в западном направлении. После чего завел машину и уехал.

Я повернулся и пошагал на запад. Краем глаза я отметил заинтересованную реакцию сотоварищей по курсу. Все они были моложе меня - кому-то было двадцать лет, кому-то и вовсе восемнадцать. Большинство кандидатов составляли военнослужащие национальной службы (в ЮАР есть также и гражданская - после того, как человек ослужит обязательный срок, он переходит в запас и раз в год обязан провести время на месячных сборах). И естественно, они привыкли к тому, что над ними постоянно есть кто-то, кто их понуждает, заставляет и т.д. И, лишившись в этой ситуации такого надзора, часть из них занялась своим делом - кто-то начал перепаковываться, кто-то решил приготовить себе завтрак. Всего начали движение только человек тридцать.

Поначалу двигаться был исключительно приятно. Утро было прохладным и я пошагав перешел на привычный десантный шаг, принятый у нас в английских парашютных частях - это позволяло при минимальных усилиях покрывать максимум расстояния. Вскоре я выбился в лидеры. Солнце поднималось надо горизонтом все выше и выше - жара усиливалась, вытягивая из меня энергию и заставляя замедлять шаг. Время от времени мимо нас проносился джип с инструкторами, кричавшими что-то на африкаанс. Я старался не обращать на них внимания.

В середине дня я остановился на вершине какого-то холма для привала. Сварганив себе примитивную похлебку и с аппетитом съев ее, я попил воды и посмотрел назад, на дорогу. Курсанты растянулись на многие мили, большинство шагало по двое или по трое, кто-то в одиночку. Я перепаковался и продолжил свой путь. Тепловой эффект начал серьезно на меня действовать - я истребил содержимое двух из трех бутылок с водой, а обезвоживание по такой жаре представляло серьезную опасность. Так что я урезал себе водяной паек до двух глотков в час.

Наступил вечер. Конца дороге не было видно. Не было также никаких пунктов проверки, указателей - просто бесконечный путь и все. Но, по крайней мере, жара спала. Воды в бутылке у меня оставалось на четверть, а понятия не имел, сколько мен еще шагать. В 6 часов я сделал еще один перерыв. Поскольку на мне были новые ботинки, то ноги превратились в нечто ужасное. Лямки рюкзака врезались мне в плечи а внутренняя поверхность бедер была сильно натерта. Но более всего меня беспокоило то, что у меня практически закончилась вода. Я сварил еще чуть-чуть похлебки, допил воду и пошагал. Начинало темнеть.

Тьма, как это и бывает наступила внезапно - я плелся по дороге в полной темноте, напевая про себя разные песни, в частности "Видели б меня мои друзья". К 9 вечера я посчитал, что шагаю уже 14 часов, из них три часа без воды и в общей сложности прошагал около 60 миль. Местность была в принципе ровной, порой только попадались невысокие холмы. Как говаривали у нас в парашютистах "я держался за стропы". Каждая кость в теле ныла, бедра горели от мозолей, в рот как будто напихали горелых покрышек. Я решил, что пройду еще час, и если не найду точки рандеву, то завалюсь спать.

Часов в 10 я услышал шум прибоя, и это каким-то образом придало мне силы. Повернув за поворот, я в буквальном смысле наткнулся на огромного человека в майке РДО и шортах. Он заговорил со мной на африкаанс - я ответил по-английски, назвав имя и звание. Он внимательно посмотрел на меня и указал на тропу, отходившую от дороги. Проследовав по ней, я очутился на поляне, где стояло две больших палатки. Навстречу вышел еще один гигант, более 6 футов ростом с роскошной рыжей бородой. Выяснив, что я не владею африкаанс, он сказал мне наполнить бутылки водой из ключа на краю поляны и ждать остальных. Наполняя бутылки, я все же ухитрился сделать пару больших глотков.

Минут через пять ко мне подошел еще один инструктор и поинтересовался, если у меня какие-нибудь проблемы со здоровьем. Я встал и показал ему потертости на бедрах. Он скривился, подозвал еще нескольких инструкторов и они начали горячо спорить о чем-то на африкаанс. (Позже я узнал, что они спорили как долго я продержусь). В итоге он заклеил мне потертости пластырем отчего я почувствовал колоссальное облегчение.

Такая долгая прогулка меня измотала и я, предоставленный сам себе задремал. Часа через три меня разбудили пинком по ребрам. На поляне было полно кадетов, некоторые только-только подошли. Нас построили в шеренгу по трое и минут десять изощренно оскорбляли, называя самой тупой бандой неудачников, абсолютно непригодной для службы в РДО. После чего, разделив нас на группы по 8 человек, устроили 40-минутную физподготовку с оружием.

После чего майор Блаув популярно нам объяснил, что мы совершенно не годимся для того, чтобы служить в спецназе ЮАР. Может кто хочет бросить? Претензий не будет. Около 20 человек немедленно вышли из строя. Им приказали отойти в сторону. Остальных опять сформировали в группы по 8 человек и отвели на край поляны. Там лежало полсотни бревен, каждое размером с телеграфный столб. Все группы получили по бревну и подчиняясь приказам инструкторов мы побежали за ними, неся эти чертовы бревна на плечах. Метров через 400 мы остановились. В темноте перед нами высился довольно большой холм.

- Забегаем с бревнами на холм, далее поворачиваем налево, на пляж, а оттуда - в лагерь, - с таким напутствием наши инструктора развернулись и пошагали обратно.

Мы начали подъем. Мягко скажем, это было нелегко. Дело было не в том, что холм был крутой, хотя и это тоже. И не в том, что мы были до предела вымотаны, а рюкзаки и винтовки висели на нас неподъемным грузом, хотя, конечно и это играло роль. Все дело было в буше. Холм был покрыт густым подлеском, через который было невозможно продраться. После часа усилий мы едва одолели половину подъема. Напряжение росло, пара команд плюнула и сдалась. И тут нам пов��зло. В темноте мы случайно наткнулись на узкую, но вполне пригодную тропинку. Еще через час мы перевалили через гребень холма. Отметившись на пляже, мы пришли в лагерь около 4 утра. Нам дали еще сорок минут физподготовки с оружием, после чего разрешили поспать. Я был настолько вымотан, что едва сумел развернуть свой спальный мешок. А уж твердые грани моего снаряжения и вовсе покзались мне мягчайшей подушкой.

Разбудили нас крики инструкторов в 8 утра. Я дважды проверил свои часы - да нет, шли правильно. Но я мог бы поклясться на стопке Библий, что я спал не более мгновения, только голову приклонил - и на тебе. Мы опять построились в три шеренги. Инструктора поинтересовались, не желает ли кто покинуть курс - из строя тут же вышло еще 20 человек. Я прикинул, что к этому времени нас осталось около двух сотен кандидатов - а ведь курс длился пока что всего 48 часов. Те же сто, кто не могли выдержать испытаний, были отправлены назад в свои части. Нам приказали позавтракать и к 9 быть готовыми к очередной порции физподготовки. Форма одежды - футболка, шорты, ботинки и наплечная аммуниция.

Прибыв на пляж, мы занялись упражнением с мешками с песком. Каждый кандидат наполнил песком свой мешок и в течении двух часов мы бегали с ними на плечах туда-сюда по пляжу, забегая по пояс в воду и выходя обратно. Затем нам приказали свалить их у полосы прибоя и бегом направиться в лагерь. Там нам дали насладиться сорокаминутным перерывом.

После чего мы построились, переодевшись в х/б. Нас разделили в группы по 20 человек, и мы опять побежали. После мешков с песком, простой бег воспринимался с наслаждением, нечто вроде прогулки в парке. Мы бежали по густому кустарнику и минут через 30 прибыли к большому озеру. Над одной его частью был натянут канат, длинной метров в 100. Я внимательно посмотрел на воду - в ней плавали какие-то тварюги. С зубами. Крокодилы. В моем списке того, чего я более всего боюсь крокодилы занимают почетное первое место.

Инструктора рассредоточились по берегу и открыли огонь по этим созданиям. Стрельба велась неприцельная, только для того, чтобы напугать зубастиков. Когда животные в панике исчезли, инструктора поставили часовых на каждом конце каната и приказали нам раздеться до белья. Упражнение было простым: входишь в воду в точке А, плывешь или подтягиваешься по канату в воде к точке Б, выходишь на берег и бегом по тропинке вокруг озера к началу. Выполнять, пока не последует команда "Стой!"

Поначалу в воду входить было неуютно, несмотря на то, что у входа и выхода стояли вооруженные часовые, следящие за озером. Мы занимались этим упражнением примерно час, после чего отправились в лагерь. Естественно, бегом. Когда я осмотрел свое снаряжение, то обнаружил, что оно подверглось тщательному обыску - еду и воду у всех нас отобрали. Нас проинформировали, что, начиная с сегодняшнего дня, о нашем пропитании будут заботиться инструкторы - все что надо нам дадут. Судя по ухмылками на лицах инструкторов, трехразового питания мы лишились.

Обед представлял собой местную версию сосисок с пюре. После обеда мы занимались физподготовкой с оружием, чередуя ее же с мешками. После ужина нам прочитали лекцию о змеях. Читал ее сержант Мариус Фильюн, тот самый рыжебородый гигант. Специально ради меня, ее прочитали не на африкаанс, а по-английски. Нам объяснили, что в округе есть три вида ядовитых змей. Это гадюки, чей яд поражает кровь и ткани, кобры и мамбы (их яд приводит к параличу центральной нервной системы) и древесные змеи (на африкаанс называющиеся boomslang - "бумсланг") - от их укуса кровь перестает свертываться. Яд бумсланга настолько опасен, что госпиталь в Йоханнесбурге при подтверждении информацию об укусе немедленно отправляет сыворотку по воздуху в любую часть страны. Хотя бумсланг крайне ядовит, но при своевременном введении противоядия у человека есть все шансы пережить укус. Но вот укус мамбы практически всегда смертелен. А черная мамба, сухо заключил сержант, змея крайне агрессивная.

Нам предоставили пару часов личного времени. Я провел их, пытаясь привести как-то свое тело в порядок. На ногах были мозоли от постоянного бега в сырых ботинках, а на плечах и груди светились синяки от винтовки и мешков с песком. Но в целом, после двух дней практически непрерывной физподготовки я был в удовлетворительном состоянии. Спасибо пластырю, потертости на бедрах меня не очень беспокоили.

С наступлением темноты нам приказали быть готовыми выступить в ночной марш с полной нагрузкой. Мне было любопытно, какие еще ужасы приготовили нам инструктора. Знай я это изначально - возможно бы и не покинул лагерь.

Нас разбили по десяткам и каждой группе вручили по бревну. Естественно, что мы каждый тащил на себе винтовку, рюкзак и ящик с цементом. И сопровождаемые инструкторами, мы начали марш по пересеченной местности. После десяти минут такого марша каждый мускул в моем теле просто вопил в агонии. Минута растягивалась до пределов вечности. Каждые двадцать минут мы делали остановку, откладывали оружи в сторону и занимались упражнениями с бревном - в унисон перебрасывали его через голову с одного плеча на другое. Затем брали оружие, взваливали это чертово бревно на плечи и опять тащились в неизвестность.

Я уже потерял полную ориентацию во времени и пространстве. Единственное, что я осознавал точно - я нахожусь в самом центре всей боли, которая только существует. Болело все. Судорожно хватая воздух горевшими от напряжения легкими, я постепенно сообразил, что мы опять пришли к озеру. Естественно в нем плавали те же зубастые твари. Инструктора привычно постреляли в них и расставили часовых. Нам приказали раздеться до белья. Я был озадачен и признаться боялся того, что нам предстоит, хотя и не знал что. В чем смысл этого, подумал я, и тут же понял, что сказал об этом вслух.

Мы пошли в воду, причем я был одним из первых. Я старался не думать о том, что там может скрываться под водой. Плыть я также не пытался - я просто схватился за канат и подтягивался. Думаю, что я поставил какой-нибудь рекорд в преодолении этих ста метров. Выскочив из воды, я рванул к исходной точке. Слава Богу, это упражнение мы выполнили только один раз. Мы опять собрались, взвалили на плечо бревно и побежали к лагерю.

Прибыв в лагерь, я узнал, что более 20 человек отказались выполнить это упражнение. Я уже совсем было собирался залезть в свой спальный мешок, когда почувствовал, как меня кто-то похлопал по плечу. Я обернулся и увидел инструктора, рослого приятного парня с иссиня-черными волосами.

- Ты хотел знать, почему мы заставили вас плыть в темноте? - спросил он.

Я начал объяснять, что не имел в виду никакой критики их действий, но нон меня прервал.

- Не надо оправдываться. Это нормальный вопрос для любого профессионального солдата, капрал. Во время войны с Анголой мы как-то отступали от гнавшихся за нами кубинцев и регулярников МПЛА, пытаясь добраться до своих. Нас было десять человек и мы вышли к реке. Двое наших сразу отказались плыть. К счастью, разведчик нашел узкое место и мы смогли перейти реку вброд. Но фактически мы едва не погибли из-за подобной ситуации. Вот поэтому мы дали вам возможность полюбоваться на крокодилов днем и заставили плыть ночью.

Я кивнул: - Спасибо за то, что объяснили.

Он искренне улыбнулся: - Всегда пожалуйста. А теперь иди спать.

Примерно через каждые три часа нас будили и заставляли заниматься физподготовкой с оружием и мешками с песком. Во время одного из упражнений, стоя в шеренге, я неожиданно заснул, положив голову на плечо товарища. Инструктор тряханул меня за плечо: - Ты собираешься продолжать занятия?

- Так точно! - ответил я.

Его глаза сверкнули, и на лице появилась широкая улыбка: - Похоже, что ты сможешь дойти до конца. Ты знаешь, когда надо спать.

Остаток недели разнообразием не отличался: упражнения с оружием, упражнения с мешком, пробежки с бревном, ночные пробежки. К концу недели нас осталось около сотни. Началась вторая фаза отбора.

Нас разбили на группы по 6 человек - нормальная боевая единица РДО. Лица и руки дожны были быть постоянно зачернены камуфляжем. Нам дали координаты первой из расчетных точек, в 60 км, и сказали выдвинуться туда со всей максимальной скоростью. Те, кто приходил на рандеву до того, как истекало время получал паек, те кто опаздывал - нет. В течении недели, вообще, нам давали еды ровно столько чтобы мы могли двигаться - но не больше.

Не могу сказать, что процесс отбора мне нравился, но вторая фаза в принципе, что называется, легла на душу. Наша группа состояла из симпатичных хулиганов и сорвиголов. Дэйв Прайс и Андре Клоппер были САСовцами из Родезии, майор Питер Шофилд, был 40-летним бывшим британским парашютистом - он проходил отборочный курс перед тем, как стать инструктором ПДД в РДО. Также в группе были два парашютиста из ЮАР, Янни Смит и Дэнни Вильерс. У каждого из нас были какие-то навыки, которыми человек владел лучше других, что позволяло группе действовать эффективнее. Майор Шофилд был прирожденным командиром и отличным штурманом. Дэйв и Эндрю знали буш как свои пять пальцев, и могли доставать провиант просто из ниоткуда. Дэнни был великолепным атлетом - он часто уходил далеко вперед, с тем расчетом прибыть на контрольную точку и успеть получить паек на группу. Я умел точно оценивать расстояния - навык, приобретенный мной еще в детстве в горах Уэльса и на равнинах Солсбери. Рассчитав скорость шага, я мог вычислить, сколько пройдет группа за день, полезное умение на территории, где глазу не за что зацепиться. Я также умел просыпаться в любое время, которое себе назначил, так что на мою долю выпадало будить остальных по утрам - учитывая то, как мы выматывались, это было не так-то легко.

Поднимались мы с первыми лучами солнца. Если у нас была какая-то еда - мы ели, но чаше всего сразу же отправлялись в путь. Строгой методы как передвигаться у нас не было. Мы шагали до тех пор, пока кому-то не требовался привал, затем отдыхали и шагали снова. Посреди дня мы перекусывали и, если оставалась еда, то готовили ее на ужин. Ночью мы никогда не шли - невозможно было сориентироваться. Мы собирали дрова, зажигали костер и усаживались вокруг него, рассказывая разные истории. Майор делился с нами опытом Радфанской кампании в Адене, я рассказывал про Ольстер, а Дэйв и Андре, прирожденные рассказчики, развлекали нас умопомрачительными историями из жизни в Родезии.

Однажды мы чуть не потеряли Андре. Он рассказывал очередную историю и наклонился чтобы подкинуть в костер дрова. В это время Янни заорал "стоп!" и посветил фонарем. В паре дюймов от руки Андре сидел самый большой скорпион, которого я когда-либо видел. Как его Янни углядел в темноте - осталось загадкой.

Когда закончилась вторая фаза отбора, то количество курсантов уменьшилось еще на 60 человек. Дэйв и Андре покинули нас, потому что у них возникли какие-то проблемы с родезийскими военными властями. Майор Шофилд также исчез с курса, по причине мне неизвестной. А передо мной была третья, возможно самая трудная фаза.

Она заключалась в проверке индивидуальных качеств кандидата. Нас перебросили самолетом на оперативную базу РДО, на Полосе Каприви (вытянутой в длину территории в Намибии, между Анголой и Ботсваной). Там была только одна крупная река, остальная часть представляла собой полупустыню, покрытую редколесьем. Жара была невыносимая. В первый раз за все время нам назначили сроки прибытия. Если ты не прибывал вовремя в точку рандеву, то отчислялся с курса. Никакие объяснения не принимались. Самым критическим фактором была вода. Находясь в отдалении от реки, если у тебя кончалась вода, то в расчетную точку ты мог и не успеть.

Также постоянно присутствовал фактор террористической угрозы - в Замбии были лагеря СВАПО. Мы постоянно ходили вооруженными - по четыре магазина к нашим R4. (Вскоре после того, как отбор закончился, мы узнали, что четыре военнослужащих ВВС ЮАР попали в засаду и были убиты неподалеку от места наших тренировок).

Нас заставляли передвигаться по маршруту по самой тяжелой жаре. Порой я был близок к обмороку, а обезвоживание усугублялось еще и тем, что от неочищеной воды постоянно расстраивался желудок. Я ковылял от одной точки рандеву до другой, порой едва успевая, и еле волоча ноги. Иногда я шел на риск и передвигался ночью по компасу. Однажды я подошел к реке и услышал какие-то звуки. Из темноты появился огромный гиппопотам. Мы уставились друг на друга, потом он презрительно фыркнул, повернулся и исчез. Только тогда я осознал всю опасность, которая мне грозила.

На шестой день моей одиссеи я пришел на рандеву к реке. Я был на грани полного истощения. Даже бутылки с водой, казались мне необычайно тяжелыми. Я решил, что как-нибудь дотяну до следующего рандеву, а потом поверну назад. Когда я собирался уходить, рядом со мной возник инструктор. - На твоем месте, - сказал он флегматично, - я бы наполнил водой все емкости.

Дважды мне не надо было повторять. К следующей точке я пришел ближе к вечеру. Вместо того, чтобы быть посланным обратно к реке, мне сказали пройти вперед в пустыню. До конца дня я шел в буквальном смысле незнамо куда, стараясь держаться реки.

На базе я должен был появиться к следующему утру. Всю ночь я шел, порой засыпая на ходу, и прибыл в контрольную точку перед рассветом.

Три инструктора немедленно на меня набросились и стали осыпать оскорблениями. Вне всякого сомнения, заявили они, я являюсь худшим солдатом, которого они когда-либо видели. В качестве наказания меня заставили выполнять упражнения с ружьем в течение 10 минут. Далее последовал приказ прибыть на следующую контрольку, в километре отсюда. Мне запретили подойти к реке и наполнить бутылки водой. Может я желаю бросить курс?

Я молча повернулся и начал взбираться вверх по холму. Этот километр был самым тяжелым в моей жизни. Холм казался мне горой, рюкзак весил тонну. Умей я плакать, я бы разрыдался.

Постепенно деревья становились все гуще и я с радостью почувствовал тень. Идя дальше, за деревьями я заметил контуры строений. Внезапно раздался крик: - Вот еще один! Из палаток и казарм выскочили люди, в черных майках и малиновых беретах РДО. Они выстроились в две шеренги. Когда я шел между ними они начали хлопать и приветствовать меня. В конце стоял майор Блаув в полной парадной форме. Он протянул мне руку. - Поздравляю, капрал Маккалион, - сказал он. Вы прошли отбор в разведывательно-диверсионные отряды армии ЮАР.

После чего он вручил мне малиновый берет.

Стоявшие вокруг спецназовцы разразились радостными криками. Никогда в жизни я не чувствовал такой гордости. Кто-то сунул мне в руку бутылку пива и повел в сторону. Майор Блаув под общий хохот крикнул мне вслед: - Следующая контрольная точка, капрал - это бар.

Из 410 кандидатов, бывших в самом начале отбора только 39 закончили третий этап. За это время я сбросил 18 кг и обрел друзей на всю жизнь. После того как я принял душ и сбрил свою четырехнедельную бороду, я уселся поедать огромный прожаренный стэйк. Обед постоянно прерывался, так как подходили все новые курсанты, прошедшие все этапы. Вечером мы собрались в полковом баре, в уютном оазисе в пустыне и напились. Для этого нам всем хватило по две бутылки пива.