ЛЕС И ЛЕШИЙ

Лес традиционно выступает частью ландшафтного семантико-семиотического кода, моделирующего представления о мире. При этом лес – это лиминальная территория. Он граничит с миром людей, т.е. с территорией человеческого, той, которая освоена сообществом, которая обеспечивает существование и быт человека.

В тоже время, лес дает возможность прикосновения к нечеловеческому, с которым живым также приходится иметь дело, решая различные вопросы собственного существования. Лес граничит с нечеловеческим и миром мертвых.

Живые испытывают время от времени различного рода потребности и нужды в отношении мира мертвых. Фактически, жизнь любого сообщества и его воспроизводство через рождение детей, диалектически строится на ушедших, на судьбах тех, кто оказался по ту сторону границы леса, где-то в его глубина, в «лесной чаще». Глубина леса маркирует степень отдаленности от жизни. И чем глубже в лес уходит человек, тем более мертвенным он становится, тем дальше он уходит от живых в сторону предков и существ. Когда звучит фраза «Чем дальше в лес, тем больше дров» - мы должны помнить, что дрова, это не только дрова, это еще и метафора костей, которыми полон дикий и глухой лес. И глух он именно по тому, что там не звучит человеческая речь.

Мифологический хозяин леса - хозяин границы, хозяин костей, хозяин лесной дремоты, морока и тишины - способен обеспечить контакт и возможность возвращения. Если все сделано правильно и человек не исчез в лесной чаще, пополнив объем костей и молчания.

Когда Данте пишет – «Земную жизнь, пройдя до половины, я оказался в сумрачном лесу, утратив правый путь во тьме долины…» («Божественная комедия. Ад. Песнь 1») - мы интуитивно понимаем о чем идет речь. И повествование касается не мира живых, но скорее мира мертвых. Утрата правого пути уже свидетельствует об инверсии, перемещающей человека к изнанке привычной реальности, разворачивающей его от правого к левому. Инверсия к противоположному является верным признаком нечеловеческого или потустороннего, инакового.

Лес населен существами, которые не являются ни людьми, ни животными. Это иная категория существ, которая пребывает на границе животного и человеческого миров. Их основная функциональность – обеспечивать возможность взаимодействия человека с миром дикой природы – с растениями, животными и птицами, а также с самим пространством леса, его «магической», гипнотизирующей атмосферой.

Восточной Финляндии известен дух леса под именем Тапио (Tapio), который является хозяином лесных зверей, к которому охотники обращаются с просьбой о ниспослании удачи в ходе охоты. В качестве жертвенного алтаря выбирается в лесу невысокая густая ель, ветви которой смотрят вниз, на землю и которая представляла собой подобие стола (Лавонен Н. А., 2000). Такое дерево называли Tapion pöytä – «стол Тапио». Заговор, который произносили у такого «алтаря» звучал следующим образом: «Будь благосклонен лес. Одари дремучий лес [корба]. Уступи единственный Тапио». Как следует из этого заговора, Тапио отождествляется с лесом, а животные леса – это «стадо Тапио». В начале охотничьего сезона необходимо было вступить с Тапио в контакт – принести ему жертву и произнести заговор. В качестве такой жертвы выступали ржаные лепешки и ключевая вода. Лепешки клали поверх плоской вершины невысокой ели, а воду выливали на «стол». Туда же могли положить остатки от первой трапезы после первой удачной охоты (птица, попавшая в силки). При этом первую добычу, как правило, варили целиком, не очищая и не потроша ее (Конкка, 2019).

Ветку с «ели Тапио» охотники на медведя из Беломорской Карелии использовали как магический предмет, который помогал им провести «медвежий обход», чтобы зверь не ушел далеко, а устроился на зиму в берлоге внутри определенного охотниками круга.

Иногда «стол Тапио» делали искусственно из веток ели. Для этого брали три ёлки, связывали их вместе и втыкали в кочку. После этого к веткам привязывали дощечку и на нее помещали жертвенные предметы – вино или хлеб. Сама ель также окраплялась вином и несколько капель капалось под дерево. Вероятнее всего в данном случае вино также рассматривается как жертвенное начало, связанное с кровью.

Однако не только охотники прибегали к возможности воздействия на лес через магический алтарь Тапио. В Северной Карелии, когда пропадало молоко у коровы или в нем появлялась кровь, лес стараются задобрить. Для этого используется муравейник и стол из веток ели. На них кладут три семени льна, три ячменных зерна, три крупицы соли, строгают с трех монет серебро и произносят заговор, в котором обращаясь к Тапио, просят дать скотине свободно гулять по лесу, охранять ее и помочь вызволить молоко из Маналы (подземный мир) (Suomen Kansan…, 1995, VII, 5, 3929). Если у крестьянина пропадала в лесу корова или лошадь, то в этом случае также обращались к лесу и его хозяину за помощью.

Традиционно для народов, которые живут в непосредственной близости с лесом, фигура хозяина леса персонифицировалась в образе лешего. Дух, или хозяин, леса был непосредственно связан с елью, именно она выступает родовым деревом лешего. Дух леса показывается в облике человека – впереди он как человек, а сзади – волосатый, как еловый пень, покрытый бородатым лишайником. Обиталище лешего также под елью. Отсюда становится понятным обряд поливания основания ели вином или пивом.

В белорусской мифологии леший – это чуждое человеку воплощение лесного пространства, с которым необходимо устанавливать определенные, регламентированные магическими процедурами, взаимоотношения (Беларуская мiфологiя, 2006; Богданович, 1895). Поскольку человек с древности живет в тесном соприкосновение с различными природными условиями, в том числе и с лесом, это предполагает необходимость регламентации контакта (Адоньева, 2004). От того насколько подобного рода контакт будет успешен, во многом зависит благосостояние и благополучие жизни человека и его семьи (рода). Считается, что каждый лесной массив имеет своего хозяина, который хозяин не только самого леса, но и всех зверей и птиц, которые там обитают. Именно поэтому охотничье и скотоводческие ритуалы были важны для жизни сообщества.

В арсенале знающих людей – посвященных в магические процедуры – было несколько способов воздействия на силы леса. В основном такие воздействия были связаны с деревьями. Например, у Карельских крестьян описана следующая процедура, в случае потери коровы – в лесу вершины двух елок, растущих по разные стороны тропы, по которой ходит скот, связывают крученой веревкой. Далее, между елей и вокруг вершин протягивают красную нитку, но не связывают ее. И после этого, ходят вокруг елок и читают заговор, в котором предупреждают лес, что «если не отпустишь нашего добра, то тогда ночь от ночи, день ото дня будем сжимать, будем ходить и стучать по корням» (цит. по Конкка, 2019).

Другим способом воздействия на лес и лесных духов было задабривание (жертвоприношение), которое обычно применялось при лечении болезней. Если болезнь пришла от испуга, что бывает не редко при контакте с лесом, человека отводят на то место, где он испугался. Там накрывают стол и кормят всех присутствующих, просят прощения, а одежда больного при этом надевается на ёлку.

Жертвоприношения лешему приносятся на территории всего Европейского Севера. В качестве жервенного подношения как правило выступал хлеб, вино, отрезы ткани, монеты, крупа, животные. Их кладут на ветки дерева, под дерево или на древесный пень. Вплоть до конца XX века в северных районах (например, удмурты) мужчины осенью ходили в лес на особое место под ель жертвовать животных хозяину леса, чтобы была удача в охоте и в разведении скота (Шутова, 2011, с. 57). Коренные народы севера до сих пор делают подобные подношения. Нередко отголоски архаических верований сохраняются и у современных жителей города, когда они как бы случайно оставляют часть своей еды под деревом, на поляне или на камне в лесу во время пикника.

Оппозиционность лешего человеку прослеживается в том, что у него все наоборот, слева направо. Такой антагонизм приводит к возможности различных негативных воздействий на человека со стороны лешего, когда человек оказывается в его владениях. Леший может заблудить человека, лишить его добычи, вывести на ложный след или завести в непроходимую чащу леса. Однако леший же выступает и как источник «нечеловеческой» силы, он способен наделить человека способностями (целительными) и удачей.

Связь с лесом является основным признаком лешего и может обнаруживаться в различных его характеристиках. Например, о нем говорят, что он «весь еловый» (Черепанова, 1996). И судя по всему, ель может быть связана не только с лешим, но и быть местом обитания иной нечистой силы.

Бытовая магия, лежащая в основе взаимоотношений человека и природной (стихийной) силы, выраженной в фигуре лешего, призвана поддерживать и восстанавливать баланс отношений, существующих между природой и человеком.