Пол Гилберт — Психотерапия XXI века

Объединение с эволюционными науками

Психотерапия разделена на школы, процессы и интервенции, однако есть потребность в более смешанном, междисциплинарном, интегративном и согласованном научном подходе. Важный вопрос психотерапии — понимание нашего происхождения: почему мы такие, почему страдаем от болезней, которые делаем сами.

Очевидная причина человеческих страданий заключается в том, что мы биологически созданные существа со встроенными механизмами физической и психологической боли, старения и смерти.

Начнём с понимания причин, процессов, облегчения и предотвращения психических страданий, и поисследуем эволюционную природу основных мотивационных процессов и потребностей, эмоций и когнитивных способностей, которые поддерживаются сформировавшимися в процессе эволюции стратегиями и алгоритмами. Углубление понимания диапазона наших возможностей, обусловленных окружающей средой, и того, как современная культура выявляет в нас лучшее и худшее, важно для разработки более эффективных методов лечения и профилактики, учитывающих, в том числе, культурный контекст.

Нужно использовать новые представления о теле как об экосистеме: диеты, микроэкология кишечника и микробы и вирусы могут влиять на психическое состояние (Dunn, 2011; Lima — Ojeda, Rupprecht & & Baghai, 2017). Исследуются способы использования технологий для передачи психологических знаний до огромного числа людей, многие из которых, возможно, никогда не будут иметь доступа к помощи. Хоть здесь и не получится рассмотреть все темы, статья даёт основания полагать, что клиническая психология и психотерапия XXI века всё больше основываются на интегративной, эволюционной, контекстуальной (науке об окружающей среде) и биопсихосоциальной науках (Gilbert, 1995, 2016).

Это может помочь психотерапевтам осознать важность социально обусловленной эволюционной психологии, того, как она предлагает альтернативу парадигме чрезмерной медикализации психических расстройств, и предлагает психообразование клиентов, помогает понять наши склонности и врожденные потребности в определенных типах социальных отношений и увидеть, как лучше избежать психологических проблем, улучшить жизнь и просоциальное поведение.

От проблем выживания и размножения к современному разуму

Эволюционная психология помогает понять, что мы все — часть потока жизни; просто ещё один вид на планете. Мы не выбирали какими быть: у нас уже есть две руки и ноги, внутренние органы, мозг, ведущий нас к полезному и разрушительному поведению. Мы не выбирали пол, культуру, физиологию мозга и его зависимость от других людей.

Если бы меня трех дней отроду похитили наркоманы, то эта версия Пола Гилберта сильно бы отличалась от пишущего статью, вплоть до эпигенетики и связей в мозге. Эта версия Пола Гилберта была бы импульсивной, корыстной, опасной, возможно, уже за решёткой, и явно не озабоченной изучением сострадания.

Это важные идеи для терапевтов (например, что человек перед ними — всего лишь одна из версий), и важно доносить это до клиентов, чтобы они понимали, что являются лишь версиями множества возможных «я» (потенциальных паттернов мозга), а не «коллекции психопатологий». Действительно, мы все — версии множества «я», возникающих из моделей информационного потока.

Социально обусловленная, эволюционная психология помогает понять, что эмоции и мотивы (побуждения) эволюционировали, потому что помогали выживать и размножаться. Эволюция работает, если за A идёт B, алгоритмы стимул-реакция управляют побуждениями, эмоциями и способностями: эти элементы информационного потока служат выживанию и размножению.

На рисунке 1 основные эволюционные проблемы, которые привели к комплексу человеческих мотивов, эмоций, способностей и их фенотипов.

Будущие психотерапевты будут всё больше узнавать о фенотипических вариациях: появляются свидетельства, что вариации могут быть связаны с тем, как безопасная среда в детстве определяет, какие мы выбираем стратегии выживания и размножения, известные как жизненно-исторический подход. Такие жизненные истории влияют на восприимчивость к психологическим проблемам и интервенциям у разных фенотипов. Вечный вопрос: связаны ли такие основы с сознательными убеждениями и схемами, или мы говорим о чем-то более фундаментальном, таком как эпигенетически созданные фенотипы. Если это так, то что это значит для психотерапии?.

Фокус на эволюцию

Многие направления психотерапии признают важность понимания эволюции для понимания разума. Знать истоки типов и функций наших возможностей в плане эмоций и мотивации важно, но нам нужна эволюционная основа по другой причине: мозг создавался не по плану. Он получился стихийно для решения адаптационных генно-ориентированных проблем выживания и размножения.

Сейчас нет согласованной нозологии для классификации разных, сформировавшихся в процессе эволюции функций мышления. Но мы можем рассматривать разум как сложный механизм, с наклонностями, желаниями и потребностями, которые нас мотивируют, эмоциями, которые меняют физическое состояние в зависимости от цели и обстоятельств, и способностями, как физическими, так и когнитивными, которые управляют и разнообразят наши действия. Когда дело доходит до социального поведения, разум должен иметь возможность посылать и декодировать сложные социальные сигналы, чтобы участвовать в создании динамических, социальных ролей для создания привязанности, статуса, воспроизводства или жизни в обществе. Создание таких ролей требует быстро меняющихся интерактивных действий с использованием специализированных систем обработки. Они были названы социальным менталитетом.

Понимание различий между мотивами, эмоциями, способностями и поведением и их, появившимися в ходе эволюции, функциями важно для психотерапии: разные люди будут нуждаться в помощи в этих разных аспектах. Например, у некоторых есть проблемы с принятием эмоций, терпимостью и контролем, у других проблемы с мотивацией. Некоторые мотивированы быть просоциальными, другие — нет. Что касается когнитивных способностей, некоторые люди эмпатичны и могут представлять, что происходит с другими, некоторые умеют наблюдать за своим умом, другие борются со своими мыслями.

Мы обладаем многогранным и многоплановым разумом, но он страдает от конфликтов между стремлениями, эмоциями и системами убеждений, только часть которых осознаётся. Это разум, который, несмотря на миллионы лет эволюции, имеет встроенные «ошибки», отвечающие за создание неадаптивных петель обратной связи, ведущие к проблемам с психическим здоровьем и приводящие к злобе и порочности.

Эволюционный функциональный анализ и объяснение для клиентов, почему наш разум такой коварный

Многие из клиентов не знают о природе своего исходного человеческого потенциала — сформировавшейся в процессе эволюции наклонности. Некоторые легко сливаются со своими наклонностями, некоторые стыдятся их, могут дистанцироваться от них или отыгрывать во вред себе и другим.

Есть много способов понять, почему мозг полон проблем, и психотерапевты должны это признать. Три основные — это ограничения, компромиссы и несоответствие среды.

Ограничения

Эволюция происходит через адаптацию предыдущих версий к новым условиям. Нельзя вернуться и начать всё сначала. Следовательно, каждая версия — это компромисс. Например, из-за пересечения пищеварительного и дыхательного трактов мы можем задохнуться. Скелет развивался в море и плохо подходит для ходьбы, из-за чего мы мучаемся болезнями спины, тазобедренных суставов и коленей.

Люди развили новые, сложные когнитивные способности, но они могут исчезнуть в процессе эволюционных изменений благодаря более древним мотивационным системам, и это может быть как на пользу, так и во вред. Мы используем наши способности для создания лекарств, сотрудничества и создания других прекрасных вещей, но одновременно создаём рабство, ужасное оружие, войны, этнические чистки и пытки. Мы можем использовать наши способности, чтобы решать, как сделать жизнь лучше, но вместе с тем можем застрять в петлях, которые загоняют в депрессию и беспокойство. Недостаток таких сложных способностей — издержки.

Издержки / компромиссы

Под издержками понимается, как преимущество в одной области может вызывать серьёзные проблемы в другой. Есть разные типы издержек. Например, один ген может обеспечить защиту: защита от малярии или слизистая оболочка лёгких. Но по мере того, как успех этой способности растёт, всё больше людей становятся носителями этого гена до тех пор, пока оба родителя не получат ген, и тогда потомство наследует обе копии. Когда это происходит, защита от малярии становится серповидноклеточной анемией, а слизь — кистозным фиброзом. По такому принципу работают и некоторые формы психических расстройств.

Другой пример издержек, связанный с механизмом защиты: диарея и рвота — это защита от патогенов, это не болезни, но если они не регулируются, то могут убить, и тогда с ними надо что-то делать. Наши склонности к тревоге, депрессии, паранойе и антиобщественному поведению, фантазиям и желаниям уходят корнями в основные системы и процессы мозга. Важны именно активация и регулирование процессов, а не их внутренний потенциал. Проблема в том, что мозг полон новых, работающих одновременно «издержек», вносящих хаос в когнитивные способности. Помочь клиентам это понять и настроиться на новый тип ответственности — сложно.

Издержки, влияющие на психологию, есть и в физиологии. Например, ходьба освобождает руки и увеличивает диапазон зрения, но вызывает проблемы со спиной и суставами, сужает родовой канал, хотя в растущей голове ребёнка развивается мозг. Ещё два важных момента: у людей самые опасные и болезненные роды, причём мать и ребёнок чаще умирают от осложнений при родах, чем другие приматы. Также дети рождаются уязвимыми и более незрелыми, чем большинство других млекопитающих, и требуют гораздо большего ухода после родов. Один из плюсов: стало больше людей, занимающихся уходом за детьми. Большинство приматов какое-то время не разрешают трогать или держать своего ребенка, люди же «делятся» своими детьми с рождения. Большое количество ухаживающих лиц (родственников), возможно, послужило стимулом для развития эмпатии. Появляется всё больше свидетельств, что показатели послеродовой депрессии меняются в зависимости от родственных и других форм поддержки женщин в пре- и послеродовом периоде. Это важно в мире, где у многих матерей и детей нет доступа к опекунам и поддержке. Доказано, что дети, о которых плохо (или не) заботились в детстве, чаще страдают от психологических проблем и ведут себя антисоциально.

Несоответствие среды

Наш мозг создал новые сельскохозяйственные культуры, которые на него тоже повлияли. Есть много болезней, которые связаны с современной средой. Вмешательство сельского хозяйства привело к тесному контакту с животными и их вирусами. Ожирение — эпидемия, вызванная тем, что организм, развившийся в условиях дефицита, теперь живет с нерегулируемой пищевой промышленностью, которая привела к диетам с высоким содержанием жира и соли. Теперь не нужно искать пищу — есть супермаркеты, сидячая работа тоже не способствует активности. Бесконечные диеты вряд ли повлияют на эпидемию ожирения: должны произойти изменения в обществе и в производстве продуктов питания. Проблемы, связанные с наркотиками, алкоголем и курением явно культурного характера. Молодые особи многих видов должны быть активными. Синдром дефицита внимания частично связан с тем, что наши дети должны сидеть дома и в школе слишком много времени.

Сельское хозяйство привело к росту сообществ, появлению новой социальной динамики, контролируемой накоплением ресурсов, агрессивными мужчинами и цивилизациями, и сегодня страны всё ещё находятся в тисках таких людей с серьезными последствиями для всех. Многие виды ещё живут в племенах, но с нашим интеллектом мы можем быть злыми, порочными и угрожать им ядерным и биологическим оружием. Увеличение размера сообществ привело к появлению новой психологии иерархии, разделению на богатых и бедных, что привело к огромному неравенству власти, влияния и богатства. Бедные всегда болеют больше, чем богатые.

Сегодня наши потребности в тесных, стабильных, взаимосвязанных системах социальной поддержки заменяются растущим давлением в борьбе за социальное место, которое лишено подлинного, доступного, дружеского, заботливого человеческого контакта. Стыд, ощущение неполноценности, отчуждение, самокритика становятся основными психическими проблемами со здоровьем. Эволюционные, контекстные, биопсихосоциальные подходы помогают клиентам понять, насколько ненормальными могут быть современные условия, и в то же время признавать технологии, физические удовольствия, замечательные удобства и лекарства, которые без них были бы невозможны. Многие терапевты ценят, что полезно учить и практиковать принятие, но мы также можем учить и практиковать непринятие! Следующее поколение терапевтов должно будет добиваться больших успехов в продвижении социальных изменений и социальной контекстуализации наших умов и потребностей.

Внутренние мотивы, социальные мотивы и установки

Теперь можно перейти к специфике разума, начиная со сформированных мотивов. Мотивы — основной механизм управления всеми формами жизни, поддерживающий их выживание и размножение. В мотивах есть филогенетически встроенные стратегии и алгоритмы, которые связывают стимулы с реакциями (если A то B, если G то H). Следовательно, мотивы обладают детекторами признаков, которые позволяют животным замечать и обращать внимание на различные стимулы: угрозу, еду, сексуальные возможности, и запускать соответствующие реакции, включая определенные типы эмоционального возбуждения и поведения. Вид потенциальной пищи, хищника или сексуального объекта будет стимулировать разные мыслительные процессы, эмоции и поведение частично из-за их физиологически заготовленных алгоритмов и систем. Важно отметить, что у мотивов есть функции поиска и они направляют животных обращать внимание и искать разные стимулы определённым образом. Следовательно, мы можем быть активированы стимулами, указывающими на пищу, угрозу, сексуальные и статусные возможности или угрозы, но в равной степени мы можем активно искать пищу, сексуальные возможности и социальные связи или способы преодолевать угрозы или избегать их. Таким образом, мотивы также лежат в основе стремления.

Проблемы начинаются, когда функции поиска не реализуются: например, мы не можем найти пищу, безопасное место или спокойствие. Проблемы в раннем возрасте могут возникать из-за срыва или блокирования врождённых мотивов поиска. Важная проблема терапии — это помощь клиентам в формулировании того, к каким социальным мотивам и установкам они на самом деле обращаются, что они чувствуют, что им нужно, что они ищут и почему, учитывая, что часто направления поиска не осознаются. Клиенты могут не знать об этом, но они чувствуют, что хотят и нуждаются в чём-то, что бы им помогло, особенно, если они ищут безопасное место и надёжную базу.

Всё больше мнений в пользу того, что представляют собой основные системы мотивации млекопитающих. Они связаны с не-социальными мотивами, такими как избегание вреда, поиск пищи, укрытия и поддержание температуры тела. Социальные мотивы развиваются, потому что помогают воспроизводству и выживанию, и их успех зависит от действий каждого, кто является частью отношений. Поэтому социальные мотивы должны сопровождаться навыками социального общения, согласовывающих взаимодействие — «как в танцах».

Среди наиболее важных социальных мотивов: поиск сексуальных партнеров, борьба за ресурсы, получение или поддержание статуса и избегание слабости и угнетения; создание альянсов, сотрудничество и принадлежность к группе; забота о потомстве и поиск помощи и поддержки, например, от родителей, родственников и других сообществ.

Социальные мотивы как социальная ментальность

Социальные мотивы, которые зависят от общения и взаимодействия с другими людьми, были названы учеными социальной ментальностью, что привело к теории социальной ментальности. Для обеспечения любого социального мотива нужен партнер и создание взаимных поведенческих последовательностей — «межличностного танца». Людям нужно иметь возможность посылать сигналы партнёрам и быстро их расшифровывать, чтобы менять поведение в соответствии с создаваемой ролью. Например, сексуальные проявления животных были бы бесполезны, если бы не было тех, кто на них реагировал. Помогать ребёнку было бы бессмысленно, если бы он не умел реагировать на помощь. Создание ролей — это танец, где партнёры согласуют действия друг с другом. Несовпадения ролей активируют систему обнаружения угроз, разобщённость, насилие или изменение отношений.

В мозге есть специальные системы обработки социальной информации. В крупном обзоре нейрофизиологических сетей, лежащих в основе социального познания (Силстон, Бассетт и Моббс, 2018) подчеркивается тема социального мышления: социальное познание является «мимолетным, тонким, контекстуальным, абстрактным и часто неоднозначным», но люди и животные могут действовать постепенно, шаг за шагом в необычайно сложных, быстрых потоках социальной информации.

Усложняет ситуацию то, что разные мотивационные системы и роли могут выражаться одновременно и конфликтовать между собой. Чётко сформулированный фундаментальный человеческий конфликт — это конфликт между стремлением быть в ладу с другими и стремлением быть впереди. В эволюционной психологии подчёркивается, как глубоко укоренился конфликт, кому помогать больше — себе или другим. Бихевиористы считают, что конфликты типа «приближение-избегание» дезорганизуют разум и создают психологические трудности — так называемый эмпирический невроз. Однако, не все методы лечения ставят сложность внутреннего сознательного и бессознательного конфликта в центр терапии.

Теория социального менталитета предполагает, что проблемы психического здоровья будут разными в зависимости от внутренних конфликтов и моделей социальных мотивов, которые подавляются или преследуются в зависимости от среды. Исследуя различные модели депрессии, ученые выяснили, что когда мотивы ориентированы на желание успеха, неудача ассоциируется с пессимизмом и апатией, тогда как социальные потери в отношениях ассоциируются с плачем, грустью и поиском поддержки со стороны других. Следовательно, и подавленное стремление к успеху, и поиск поддержки могут вести к депрессии, но симптомы будут разными в зависимости от текущих установок.

Ряд исследователей подчеркивают, что, когда мы испытываем стресс от понижения социального ранга, такие как изменение статуса, нереализованные амбиции, угнетение, критика, отторжение и подавление, нападения или злоупотребления, от которых мы не можем защититься, или когда мы находимся в подневольном положении, из которого нам не выйти, то депрессия (или выученная беспомощность) — это стратегия защиты, хоть и неприятная. Когда мозг полон сигналов в виде самокритики, то запускается врождённый механизм защиты.

Проблемы конкурентной социальной ментальности могут быть связаны с трудностями социального сравнения (чувство неполноценности и никчемности), уязвимостью к стыду и самокритике, особенно когда конкурируют за место в иерархии. Вопросы социальной иерархии важны для разрешения конфликтов: люди с чувством неполноценности часто винят за сложности себя, а те, кто чувствует себя выше, винят других. Следовательно, самокритика может рассматриваться с точки зрения ее основных мотивационных функций. Уэзералл, Робб и О'Коннор подчеркнули факт о том, что при переживании нежелательного чувства неполноценности усиливаются депрессивные симптомы (суицидальные идеи/самоповреждение).

Некоторые формы конкурентного поведения явно антисоциальны, связаны с нарциссизмом, стремлением к статусу и уникальности, а также эксплуатацией других в своих интересах. Межгрупповая конкуренция лежит и в основе предрассудков, порочности, войн и этнических чисток.

Как помочь людям сбалансировать социальную ментальность, например, уменьшив вредные аспекты конкурентоспособности и увеличив пользу для здоровья от сострадания и просоциальности? Конкурентная ментальность предполагает обращение внимания и обработку информации, связанной с социальной иерархией и механизмами власти. Сострадательная ментальность предполагает обращение внимания и обработку социальной информации так, чтобы это было связано с заботливым поведением, удовлетворением потребностей, облегчением и предотвращением страданий. У этих разных ментальностей есть собственные физиологические признаки, влияющие на психическое здоровье.

Терапия, сфокусированная на сострадании (CFT), частично была разработана как мотивирующая, переключающая терапия, чтобы помочь людям, которые слишком сливаются с социальной иерархией и индивидуализмом. Сама по себе негативная самооценка не делает нас больными. Влияют на физиологию, развитые в ходе эволюции, системы мотивации и эмоций, связанные со страхом изоляции и отторжения. Переключение на социальную ментальность, сфокусированную на заботе и сострадании к себе и другим, имеет далеко идущие последствия для целого ряда физиологических систем.

Многие психотерапевты хорошо понимают важность совместно создаваемых ролевых взаимодействий. Терапевты и клиенты могут испытывать побуждения и состояния, которые они не хотят испытывать: сексуальное желание, стыд, страх, неприязнь, скука, доминирование, желание спастись или избавиться от чувства неполноценности. Хотя некоторые клиенты хорошо реагируют на сотрудничество, они могут хуже реагировать на заботу и сострадание, если боятся этого. Некоторые клиенты приглашают терапевтов быть главными, а затем пытаются заслужить одобрение, покорно делая то, что предлагает терапевт. Другие настаивают на своей самодостаточности и им трудно признать, что кто-то может им помочь или испытать благодарность. Все это примеры проблемных ролевых союзов.

Liotti одним из первых ввел теорию привязанности в когнитивную терапию в 1980-х годах. Он сосредоточился на участии людей в разных мотивированных ролевых моделях; кому-то хорошо в одних и плохо в других; кто-то может ментализировать одно, кто-то — другое. Некоторые люди уверены, что могут управлять, быть настойчивыми и продвигать свои интересы, а другим это трудно. Некоторые считают, что заботиться о других и устанавливать эмпатические связи относительно легко, а самосострадать и защищать свои интересы сложно. Нарциссы считают, что наоборот. Эти мотивационные различия нельзя отнести к ценностям или убеждениям, хотя они могут быть связаны с ними, потому что работают благодаря эволюционировавшим физиологически регулирующим системам и могут относиться к разным эпигенетическим профилям.

Социальная ментальность и социальные потребности

В этой статье не рассмотреть всех моделей базовых физических и социальных мотивов и потребностей, предложенных за несколько лет, но среди них: достижения, самоэффективность, контроль, принадлежность, статус, безопасность, принадлежность, привязанность, связность, компетентность, значимость, идентичность и самоопределение, самооценка. В начале 1940-х годов Маслоу (который считал жизнь суровой и трудной) предположил, что у людей есть набор потребностей в зависимости от стадии развития — это физиологические потребности, потребности в безопасности, потребности в принадлежности, самооценке и самореализации. Социально обусловленная эволюционная психология предлагает понимание изменяющейся природы потребностей человека в течение жизни, от колыбели до могилы. Такой подход напоминает нам, что терапия способствует развитию.

Люди рождаются со специфическими потребностями в других, присутствие которых помогает развить ряд физиологических и психологических процессов. Это — формы (ассоциативных) социальных отношений, безопасной и стимулирующей среды, способствующей обучению, игре и росту. Теоретики привязанности подчеркивают, что взрослому нужно обладать эмпатией, чтобы грамотно обеспечивать основные потребности ребёнка. Это создаёт надежную базу для защиты и роста и безопасное место, которое обеспечивает регулирование эмоций, особенно в стрессовых ситуациях. Ребёнок может развить позитивные внутренние рабочие модели «себя как компетентного и привлекательного» и «других как компетентных и заботливых», когда у него есть опыт доступности родителей, когда они нужны, когда его могут успокоить, поощрить, принять и порадоваться его существованию. Разные психотерапевтические методики фокусируются на определённых аспектах таких потребностей развития. Кроме того, ведутся споры о роли, которую играют братья и сестры в формировании у детей уверенности в себе, регуляции эмоций и ценностей, связанных с социальными потребностями во взрослой жизни.

Когда потребности ребенка в защите, безопасности, поощрении и привязанности не удовлетворяются в полной мере или отсутствуют, то траектория развития будет совсем другой. Система обнаружения угроз будет ведущей при построении самоидентификации, межличностных отношений, склонности к психологическим проблемам и антисоциального поведения. Поэтому некоторые аспекты психотерапии учитывают клиентов, нуждающихся в защите и безопасности в терапевтических отношениях, особенно когда этого не было в детстве. Это обеспечивает нужную среду для изменений и роста, позволяя клиенту набраться смелости для изучения сложных и страшных вещей. Хорнштейн и Эйзенбергер изучили доказательства того, что «поддержка и безопасность» влияют и на страх приобретения, и на страх потери. Вовлечение стрессора «поддерживающий другой» влияет на физиологическую реакцию на стрессор. Используя теорию привязанности и подобные исследования, CFT помогает клиенту создать ощущение безопасности, как один из способов развития самосострадания.

Социальные установки и потребности в принадлежности, идентичности и поддержке занимают центральное место. Часто клиенты чувствуют себя потерянными или расстроенными не только с точки зрения близких отношений и привязанности, но и с точки зрения чувства принадлежности. На работе и в обычной жизни могут возникать сложности с тем, как нас оценивают другие, хотят ли с нами работать и ценят ли наш вклад в общее дело. Психологические проблемы часто связаны с одиночеством. Если вы спросите страдающего депрессией, тревожным расстройством, чувствуют ли они себя членом какой-то группы или одиноким, часто они отвечают «одиноким» с чувством оторванности от социума. Как физическое, так и эмоциональное одиночество имеет мощные, вредные физиологические и психологические эффекты и являются ключевым направлением для работы в CFT.

Эксперты отмечают, что в бедных районах незанятая молодёжь оказывается в ловушке в среде, которая разрушает их мечты, потребность в уважении и возможность делать что-то значимое. Чувство, когда нет возможности сделать что-то значимое и полезное, способствует развитию депрессии. Сострадательные методы терапии помогают относиться к другим с состраданием так, чтобы они чувствовали, что могут внести ценный вклад в общее дело. Самопомощь важна, но нужно действовать осторожно, чтобы вырывать людей из социального контекста. Как считает Всемирная организация здравоохранения: «Психическое здоровье — это состояние благополучия, когда каждый человек реализует свой потенциал и может справиться с обычными жизненными стрессами, может продуктивно и плодотворно работать и может внести вклад в её или его сообщество».

Несмотря на важность человеческих потребностей в развитии и росте, согласованной нозологии потребностей нет, и некоторые психотерапевты полностью их игнорируют в процессе терапии. Терапия XXI века должна разработать более согласованную науку о разуме, модели человеческих потребностей, способах их оценки у каждого клиента и способах работы с ними. Информация есть, но разбросана по разным моделям. Среди потребностей в психотерапии — наличие доверительных, подтверждающих, поддерживающих, поощряющих, направляющих и информирующих отношений.

Эмоции

Важно уметь различать мотивы и эмоции. То, что может проявляться как эмоциональное расстройство, может быть расстройством мотивации. Учитывая, что мотивы — это долгосрочные ориентиры для внимания и поведения, часто на протяжении всей жизни, эмоции — это кратковременные физиологические изменения состояний, которые направляют мышление и поведение на службу мотивам. Без мотива эмоции не возникают. Чем больше мотивов активируется, тем больше эмоциональная напряженность: надежда и радость от успеха, гнев или разочарование от неудачи. Сила мотивов и эмоций связана. Они также связаны с потребностями; как спрашивают Фрешуотер и Робертсон, «Какие потребности лежат в основе, когда мы злимся, боимся или впадаем в отчаяние?» Очевидны аргументы о причинно-следственных связях между познанием и эмоциями.

В последнее время обсуждают эволюционную природу эмоций. Экман и Фризен, Панксепп говорят об универсальных, сформированных эволюционно эмоциях со специфическими функциями: беспокойство, гнев, радость и удивление. На них могут быть направлены интервенции. Барретт говорит, что эмоции не так фиксированы и категоричны. Люди могут испытывать их в разных сочетаниях, разной интенсивности и выражать их по-разному в соответствии с культурой, средой и фоновыми состояниями. Тем не менее, у большинства психотерапевтов есть некоторая карта эмоций клиентов. Некоторые эмоции используются (неосознанно), чтобы избежать эмоций или потребностей; например, люди, которые проявляют гнев, могут бороться с тревогой или печалью. Ferster предложил классическое обусловливающее объяснение того, как дети начинают бояться определенных эмоций в зависимости от того, какая эмоция идёт в паре (например, тревога и гнев) и как родители наказывают или поощряют их. Некоторые психодинамические методы фокусируются на использовании терапевтических отношений для поиска и преодоления заблокированных эмоций, таких как гнев, особенно для страдающих психосоматическими расстройствами. Многие терапевты, работающие с эмоциями, признают важность облегчения проявления эмоций, проживания, принятия, осмысления и адекватной работы с ними. В разных поведенческих методах лечения депрессивных расстройств это ведёт к положительным эмоциям и эмоциям, связанным с вознаграждением, а это может быть самым важным. Хотя позитивная психология отстаивает важность укрепления благополучия и положительных эмоциональных состояний, а не просто противодействия неприятным, растёт понимание того, что некоторые клиенты могут бояться разных типов положительных эмоций и хотеть снизить чувствительность. Особенно неприятными для некоторых могут быть страхи, связанные с эмоциями, вызванными заботой о себе и других.

Дополнительный, эволюционный функциональный анализ эмоций предлагает три их основные функции. Во-первых, это функция обнаружения угроз и защиты. Во-вторых, функция поиска и приобретения ресурсов. В-третьих, функция отдыха и переваривания, способствующая процессам расслабления, успокоения, удовлетворения, чувству безопасности и восстановлению организма. У этих функций разные физиологические основы и эмоции. Опасные эмоции — это гнев, беспокойство и отвращение. Успешный поиск ресурсов может быть связан с волнением и радостью. Отдых и переваривание могут быть связаны с удовлетворенностью (отсутствием стремления) и безопасностью.

Все три системы могут регулироваться через социальные отношения. Угроза и причинение вреда, расставание или конфликты с важными для нас людьми стимулируют систему угроз. Родственные отношения могут быть источником радости, удовольствия и ободрения, а социальные отношения могут быть источником успокоения, умиротворения и безопасности. CFT подчеркивает, что система отдыха адаптирована к эволюции заботливого поведения млекопитающих, а блуждающий нерв, как часть парасимпатической системы, может реагировать на разные аспекты человеческого общения, в частности, заботу, доброту и поддержку. Эта функциональная, эмоциональная система часто недооценивается клинически, но на ней все больше фокусируются некоторые интегративные методы терапии, помогая клиентам получить доступ и развить эту систему, используя дыхание, осанку, поведенческие и визуальные практики. Это также помогает регулировать две другие системы эмоциональной обработки. Работа над улучшением парасимпатического тонуса улучшает просоциальное поведение.

Два миллиона лет когнитивной революции — пещера способностей Аладдина

Обратимся к эволюционно развитым навыкам — способностям, которые позволяют воздействовать на мотивы и эмоции. Например, птицам нужны крылья, чтобы летать, а некоторые умеют находить магнитные поля, пролетая тысячи миль в одно и то же место каждую миграцию. Наряду с вертикальной ходьбой наиболее фундаментальными эволюционными изменениями человека за последние 2 миллиона лет была эволюция когнитивных способностей.

Проблемы, которые привели к этой эволюции, были в основном социальными. Хорошие отношения с сородичами защищают от стрессов общественной жизни, снижают конфликты, способствуют взаимопомощи, дают возможности для обмена опытом и сотрудничества, и всё это важно с практической точки зрения и с точки зрения физиологии. Это гипотеза социального мозга.

Эволюция социального мозга и социальных когнитивных навыков

Здесь я коснусь нескольких навыков и попытаюсь сделать более полную нозологию из доступных сегодня когнитивных навыков. Все указанные ниже навыки взаимозависимы: улучшение одних может улучшить другие. Каждый из них — потенциальная мишень для терапевтических интервенций.

Язык

Один из явных присущих человеку навыков — язык. Язык даёт новые возможности для системного мышления, позволяет строить сложные модели мира, узнавать о сложных отношениях между объектами и людьми, иметь представление о прошлом и будущем и передавать огромные объёмы информации друг другу. Это позволяет нам рассказывать истории (о прошлом и будущем) и даёт возможность квартировать и определять место нашего самосознания в море других сознаний и отношений. ACT (Терапия Принятия и Ответственности) сформулировала некоторые значения человеческого языка в теории реляционных фреймов. Язык — замечательный навык, способность, но именно мотивы и эмоции, которые его структурируют, несут основное эмоциональное воздействие.

Умение рассуждать

Начиная с греческих философов и до современных когнитивных психотерапевтов, умение рассуждать считалось главным для эмоций и поведения. Сейчас есть много моделей, связанных с атрибуцией причинности, верованиями и формированием отношения с помощью разных форм метапознания. Тем не менее, метапознание может быть более поздней стадией обработки и обусловленным эмоциональным состоянием. Некоторые теоретики предлагают системы с двумя процессами: быстрые, автоматические и контролируемые эмоциями и преднамеренные, рефлективные системы с когнитивным контролем. Барнард и Тиздейл проводят различие между импликативными и пропозициональными суждениями и мышлением, предлагая разные специализированные взаимодействующие и подчиняющиеся системы. Умение рассуждать тогда намного сложнее, чем иногда кажется на первый взгляд.

Воображение

Образность — основа человеческого творчества. Наука и искусство зависят от способности к сложным и долгим образным представлениям, не зависимым от языка. Мы можем проигрывать сценарии внутри, создавая возможные виртуальные реальности. Мы можем представлять опасность, не испытывая её. Мы не делаем постоянно одно и то же, а хотим менять и улучшать что-то и можем представить, как; возможно, именно творчество отделило нас от неандертальцев. Мы можем представить как наше поведение воспримут другие люди. Мы можем сознательно создавать образы, вызывающие изменения в организме, например, сексуальные фантазии. Воображение порождает размышления о будущем, благодаря которым мы можем представить разные результаты в будущем. Такое мышление может стать основой надежды или отчаяния, интеллектуальной охотой многих философских школ. Люди могут быть воодушевлены, подавлены или напуганы тем, что они себе представляют. Действительно, некоторые формы рассуждений могут зависеть от образа. Терапевты по-разному используют образы. Некоторые работают с архетипами и мечтами с управляемыми психическими образами. Когнитивные психотерапевты считают, что образы сильнее слов, отчасти из-за их неосознанного и физиологического воздействия.

Комплексное интегративное мышление

Мозг людей умеет обрабатывать несколько классов информации одновременно, в отличии от других приматов. Например, когда мы за рулём, мы видим много разных объектов, которые меняются в зависимости от дорожных условий, других участников движения, переключения передач, проверки спутниковой навигации, торможения и разговоров с пассажиром. Мы можем делать это часами. Эта интегративная сложность связана с системами памяти и двигательными навыками. Подумайте, сколько нужно выучить, чтобы сыграть концерт Рахманинова. Интегративное мышление легче работает в безопасной среде, но может работать и в стрессовых условиях. Эти навыки не зависят от языка, они являются фундаментальным свойством человеческого мозга. Когда мы сталкиваемся с массой информации, поступающей изнутри и снаружи, которую мы не можем совместить, мы ощущаем перегруженность, подавленность и растерянность. Иногда психотерапия помогает замедлить и объединить сложные, а порой и конфликтные информационные потоки.

Самоконтроль

Самосознание — это относительно новая способность, которая облегчает самоконтроль. Мы можем контролировать многое. Мы можем создавать «идеальное» ощущение себя, того себя, которым мы хотим быть, и потом сопоставлять его с реальностью. Слишком большой разрыв между фактическим и идеальным разочаровывает и ведёт к самокритике. Самокритика не могла возникнуть без этой сложной способности к самоконтролю.

Понимание осознанности

Это огромная область в изучении сознания, которая очень важна для психотерапии, хотя часто принимается как должное. У нас есть осознавание сознания, которое порождает особый вид воображения и понимание природы нашего ума. Осознанность, столь важная для созерцательных традиций, была бы невозможна без этого. Нельзя научить обезьян быть внимательными, тогда как мы можем сознательно «специально» сосредоточиться, чтобы наблюдать за собственным умом здесь и сейчас. Это осознавание сознания порождает интенциональность (центральное свойство человеческого сознания: быть направленным на некоторый предмет). Ни одно животное не может сознательно выбирать практиковать какие-либо навыки, осознавая, что они намерены это делать. Львы не тренируются специально, чтобы быть быстрее охотников. Мы только начинаем понимать значение ума, который осознает свою сознательность и может стать наблюдателем самого себя. Важно отметить, что эта способность позволяет нам не быть пассивными наблюдателями того, что приходит нам в голову, наших архетипических требований, а даёт способность осознавать, что использовать, а что нет; что развивать, а что нет.

Теория разума, эмпатия и ментализация

Эволюция навыка представлять намерения и эмоции других людей, известная как теория разума, была основой для развития социального интеллекта. Животные обладают определенными способностями к эмпатии и заботе, но наши способности к воображению и рассуждению позволяют сознательно и намеренно пытаться понять, что происходит в умах других. Есть специальная терапия, посвященная ментализации и формам обучения эмпатии. Эти навыки позволяют внутренне размышлять о наших мотивах и эмоциях, понимать их происхождение и функции, а также влияние, которое мы оказываем на умы других людей, а они на нас.

Обучение

Сводная функция многих из перечисленных способностей позволяет нам учить других удивительными способами, превосходящими всё, что могут делать другие животные. Гилберт предположил, что обучение (от родителя к ребенку, от союзника к союзнику) имеет ключевое значение для большей части человеческого развития, и что мы развили многие имеющиеся навыки отчасти из-за его преимуществ, обмена знаниями и обучения других. Это также важно и в психотерапии. Нельзя недооценивать и мотивацию обучать. Сегодня в Интернете полно видео, где люди просто делятся своими знаниями и учат других, будь то, как готовка, игра в гольф или на гитаре, или получение степени. Обучение связано с важностью чувства уважения и признательности, возможности что-то дать. Существует вопрос открытости к обучению, как и кем, что имеет очевидные последствия для психотерапии. В какой степени клиенты открыты для обучения? Это связано с так называемым «эпистемическим доверием», которое может иметь решающее значение для терапевтических отношений.

Воплощённое познание

Мы создаем (ощущаем) смысл и познаем мир с помощью так называемого воплощённого познания. Это говорит о том, что наши стили обработки сильно зависят от возникающих (нейро) физиологических процессов и частично регулируются ими. Сейчас эта тема занимает центральное место во многих методах лечения. Эти методы лечения предполагают, что если люди не могут получить доступ к ключевому физиологическому механизму обработки (например, блуждающему нерву, окситоцину, путям в лобной коре), то определенные формы регуляции будут недоступны. Таким образом, ключевым аспектом такой терапии является объединение, основанных на фактических данных, практик, которые, как было показано, помогают системам развиваться и становятся доступными для клиентов.

Обзор

Хотя «когнитивные» методы лечения внесли огромный вклад в понимание того, как некоторые формы мышления могут быть полезными или вредными, мы не разработали нозологию когнитивных навыков, развивавшихся последние 2 миллиона лет. Это задача на будущее, включая специальные тренинги для разных способностей (например, эмпатии, воображения, осознанности, сенсомоторной осведомленности) и того, как терапевтически использовать и тренировать различные способности. Это особенно важно в свете новой работы, показывающей, что конкретные практики (например, тренировка внимательности, эмпатии и сострадания) влияют на разные системы мозга.

Вывод

Эта статья исследовала природу нашего сложного разума, и, как следствие, почему наши методы лечения должны стать более комплексными. Основная предпосылка статьи в том, что фрагментация и обособленность в психотерапии могут быть решены с помощью фундаментальной науки и встраивания нашего понимания процесса и изменений в подлинную интегративную, эволюционную, контекстуальную биопсихосоциальную науку. Кроме того, «науки» все чаще предлагают основу для индивидуальных интервенций. В психотерапии это значит, что некоторым людям нужна помощь в мотивации, другим — эмоциональное признание и терпимость, третьим — умение сочувствовать и ментализировать, четвертым — принимать прошлое, а кому-то — создавать просоциальные стили общения с другими людьми, тренируя сострадание, и различные комбинации всего этого. Многим будет нужна помощь в создании новых физиологических возможностей, учитывая то, что мы теперь знаем о нейрогенезе и нейропластичности.

Также важно, что мы давно знаем, что психическое здоровье и просоциальное поведение, и их физиологические основы связаны с контекстуальными проблемами, в частности, не только в молодости. Западные методы лечения, которые разработали и опробовали свои методы в узких социальных группах, делают акцент на мозге как самостоятельном объекте, который можно изменить так же, как спортсмен может натренировать тело. Фактически, мы развиваемся, чтобы жить и действовать в социальной среде. Терапия и терапевты будущего будут гораздо больше обусловлены социальной средой, многогранны и сфокусированы на том, как использовать сострадание и просоциальность между нами и внутри нас.

Перевод: Марина Белоусова. Редакция и адаптация: Антон Вотрин, Екатерина Федотова.

Материал подготовлен медиапроектом «Чистые Когниции». Копирование без ссылки на источник запрещено. Поддержите проект, подписавшись на наш Патреон, или станьте нашим доном в сообществе ВКонтакте и получите доступ к эксклюзивным бонусам.

Наши каналы:

— наш сайт

— мы в Telegram

— наш канал на YouTube

— Психологические Консультации от Чистых Когниций (доказательная психологическая помощь)