«Глазами Клиента»: история личной психотерапии специалистки в области ментального здоровья (выпуск 7)

Представляем седьмой материал рубрики «Глазами Клиента»! В рамках рубрики мы рассказываем истории личной психотерапии специалистов (-ок) в области ментального здоровья.

Важный смысл проекта для нас — приоткрыть завесу психотерапии, помочь соприкоснуться с клиентским опытом и нормализовать терапевтический процесс.

Отзывов о неприятном опыте множество, но подробных историй результативной терапии — единицы. Мы вынесем на свет такие истории и развенчаем часть мифов о психотерапии.

Сегодня в интервью будет представлена история личной психотерапии ACT- и КПТ-терапевтки Виктории Малютиной.

История Виктории

— Расскажи, пожалуйста, когда и как начался твой клиентский путь?

Мой клиентский путь начался 6 лет назад, когда я закончила первый курс университета. Я понимала, что мне нужно на терапию, потому что были большие сложности с социализацией после буллинга в школе.

Тогда я искала формат именно групповой терапии, поскольку идея об индивидуальной была для меня очень тревожной. Понимаю, звучит парадоксально, ведь в группе людей вроде как небезопасно, но я искала для себя группу людей (смеется). Плюс я была студенткой и не могла себе позволить полноценную индивидуальную терапию, поэтому для меня это был лучший вариант.

У одного психологического центра был день открытых дверей, на котором презентовали группы в разных подходах, и мне зашел интегративный. Года два я была в групповой терапии, и для меня это был большой ресурс: мне было очень важно получать принятие со стороны людей, определенную валидацию меня и моего опыта. Именно групповая терапия была для меня стартом.

— Получается, в терапию тебя привели сложности с социализацией?

Да. Как я уже упомянула, я подвергалась достаточно длительному буллингу в школе, где-то с 4 по 10 класс. Поскольку я не умела отстаивать свои границы, во всех группах, в которые я попадала, я подвергалась буллингу.

И когда поступила в университет, где поток был 70-80 незнакомых мне людей, которые быстро разбились по группкам, я осталась одна и общалась только с парой девочек. Мне от этого было очень дискомфортно, и я понимала, что не умею выстраивать общение с людьми, и мне было важно этот момент наладить. Поэтому я и пошла в групповую терапию — она воспринималась мной как безопасное пространство, где можно под присмотром психолога научиться выстраивать отношения, общение с людьми и получать обратную связь.

— Можешь подробнее рассказать про процесс групповой терапии? Как он разворачивался для тебя? Что было самое важное?

Сначала я чувствовала себя очень комфортно. Я пришла в терапию с целью получить результат, поэтому была очень активной участницей. Но потом начался процесс, который всегда происходит при формировании группы: после этапа, когда все друг другу нравятся, началось выстраивание границ. Было много напряжения между участниками группы, и я столкнулась с агрессией. Мне было очень сложно, но это был ресурсный опыт, поскольку я тогда получала валидацию от тренера и других участников группы. Я безопасно проявляла свою агрессию, когда агрессировали на меня, училась выстраивать границы.

Это был классный опыт и, конечно, непростой.

Группа была с элементами разных направлений. Я тогда познакомилась с телесно-ориентированной психотерапией, символ-драмой, психодрамой. И поскольку это было вхождение в терапию, я тогда перегрузилась от количества впечатлений и завершила участие на 3 недели раньше.

Потом я пошла на второй поток к этому же тренеру. И тогда для меня группа была очень сложной, поскольку в какой-то момент я поняла, что мой терапевт ведет себя по отношению ко мне не очень этично. Я часто сталкивалась с такими фразами: «Ой, у меня был такой же опыт», «Блин, я в тебе узнаю себя». Это было очень дискомфортно, потому что чувствовалось, что меня будто выделяли среди других участников. А когда группа начинает чувствовать, что какого-то участника выделяют, особенно если это делает терапевт, это приводит к последствиям. Я опять попала в ситуацию схожую с буллингом, но уже с опытом выстраивания границ, но мне было уже проще. В группе были и доверительные отношения, была возможность слышать, что я важна, ценна и нужна. Для меня это был идеальный экспериментальный опыт.

Постепенно отношение со стороны тренера все больше и больше становилось каким-то особенным. Было много переносных моментов, когда я слышала: «Ой, а у меня похожие проблемы в отношениях, похожие сложности с моей партнеркой». Мне было дискомфортно, и я поняла, что снова хочу завершить терапию раньше.

На тот момент мне это казалось классным, что терапевт меня так поддерживает, но спустя два года до меня дошло, что это было не ок. И во многих процессах, которые происходили в группе, была ответственность терапевта. Даже была такая фраза: «Не знаю, как остальные члены группы, но Вика реально е***ила. Вика отработала деньги, которые она вложила в терапию, на 100%. По поводу остальных я не уверен». Вот на этой ноте я ушла из группы.

С одной стороны, приятно, когда тебя как-то выделяют, но от этого остался не очень приятный осадок.

— А был ли у тебя какой-то альтернативный опыт, где была возможность увидеть более этичную работу специалиста?

Да. Когда я пошла на курсы повышения квалификации в телесно-ориентированном подходе, там в рамках обучения была групповая терапия. До этого я посещала бесплатный новосибирский психологический центр, где работа с психологом была очень классная, валидирующая и поддерживающая.

После окончания университета был год без терапии, потому что я от нее устала. У меня не было сил, чтобы выстраивать что-то новое, хотелось замедлиться. И уже в 2021 году я пошла в индивидуальную терапию к специалисту по рекомендации и получила классный опыт общения с психологом — это было очень поддерживающе и этично.

В марте 2023 года я сменила я сменила психолога на психотерапевта, поскольку у меня начались проблемы с ментальным здоровьем, и мне потребовалось более комплексное ведение.

Но также у меня еще и крайне негативный опыт. После переезда в Питер у меня было довольно шаткое состояние, и я решила попробовать найти психолога на B17. Это была ошибка. Это была очень интересная сессия: в тот момент я поняла, что даже психологи не застрахованы от того, чтобы попасть к некомпетентному специалисту. Я проверила отзывы, соцсети, документы об образовании настолько досконально, насколько могла. И мне показалось, что у меня может сложиться коннект с этим терапевтом. Но психолог начал меня обвинять в том, с чем я к нему обратилась. И спустя полчаса мой предыдущий опыт терапии помог сказать «стоп» и перевести формат консультации в формат прояснения, что со мной так нельзя обращаться.

— Как думаешь, что тебе помог изменить или улучшить опыт, полученный в терапии? На что он повлиял больше всего?

Наверное, самый переходный и переломный для меня момент был в сентябре 2021 года, когда у меня сложились непростые семейные обстоятельства. Мне тогда нужно было съезжать от родителей. Пока я училась в медицинском университете, у меня не было возможности работать и территориально от них отделиться. В том сентябре у нас произошел конфликт, и уровень напряжения в отношениях сильно возрос. Я тогда планировала переезд в Питер, но хотела сделать это более размеренно и спокойно, а ссора с родителями ускорила этот процесс. К тому же, подруга, которая там жила, искала соседку и предложила мне. Я поставила себе условие, что если хочу переезжать, то делаю это сейчас, а если нет, тогда остаюсь в Новосибирске и выстраиваю там свою жизнь.

Опыт терапии, опоры на себя и свои желания помогли мне за полтора месяца спланировать переезд. Я тогда еще проходила курс, в который была вплетена финансовая грамотность и терапия, связанная с работой с установками и страхами про деньги. Это помогло мне быстро распродать вещи, собраться и накопить подушку безопасности. Все складывалось очень удачно.

У меня получилось. Я переехала. Моя жизнь изменилась в лучшую сторону. Так было до 24-го февраля прошлого года. Потом все пошло в откат.

Еще опыт терапии помог мне выйти замуж (смеется). Это, конечно, не про само замужество, не про штамп в паспорте, а про выстраивание крепких и доверительных отношений, в которых мне комфортно.

Также получилось наконец-то выстроить частную практику, сейчас я работаю в удобном для себя графике. Хотела сказать, что я не выгораю, но нет, все равно выгораю (смеется).

Я научилась поддерживать себя и просить о помощи.

Но за последний год мне сложно как-то отследить эффективность терапии, поскольку среда очень нестабильная. Окна моего кабинета выходили прямо на Гостинный Двор, где проходили митинги и задержания. В какой-то момент у меня просто слетела кукуха, и я поняла, что мне нужно обратиться к психиатру.

И здесь начинается новая ветвь моей психотерапии, потому что у меня после ковида сломался организм, и сейчас не подходит никакое медикаментозное лечение. И вот уже с третьим психиатром мы пытаемся разобраться почему.

Омикроном я переболела в январе прошлого года. Болела сильно и долго. После начались сильные перепады настроения, обострился ПМС и начался неконтролируемый набор веса без изменения привычек питания и образа жизни. При этом все анализы и обследования в норме.

К психиатру я обратилась, поскольку случился депрессивный эпизод. Где-то после первой недели СВО я провалилась в отчаяние, у меня начались флэшбеки. Тогда психиаторка поставила мне КПТСР (комплексное посттравматическое стрессовое расстройство) и депрессию средней степени тяжести.

Интересный момент: у меня были классические депрессивные проявления, но я их не заметила. Тогда я на себе хорошо почувствовала, как клиенты могут не замечать изменения, которые с ними происходят. Их заметил мой супруг, поскольку он хорошо психоинформированный человек. И для меня это был очень тревожный момент, потому что мне казалось, что я просто устала. Да, я больше сплю, больше ем, мне никуда не хочется выходить, но казалось, что это нормальная реакция на стресс и на происходящее в мире.

С поддержкой мужа я записалась к психиторке. Она мне прописала золофт, который тогда еще был (смеется). Внезапно у меня быстро начал увеличиваться вес — психиаторка была удивлена, отправила на анализы и к эндокринологу, но все показатели были в норме. И еще выяснилось, что у меня высокая резистентность к препаратам.

Через 3 месяца золофт меня сильно раскачал, дошло до вспышек агрессии. Мне назначили ламиктал для стабилизации, который помогал ровно 2 месяца, но потом случилась частичная мобилизация. Ламиктал перестал действовать, начались такие же симптомы, как и при приеме золофта. Тогда не было возможности пойти к психиатру и после обсуждения с психологом я приняла решение сойти с препаратов. Конечно же, постепенно. Мне стало лучше, перестал расти вес, хотя от этого препарата вес расти не должен был вовсе.

Также мне не подошли нейролептики — мы сменили два препарата — после них была жуткая сонливость и спутанность сознания. И транквилизаторы тоже, поскольку у меня с них похмелье. Даже с детских дозировок. Я сменила тогда двух психиатров, и они оба разводили руками, мол, мы не знаем, что с вами, у вас очень атипичная реакция на препараты.

И вот в январе я переехала в Бишкек, и здесь нашла уже четвертого психиатра, поскольку на фоне переезда снова случился депрессивный эпизод. Я натолкнулась сначала на крайне неэтичную психиаторку с советским мышлением. Она говорила: «Если вы психолог, то почему вы обратились к психиатру». Приводила личные примеры. Я ей досконально описала всю историю, какие препараты пила, какие побочки были, объясняла, что набираю вес даже с тех препаратов, с которых не должна. Попросила у нее антидепрессант, который не будет так влиять на метаболизм, поскольку это и физически тяжело, и эмоционально. В итоге она выписала препарат, который стоит в топе по набору веса, чего я не знала, и транквилизатор, на который была тяжелая реакция.

Классный опыт, никому не рекомендую.

После этого я нашла нового психиатра, и мне здесь прям повезло: специалист смотрит на мое состояние с точки зрения ученого. Сейчас есть только психотерапия, и мы смотрим насколько мое состояние может стабилизировать без препаратов.

В ближайшее время буду ходить к куче врачей и сдавать кучу анализов, чтобы понять, почему такая реакция на препараты. Такой вот клубочек.

— Что помогает тебе сохранять устойчивость, продолжать искать своего специалиста и не отчаиваться?

Здесь скорее помогает понимание, что в любой области есть некомпетентные или неэтичные специалисты. Я знаю, что есть профессионалы, общаюсь со многими коллегами, к которым я бы пошла, если бы это было этично.

И я понимаю, что если столкнусь с не очень классным психологом или психиатром, то этим дело не заканчивается. Рынок психотерапевтических услуг обширный. Плюс у меня был опыт взаимодействия с хорошими специалистами.

Но, конечно, при столкновении с некомпетентностью моя первая реакция, как и у любого другого человека — горение жопы. Бывает реакция в духе: «Ну нафиг вашу психотерапию, больше не пойду». Потом я выдыхаю, успокаиваюсь и понимаю, что мне это важно и ценно.

— А что для тебя на этом пути было самым сложным? Что вызывало больше всего нежелания сталкиваться?

У меня на самом деле очень часто возникает сопротивление терапии. В какой-то момент даже шутила, что я лидер сопротивления, потому что долгое время саботировала все домашки терапевтов, отменяла и переносила встречи. Но поскольку я понимала, про что это, я всегда этот момент старалась обсуждать.

Тяжело сталкиваться с детским опытом, поскольку для меня это непростая тема. Тяжело сталкиваться с состоянием собственной уязвимости. Еще происходит такое расщепление: как специалист я понимаю, что эффекта в терапии сразу не будет, это нормально, на изменения требуется время, но когда я нахожусь в клиентской позиции, мне хочется здесь и сразу. И когда этого не происходит, может возникать злость, кратковременное разочарование в терапии. Иногда хочется волшебной таблеточки: выпил — и все сразу супер.

У меня как раз недавно возникло сопротивление в терапии, когда я не хотела ехать на встречу, хотела отменить, хотела завершить работу. Мне помогло приехать и проговорить это — просто полчаса говорить, как меня бесят окружающие, в т.ч. и сам терапевт.

Еще бывает такое, что мы выстраиваем какой-то план, договариваемся, что будет на следующей сессии, но потом жизнь подкидывает какую-то нестандартную ситуацию, и в итоге терапия получается совершенно хаотичная. Возникает ощущение, что я плохой клиент, что я саботирую работу, что психологу со мной сложно. В такие моменты я выпадаю из позиции «ты ж психолог», и получается такой потерянный и уязвимый клиент.

— Есть ли у тебя какие-то цели в терапии на данный момент?

Первый момент, который для меня очень важен — это всё-таки разобраться с ментальным здоровьем, подобрать подходящее медикаментозное лечение и чтобы не было слияния с диагнозом.

Сейчас важно стабилизироваться и из какого-то кризисного консультирования сдвинуться в сторону целей реализации, проявленности — например, я сейчас как раз работаю над своим блогом.

— Как ты решилась поделиться своей историей? Что тебе помогло?

Я читала много статей из проекта, и истории других людей оказались очень вдохновляющими. Для меня очень важно, чтобы не только процесс терапии был освещен, но и чтобы образ психологов был показан более реалистично. Есть стереотипный образ идеального психолога, у которого нет сложностей и личных проблем. И есть образ идеального клиента, который с первого раза находит подходящего специалиста, и терапия сразу идет хорошо, а если нужна медикаментозная помощь, то она подбирается с первого раза и сразу помогает.

Я не такой психолог и я не такой клиент.

Мой личный опыт полезен и для практики — я стала эффективней работать с клиентами, у которых есть психиатрический диагноз. У меня стало больше понимания каких-то сложностей изнутри, быстрее становится ясно, когда стоит направлять к психиатру для назначения медикаментозного лечения или когда требуется корректировка. Также я знаю, что некоторые специалисты могут осуждать решение клиентов не принимать препараты. Зная, как тяжело бывает найти подходящее лечение, которое не будет давать побочек и будет эффективно, я с пониманием отношусь к желанию клиентов остановиться на какое-то время, взять паузу, уделить внимание, например, своему телесному здоровью или просто отдыху.

Так не только с медикаментами. Здесь для меня очень ценным было замечание, что психотерапия — это тоже работа. Нормально, если возникает усталость и желание взять паузу или даже прекратить. Нормально быть «плохим» клиентом. У всех разные процессы, разные обстоятельства. Это не значит, что терапия будет неэффективна.

К себе стоит относиться бережно.

Материал подготовлен медиапроектом «Чистые Когниции». Копирование без ссылки на источник запрещено. Поддержите проект, подписавшись на наш Патреон (для карт, выпущенных не в России) или на Бусти (для российских карт), и получите доступ к эксклюзивным бонусам.

Наши каналы:

— наш сайт

— мы в Telegram

— наш канал на YouTube

— Психологические Консультации от Чистых Когниций (доказательная психологическая помощь)