Новелла "Охота на льва". Глава 1.
В сезон дождей саванна укрывается сплошным ковром сочной зелени, антилопы и гну усеивают её повсюду. Травоядные не слишком боятся людей, хоть на них и нацелены чёрные дула ружей — мозг парнокопытных не отличается выдающимися способностями. По сравнению с ними, представителей «большой пятёрки» увидеть куда сложнее, часто лишь на самом краю поля зрения бинокля мелькают смутные тени слонов или носорогов. Что уж говорить о леопардах и львах — их встретить и вовсе большая редкость.
Иначе зачем бы Жуань Чэнфэну понадобилось тратить около двух недель и почти шестизначную сумму, наняв трёх проводников, а также следопыта и специалиста по выделке шкур.
Охотиться мужчина приехал на льва.
Всего их было восемь человек, включая его самого, ехали на двух машинах. Нанятые за солидное вознаграждение пятеро были местными, чернокожими. Остальные двое — его помощник, работающий с ним много лет, и лесной рейнджер из охотничьего резервата «Малапати», со звёздочками на погонах и ослепительно-белой улыбкой.
Закат пылал зловещим багрянцем, облака вытянулись в длинные, тонкие пряди, кусты и заросли низкорослых деревьев окаймляли край охотничьих угодий. Ветер гудел, пригибая траву, и саванна колыхалась волна за волной. Жуань Чэнфэн вальяжно сложил свои длинные ноги, заляпанные грязью поношенные ботинки упёрлись в руль не первой свежести «Тойоты Ленд Крузер», казалось, мужчина вот-вот задремлет. Помощник открыл дверь и протянул ему потрёпанную плоскую флягу из олова. Тот взял, открутил крышку, сделал большой глоток и с удовлетворением прищурился. Словно он не в глухой чёрной Африке глотал крепкий алкоголь под порывы северо-западного ветра, а предавался праздному удовольствию, развалившись на коленях у красавицы.
Они уже почти десять дней шли по следам одинокого льва, то теряя, то вновь находя их. Каждый раз казалось, что вот-вот цель окажется в зоне поражения, но то погода, то неслаженность действий, а то и вовсе беспричинное исчезновение добычи рушили все планы. Если бы не мистер Никсон — тот самый лесной рейнджер, убеждавший Жуань Чэнфэна не сдаваться, ведь получить легальную лицензию на отстрел льва было ох как непросто, тот, скорее всего, уже решил бы, что эти десять дней были просто экскурсией по саванне.
На акации с плоской кроной, что росла в отдалении, сидело множество птиц, и вдруг с оглушительным гомоном, они разом взметнулись в воздух, заполнив своим криком всё пространство. Самый старший из проводников внезапно подал знак, выпалив на своём наречии что-то скороговоркой. Никсон и помощник, курившие у машины, ещё не успели среагировать, а ленивый взгляд Жуань Чэнфэна уже резко переменился.
Одним движением он подхватил лежавший рядом сербский M93 — хоть модель и считалась уже чуть ли не антикварной, но в пределах ста пятидесяти метров это был лучший выбор по соотношению цены и качества в этих краях. Жуань Чэнфэн не привередничал в выборе оружия, ещё много лет назад взяв за правило: любое оружие — всего лишь инструмент в руках человека.
И на этот раз всё было так же.
Лев, которого они прозвали Нео, был явно отшельником, изгнанным из прайда. Грива животного по-прежнему была густой и тёмной, спускаясь на грудь, длина тела визуально оценивалась как минимум в метр восемьдесят, в свои лучшие годы он, несомненно, был грозным властелином, подчинившим себе немало львиц, но сейчас он был всего лишь изгоем, отверженным.
Лев был ранен, сильно исхудал, а несколько дней, проведённых в бегстве от преследующих его людей, не дали ему возможности как следует поесть. Хотя охотничьи навыки и звериные инстинкты всё ещё были на высоте, но даже самому свирепому зверю, лишённому былой мощи, не вернуть своего прежнего величия.
Сейчас, загнанный почти в тупик, он приметил добычу леопарда — больше половины туши антилопы. Леопард никогда не мог тягаться со львом, но даже когда Нео, стараясь запугать, издал низкое рычание, леопард не бросил добычу и не обратился в бегство, а, наоборот, схватив её, начал обходить дерево. Нео ощетинился, его массивные передние лапы повалили высокую траву, но задние лапы стали его обузой, он больше не мог совершить бросок, ещё недавно дававшийся ему с лёгкостью.
Когда-то этому зверю достаточно было лишь рыкнуть, чтобы заставить окрестности содрогнуться, а теперь, таща своё покалеченное тело, он раз за разом становился игрушкой леопарда. Запас сил постепенно иссякал, Жуань Чэнфэн уже разглядел, что добыча была на последнем издыхании. Один за другим его неуклюжие прыжки леопард с лёгкостью избегал, птицы, кружившие над акацией, потихоньку начали опускаться вниз, словно зрители, наблюдающие за последней, отчаянной схваткой Короля-льва.
Проводник, пригнувшийся рядом, уже в третий раз тихо и недоумённо напоминал, что можно стрелять. По правилам, как заплативший клиент, Жуань Чэнфэн должен был сделать первый выстрел. После его выстрела нанятые охотники могли бы броситься вперёд и добить добычу, независимо от того, была она ранена или нет. Специалист по выделке шкур мастерски выполнил бы свою работу, а через несколько дней передал бы иностранному господину чучело, сделанное с поразительной точностью.
Однако на этот раз Жуань Чэнфэн долго и с холодным вниманием наблюдал за происходящим, так долго, что проводник начал уже терять терпение и вполголоса бросил на своём наречии товарищу:
— Да неужто стрелять не умеет?
— Заткнись, — ледяным тоном на том же наречии произнёс Жуань Чэнфэн. Проводник вздрогнул, обернулся и увидел, что в глазах этого азиатского господина светилась странная сосредоточенность, словно раскалённое копьё, устремлённое вдаль.
Очередная атака Нео снова провалилась.
Леопард уже не хотел с ним возиться, между ними сохранялась дистанция, и леопард, схватив свою добычу, собрался уходить. Нео издал рёв, полный обиды и ярости, но даже этот рёв застрял у него в груди, силы были почти на исходе, и даже рык превратился в хриплый стон. Акация, накрыло их тенью с прорехами, словно разбитый балдахин; алое солнце озарило дерево и короля на краю гибели густыми тёмными красками.
Глаза проводника чуть не вылезли из орбит, рот раскрылся в немом «О». Никсон остолбенел. Остальные чернокожие переглядывались в растерянности. Лишь помощник сохранял невозмутимость, ведь Жуань Чэнфэн всегда действовал не по правилам.
Он упёрся в землю стволом, из которого ещё вилась тонкая струйка дыма, приставил руку козырьком к глазам и прищурился. Льва под акацией и след простыл, услышав выстрел, любое животное тут же спрячется, даже если при смерти. Сражённым оказался леопард, Жуань Чэнфэн выстрелил ему точно в голову.
Первым опомнился Никсон, на его лице читалось недовольство, и он проговорил на ломаном английском:
Жуань Чэнфэн с небрежным видом швырнул ружьё помощнику, тот, исправно выполняя свои обязанности, поймал и тут же протянул ему резной портсигар с ретроузорами. Жуань Чэнфэн открыл его, вытащил две сигары, одну сунул в толстые губы Никсона, другую взял себе, чиркнул зажигалкой, долго, медленно прогревал сигару над голубым пламенем и, наконец, с наслаждением выпустил лёгкую белую дымку. Тёмно-алый кончик сигары ткнул в сторону саванны, погружающейся в сумерки.
— Охота на льва — это игра на нервах.
Он повернулся и направился к «Ленд Крузеру», через плечо бросив Никсону серебряную зажигалку.
— Дарю. Аннулируй лицензию. Скажешь, что я промахнулся по льву и случайно подстрелил леопарда. Ты в выигрыше: лев стоил триста тысяч, леопард — сто.
«Ленд Крузер», на котором уже и краски нельзя было разглядеть, въехал в город Хараре, покрытая пылью машина словно за одну ночь вернулась из диких земель в цивилизованный мир. Улицы за окном можно было сравнить с Китаем девяностых, темнокожие парни и девушки сновали туда-сюда.
Экономика этой южноафриканской страны застыла в глубочайшем ступоре, но, благодаря поддержке китайцев, при шатком коалиционном правительстве, склоняющемся то в одну, то в другую сторону, она всё же сохраняла подобие приличия.
У второго господина Жуаня на окраине была вилла, «Тойота» промчалась по извилистой дороге, укрытой густой тенью деревьев, и медленно остановилась перед тёмными воротами. Ворота распахнулись, машина заехала внутрь, и они бесшумно закрылись. Жуань Чэнфэн вышел из автомобиля и, чувствуя прилив сил, направился в гостиную — туда, где ждала его добыча, которой он добивался почти полгода. Во время охоты на льва ему сообщили: «груз» прибыл.
Словно обжора, долго сидевший на голодном пайке и вот-вот готовый приступить к грандиозному пиршеству, Жуань Чэнфэн ступал по толстому ковру ручной работы, широкими шагами мужчина подошёл к закрытой двери гостиной, но вдруг остановился, и на губах его появилась странная улыбка.
Он перевёл дыхание, затем постучал костяшками пальцев в дверь.
Жуань Чэнфэн не ждал ответа, ведь хозяином здесь был он, но человек внутри заслуживал основных проявлений вежливости, в конце концов…
В конце концов, это был итог схватки, длившейся почти двадцать лет.
Жуань Чэнфэн толкнул тяжёлую дверь из цельного дерева и неспешно вошёл внутрь. Он приподнял бровь, его насмешливый взгляд был острым, как скальпель, и, словно источая ледяной холод, приковался к тому, кто бессильно сидел в низком кресле. После того как Жуань Чэнцзе попал в санаторий, его пичкали множеством препаратов, побочные эффекты некоторых из них слегка притупили нервы, и сейчас его взгляд, обращённый на Жуань Чэнфэна, был почти что безразличным, но уже через несколько секунд вновь стал острым. Их взгляды встретились, и в тихой безмолвной гостиной вдруг послышался гул.
Жуань Чэнцзе понимал, что это галлюцинация, все те препараты, что ему вливали в рот и вводили в тело, были тщательно подобраны врачами по указанию этого мерзавца. До того, как старик Жуань Хуншэн испустил дух, брат и сестра Жуань Чэнфэн и Жуань Юньтин вдруг свалились как снег на голову: один стал вице-президентом «Хуажуй», а другая под прикрытием высокой должности начала проверять счета. Как раз в то время мужчину чрезвычайно беспокоил инцидент с его обнажёнными фотографиями у Бянь Ицю… И тогда он попал!
Жуань Чэнцзе знал, что запаниковал и начал совершать одну ошибку за другой, но его тоже загнали в угол. Будь у него выбор, он понял, что самое правильное — это не проявлять интереса к боссу бандитской группировки. Тогда бы он не стал из-за Кэ Минсюаня приближаться к Бянь Ицю и не попытался бы подсыпать тому наркотики. Тогда бы он не поссорился с Бянь Ицю, не поссорился с Кэ Минсюанем, не стал бы иметь дела с таким торговцем оружием, как Цянь Ин, и не подкупал бы одного за другим бездарных убийц. В конце концов, один из этих никчёмных людей записал его разговор на телефон и стал шантажировать, и Жуань Чэнцзе пришлось заставить и его замолчать навсегда.
Бесконечные промахи, бесконечные проблемы.
[прим: подробнее эти события прописаны в новелле «Осень как обещание», если кто-то заглянул в эту историю до прочтения основной, рекомендую всё же сначала ознакомиться с «Осенью».]
Когда Жуань Чэнфэн с ухмылкой на лице пнул дверь его роскошного кабинета генерального директора «Хуажуй», а за ним ворвались секретарь и охрана, даже не нужно было отдавать приказ, чтобы немедленно выдворить взбунтовавшегося вице-президента из его кабинета, но он мог лишь с побледневшим лицом смотреть, как Жуань Чэнфэн трясёт перед ним телефоном, на экране которого было открыто аудиоприложение.
[прим: отрывок из главы 75 "Осени".
Ли Цзэ ожидал такой реакции и не удивился.
— Я не защищаю его. Я спрашиваю: неужели ты не оставишь ему шанса?
Кэ Минсюань улыбнулся, но в глазах не было тепла:
— Тебе стоит спросить об этом у Жуань Чэнфэна.
Жуань Чэнфэн — сын дяди Чэнцзе, его заклятый враг с детства. Несколько лет назад Чэнцзе отправил дядю и его семью «осваивать» Африку, и дядя лишился ноги. Теперь, вернувшись, Чэнфэн не упустит шанса растоптать Чэнцзе.
А Кэ Минсюань передал ему запись: во-первых, сейчас Бянь Ицю в больнице, и у него нет времени разбираться с Чэнцзе; во-вторых, он знал, что методы Чэнфэна будут жёстче его собственных. Зачем пачкать руки, если можно воспользоваться чужими? Тем более, он больше не хотел видеть Жуань Чэнцзе.
— Минсюань, ты же знаешь, какая между Чэнцзе и его дядей вражда. Чэнфэн уничтожит его, опозорит, сделает жизнь невыносимой. Ради нашей многолетней дружбы, отпусти его.]
Жуань Чэнцзе механически приказал всем посторонним выйти и закрыть за собой дверь. Во взгляде Жуань Чэнфэна пылал огонь, от которого у Чэнцзе немели кончики пальцев, всё тело обмякло, и он мог лишь смотреть, как его двоюродный брат неспешно, шаг за шагом, приближается к нему, пока, наконец, не оказался вплотную. Высокая фигура мужчины почти полностью накрыла Жуань Чэнцзе, бессильно распластавшегося в огромном кожаном кресле. Жуань Чэнфэн наклонился, его горячее дыхание коснулось лица брата, а в голосе звучала странная нежность, тихая и насмешливая.
— Брат, старик болеет уже так долго, ты отправишься на тот свет вместе с ним или он проводит тебя первым?
На виске у Жуань Чэнцзе медленно вздулась вена, суставы пальцев, лежащих на подлокотниках, побелели. Он почти хрипло прошипел:
Против света Жуань Чэнцзе не мог разглядеть выражения его лица, слышались лишь невнятные слова. Спина взмокла от пота, он вдруг словно сорвался, резко вскочил и попытался выхватить телефон из рук Жуань Чэнфэна. Раздался глухой стук, Жуань Чэнфэн отбросил телефон и с силой вдавил мужчину обратно в огромное вращающееся кресло генерального директора «Хуажуй». У Жуань Чэнцзе потемнело в глазах, он занёс кулак, чтобы ударить Жуань Чэнфэна по лицу, но в ответ раздалось два щелчка, его запястья были жёстко скручены, и неожиданная боль, словно от вывиха, заставила его простонать, в безумии он попытался ударить ногой. Один пинок пришёлся по твёрдым как камень, мышцам, второй, не достигнув цели, вдруг беспомощно обмяк, и мужчина закричал, потеряв контроль — Жуань Чэнфэн безжалостно вывернул его руку до предела, и у изнеженного господина Жуаня, генерального директора, на глазах выступили слёзы.
Жуань Чэнфэн почти весело наблюдал за ним, смотрел на капли холодного пота, струящиеся по вискам, на безумие в покрасневших глазах, на готовность бороться, не в силах вынести боль, на его показную свирепость. В конце концов, он неожиданно приблизился и поцеловал покрытый каплями пота висок Жуань Чэнцзе.
— Нет уж, мы должны любить друг друга.
После чего мужчина разжал хватку и, развернувшись, ушёл.
Даже любезно прикрыл за собой дверь, чтобы нескромный вид Жуань Чэнцзе, тяжело дышащего и распластавшегося в кресле, не увидели подчинённые.
Спустя несколько дней старик Жуань Хуншэн, лёжа на больничной койке, вызвал к себе Жуань Чэнцзе. Никто не знал, о чём говорили дед и внук. Жуань Чэнфэн с улыбкой наблюдал, как Жуань Чэнцзе входит, и с улыбкой смотрел, как тот выходит, затем подошёл и довольно фамильярно подхватил двоюродного брата под руку и повёл его на выход, словно под конвоем.
— Не волнуйся, старик сказал, что как только ты переждёшь бурю, пост генерального директора снова будет твоим.
Жуань Чэнцзе, негодуя, попытался высвободить руку, но Жуань Чэнфэн не дал ему шанса, и, ускорив шаг, почти потащил его за собой, затем без лишних слов втолкнул в семиместный микроавтобус. Перед глазами у Жуань Чэнцзе потемнело, Жуань Чэнфэн тоже залез внутрь, резко захлопнул дверь, и машина быстро тронулась с места.
Жуань Чэнцзе почувствовал необъяснимую тревогу, выражение его лица стало холодным, подбородок приподнялся, и он, пытаясь казаться грозным, уставился на Жуань Чэнфэна.
— Думаешь, мне нужно твоё сопровождение? Останови машину!
Жуань Чэнфэн неожиданно протянул руку и схватил его за подбородок, пуленепробиваемое стекло отсекало яркий солнечный свет снаружи, в салоне было темно. Глаза мужчины мерцали в полумраке.
Кожа Жуань Чэнцзе соприкоснулась с его сухими сильными пальцами, и он, словно обжёгшись, резко отпрянул, но то, что он услышал дальше, заставило его застыть в этой нелепой позе.
— Иначе я выброшу тебя из машины.
Они уже выехали на скоростное шоссе, ведущее из города, и Жуань Чэнцзе, завзятому автогонщику, даже не нужно было специально оценивать риски, он понял, что скорость уже превысила сто. Мужчина резко повернул голову, уставившись на Жуань Чэнфэна, шейные позвонки хрустнули.
Прямо как сейчас, когда Жуань Чэнцзе пришёл в себя после долгой потери сознания и обнаружил, что находится в совершенно незнакомом роскошном особняке. Шестое чувство подсказывало ему, что здесь что-то было очень не так, влажность воздуха, температура, даже едва уловимые другие детали говорили ему, что здесь небезопасно, а самым опасным был человек перед ним.
Он почти что сквозь зубы, по слогам, выплюнул это имя, глядя, как Жуань Чэнфэн с улыбкой на губах неспешно, шаг за шагом, приближается к нему. Спина Жуань Чэнцзе мгновенно покрылась потом, он инстинктивно дёрнул руками, и раздался металлический лязг. Он был прикован к дивану. Полуметровые металлические цепи сковывали его запястья, ограничивая свободу передвижения. По правде говоря, ещё до прихода Жуань Чэнфэна в ярости он отшвырнул все досягаемые журнальные столики и ковры.
Жуань Чэнфэн остановился перед ним и мягко откликнулся:
Взгляд Жуань Чэнцзе менялся: от острого к робкому, затем превратился в едкую ненависть и, наконец, сменился сдержанным гневом.
— Чего ты хочешь? Пост генерального? Бери. Отпусти меня.
Жуань Чэнфэн молча смотрел на брата так, что Жуань Чэнцзе уже почти не выдержал и снова собрался заговорить, но тот произнёс:
— Пост генерального я хочу. Тебя тоже.
На мгновение Жуань Чэнцзе показалось, что он ослышался, на его лице появилось глупое, озадаченное выражение, но через несколько секунд он вдруг всё понял, зрачки резко сузились, губы и язык пересохли.
— Ты спятил? Кто дал тебе право? Старик с тебя живьём кожу сдерёт! Ты посмел на брата глаз положить? Это ещё хуже, чем СМ! Ты...!
Его бессвязный лепет оборвался, когда Жуань Чэнфэн принялся рвать на нём одежду. Жуань Чэнцзе тут же закричал, отчаянно сопротивляясь. Металлические цепи громко лязгали, а безжизненно-холодные слова Жуань Чэнфэна текли по его телу и сознанию, заставляя его трястись, и, в конце концов, мужчина закричал, словно рыдая.
— Старик уже мёртв. Ушёл через два месяца после того, как ты попал в санаторий. Твой закадычный друг Ли Цзэ так тебя и не навестил, потому что первые два месяца старик запретил кому-либо тебя беспокоить. А потом...
Жуань Чэнфэн вдруг приблизился к его уху, горячее дыхание вонзилось в барабанную перепонку, словно нож.
— В санатории случился сильный пожар, один тип по имени «Жуань Чэнцзе» сгорел заживо, похороны, наверное, уже прошли. Вот такой сюрприз. Вот такая неожиданность.
Жуань Чэнцзе издал душераздирающий крик в тот момент, когда горячий твёрдый член прорвался сквозь тугое отверстие. В глазах Жуань Чэнфэна пылал безумный огонь, он крепко сжал лодыжки Жуань Чэнцзе и с силой раздвинул его ноги. Без какой-либо смазки нежная слизистая ануса моментально порвалась, Жуань Чэнцзе никогда не испытывал такой боли. Он провалился в полыхающий огонь, от потерявшего всякое достоинство низа до покрытого испариной лба и висков, он лишь кричал, не имея никакой возможности сопротивляться. Запястья были стёрты в кровь, шейная артерия уродливо вздулась, лицо исказилось.
В невыносимой боли в его помутневшем сознании вдруг мелькнул смутный образ, он уже не мог вспомнить имя той молоденькой знаменитости, тогда они играли в оргазм через удушение, юноша надел специальный костюм из латекса и лёг на кровать, он же, медленно откачивая воздух вакуумным насосом, ввёл свой твердеющий до боли член во влажное, горячее анальное отверстие.
Невероятно приятно, невероятно тесно, они так увлеклись… Жуань Чэнцзе был на седьмом небе от счастья, в момент наивысшего наслаждения он чувствовал лишь невероятные движения и сжатия этой дырочки, словно высасывающие всю его душу и разум. Он обеими руками сжимал тело и бёдра, сводящиеся в судорогах, латекс обтягивал мышцы, а на ощупь они были странно твёрдыми. Мужчина зажмурился, запрокинул голову и с наслаждением заполнил эту поистине шикарную задницу, совершенно не заметив необычных конвульсий тела в латексе.
Та молоденькая знаменитость, в состоянии сильного кислородного голодания и потери сознания, ничего не чувствовала или испытывала такие же мучения, как он сейчас?
Его трахнули практически до потери сознания, и Жуань Чэнцзе уже не мог размышлять над такими сложными вопросами. Он лишь хрипло стонал, перед глазами всё было ослепительно-белым. В ослепляющем головокружении в поле его зрения всегда висела огромная тень. Глухой голос тени резал его сознание, слово за словом.