Новелла "Осень как обещание". Экстра 4.
[прим: эта экстра должна была быть первой, но я перепутала случайно их местами, прошу прощения. В любом случае, это просто случайные эпизоды из жизни мужчин, так что хронология не имеет особого значения.]
Рейс из-за океана приземлился, Кэ Минсюань в чёрных очках шёл впереди, толкая тележку с багажом, а преданный телохранитель Цзо Чэн, нагруженный игрушками, бутылочками и подгузниками, замыкал шествие. Между ними — всё более статный и сияющий Бянь Ицю. Два года отдыха и восстановления в Америке явно пошли ему на пользу: в свои 35 бывший главарь банды как раз вошёл в тот возраст, когда мужчина особенно притягателен.
Самый харизматичный экс-криминальный босс в истории сейчас держал на шее своего сына, которому вот-вот исполнится год. Малыш Кэ Ичэнь крепко вцепился в волосы отца, озирался по сторонам и с невозмутимым видом осматривал родину своих предков, которую видел впервые. У выхода из зоны прилёта уже толпились встречающие. Бянь Ицю издалека заметил это и вдруг остановился, так что Цзо Чэн едва не врезался в него.
— Ты точно никому из компании не сказал, что я возвращаюсь? — строго спросил Бянь Ицю, обернувшись к телохранителю.
— Точно, — ответил Цзо Чэн, понизив голос.
Бянь Ицю довольно кивнул и весело зашагал дальше, неся сына.
Он не видел, как Цзо Чэн за его спиной криво усмехнулся. Телохранитель действительно не проронил ни слова, но билеты были забронированы через аккаунт, которым управляла финансовый директор «Цзюань» Е Чжэнь. Так что...
Но все в компании сделают вид, будто ничего не знают! Да, они абсолютно, совершенно, стопроцентно «не в курсе», что босс вернулся.
Бывший главарь банды, дважды лишившийся своего статуса, после отъезда в Штаты наконец-то зажил спокойно: гулял с ребёнком, не думая о подлых ударах в спину от «коллег» и не тратя время на бесконечные совещания. Только любовь, только семья. Такая жизнь...
За два года компания «Цзюань», переживавшая тяжёлые времена, после обмена акциями с «Хэшэн» не только восстановилась, но и выросла в цене и известности. Однако номинальный руководитель, госпожа Мэй, была осторожна и твердила одно: «Цзюань» ждёт возвращения молодого хозяина». Поэтому вместо агрессивного расширения она сосредоточилась на укреплении существующих направлений.
Именно благодаря её словам Бянь Ицю, хоть и ушёл с поста и не имел ни одной акции, оставался тем, к кому Е Чжэнь обращалась в сложных ситуациях. Для всех в «Цзюань» он навсегда оставался настоящим лидером.
Вскоре после рождения Ичэня Е Чжэнь, старина Мэн и Хэ Сюй не раз намекали боссу, что пора возвращаться и снова взять бразды правления в свои руки. Но Бянь Ицю так наслаждался своей «заплесневелой» жизнью, что каждый раз делал вид, будто не понимает намёков. Теперь, когда он вернулся, они точно не отпустят его.
Трудоголик Кэ Минсюань уже на следующий день был вызван в офис Пэй Сыюанем. Бянь Ицю злорадно посмеялся над ним и снова пригрозил Цзо Чэну:
А затем с чистой совестью отправился с сыном в свою загородную резиденцию.
Дядя Ши, который был ему как отец, встретил их с распростёртыми объятиями. Он никогда не был женат и не имел детей. Хотя он относился к Бянь Ицю, как к родному, тот появился в его жизни уже в 14 лет — почти взрослым, а Ичэнь был настоящим, нежным малышом. Когда мальчик обнял старика за шею, тот, всегда сдержанный, вдруг покраснел и, чтобы скрыть эмоции, принялся целовать его в щёчки.
Ичэнь был ангельским ребёнком, не боящимся чужих. Его чёрные, слегка приподнятые глазки блестели и напоминали глаза Кэ Минсюаня. Бянь Ицю опустился на колени перед кроватью, глядя на улыбку сына, и вдруг представил, как выглядел в детстве сам Кэ Минсюань. Он наклонился и поцеловал Ичэня в лоб:
Два слова, которые он никак не мог сказать Кэ Минсюаню, сыну говорил без труда. Ичэнь заливисто рассмеялся, обнажив два крошечных зуба, и потянулся к своей ножке, пытаясь засунуть её в рот.
Бянь Ицю поймал его ступню и поцеловал:
— А теперь «папочка». Скажи «папочка».
Слово «папочка» для годовалого малыша оказалось сложным. Он морщил носик, стараясь повторить:
— Нет, «папочка». Па-поч-ка, — терпеливо растягивал слова Бянь Ицю.
Хотя произношение было неидеальным, Бянь Ицю обрадовался и шумно чмокнул сына в щёку:
— Ты у меня просто умница! Вечером скажешь папе.
Уставшие, они растянулись на кровати в форме двух иероглифов «большой» — один поменьше, другой побольше — и сладко заснули, но Бянь Ицю спал недолго. Он осторожно встал, передвинул сына в центр кровати, чтобы тот не упал, и перед выходом ещё раз вернулся, обложив края подушками и одеялами для страховки.
В гостиной Цзо Чэн уплетал тофу, приготовленный тётушкой Цинь. На этот раз сладкий. Охлаждённый тофу с мёдом, изюмом и арахисом был невероятно вкусен. Бянь Ицю подошёл и попытался отобрать миску, но Цзо Чэн ловко развернулся и за один укус опустошил её.
— Прекратите! — вздохнула тётушка Цинь. — Я принесу ещё.
Бянь Ицю сдался, а Цзо Чэн юркнул в спальню к малышу.
Спустя две порции тофу дядя Ши проснулся от дневного сна и позвал Бянь Ицю в кабинет для важного разговора. Тот заранее догадался, о чём пойдёт речь, но не ожидал увидеть на столе готовый договор о передаче акций.
Здоровье дяди Ши, и так неважное, после смерти Старика Цзю совсем пошатнулось. Два года назад, когда семья Кэ давила «Цзюань», Бянь Ицю добровольно ушёл с поста и передал свои акции госпоже Мэй и дяде Ши. Теперь, когда он вернулся, старик хотел отдать ему долю обратно, но Бянь Ицю не горел желанием брать на себя ответственность. Ведь у него и так не хватало времени на сына.
— Я уже старик, — сказал дядя Ши. — Позволь мне пожить в покое.
После таких слов Бянь Ицю не мог отказаться. Он подписал договор и твёрдо пообещал:
— Я позабочусь о «Цзюань». Можете быть спокойны.
— С тобой я спокоен, — улыбнулся старик. — И живи с Кэ Минсюанем в мире.
— В этом можете не сомневаться.
После подписания договора нужно было оформлять документы в госорганах, так что скрываться дальше не имело смысла. За завтраком Бянь Ицю сообщил Кэ Минсюаню:
— В какую? — спросил Кэ Минсюань, передавая ему тарелку с яйцом-пашот и сэндвич с тунцом.
— Есть ещё «Хэшэн». Ты же второй по величине акционер...
— Второй акционер «Хэшэн» — это «Цзюань», — перебил Бянь Ицю.
— ...как владелец «Цзюань». Я недоговорил.
— Сейчас у меня с «Цзюань» нет ничего общего.
— Дядя Ши вернул мне акции. Вчера подписали договор.
— Теперь у тебя с «Цзюань» кое-что есть.
— Если не хочешь работать, не надо, — сказал Кэ Минсюань. — Я тебя обеспечу.
— Не в этом дело, — даже без работы доходы от прежних накоплений и клуба позволяли жить более чем комфортно. — «Цзюань» — это наследие двух стариков. Одного больше нет, а другой слабеет. Я должен дать ему покой.
Кэ Минсюань не стал спорить, но напомнил перед уходом:
— Не забудь, что днём у нас дела.
Кэ Минсюань поднял бровь, и тут Бянь Ицю хлопнул себя по лбу:
— Персональная выставка Лу Сяо! Как я мог забыть?!
— Да, как же ты мог забыть о таком важном событии, — пробормотал мужчина, и Бянь Ицю почувствовал, как воздух наполнился кислотой. [прим: ревностью запахло.]
— Брось, — засмеялся он. — Неужели ещё ревнуешь после стольких лет?
— Уксус со временем становится только ароматнее.
— Кэ Минсюань, — серьёзно произнёс Бянь Ицю. — Похоже, сегодня нам не выйти из дома, не подравшись.
— Подерёмся вечером, — мужчина посмотрел на часы и, не дав тому опомниться, вышел. На пороге он обернулся, и в его глазах вспыхнул озорной огонёк:
— По старому правилу: кто победит, тот сверху.
Бянь Ицю вспомнил, как три года назад эти слова заставляли его бросаться в бой с этим наглецом. Драка перед сексом стала их традицией, и он до сих пор не понимал, родились ли их чувства в постели или в потасовках, но он точно знал: с Кэ Минсюанем и то и другое заводило его до безумия.
После аварии в горах Уешань и покушения в тюрьме оба были серьёзно ранены, поэтому настоящей схватки давно не было. Как же он по этому скучал...
Два года без Бянь Ицю для «Цзюань» прошли в томительном ожидании. Все так жаждали его возвращения, что им пришлось изображать полное неведение, что было мучительно. Цзо Чэн, телохранитель, водитель, помощник и нянька в одном лице, прекрасно понимал их чувства. Узнав, что Бянь Ицю собирается в офис, он тут же сообщил об этом в чате четвёрки.
И когда Бянь Ицю в кожаной куртке и джинсах, с сыном в такой же одежде, вышел из лифта, его встретили как божество: двадцать крепких мужчин ростом выше 180 см, с бритой головой, в чёрных костюмах, выстроились в два ряда от ресепшена до лифта. Увидев его, сразу поклонились на 60 градусов и хором прокричали: "Приветствуем босса!
Бянь Ицю тут же захотелось вернуться в лифт.
«Что за дешёвый сценарий из третьесортного фильма? — мысленно возмутился он. — Вот тебе и «обеление»!
Но малыш Ичэнь радостно захлопал в ладоши и закричал: «А-а!» Бянь Ицю решил, что это значит «встать» [прим: разрешение подняться после поклона], и подумал, что сын явно пойдёт далеко.
Утро пролетело быстро, и в обед Бянь Ицю отвёз сына в военный городок. На своём роскошном «Майбахе», номер которого уже был в базе, он проехал через охраняемые ворота, а часовой отдал ему честь. Бянь Ицю надеялся, что занятой генерал Кэ днём будет на работе, но дома, вместо госпожи Фэн, застал его читающим газету в гостиной.
— Де-да! — обрадовался Ичэнь и задёргал ножками, просясь на пол.
Бянь Ицю опустил его, и малыш побежал к деду.
Генерал Кэ по-прежнему хмурился при виде Бянь Ицю. Видимо, даже через двадцать лет он не смирится. Но взгляд на внука сразу смягчил его черты. Зная, что он здесь нежеланный гость, Бянь Ицю даже не стал разуваться и уже собирался уходить, но с лестницы вдруг спустилась госпожа Фэн.
— Да, у нас с Кэ Минсюанем дела. Завтра заберу Ичэня.
— Оставь его на несколько дней, я соскучилась, — улыбнулась госпожа Фэн. — Не обращай внимания на упрямство старика. Приходите вместе с Минсюанем.
— Не переживайте, — Бянь Ицю махнул рукой. Отношения с генералом Кэ его больше не волновали.
Более того, видя его недовольство, он чувствовал странное удовлетворение. Садясь в машину, Бянь Ицю даже рассмеялся. Цзо Чэн, наблюдая за ним в зеркало, удивился: редкий случай — выйти из дома Кэ в таком приподнятом настроении. По дороге босс Бянь позвонил Кэ Минсюаню, и они договорились встретиться у выставочного зала.
Лу Сяо после окончания учёбы сразу присоединился к художественному объединению «Цинхэ», и его первая персональная выставка проходила под их эгидой. Хотя сам он ещё не был широко известен, многие пришли ради престижа «Цинхэ». Его «старейшина» Ся Цинхэ привлёк влиятельных персон из мира искусства, поэтому к моменту прибытия Бянь Ицю зал был переполнен.
Босс Бянь, не окончивший даже детского сада, в искусстве разбирался слабо. Картины Лу Сяо вызывали у него лишь одну реакцию: «Красиво», но объяснить, в чём именно красота, он не мог. Пришёл мужчина исключительно из-за дружбы с Лу Сяо — ведь тот когда-то занимал особое место в его сердце. Хотя теперь Бянь Ицю понимал, что тогда, возможно, слишком многого нафантазировал.
Кэ Минсюань ещё не приехал, а Лу Сяо был занят общением с гостями, поэтому Бянь Ицю пришлось бродить по залу в одиночку. Рассматривая один из немногих понятных ему пейзажей, он заметил, что кто-то пристально смотрит на него. Обычно на выставках люди смотрят на картины, а не на других посетителей. «Неужели я так эффектен?» — самодовольно подумал Бянь Ицю и, готовый блистать улыбкой, обернулся — и увидел мужчину лет пятидесяти-шестидесяти. Энтузиазм тут же угас.
Однако через пару минут тот подошёл и заговорил:
— Вам нравится «Закат в горах Лань»?
— А, это закат? Я думал, это яичный желток.
— ...— мужчина фальшиво рассмеялся. — Вы шутите.
— Нет, серьёзно. Выглядит аппетитно. — Бянь Ицю даже облизнул губы для убедительности.
— Вы удивительно похожи на одного моего знакомого из прошлого...
«Ну конечно, старый приём», — мысленно вздохнул Бянь Ицю.
— Знакомого? Надеюсь, не покойного? — язвительно уточнил он.
Мужчина на мгновение замер, но ответить не успел — раздался голос Кэ Минсюаня:
Тот обернулся и с претензией сказал:
— Ты опоздал. Я уже второй круг делаю.
— Задержался по делам, — Кэ Минсюань встал рядом и взглянул на незнакомца. — А это…?
Тот, игнорируя Кэ Минсюаня, вдруг схватил Бянь Ицю за руку:
Мужчины нахмурились. Незнакомец опомнился, отпустил его и с надеждой спросил:
Бянь Ицю на секунду замер, но быстро взял себя в руки:
Кэ Минсюань посмотрел на него и предложил:
— Пойдём, поздороваемся с Лу Сяо.
Они ушли, а мужчина продолжал смотреть им вслед, пока его не окликнул сопровождающий:
— Профессор Чи, нам пора возвращаться.
За ужином с Чу И и Лу Сяо Бянь Ицю перебрал с алкоголем. По дороге домой он вдруг сказал, что хочет навестить мать.
— Сейчас кладбище уже закрыто, — ответил Кэ Минсюань. — Сходим завтра.
Они шли по улице, а за ними медленно ехали машины с Цзо Чэном и водителем Кэ Минсюаня.
— Уже тридцать лет, — вдруг произнёс Бянь Ицю.
Кэ Минсюань ничего не ответил, но понял: тридцать лет с тех пор, как умерла Бянь Ин. Он достал руку из кармана, взял Бянь Ицю за ладонь и снова спрятал обе руки в своём пальто. Карман был просторным, места хватало.
Стояла глубокая осень, и вечерний ветерок был прохладен. Бянь Ицю, как всегда плохо переносивший алкоголь, шёл, слегка пошатываясь, и даже не думал сопротивляться. Впереди виднелась «Империя», а здание «Хэшэн» по-прежнему горделиво возвышалось в самом центре делового района. Они шагали не спеша, размеренно, по направлению к дому.
➡️ЭКСТРА 5