Будущее сформируют оптимисты
Я попробую убедить вас в том, что есть причины, почему, в целом, мы должны быть оптимистами. Сегодня сделать это совсем нелегко, поскольку мы сталкиваемся в этом мире с огромными проблемами. Такие явления, как глобальное изменение климата, проблема, как мне кажется, почти нерешаемая, или социальное неравенство, которое кажется неотделимым от нас и практически неискоренимым. Однако масштаб этих проблем даёт ещё больше оснований для оптимизма. Потому что мы знаем, что в прошлом всё великое и трудное, что было достигнуто, каждый прорыв на самом деле требовал очень сильного чувства оптимизма, насколько это возможно. Возьмём, к примеру, первые самолёты. Довольно тяжело обдуманно и целенаправленно создавать что-то значительное. И нет гарантии просто потому, что мы убеждены: что-то случится потому, что случится, но мы-то знаем, что пока мы верим, что это может случиться, оно не произойдёт само по себе. И поэтому становится реально важным, что мы представляем желаемый мир, желаемые решения, а также верим, что они произойдут по нашей воле. И вера в возможность невозможного становится реальностью, и она до сих пор определяла наше будущее.
Таким образом, наша история, в основном, определялась оптимистами, и если мы хотим формировать наше будущее, нам нужно быть оптимистами. Мир, который мы формируем, несовершенен. Это не идеал, в проблемах нет недостатка, и без плохого там не обходится. Этот мир — не утопия. Я назвал бы это протопией, миром, в котором вещи немного лучше. И это чувство оптимизма есть перспектива, где мы ожидаем, что мир даст больше хорошего, чем плохого, чтобы иметь больше причин для надежды, чем для страха. И оптимизм, определённо, не только солнечный темперамент, вид слепоты к реальности проблем мира или что-то вроде принципа Поллианы. Напротив, он основан на факте исторического прогресса, который, если мы выйдем за пределы анекдота и посмотрим на данные рационально, по-научному, то увидим, что факты говорят о том, что в среднем, с течением времени в глобальном масштабе, за последние 500 лет со временем ситуация постепенно улучшалась.
И если это так, то почему мы этого не видим? Почему же так много пессимистов? Думаю, тому есть три причины. Одна из них та, что во многих случаях прогресс в том, что не происходит. А именно: что могло бы произойти, но сегодня не случилось. Это о двухлетнем ребёнке, который не умер от оспы. О семье фермеров, чьи годовые излишки еды не украли преступники. Они не попадают в заголовки.
Другая причина в том, что плохое случается быстрее, чем хорошее. Хорошему нужно время. Когда мы сжимаем наш новостной цикл до последних пяти минут, то следующие пять минут, всё, что изменилось за последние пять минут, это как-бы плохо, ведь для хорошего нужно больше времени. Если бы мы делали газеты и веб-сайты так, чтобы они обновлялись раз в 100 лет, то заголовки у нас были бы другие.
Третья причина та, что так как общества способны создавать лишь на несколько процентов лучше того, что они же ежегодно разрушают, если есть общество, которое может создавать на несколько процентов больше, чем оно разрушает, то со временем эти несколько процентов добавятся. Вот что такое цивилизация. Таким образом, один процент, несколько процентов почти незаметны в шуме среди 49 процентов мусора и разрушений вокруг. Так что мы этого не видим до тех пор, пока мы не оглянемся назад в прошлое.
И возможно, что после 500 лет прогресса это может закончиться завтра. Но это вряд ли, и очень вероятно, что этот долгосрочный тренд продолжится, по крайней мере, пока вы живёте. Так что этот оптимизм делает нас реалистами в соответствии с этой долгой историей исторического прогресса. И это первая причина, почему мы должны быть оптимистами.
Вторая причина в том, что цивилизация есть механизм для создания этих улучшений, который основывается на факте, что мы оптимистично доверяем другим. У нас есть совершенно незнакомые люди, с которыми мы можем сотрудничать, и это сотрудничество позволяет нам сделать что-то сверх привычного, нечто более важное. Это требует доверия, а доверие — это вид оптимизма. Но помимо своего рода сотрудничества с восемью миллиардами незнакомцев на планете, совершающими великие дела, мы также можем доверять будущим поколениям. Тем миллиардам ещё нерождённых людей. Сейчас, сегодня, мы извлекаем пользу от работы предыдущих поколений, которые прошли через создание инфраструтуры — дорог, каналов, небоскрёбов телефонных сетей, — чем мы наслаждаемся сейчас. Фактически мы можем наслаждаться бо́льшими благами, чем люди в прошлом, когда они начинали. То есть для нас они действовали как хорошие предки, и даже иногда жертвуя тем, что могло бы немедленно принести им доход и выгоду, сберегая это для будущих поколений. Мы также хотим быть хорошими предками, а быть хорошими предками, пытающимися оставить полезное будущим поколениям, и есть акт оптимизма. Во-первых, потому что мы верим, что будут будущие поколения, и, во-вторых, потому что мы хотим пожертвовать сиюминутной выгодой, чтобы отложить — вкладывая больше в будущее — эти инвестиции. Быть хорошим предком позволяет нам не на словах выполнять свои обязанности не только тем, что мы можем лично сделать в настоящем, но и по прошествии времени.
Таким образом, когда мы доверяем будущему, есть одна вещь, которую мы понимаем: у будущих поколений будет не только более высокий уровень жизни по причине прогресса, но они будут лучше решать проблемы, так как они будут больше знать и обладать лучшим инструментарием. И этому можно верить. Мы можем доверять тому, что в будущем будущие поколения смогут решать задачи, которые нам не под силу. И это означает, что мы должны быть оптимистами не потому что мы верим, что проблемы меньше, чем мы думаем. Мы должны быть оптимистами, потому что верим: мы способны на бо́льшее. Так что это вторая причина.
И третья связана с проблемами, которые маскируются под видом возможностей. Итак, оптимисты не уходят от проблем. Оптимизм — это принятие проблем, потому что проблемы ведут к их решению, а решения — к новым проблемам. Таким образом, я уверен, что большинство сегодняшних проблем — это следствия решений проблем прошлого. И главная из них — это изменение климата. Её решением в прошлом была искусственная сила: «Где нам её взять?» «Да вот же она». Но сегодня это создаёт проблему. Это означает, что сегодня все наши решения создадут проблемы в будущем. И проблем будет больше, потому что новые решения создают больше проблем. Таким же образом, когда наука отвечает на вопрос, этот вопрос создаст два или три новых — о чём мы даже и не знали. И вот так, по-особенному, наука расширяет наше невежество быстрее, чем наши знания.
Так что объём проблем у нас безграничный. Но проблемы не мешают прогрессу. Они являются его проводником. Нет проблем, нет и прогресса. Вот поэтому я и отвергаю утопию, потому что в ней нет проблем. И поэтому всё плохое, что случается, ведёт, в основном, к новым решениям и лучшим возможностям. Если мыслить так, то проблемы бесконечны. И нет предела для улучшения. Мы можем улучшиться во многом.
Поэтому в оптимизме у нас есть выбор. И это не темперамент. Не важно, каков он у вас, у вас есть выбор в пользу оптимизма. А гигантские проблемы требуют гигантского оптимизма. Быть оптимистами — наш моральный долг, так как, будучи оптимистами, мы можем формировать будущее, стать лучшими предками, расширить сферу наших возможностей, превзойти себя. И мы можем быть реалистами в следовании этой долгой истории и принятии проблем как возможностей. С оптимизмом мы можем их использовать как силу в создании желаемого будущего. Вот это и есть путь.