О чем на самом деле роман «Террор» и как пишет Дэн Симмонс
Роман — кайф. Даже испытываешь некоторое особое удовольствие (знаете, такое покалывание в мозгу) от того, что закончил читать такое объемное произведение.
Потом, конечно, задумываешься: а что же тогда испытывал сам автор, заканчивая роман с таким количеством страниц мелким шрифтом? Как именно создаются романы, подобные этому? И чисто технически, и с точки зрения вдохновения, а что там по писательскому мастерству? Как это все вообще?
Если честно — я не знаком с творчеством Симмонса в принципе. Не интересуясь по жизни жанром фантастики, имена его представителей (даже если они отдаленно на слуху) мало что мне говорят.
«Террор» был приобретен по рекомендации Е. В. Жаринова, который, хоть и отмечал, что это беллетристика, но хвалил книгу не единожды в различных своих интервью.
Что произошло на самом деле?
В основе книги — экспедиция капитана Джона Франклина, отплывшая из Лондона в 1845 году для поиска Северо-Западного прохода в составе 128 человек на борту кораблей «Эребус» и «Террор». После остановки в заливе Диско в Гренландии корабли вошли в Баффиновую бухту, где их видели в последний раз в июле этого же года.
Позже поисковики обнаружили, что в том же году экспедиция зимовала на острове Бичи (где были похоронены три погибших члена экипажа — Джон Торрингтон, Уильям Брейн и Джон Хартнелл), прежде чем отправиться в юго-западном направлении в ненанесенный на карту регион.
К сентябрю 1846 года корабли вмерзли во льды у берегов острова Кинг-Уильям. Согласно записке, обнаруженной в пирамиде из камней на этом острове в 1859 году экспедицией Фрэнсиса Леопольда МакКлинтока, Франклин умер 11 июня 1847 года, а скованные льдом «Эребус» и «Террор» были покинуты в апреле 1848 года.
В записке говорилось, что во главе с заместителем командира Фрэнсисом Крозье уцелевшие 105 человек собирались начать марш на юг к реке Грейт-Фиш (она же Большая Рыбная в русском переводе романа), хотя в настоящее время неизвестно, был ли это последний марш этой группы людей.
Вполне вероятно, что это был первый из нескольких прорывов. Есть версия, что «Эребус» был переукомплектован в конце 1849 года и проследовал на юг, прежде чем он затонул на мелководье в заливе Королевы Мод.
В любом случае этот мучительный южный путь бегства оказался фатальным для плохо экипированных людей, которые к этому моменту разделились на разные группы и, вероятно, были истощены цингой. Свидетельства инуитов зафиксировали наблюдения групп голодающих белых людей («все черные, без меха»), которые «упали и умерли на ходу». Инуиты сообщили, что эти люди «носили железо, вели себя странно и ели человеческое мясо».
Открытие МакКлинтоком скелетов и реликвий несколько лет спустя не уменьшило интереса к тайнам экспедиции. Почти сразу ветераны Арктики, такие как Ричард Кинг и Уильям Паркер Сноу, начали кампанию за дальнейшие экспедиции, хотя прошло несколько лет, прежде чем другой исследователь вернулся в регион острова Кинг-Уильям в поисках следов экспедиции.
В конце двадцатого века ученые и археологи подтвердили рассказы инуитов о каннибализме, а в последние несколько лет группы, спонсируемые правительством Канады, начали ежегодные ищет обломки кораблей «Эребус» и «Террор». Они оказались успешными в 2014 и 2016 годах.
Как создавался «Террор»
Все берется из детства — мысль не самая новая, но вполне рабочая. Не то, чтобы прямо совсем все, но наверняка многим приходилось слышать или читать подобное: чтобы достичь успеха или понять свое призвание, следует как следует покопаться в своем детстве.
Дэн Симмонс тоже подтверждает это:
Я хотел написать пугающую историю об Антарктиде, потому что это было моим интересом с 1958 года, когда я был маленьким ребенком.
Это был Международный геофизический год, когда в Антарктике создавались американские базы, но интерес к этой теме никогда не угасал для меня. Особенно интересовали великие, славные рассказы обо всех исследователях, даже тех, кто не был слишком умен и умер там. Но одним из недостатков Южного полюса является то, что он имеет местную форму жизни. Я не думал, что смогу продать издателям книгу о пингвине-убийце.
Однажды я обратил внимание на сноску в трудах исследователя по имени Ранульф Файнс, который пересек на лыжах весь Северный полюс и сделал то же самое в Антарктиде. В ней упоминалась экспедиция 1845 года с пропавшим без вести экипажем сэра Джона Франклина.
Я загорелся и подумал: «Все!» Я еще был должен моему издательству еще одну книгу и поделился с ним этой идеей, но получил ответ: «Нет, мы не хотим этого. Речь идет о людях, которые давно умерли. Мы хотим чего-нибудь свеженького». Я не согласился и написал «Террор» самостоятельно, после чего роман нашел своего издателя и позже стал основой для сериала.
Но просто описывать исторические события — не в правилах писателя художественной литературы, особенно фантаста. Надо чем-то привлечь массового читателя.
Я хотел внешней угрозы. Еще до того, как я начал писать, я знал это. Я хотел чего-то страшного. Мне понравилась версия «Нечто» Говарда Хоукса 1951 года. Что мне нравится, так это то, что они не могут убежать. Большинство историй о домах с привидениями проигрывают от того простого факта, что герои могут уйти. В этом случае мужчины не могут уйти. Это самый суровый климат на планете Земля, и они замерзают три лета подряд. Погода сама по себе враг. Я знал, что мне нужен монстр, как метафора голода, тишины, холода и самых угрюмых человеческих мыслей. Многие мои работы связаны со сверхъестественным. Я стараюсь держать его в перспективе в том смысле, что это второе или третье место по важности. Во-первых, это персонажи, а во-вторых, историческая ситуация.
Персонажей в романе несколько, и все они не вымышленные, а реальные люди. В центре сюжета — сразу три капитана, оказавшихся в равных суровых условиях.
Было забавно писать об этих троих, особенно потому, что это единственная троица, о которой у меня была какая-то информация. Когда я писал книгу, я просматривал списки имен и возрастов членов экипажа с момента их отъезда из Англии, но других данных о большинстве из них не было. О сэре Джоне Франклине, капитане Фитцджеймсе и капитане Крозье было написано много. Вы можете видеть, что большая часть жизни Крозье была несчастна, потому что он был, вероятно, лучшим капитаном и самым опытным исследователем в мире в то время. Но он не собирался проводить собственные исследования, потому что он был католиком. Фитцджеймс… Я просто продолжал писать то, что узнал о нем, а именно — что он не был застенчив. Ему нравилось хвастаться своими подвигами, и в то время он был любимцем Королевского флота. Его деятельность в Китае и других странах сделала его героем для всех. Что касается Франклина, он знал больше, чем кто-либо другой, что он не был первоочередным кандидатом на то, чтобы возглавить экспедицию. На нем остановились по разным причинам, удобным для адмиралтейства. Это был его последний шанс на славу, и он собирался им воспользоваться.
Британский профессор военно-морской истории Эндрю Ламберт (уже в наши дни) приводит вполне логичное объяснение того, как сэра Джона Франклина после трех неудачных экспедиций назначили руководить четвертым (и последним в его жизни) арктическим походом.
По его мнению, основной задачей экспедиции «Эребуса» и Террора» был вовсе не поиск кратчайшего северного морского пути из Европы в Азию:
К концу 1820-х годов Франклин и другие опытные арктические путешественники признали, что даже если бы Северо-Западный проход существовал, он был бы бесполезен в коммерческих целях. Это понимание закончило поиск прохода как такового, но это не положило конец исследованиям природы и движения магнитного поля Земли. Динамичная наука, в которую верили некоторые британские эксперты, после новаторской работы Александра фон Гумбольта, могла бы предоставить прогностический навигационный инструмент. Он мог бы использоваться так же, как ориентация по небесным телам, по сути представляя собой викторианскую версию GPS.
После 1830 года Франклин построил самую южную в мире магнитную обсерваторию в Хобарте [столица австралийского штата Тасмания], где он служил губернатором. Его друг капитан Джеймс Кларк Росс привел корабли «Эребус» и «Террор» в Хобарт, чтобы найти Магнитный Южный Полюс. Когда Франклин, Росс и два корабля вернулись в Великобританию, корабли были переоборудованы, и новая команда «магнитных» исследователей прошла обучение под руководством Франклина, чтобы вернуться на Север и провести шесть месяцев подробных наблюдений. Целью глобального проекта было бы создание геомагнитных карт, которые продемонстрировали, что если бы магнитное поле Земли двигалось предсказуемым образом, это могло быть использовано в качестве навигационного ресурса.
И хотя все прочие члены экипажа — тоже вполне реальные люди, переживавшие зимовку со своими капитанами, во власти писателя самому придумывать их образы, характер, манеру поведения.
Ведь они уже давно умерли и им все равно, а роман надо закончить, да как-нибудь особенно, эффектно. В «Терроре» два отрицательных героя: один — мистический и вряд ли когда-либо существовавший на Земле, второй — вполне земной, реальный человек.
И вот второму от писателя крепко досталось:
Возможно, я злоупотреблял бедным мистером Хикки. Но только потому, что у него было просто неприятное на слух имя, поэтому я сделал его ужасным человеком.
Впрочем, историческая достоверность романа на высоте, поскольку в его основе более 30 источников — книг и о пропавшей экспедиции, и о племени инуитов (Симмонс все их перечисляет в конце), не считая периодики того времени и архивных документов.
В Национальном морском музее Лондона хранятся уцелевшие вещи членов экипажа и оснастки кораблей, которые удалось найти тем, кто в разные годы шел по следам этих экспедиций.
Скрытые смыслы романа «Террор»
Мои поиски различных исследований этого романа дали свои результаты. Конечно же, было бы неверным считать, что «Террор» — это просто историческая книга о пропавшей экспедиции с добавлением мистики, чтобы увлечь читателя.
У больших романов, подобных этому, всегда есть двойное дно, в котором (с помощью других писателей и журналистов, анализировавших «Террор») удалось обнаружить следующее.
# Роман запечатлевает отношения колонизаторов и туземцев. Экипажи «Эребуса» и «Террора» не намеренно причиняют вред инуитам, после чего уже не могут заручиться поддержкой туземцев. Персона мистера Хики представляет самые негативные проявления колониализма, поощряя расизм и сея раздор, чтобы получить личную выгоду.
# При этом умирающего Крозье спасает Безмолвная, которая вылечивает его, становится его любовницей и учит его как физической культуре, так и духовным верованиям инуитов. Сам Крозье становится «безголосым» аборигеном, жертвуя своим языком и принимая имя Талириктуг.
В заключительной части романа Крозье полностью отказывается от своего колониального наследия, когда случай позволяет ему заново открыть для себя «Террор», застывший во льду. Выдерживая искушение взять что-нибудь из корабля, он сжигает его.
Канадская писательница Хизер Дэвис-Фиш (в книге «Loss and Cultural Remains in Performance: The Ghosts of the Franklin Expedition — Palgrave Studies in Theatre and Performance History») предполагает, что «смысл романа Симмонса, заключается в идеализирующей инуитов точке зрения: что колонизатор может в конечном итоге достичь спасения, присоединившись к колонизированным и изучив их пути».
# Другая нить, проходящая через роман, следует за постепенным нарушением порядка среди колонизаторов по мере того, как экспедиция все больше и больше выходит из-под контроля. Крозье начинает заменять библейские стихи цитатами из «Левиафана» Гоббса во время служб на борту корабля, как символ того, что философия Просвещения рассматривалась, как более рациональная и научная основа для правления, чем религия в 18 и 19 веках (Кэтрин Ланон «Monsters on the ice and global warming: from Mary Shelley and Sir John Franklin to Margaret Atwood and Dan Simmons»).
Сам Симмонс говорит, что хотел провести параллели между высокомерием британцев в период расцвета империи и высокомерием американцев в 21 веке перед лицом изменения климата, которое, как утверждает Ланон, достигает своего апогея, когда члены экспедиции участвуют в карнавале, посвященном рассказу Эдгара Аллана По «Маска красной смерти». Таким образом, эта история является аллегорическим предупреждением о том, что колониализм и империализм являются соблазнительными ловушками, которые в конечном итоге уничтожат своих зачинщиков.
# Крозье имеет больше связей с колонизированными, чем с колонизаторами, даже до начала его отношений с Безмолвной. Крозье — ирландец, верный сын страны, когда-то колонизированной Англией. Симмонс, однако, идет дальше: выдуманная предыстория Крозье еще больше связывает его с колонизированным, а не с колонизатором. Крозье находится под сексуальным доминированием своей английской любовницы Софии, подопечной Франклина. Кроме того, хотя исторический Крозье был протестантом шотландского происхождения, Симмонс переосмысливает его как криптокатолика (ох, какой термин, в наши-то дни!).
В романе бабушка Крозье была католичкой с даром предвидения и тайно водила юного Крозье на мессу: юный Крозье очарован ритуалом и «непосредственной магией Евхаристии, возвращающей мертвых к жизни, чтобы верующие могли вкусить плоть», в предвестии каннибализма, который появится позже в повествовании.
Молодой Крозье говорит своей бабушке, что хочет стать священником, предвидя свою дальнейшую карьеру шамана. Причина, по которой Безмолвная считает его желанным партнером, заключается в том, что благодаря своей бабушке он обладает таким же сверхъестественным даром и, таким образом, может добавить свою собственную ирландскую магию к инуитской магии шаманов.
Крозье, как и инуиты, дикий, таинственный, неуправляемый. Он жертва колонизации, что наделяет финал особым смыслом — два колонизированных народа объединились для сопротивления колониализму.
# Суть романа, не говоря о сверхъестественных существах, заключается в том, что экспедиция, отправившаяся в путь, убежденная в своем превосходстве, с целью экономических и научных завоеваний, полностью уничтожена арктической средой. Туунбак — символ мира природы, принимает форму гигантского белого медведя, причем некоторые члены экипажа предполагают, что это либо медведь, либо какое-то ранее неизвестное, но полностью естественное существо.
Смысл в том, что колониальные державы могут стремиться к господству над окружающей средой, но в конечном итоге окружающая среда победит, сурово наказывая человеческое высокомерие.
Жертва Крозье своим языком и сжигание «Террора» в конце романа можно рассматривать, как необходимые акты для достижения сбалансированных отношений с природой: «нам всем нужно чем-то пожертвовать, чтобы сохранить то, что может остаться от глобального баланса» (Кэтрин Ланон).
Ланон отмечает, что «ближе к концу романа Симмонса изменения, вызванные технологиями, проявляются в видении потерянных птиц и умирающих белых медведей, предупреждая, что смерть Духа Льда принесет только глобальную катастрофу». Подразумевается, что смерть Туунбака, каким бы чудовищным это существо ни казалось людям, станет концом для них. Решение состоит в том, чтобы отказаться от колониальной эксплуатации и научиться жить в равновесии с природой.
# Роман Симмонса — это рассказ о британской империалистической гордыне и аллегория американской империалистической гордыни, которая действительно применима к любому колониальному предприятию в любом месте и в любое время. Экспедиция пытается подчинить себе окружающую среду и инуитов, хотя и косвенно.
Туунбак, представляющий окружающую среду, расправляется с экспедицией и наказывает колонизаторов. Тем не менее появляется луч надежды на то, что если мы сможем отказаться от колониализма и научиться жить в равновесии с нашими собратьями и окружающей средой, признавая наше родство с колонизированными. Как Крозье/Талириктуг признает свое «второе зрение» и учится им пользоваться, сочетая свои католические верования с новым инуитским пониманием мира.
Как пишет Дэн Симмонс
Подход Дэна Симмонса к писательству можно охарактеризовать, как исключительно серьезный и хладнокровный:
Я избегаю говорить об этом [писательском процессе], особенно когда рядом молодые писатели, потому что я не верю, что любой писательский процесс можно передать другим.
Слишком многие учителя письма говорят: «Все дело в редактуре. Вот где происходит настоящее писательство». На что я говорю… «Нет!»
Я не занимаюсь полным переписыванием рукописи. Я никогда не писал второй вариант черновика заново, целиком. Я не начинаю со слов: «Ну вот и черновик закончен, так что теперь я могу приступить к настоящей книге».
(Передаем привет Никласу Нат-о-Дагу)
Я работаю над предложением, абзацем или страницей, пока не пойму, что каждая вещь звучит и кажется правильной. Затем я пойду дальше и буду бороться с языковыми недостатками, пока везде не станет хорошо. Всегда будет какой-то более поздний обзор и исправление, но это незначительно по сравнению с оригинальной работой. Это всегда было моим подходом.
Что ж, Симмонс не сторонник фрирайтинга. Это когда нужно выключить «внутреннего редактора» и просто генерировать текст потоком.
То есть, ваш «редактор» включен с самого начала, мистер Симмонс?
Абсолютно. Зачем генерировать чепуху, пусть и временно? С того момента, как я впервые напечатаю предложение или абзац, если оно звучит неправильно и я узнаю об этом, я остановлюсь и сделаю все возможное, чтобы исправить. Чем дальше вы уходите от того, чтобы услышать эту неправильную ноту, тем труднее вернуться назад и найти, где именно она была и почему она была неправильной.
Ты действуешь как композитор, исправляющий неправильную ноту в ту же минуту, когда он ее играет, слышит.
У Джона Апдайка был персонаж, который сказал следующее (что верно для меня как в жизни, так и в литературе): «Я не музыкален и не религиозен. Каждое мгновение, что я живу, я должен думать, куда положить пальцы и прижимать их без уверенности, что услышу аккорд».
Это трогает меня, потому что это верно в жизни и обучении, но особенно в искусстве. Когда вы пытаетесь освоить сложную дисциплину, какой является написание художественной литературы, вы имеете дело с сотней различных аспектов. Ключевым моментом для меня на раннем этапе было прослушивание фальшивых нот.
В одном Симмонс согласен с большинством своих коллег: чтобы писать — надо читать.
Я убежден, что способность писать художественную литературу вытекает из чтения. Будучи молодым человеком, вы читаете все. Через некоторое время вы начинаете различать, что стоит ваших усилий и времени. Вот как вы создаете петлю обратной связи, чтобы слышать не только ноты, но и мелодию и размер, ритм и темп. В начале важно слышать неправильную ноту так же, как и правильную, знать, когда вы написали хорошее предложение, а когда — ужасное, услышать музыку фразы, абзаца или целой страницы.
Последний совет от Дэна Симмонса:
Я писатель. Писать — это то, чем мы, писатели, занимаемся. Хитрость заключается в том, чтобы никогда не писать просто для того, чтобы продолжать писать. К счастью, у меня есть достаточно идей, которые очаровывают меня и побуждают к их исследованию (в этом большая часть привлекательности исторической фантастики), так что одной жизни недостаточно, чтобы изучить хотя бы часть из них.