Чемпион, тренер чемпионки. Олег Харитонов — про то, как допускали и не допускали Сашу Морозову к участию в Comrades, про ход самой гонки, отношение болельщиков и бегунов, новые российские кроссовки
Добрый день, Олег! Еще раз поздравляю вас с победой Саши. В свое время вы выиграли Comrades и теперь на нем же одержала победу ваша подопечная. Мне кажется, в любом виде спорта редкость, когда кто-то выигрывает значимый турнир или соревнование и в роли спортсмена, и в роли тренера, и как я понимаю, это первый случай подобного “дубля” в России, вам не приходила в голову эта мысль?
Ренат, спасибо за поздравления! Статистику этого вопроса я не подводил и не задумывался глубоко. Но, естественно, меня волновал вопрос, смогу ли я подготовить чемпиона марафона Comrades. Работать в этом направлении я начал давно, сначала у меня были профессиональные атлеты, которых я также готовил к Comrades — это было 10 лет назад и даже больше. У меня были хорошие ребята, которые занимали призовые места, но самое высокое, до чего мы добрались, — это третье место. Когда наше внутреннее олимпийское движение слегка приостановилось, я ушел из профессионального спорта и вот тем не менее встретил девушку, которая является спортсменом-любителем, но тем не менее выступает на уровне профессиональной спортсменки по своим результатам и по отношению к спорту.
Конечно, очень здорово, что так произошло, я сам был чемпионом и Саша стала тоже стала чемпионкой, полностью повторив все мои достижения, один в один: в различные годы она заняла второе, потом третье и снова второе место на Comrades, прежде чем стать первой. Прошла точь-в точь по тому же пути, что и я. Это фантастическое совпадение, совпало и много других сюжетов.
Вспоминаю, как накануне Comrades в 2016 году мы общались с вами и другими ребятами в Дурбане вечером перед стартом. Я и другие переживали: думали, чем поужинать, можно ли выпить пива или лучше не стоит; я переживал, что не высплюсь, все были на нервах — ведь люди готовились к старту год, и это не то, что можно легко повторить через пару недель в другом городе, если что-то пойдет не так. Я помню, как вы тогда сказали что-то в духе: “ребята, расслабьтесь, в последнюю ночь вы уже не навредите результату. Не важно, выпьете ли бокал пива, если хочется, сможете ли достаточно поспать. Если вы проделали хорошую работу раньше, то, не считая совсем уж экстремальных ситуаций, ее уже не испортить за одну ночь.” Но ведь с Сашей на этот раз у вас была очень серьезная нервотрепка накануне, могла ли она помешать? Или наоборот, появилась спортивная злость? Я имею в виду, что Сашу не хотели регистрировать, потом пускать в элитный кластер, пришлось нанимать местного адвоката. Как это повлияло на гонку?
На самом деле история с допуском началась задолго до предстартовой недели. То есть для нас давно было понятно, что вероятность Сашиного выступления на марафоне Comrades — 50 на 50. Я бы сказал даже, что вероятность ее выхода на старт была на уровне 20%. И до последнего момента сюжет так и складывался. У Александры был контракт с Nedbank, за команду которого она выступала. Она должна была официально выступать от этой команды и на Comrades, и на марафоне Two Oceans в Кейптауне, и в Порт-Элизабет, где устанавливался мировой рекорд на 50 км, но потом все пошло не так. Мы не поехали в марте в Африку. Я поддерживал отношения с африканским менеджером Nedbank, как мог. Однако, он сказал, что россияне-любители выйдут на старт Comrades, а атлеты, претендующие на призовые места, не будут допущены. Естественно, мы это все с Сашей обсуждали. Но зная Африку, мы все равно собирались ехать, потому что все чудеса, которые случались в нашей карьере, происходили именно в Африке.
Что касается позиции представителей самого марафона Comrades, они все время присылали письма, что ждут нас, что мы выйдем на старт и к нам нет вопросов. Но мы-то знали, что у нас будут проблемы и самое обидное, они тоже это понимали, но поставили нас в известность о недопуске в четверг, то есть за три дня до старта. Джеймс Роуин, директор марафона, прислал Саше недоброжелательное письмо, в котором говорилось, что она не сможет выйти на старт, не было никаких извинений. В письме даже рекомендовалось не приходить на предстартовое экспо, чтобы не занимать время их сотрудников.
Видимо, незадолго до старта они отправили письмо в Worlds Athletics с вопросом, что делать с русской спортсменкой, претендующей на победу. А в этой организации сейчас на подобные обращения отписываются следующим образом: “всех нейтральных спортсменов из России и элитных из Белоруссии до старта не допускать. Также мы вам рекомендуем не допускать до участия всех граждан России и Белоруссии.” Вот такой их посыл, сугубо по национальному признаку всех зарубили. Африканцы стали думать, что же делать. И придумали унизительное решение: все наши номера переделали на кластер H — последний, самый медленный сектор. Стартовую линию бегуны этого сектора пересекают через 15–20 минут после выстрела. Для нас это было шоком, ведь право стартовать из элитного сектора зарабатывается годами, ценность попадания в сектор путем долгих трудов подчеркивается самим руководством марафона. Я много раз зарабатывал право попасть в этот сектор, например, чтобы бороться за победу в возрастной группе.
Вот-вот, согласен, ведь у Comrades очень много ритуалов, которыми они гордятся и по делу — традиции вроде закрепления номера, клуба зеленых номеров и так далее.
Это целая религия! А тут они одним махом отказались от собственных убеждений.
Но ребята все равно обрадовались, что нас допустили.
Ну а меня больше всего волновало, как нам быть с Александрой, как нам выйти на старт. И мы узнали все эти подробности всего за два часа до вылета в ЮАР! Эти два часа стали очень важными, мы смогли мобилизоваться для решения проблемы. У нас была небольшая команда из трех человек, с нами была еще Лена Науменко, свободно владеющая английским языком. Она была с нами вместе и в суде в 2019 году, отстаивая права нашей русской команды на Comrades. И в этот раз по стечению обстоятельств она тоже была с нами.
Мы решили снова написать Марку — местному адвокату, который помог с допуском к участию огромной русской команды в 2019 году. До этого мы с ним переписывались, но по пустякам, просто спрашивали, как дела, привезти ли что из России, но он не отвечал — я спокойно к этому относился — человек занятой. Тут мы написали прямым текстом — “Марк, нам нужна помощь”.
Бен, ай нид хелп — все по классике.
Он моментально ответил, мы еще в такси сидели — “минутку, ребята, сейчас все узнаю” — и с этого момента дела стали налаживаться.
Зная всю историю, я понимал, что если Марк берется за дело, шанс у нас есть. Весь четверг летели. В пятницу прилетели, уже был подготовлен пакет документов (что-то отправляли ему еще по почте), который он передал в суд, иск сразу приняли к рассмотрению. Тут же Comrades сообщили, что Морозова подала заявление, руководство Comrades ответили, что допустят Сашу к старту из последнего сектора вместе со всей русской командой и она не будет претендовать на призовые в случае выигрыша. Мы не согласились на подобные унизительные условия и решили идти до конца. Мы приехали выполнять свою работу. Марк нашел способ отстоять наше право на элитный сектор, подсказал путь — “докажите, что ваше финансовое благополучие зависит от этого мероприятия, если это так”. Человека лишают его способа заработка. Мне бы и в голову не пришло идти с этим в суд. Мы приложили к иску Сашин контракт с Asics, согласно которому ей выплачивают премиальные за призовые места на международных стартах, в том числе и на Comrades.
В субботу в 5:30 Марк приехал в отель, Саша подписала все документы для суда, потому что в 9 в Питермарицбурге (а жили мы в Дурбане до этого) было заседание суда, на котором была сторона-ответчик и мы со своим заявлением. Это был реальный, честный суд. В течение каких-то суток произошло это все. В 9 все состоялось, Марк написал, что в 12 будет вынесен приговор, судья объявит решение.
Так что мы всю пятницу и всю субботу простояли на ногах в ожидании всего этого.
Физически это было неприятно, ведь нам надо было готовиться к старту, как все люди — лежать на кровати, заниматься всякими подготовительными делами, а у нас это забрали к тому же мой чемодан не прилетел, остался в Каире, а там была и часть вещей Саши для гонки.
А как вы летели, кстати? Екатеринбург — Москва — Каир и еще Йоханнесбург, потом Дурбан?
Да, Каир, Йоханнесбург, потом на другую авиакомпанию садились до Дурбана, там нужно было получить и сдать багаж — практически опоздали, чудом успели, ведь мы ждали багаж 2 часа, а его не все не было. В итоге оформили заявление на розыск и полетели в Дурбан. Прилетели и сразу вышли на связь с Марком.
Итак, в 12 часов судья объявил, что Александра может выйти на старт в числе элитных спортсменов.
Первая победа состоялась в субботу!
Первая победа. Потом он объяснил, что будет с призовыми, если она займет призовое место. 7 ноября будет заседание суда повторное, на котором будет решаться вопрос призовых. На данный момент официальная информация такая. Все уже случилось, и мы будем ждать седьмое ноября.
Повлияла ли вся эта ситуация на способность Александры сопротивляться? Я знаю ее хорошо и думаю, что для нее чем хуже — тем лучше.
Назло? Спортивная злость появилась?
Для нас главным было даже не это, а то, способна ли она хорошо бежать после марафона, который прошел за неделю до Comrades в Нижнем Новгороде. Там все было не так просто, там была неплохая скорость, она даже разгонялась до 3:30, чтобы убежать от соперницы на финише. Мы хотели победить, в тот момент ни о чем не думали, только о победе.
Это был первый такой опыт у нас — два таких серьезных мероприятия уложить в одну неделю.
Во вторую очередь беспокоил выбор правильной тактики. Важно было не утратить контроль над главными соперницами, а сначала определить круг соперниц.
Здесь нам было непросто, ведь забег складывался не совсем по нашему сценарию. Соперницы убежали вперед, а Саша осталась в основной группе, и в этой группе была Энн Эшворт, которая — на наш взгляд — была претендентом и нашей основной соперницей. Она была под нашим пристальным вниманием.
Но мы в итоге ничего не потеряли, скорее выиграли. Потому что темп, который взяли лидирующие девочки, был слишком высокий. Среди них была полька Доминика Стельмах, прошлогодняя соперница Саши, с которой Саша расправлялась везде, при любом тактическом рисунке. А он, как правило, был один и тот же — она всегда очень быстро начинает, словно бежать всего километр, и пытается “ушатать” соперниц. Иногда она ушатывала себя, иногда Сашу, но даже в последнем случае Саша выходила победительницей. Это был весь прошлый год и мы ее не боялись.
На 20-м километре она уже убежала на 5 минут. Хотя и наша скорость была в районе 4 минут на километр, это уже высочайший темп!
Олег, а вы ведь с Сашей бежали в этот раз?
У меня был план бежать с ней, в том же районе, чтобы видеть ее глаза, перебрасываться фразами.
Поэтому на 5 километре я ее догнал. Я ведь чуть позже стартовал.
Да, нас в итоге вернули в наши кластеры — все россияне вернулись на свои места, ведь если разрешили Саше, не могли не разрешить остальным.
До 15 км я бежал с ней, там я отстал, чтобы выяснить картину того, что происходит сзади.
Потому что нас интересовали соперницы, которые были позади. Ушел назад, посмотрел, что делает Энн. Вернулся к Саше, чувствовала она себя прекрасно, впереди бежала американка Камилла Херрон, победительница 2017 года, мировая рекордсменка, но мы понимали, что она не будет претендентом, она увлекалась в последние годы сверхдлинным бегом, сутки и прочее. Мы всех соперниц просканировали и понимали, что у нас очень хорошие шансы.
То есть разведка в вашем лице помогала спокойно сохранять голову, не делать резких движений, держать свой темп?
Абсолютно. Я сразу говорил, что наш главный соперник — секундомер. Даже наша группа бежала слишком быстро. Если бы мы так бежали, мы могли установить рекорд. Так не бегают спортсмены такого уровня. В этом забеге не было людей, кто мог позволить себе роскошь такого темпа. Поэтому люди, которые убежали вперед, на мой взгляд, были обречены сразу.
Вы опытным взглядом сразу оценили, что надо смотреть на тех, кто сзади, кто может догнать потом, ведь дистанция очень длинная.
Да, ну в принципе это была только Энн, она меня волновала у нее была громкая победа в 2018 году, она выиграла у Александры 10 минут, за счет очень очень быстрых последних 20 километров.
К этому свелась разведка: я сбегал, посмотрел, сказал Саше, что она хороша. Дальше мы побежали вместе, и действительно на 20 км она нас догнала. Я сказал Саше — сейчас у тебя начинается гонка, будь готова. Думал, что Энн догонит и они дальше вместе погонятся за полькой. И тут я решил сбегать в туалет, потому что дальше темп только вырастет. Вклинился снова в гонку и понял, что за каких-то полторы минуты все изменилось. Энн отстала, Камилла была впереди, а Саша уже была впереди на 200 метров. Она решила чуть добавить, когда ее Энн догнала. Добавила и побежала одна, а я какое-то время еще бежал с Энн, там собралась большая группа чемпионок прошлых лет, все собрались вместе, общались друг с другом. Когда я стал убегать от них, Энн крикнула мне — “Олег, ты куда, Саша и так быстро бежит”. И я подумал — а зачем мне бежать сейчас за Сашей и тащить всех девушек на себе? И какое-то время бежал с ними, пока не понял, что у них нет никаких целей, кроме борьбы за третье место. И я решил об этом сообщить Саше. Включился и до 40 километра я бежал за Сашей, чтобы ее догнать. Она удалялась, приближалась, но я никак не мог догнать, ведь она бежала очень быстро.
Вы с телефона следили за ситуацией или у вас был визуальный контакт?
Был визуальный контакт, ведь это 1–3 минута между нами. На 40 км я ее в итоге догнал, мы пообщались, рассказал о всей ситуации позади, в этот раз мы узнали наконец, что бежит она не вторая, а третья — мы всегда ждали, что может выскочить кто-то новенький, и действительно была местная неизвестная новенькая девочка вместе со спортсменкой из Польши. Они с Доминикой вдвоем друг друга заводили и бежали очень быстро. Они выигрывали 8 минут у Саши на 40-м километре, и это пропасть. Но для меня было очевидно, что наша скорость плюс 8 минут — это слишком резво для Доминики. А про новую девушку я не знал, что она представляет. Она бежала невероятно. Мы бы знали такую соперницу, которая способна на такие скорости на протяжении всей дистанции.
Последнее, что я сказал Саше: “пожалуйста, ничего не делай. Беги как бежишь. Ничего не делай. Не надо никого догонять”
Я уже не стал поддерживать ее темп, там была большая группа парней-африканцев, которые меня знали. Перекинулись парой слов в духе “мы поможем, не волнуйся” :) Они ушли в точку, я стал долго это наблюдать, как она удалялась.
Потом я спрашивал у ребят — где там русская? Все африканцы со мной общались и поддерживали, сообщали, что она на третьей позиции. Я все думал — когда же она их догонит? На 69 км, где стояла большая русская группа поддержки, мне ребята сообщили, что она в минуте, она догоняет. С этого момента я стал понимать, что у нас все складывается ,как мы планировали, но она рановато выходит вперед. Но для Саши долгое лидирование — не проблема, она часто выигрывает в одиночестве, может и 70 км пробежать одна, хоть сколько. Так что она выйдет вперед и спокойно побежит одна — тут я не волновался. Но все же пел последние 20 километров мантру — для нее и немного для себя.
Для себя я решил, что я просто должен двигаться к финишу, мне нельзя останавливаться, нельзя переходить на шаг, в одном ритме, как Саша, только медленнее. И ждал ее победы. Ждать, ждать, ждать.
И дальше были постоянные подтверждения, где я пробегал следом за ней, что она на первом месте.
В какой момент вы почувствовали полную уверенность, что “сегодня это случится”?
Не было никаких сомнений, когда на 69 километре Олег Пименов, который уже много лет в Дурбане и устраивает эту русскую группу поддержки, сказал, что отрыв — минута, я понял, что она просто бежит, а их уже начинает “ставить”. Просто ставит.
Местами Саша видела лидирующую машину (сопровождающую лидера). Она видела, что отыгрывает отставание не невероятными усилиями, а спокойно отыгрывает отставание.
Мы обсуждали, что будет после Нижнего и я говорил, что если ты нормально добежишь до 70 км и начнутся спуски, твои ноги все выдержат. Этот марафон больше даст, чем если бы его не было.
Там тоже сложная трасса, там рельеф, это стресс, который получают мышцы, и потом они адаптируются, и на суперкомпенсации можно перенести любую нагрузку под горку.
Как в целом проходила подготовка?
Все состояло из сплошных парадоксов. В общей картине, если закольцевать год, я делаю вывод, что подход для данного человека оказался выигрышным. Я не могу сказать, что такой режим подготовки я возьму на вооружение для всех.
Все, что случилось с Сашей, могло случиться только в тех обстоятельствах, которые были. Это адекватные соперники и ее преимущество в скорости.
Мы выезжали где-то на парадоксальных вещах, которые сложно спланировать.
Если бы я взял другого человека и повел следом за Сашей, он мог бы сломаться и не сделать всего этого.
Слишком много химии, которая рождается у одного человека в голове и это нельзя повторить.
Конечно, специальная подготовка была, но ее было меньше, чем могло бы быть.
Подготовка отличалась от прошлых лет?
Полностью все поменялось. Последние два года в нашей жизни нет никаких сборов, которые проводили раньше, нет местности, где бегали раньше в горку, всего этого не было в жизни Александры. Она вела жизнь циркового артиста — который движется по земному шару, чтобы приехать и исполнить номер. Вот она моталась по всему миру и исполняла. Основными тренировками были соревнования. Промежутки мы пытались заполнить тренировками, которые нам показывали, что мы можем и на следующем старте выступить успешно. Но говорить о долгосрочной работе или системе не совсем правильно. Это была череда бесконечных соревнований. Зиму она провела в Таиланде — это было нечто, я был расстроен и пытался себя собрать, поверить, что это тоже сработает, мы ссорились по этому поводу, но ничего я сделать не мог.
Главной моей задачей было доказать себе и ей, что даже через такой путь мы придем к успеху.
Адаптировались и работали с тем, что есть, в общем.
Да, объем редко достигал 100 километров.
В Таиланде зимой жарко. Мы делали развивающие тренировки через четыре дня. Это немыслимо, ведь в обычной жизни у спортсменов как? Сделал работу, через два дня выходишь и делаешь следующую работу. Она выходила через три дня и у нее не шло. Мы откладывали тренировку, она выходила на следующий день. Это стало системой — ну не можем мы сделать через два дня.
Тренировались таким образом. Секундомер все же показывал неплохие секунды и мы двигались дальше.
Возникали разные соревнования, она их выигрывала, по разным причинам: больше всех хотела выиграть, или соперницы были не способны ее обыграть. Потом это перекинулось на Россию, здесь были и громкие победы, и неудачи, но ритм никак не поменялся.
И после “Белых ночей”, где она заняла второе место, проиграв только сильнейшей марафонке России Марине Ковалёвой, у меня четко складывалась картина, что мы можем выиграть в этом году Comrades марафон.
То, что Саша — ультрамарафонка, у меня сомнений не было. Она была в числе сильнейших марафонок России, являясь при этом в чистом виде ультрамарафонкой.
Так что после Белых ночей нам нужно было просто дожить до этого старта.
Не травмироваться, проделать всю работу и получить допуск :)
Да, а работа состояла из дальнейших стартов. У нас ведь был контракт с Asics, и были некоторые старты не такого высокого уровня, как Comrades, но за первое место нам полагались призовые. И так у нас возник Эльбрус, куда мы поехали и бежали безумно сложную трассу, без адаптации на высоте до 3000 метров, немыслимые горы, к чему Саша была не готова, и мы проиграли старт сильной девушке-ориентировщице.
Были расстройства по этому поводу, но времени на них было немного.
Не каждый, мне кажется, сможет восстанавливаться при таком количестве стартов.
Совершенно точно не каждый. Это индивидуальная химия.
Как можно было восстановиться за неделю после марафона? Это сложно объяснить объективными показателями. С другим человеком я такого пути не проходил, обычно было больше классических вещей, а тут было много необычного, включая и не только спортивные вещи, а юридические, о которых говорили выше.
Про антураж в этом году. Теперь финиш на футбольном стадионе “Мозес Мабида”, где был полуфинал ЧМ по футболу (когда маршрут вниз и финиш в Дурбане), это здорово. Когда я бегал, было на стадионе поскромнее.
Как все проходило после вашего финиша, были поздравления от организаторов, несмотря на всю историю, ощущение праздника? Сами отметили, может быть, в своем кругу?
Ну я финишировал за Сашей и первое мое желание было — присоединиться к ней. Мне попадались люди, которые меня хорошо знали, они делали звонки, пытались меня туда провести и я везде наталкивался на отказ. “Не можем провести еще одного человека, только переводчика”. Я внутри улыбался и думал — как можно не провести тренера к спортсменке.
Не только тренера, еще и победителя этого забега в прошлом.
В итоге она пошла на допинг-контроль, на награждение, я не стал искать контактов дальше, дергать людей, я видел, что она счастлива, в безопасности, с ней рядом переводчица, да и опыт у нее уже большой. И решил оставить ее одну, не создавать проблем, а сам просто побуду в этом, со своими мыслями. Понимал, что весь стадион находится в возбужденном состоянии. Потому что все, что можно было сделать плохого, они сделали, и они всех, кто за этим наблюдал, ввели в некое состояние экстаза.
Болельщики были за вас, то есть, в отличие от официальных лиц? Вообще сложно представить иное, вспоминая атмосферу там.
Болельщики, люди, которые наблюдали за всей историей, когда они увидели все это — какие у них были мысли? “Вы все сделали, чтобы она проиграла, а она выигрывает”.
20 августа в ЮАР разместили фото Саши, написали статью, указали ее как претендента на победу, сказали, что открывают двери для русских. Прошло два дня и те же СМИ пишут обратное.
Напоследок хотел про кроссовки спросить. Понятно, что Саша бежала в “традиционных“ карбоновых марафонках, а у вас в соцсетях я прочитал, что вы взяли российские кроссовки Ray. Это так? Расскажите, какие ощущения? Все-таки 90 км пробежать в новой модели…
Я в последние годы бегаю в Nike Next%, в первой и второй версии. Ничего больше не использую для стартов, взял и понял, что это лучшая обувь. Саша у меня до этого тоже бегала в них, пока не пришел Asics.
Они уже проверены опытным путем.
Что касается Ray — мой товарищ и когда-то еще и наш спонсор (он и Сашу один раз на Comrades вывозил) производит более 20 лет спортивную одежду и аксессуары, а в этом году они решили запустить производство обуви и я стал амбассадором компании. Одним из первых я начал тестировать обувь — сначала это были кроссовки для тренировок и для трейлов. Я пробежал Грут — 110 км — в трейловой модели, это был первый серьезный опыт, остался доволен, основные качества кроссовок мне понравились, хотя и не все было идеально. И вот они сделали обувь с карбоновой пластиной. Я попробовал и сразу почувствовал, что они толкают очень здорово, но на тренировках нельзя было проверить, как они будут себя вести на длинной дистанции. Я долго думал, смотрел на две пары, и пришел к выводу — раз я не профессиональный атлет, я могу позволить себе такую роскошь, как эксперимент, и взял с собой только эти кроссовки.
Они достаточно удобные, чувствуется, что вещь сделана профессионально. Конечно, они потяжелее “Найков” (237 граммов).
До 20-го километра я чувствовал себя превосходно, а потом начались нюансы — стопа все-таки привыкает к обуви, а эта обувь новая, тут пластина иначе может быть вставлена, и размеры подошвы другие немного по сравнению с тем же “Найком”, и стопа начала “гореть”. Я долго думал, в чем причина, было прохладно, повода для нагрева подошвы не было — я так понял, что какой-то угол не тот, что нужен для постановки стопы без определенных колебаний, и эти колебания приводили к тому, что на длинной дистанции возникало определенное трение. Я банально погасил все водой. В остальном обувь продолжала работать эффективно.
Ну ведь любую обувь нужно в любом случае тестировать, проверять, такое с любой моделью могло случиться.
Это бесценный опыт, но нужна экспертная группа побольше, которая будет их тестировать на высоких скоростях. Пока сложно их дать профессиональному атлету, избалованному лучшими технологиями.
Обувь уже значит намного больше, чем раньше. Мы стали больше похожи на лыжников в этом плане.
Мировые рекорды, которые установлены в последнее время, и мой рекорд в частности, который побили недавно — отчасти результат этого. Я и сам чувствую, что в этой обуви можно бежать быстрее, чем в марафонках прошлого — от километра и до марафона. Сам побил свои результаты давние. Это технологический прорыв.
Что же, в нашей стране хотя бы сделаны первые шаги по части собственных беговых кроссовок. Процесс пошел?
Ну вот мы будем представлять их на Московском марафоне — приходите! Приедем в Москву, будем на выставке забега в пятницу-субботу (16–17 сентября).
Следующая командировка будет уже в Китай, где производят обувь, будет уже на основе моих заключений, можно и вес уменьшить, и переднюю часть изменить, и разобраться с той проблемой, что была у меня в ЮАР (“загорелась” стопа).
Да, одежду шьют у нас, а вот обувной процесс — тут мы потеряли способность все это клеить самостоятельно, даже не представляю, на каких фабриках это можно делать у нас.
Будем надеяться, что и до производства у нас дойдет.
Вы упомянули, что было прохладно. Как вам вообще старт в августе? Раньше ведь был в конце мая-начале июня?
Погода была прекрасная, на удивление, в глубине материка было не холодно, а по ходу было не жарко. Пасмурно, в районе 20–22 градусов, уникальная погода.
Треть воды с пунктов питания, судя по отчетам, выбросили! Сколько я раньше потреблял воды — мог 20 литров выпить за дистанцию — то сейчас намного меньше.
Еще есть одна приятная особенность — почти не бежали в темноте. И это очень важно с учетом обстановки, которая сложилась в Южной Африке.
Сами африканцы против проведения в августе. Для иностранцев минус только один — мы хотим тепла, хотим искупаться в океане. Был и дождь, ходили в куртках, и это в Дурбане!
Я только один раз до старта залез в воду в хороший день.
Стало хуже по части безопасности? И так было не всегда уютно было гулять на улицах Дурбана :)
Намного хуже. Два года пандемии, кризиса не прошли даром. Люди в нищете. Местных слушать страшно, а нам там есть кого послушать.
Стало намного больше нищих, даже белых молодых нищих.
Призовые, кстати, тоже уменьшились в два раза — экономия и тут проявилась.
Печально. Хорошая страна и там очень много хороших людей, будем надеяться, что станет лучше.
Олег, большое спасибо за рассказ, я словно сам побывал на трассе Comrades, еще раз поздравляю вас с Сашей с этой победой!