Отличие ЖРЕЦА от ЖРИЦЫ. Шаманская болезнь и Небесные Супруги
Ифугао различают три основных вида ритуальных специалистов:
munhawqe - эпическая певица - исполнительница эпоса "худхуд" .
Жрецами традиционно становятся мужчины, а шаманками и эпическими певицами - женщины. Деятельность жреца носит интеллектуальный характер. Она опирается на обширные познания в сложной народной классификации богов и духов, мифологии, космологии, приобретаемые в ходе длительного обучения. Специализация шаманки - эмоционально-духовная. В становлении шаманки ведущую роль играют психические состояния (шаманская болезнь), информаторы подчеркивают прямую связь шаманки с миром духов и получение сакральных знаний непосредственно от них. Общий объем "интеллектуального багажа" шаманки значительно меньше, чем у жреца, ее сила - в могуществе ее духов. Функции шаманки и эпической сказительницы совмещаются в одном лице или по крайней мере в одной семье, передаваясь по женской линии. Герои-предки, о которых идет речь в худхудах - женских эпических сказаниях - часто играют ключевую роль в шаманской практике. Задачи шаманки в Ифугао - диагностика, лечение детей, лечение психических заболеваний, водворение души умершего в мир мертвых и обеспечение притока оттуда душ риса, кур, свиней и людей.
1. Жрец - наиболее заметная и хорошо изученная в литературе фигура. Минимальные жреческие функции у ифугао традиционно мог и должен был исполнять каждый мужчина. Наиболее одаренные становились полупрофессиональными жрецами.
В каждом регионе таких было несколько, и они пользовались большим уважением. Как обычным семейным, так и известным полупрофессиональным жрецом мужчина становился путем длительного обучения, начинавшегося с детства. Объем знаний, который должен усвоить жрец для выполнения даже простейших семейных обрядов, очень велик: это обширнейшие семейные генеологии, включающие предков по обеим линиям, названия и функции десятков классов богов и духов и их личные имена, число которых Бартон оценивал как "1 500 - а возможно и больше" (Barton 1946, 14), наконец, неисчислимое множество мифологических текстов, знание которых необходимо для обращения к богам и духам. Обучение носило неформальный характер. Дети обычно присутствуют при исполнении всех семейных обрядов. Начиная с 5 лет, согласно традиционному ифугаоскому этикету, дети переставали ночевать в семейном доме, а шли на ночь в агаманг - дом неженатой молодежи. В мужских агамангах, где помимо детей и подростков жили и разведенные мужчины и вдовцы, и происходило основное религиозное обучение.
Как правило, у ифугао в любом обряде жреческие функции выполняют одновременно несколько мужчин. Они распределяют между собой классы богов и духов, к которым нужно обратиться, и поют свои обращения одновременно - каждый свое. Молодой человек, таким образом, начинает свою жреческую карьеру в большой компании, где, с одной стороны, его не очень слышно, а с другой стороны - всегда есть кого спросить. Тот, кто относится к жреческой карьере серьезно, после женитьбы проходит стадию формального обучения и посвящения.
2. Шаманят в ифугао женщины (за редкими исключениями, обычно связанными с переменой пола). По сравнению с мужчинами женщины гораздо меньше знают о мире духов, мифологии и космологии, не в последнюю очередь потому, что всегда имели гораздо меньше свободного времени. Специфика мужских занятий состояла традиционно в периодах большого напряжения сил (охота, охота за головами, строительство и ремонт заливных рисовых полей и их сложной ирригационно-дренажной системы), перемежающихся длительными периодами отдыха, в том числе и ритуализованного ("ceremonial idleness"). Женщины исполняют менее тяжелую работу (на них лежит вся работа с растениями от посева до сбора урожая риса, вся работа на огородах и т.д.) которая, однако, практически не оставляет времени для отдыха. Девочек раньше привлекают к работе, чем мальчиков. Женские агаманги - место для сна после тяжелого трудового дня, а также место ухаживаний и заключения пробных браков, а не традиционные школы. И хотя в ифугао домашними делами (приготовление еды, уборка, стирка) занимаются почти поровну и муж и жена, рождение детей, кормление и уход за ними почти не оставляют женщине детородного возраста свободного времени.
Поэтому женская ритуальная карьера часто либо строится за счет семейной жизни (шаманка), либо начинается уже тогда, когда дети вырастают (эпическая сказительница). Шаманкой женщина обычно становится против своей воли, а сказительницей - по собственному желанию, которое, однако, должно быть сопряжено с наследованием дара (обычно внутри семьи). Считается, что свои сакральные знания шаманка получает сразу, без индоктринации, от избравших ее духов.
Пройдя через шаманскую болезнь, она начинает камлать. Нередко шаманство в ифугао основывается на сексуальном избранничестве. Моя соседка по хутору Бангавван, деревня Дуит, муниципалитет Кианган, Луиза, рассказывала, что в юности она заболела. Ее мучили кошмары, в которых она видела духов местности в виде негрито - малорослых темнокожих курчавоволосых человечков. Ее семья обратилась за помощью к Мануэле из той же деревни ( Мануэла, ставшая уже старухой и переехавшая в муниципалитет Лагауэ, была одной из моих основных информанток и как шаманка и как эпическая сказительница. Она сохранила в наших краях рисовые поля и поэтому часто здесь бывала). Во время диагностического обряда aluhqu Мануэла определила, что один из этих человечков хочет взять Луизу в жены.
У Луизы же были совсем другие планы: она кончила школу и собиралась поступать на курсы секретарей. Мануэла вступила в борьбу с духами, во время которой ей даже пришлось перепрыгнуть через Луизин свайный дом, - и победила. Луиза не стала шаманкой, кончила курсы, но работать секретарем не стала, т.к. вышла замуж и по требованию мужа вернулась в родной Бангавван крестьянствовать. Луиза много мне помогала: она умна, независима в суждениях и сохранила большой интерес к шаманству.
Иногда девушка начинает болеть после того, как выйдет замуж. Для определения причины психического и физического недомогания обращаются к шаманке. Духи могут сообщить ей, что причина болезни - ревность духа-супруга девушки. Как объясняла мне старая, уже не практикующая шаманка и эпическая исполнительница Апо Малайю (бабушка моей приемной матери в Ифугао), бывает, что у девушки есть небесный супруг и даже небесные дети, а она об этом и не подозревает.
Если же она выходит замуж на земле, небесный супруг начинает сердиться и насылает на нее болезни. Дальше начинается традиционный для ифугао во всех случаях жизни процесс переговоров, роль посредника (munkalnun) в котором играет шаманка (в эгалитарном обществе ифугао традиционно не существовало никаких институтов власти, и все проблемы внутри семьи, где было невозможно убийство, решались путем длительных переговоров). Исход их не предрешен, как во многих других культурах.
Бывает, что от небесного супруга (а значит, и от шаманского призвания) можно откупиться жертвоприношениями, запутать его, убедить и добиться свободы. Здесь решающую роль играет соотношение сил шаманки-посредницы и духа-супруга. В случае победы шаманки заболевшая женщина выздоравливает и сохраняет свою земную семью; даже небесных детей удается иногда "перетянуть" на землю, чтобы они заново родились уже от земного супруга. Если же небесный супруг женщину не отпускает, она становится шаманкой. В земной жизни она может быть бессемейной, что в Ифугао большая редкость. Один такой случай, описанный, но не понятый Бартоном: "Она стала "сумасшедшей". Многочисленные празднества и обряды не принесли ей излечения. Определение причины (... ) показало, что она должна стать медиумом (monhalag). Той ночью ей приснилось, что она должна приготовить рисовое вино и утром пойти помогать собирать урожай на определенном поле. Она последовала велению, полученному во сне и сразу же почувствовала себя лучше. Потом она пришла домой и начала вызывать женских богов; один из них "схватил" ее и стал трясти. Она говорит, что с тех пор ее безумие прошло. Она производит впечатление эмоционально очень неуравновешенной. Она говорит хриплым сексуально насыщенным голосом, и движения ее глаз выдают сильную сексуальность. (...). Говорят, что она была верной женой, и лишь раз была замужем - что для ифугао редкость. Пока она рассказывала мне об обрядах несколько раз в нее чуть не вселился дух, она жаловалась, что у нее ком в горле и попросила бутылку содовой воды чтобы избежать впадения в транс.
Она отказалась от вина - сказала, что стоит ей выпить хоть немножко, бог ее сейчас же "схватит". Говорят. что когда она попадает на мужской обряд и выпьет немножко, она подпрыгивает, хватается за стропило и висит на нем. Рассказывают жуткую историю, что однажды она перепрыгнула через дом". (Barton 1946, 168). Как мы видим, со времен Бартона немногое изменилось. Понятно, что сексуальность шаманки была обусловлена тем, что она была на грани соития со своим мужем-духом. Такие случаи известны в Ифугао и сейчас.
Есть и более сложные варианты. Например, в муниципалитете Лагауэ живет мужчина-шаманка, т.е. мужчина превращенного пола, исполняющий женские обряды и поющий женские эпические произведения. Еще более экзотичная пара живет в муниципалитете Асипуло. Это муж и жена, имеющие детей, однако полностью поменявшиеся половыми ролями. Женщина одевается по-мужски, делает в хозяйстве только мужские работы (даже ловит больших летучих мышей сетями) и участвует в мужских обрядах; мужчина одевается по-женски, работает с женщинами на полях, шаманит и исполняет худхуды (женские эпические произведения).
Таким образом, женская ритуальная деятельность в ифугао представляет собой шаманство, всегда связано с шаманской болезнью и получением духа-помощника (pili). Это избранничество иногда носит сексуальный характер, и союз с духом в таком случае является брачным союзом. В том случае, если избирающий дух принадлежит к тому же полу, что и избранник, происходит перемена пола. Существует широкий спектр возможных вариантов семейной жизни: вдвоем с земным мужем (в случае, если дух помощник не имеет сексуальных отношений с шаманкой), вдвоем с небесным мужем (если такие отношения есть и небесный муж ревнив), "втроем" с небесным и земным мужем, а возможно даже и "вчетвером" (пара превращенного пола из Асипуло).
3. Эпическая певица. Женский эпос худхуд исполняется женщинами для женской аудитории на языке, во многих районах ифугао непонятном для мужчин. Форма исполнения - монологически-хоровая. Повествование ведет солистка (munhawqe), хор (munhudhud) подхватывает и заканчивает каждую мелодическую строку формулами-определениями места, времени, развернутыми именами героев. Худхуды известны в первую очередь благодаря публикациям Фр.Ламбрехта (Lambrecht 1957, 1960, 1961, 1967). Публикатор считал их чисто развлекательным внеритуальным жанром. В поле мне удалось проследить связь этих произведений с шаманством и обнаружить и записать два новых жанра: hudhud di kolot - худхуд пострижения волос, и hudhud di nate - худхуд мертвого, или мертвеца. Опубликованные Ламбрехтом и А.Дагио (Daguio 1983) тексты, как оказалось, принадлежат к жанру hudhud di qani/di page - худхуд риса, или урожая. Это наименее сакральная, наиболее общедоступная часть традиции, однако и она имеет ритуальные функции. Худхуд пострижения волос исполнялся во время так называемого престижного празднества для мальчика 5-7-9 лет из семьи кадангьянгов - самых богатых, "знатных" и уважаемых людей в регионе. Хотя бы одна такая семья была в каждом регионе. Престижные празднества, имевшие характер потлача и определявшие положение семьи в системе рангов, требовали огромных затрат и исчезли одними из первых в ходе размывания традиционной культуры. В этом худхуде о мальчике пели как о герои эпоса, называя его именем эпического богатыря, и описывали происходящие во время празднества жертвоприношения, прославляя богатство и щедрость семьи.
Наиболее интересен худхуд мертвого. Он совмещает мелодику, поэтику, лексику и манеру исполнения худхуда риса с совершенно иным содержанием. Называя умершего именем эпического героя или героини, повествование сначала прослеживало весь его/ее жизненный путь, потом переходило к описанию странствований последнего года жизни и наконец начинало "толкать" умершего в мир мертвых. Для этого умершего "вели" в ближайшую деревню вниз по течению реки, где он/она участвовал в празднике, танцевал, пил рисовое вино, напивался и оставался ночевать. Проснувшись утром, умерший получал приглашение в следующую деревню вниз по реке и так постепенно отдалялся от родных мест в направлении мира мертвых. Сначала его "толкают" в пределах реальной географии, потом он переходит в мифологическую область и движется все ближе и ближе к подземному миру. Прежде чем он его достигнет, за ним вслед посылают души его присутствующих родственников. Кульминацией и окончанием этого песнопения, которое может длиться 3, 5 или 7 ночей, служит встреча души умершего с посланными за ним душами живых. В этот момент душа умершего вселяется в шаманку-эпическую исполнительницу, а иногда - в одного из родственников, и говорит с живыми. Умершему рассказывают, какие богатые похороны для него устроили, и ждут от него qawil - прощальных подарков в виде душ риса, кур и свиней (подземный мир - источник плодородия). Наделенные дарами души посланных вдогонку мертвому возвращаются, принося семье богатства.
Очевидно, что среди ритуальных специалистов в ифугао существует специализация, однако нет жестких непроходимых границ. Традиционная культура пластична. Функции жреца, шаманки и эпической певицы родственны. Различаются лишь акценты: в мужском ритуале акцентированы интеллектуальные, "значеские" функции, в женском - эмоциональные, духовные. Однако элементы того и другого есть в обеих традициях. Элементы шаманства есть в и мужской жреческой традиции. Например, во время обряда лечения пение и танец жрецов под музыку гонгов продолжается до тех пор, пока дух предка больного не вселится в одного из присутствующих и его устами не возвестит, что жертвы приняты. Жрец также становится одержимым божествами - пожирателями сырого мяса и от их имени пьет кровь жертвенных животных, например, в обряде похорон убитого во время охоты за головами. Я наблюдала оба названных случая, и они произвели на меня впечатление исполнения ритуала, актерской игры, а не собственно состояния одержимости. Про мужчин-жрецов не рассказывают и "страшных" историй о перепрыгивании через дом, для них вообще характерна эмоциональная стабильность. Про шаманку же непременно рассказывают, как ее "выгибает" и "подбрасывает", как говорят, посмеиваясь, мужчины. Однако эти рассказы являются одновременно и доказательством того, что это настоящая шаманка. Часто жрец и шаманка действуют вместе. Например, когда я заболела восполением легких, причину и диагноз мне поставила во время камлания Мануэла, а ритуал жертвоприношения духам для моего излечения с соответствующими мифологическими текстами провел ее муж. Мне известен случай, когда на мужчину, действующего жреца была возложена обязанность проведения женского ритуала, т.к. в регионе не оказалось женщин-шаманок (Байнинан, муниципалитет Банауэ). Бывают и случаи, когда женские ритуальные функции (сказительство) постоянно исполняет семейный мужчина (Нгайяв). Такие мужчины особенно уважаемы, т.к. соединяют женские шаманские силы с мужским интеллектуальным потенциалом. Часто женщину-шаманку наставляет, "курирует" и иногда интерпретирует мужчина-жрец. Многочисленные параллели ифугаоскому шаманству можно найти как в Юго-Восточной Азии. так и с других шаманских регионах - Америке, Сибири. Так, соотношение ролей шаманки и знатока ритуала, который сам не шаманит, у ифугао типологически сходно с аналогичным у телеутов, описанным в данном сборнике (Батьянова 1999, с.309-323). Другую параллель с телеутами можно найти в этом сборнике в статье Д.А.Функа (Функ 1999, 323-331). В обоих случаях как шаманский, так и сказительский дар связаны с избранничеством, шаманской болезнью и обычно передается внутри семьи. Однако если у телеутов человек становится либо шаманом, либо сказителем, то у ифугао высшая "квалификация" сказителя (исполнитель худхуда мертвых) как правило приобретается уже действующей шаманкой. Символику женских песнопений, хоть и отличную в ряде случаев от мужской, все же можно понять только в сопоставлении с необъятным морем мужских тектов.
