последнее плавание невольничьего судна «Сириус»
С давних пор меня увлекает так называемая Sirius Mystery, описанная в знаменитой книге Роберта Темпла. 5000 лет назад пришельцы с Сириуса-Б, звезды из числа белых карликов, посещали Землю и общались с племенем догонов, живущим на территории нынешнего Мали.
Сейчас Мали — один из центров ИГИЛа, но я ездил туда, когда это было безопасно. Догоны — в самом деле удивительное племя, которое начало поклоняться Сириусу-Б задолго до того, как звезду обнаружили европейские астрономы. Кроме всего прочего, они отличаются редкостными художественными талантами.
В одной из деревень мне показали студию Мигеля Барсело. Тогда он еще не был так знаменит и приехал учиться у догонов мастерству.
И научился! Свидетельство тому — эти грандиозные объекты, которые выставлены сейчас в Ла-Педрере. Вазы в виде слонового черепа или трех лошадиных черепов, глиняные тотемы и автомобиль-мертвец. Возможно, их прислали в наш скорбный мир прямо с Сириуса-Б.
там не совсем так центр не только ИГИЛа, но и Аль-Каиды, и вообще все сложно
- сначала архитектор и астроном-любитель Эрик Геррье (Eric Guerrier) замечает, что «Суданская система Сириуса» (рус. пер.: Темпл Р. Мистерия Сириуса. Эксмо, 2005. С. 415–441) и Бледный Лис Гриоля–Дитерлен содержат указания на слишком продвинутые познания догонов в астрономии и космологии.
догоны будто в курсе, что вокруг Сириуса вращается белый карлик, а ведь невооруженным взглядом его не увидеть; более того, вокруг 2-й звезды (дескать) вертится 3-я, о чем западная наука не осведомлена, и весь сыр-бор вокруг 3-й больше даже, не 2-й. + Бледный Лис Г&Д повествует о путешествии божественных предков из звездной системы на Землю, точнее, о 3 их «космических одиссеях», как напишет Геррье.
Геррье публикует книгу о «ковчеге Номмо» (Essai sur la cosmogonie des Dogon: l’arche du Nommo. P.: R. Laffont, 1975), где дает этому уфологическое истолкование, через 2 года ее пересказ выходит в советском журнале (Москвин А.Н. Странная «Бледная лиса» // Вокруг света. 1977. № 2. С. 41–47), но по-настоящему «массовая истерия», да, с Мистерии Сириуса начинается в 76-м. Делёз с Гваттари похайпить раньше успели, в 72-м (Анти-Эдип), и Деррида тогда же чуток в «Тимпане», но с опорой на Лейриса. Дескола как «аналогистов» догонов выводит в 2005-м (По ту сторону природы и культуры. М.: НЛО, 2012. С. 294), оформляя ontological turn.
- и это не «племя», а ~2–3 дес. народностей, считая по языкам/диалектам. одним из открытий Куценкова было то, что, вопреки (его же) привычному мнению о «традиционной» культуре Африки, свой отдельный, особый художественный стиль имелся и есть не только у каждой из догонских деревень, но и у каждого мастера, так что обобщать надо осторожно.
но люди вообще талантливы.
а с гипотезой третьей звезды, если коротко, дело обстоит так: даже если она и есть, то это коричневый карлик, наподобие инфразвезд, которыми вслед за Гуревичем восхищался Роберто Боланьо, чье возмущение слишком мало, чтобы они толком могли дать о себе знать. но чтобы придать смысл этой странной гипотезе, предварительно потребуется написать целую летопись, да и смысл после этого у нее получится причудливый, поскольку относиться летопись будет не к ведомству наук или даже паранаук, а к истории литературы, включая философию, и кино.
часть про кино, впрочем, чересчур сложна, чтобы излагать ее в полном виде, так что ограничимся лишь необходимыми замечаниями.
Le dernier voyage du négrier Sirius
◘ в 1934-м выходит роман Грэма Грина Это — поле боя, вдохновленный Джозефом Конрадом; в 1949-м New Statesman объявляет конкурс пародий на его стиль, где сам Грин, участвовавший под именем “N. Wilkinson”, занимает второе место.
• по просьбе жрецов Хаука в 1955-м Жан Руш снимает Безумных господ, где герои оказываются одержимы духами их белых колонизаторов, а год спустя Усман Сембен выпускает Черного докера — основанный на периоде, когда он работал грузчиком в марсельском порту, роман о черном писателе, пишущем роман в романе Последнее плавание невольничьего судна «Сириус», который у него крадет белая писательница.
Сембен серер родом из Сенегала (где совсем недавно, 24 марта, прошли президентские выборы и победил кандидат от оппозиции), он пишет на французском и волоф. до европейской колонизации сереры претерпели и волофизацию, и арабизацию, и у них имеется своя тайна, связанная с Сириусом (кто-то даже предполагал, будто бы эта звезда и изображена на флаге и гербе Сенегала) — предположительно это Юнир из их верований, символ мироздания; единственная звезда, что воспета в Коране: «ибо Он — Господь Сириуса» (сура 53 Ан-Наджм «Звезда», аят 49); а вращающаяся вокруг нее планета — родина Микромегаса из одноименной повести Вольтера.
◘ в 1955-м Грэм Грин пишет рецензию на Лолиту Набокова, воспевающую ее как лучшую книгу года; в 1958-м премию Ренодо за первый роман получает Эдуар Глиссан; в 1959-м Андре Шварц-Барт получает Гонкуровскую премию за семейную хронику Холокоста Последний из праведников: название отсылает к ламедвавнику из еврейской мистики — одному из 36 цадиков, присутствующих на Земле в каждый момент; в 1960-м Шварц-Барт женится на Симоне Брюман, уроженке Гваделупы, тоже писательнице и впоследствии его соавторке.
• вернувшись в Сенегал после его выхода из Федерации Мали в 1960-м, возглавлявшейся догоном Модибой Кейта Усман Сембен понимает, что литература все еще слишком элитарна, и решает заняться кино. он получает приглашение на стажировку в СССР в 1962-м и работает на киностудии им. Горького. он снимает первый свой полнометражный фильм La noire de… в 1966-м, уверенно становясь кинорежиссером.
• в это время в Париже вместе с Полином Хунтонджи, учеником Альтюссера и Деррида, критиком этнофилософии Темпельса, будущим министром образования и культуры Бенина, умершим в начале этого февраля, получает образование малийский догон Ямбо Уологем. в 1967-м выходит Смерть автора Барта:
...[роман это] многомерное пространство, где сочетаются и спорят друг с другом различные виды письма, ни один из которых не является исходным; текст соткан из цитат, отсылающих к тысячам культурных источников. Писатель подобен Бувару и Пекюше... он может лишь вечно подражать тому, что написано прежде и само писалось не впервые; в его власти только смешивать разные виды письма, сталкивать их друг с другом, не опираясь всецело ни на один из них...
короче, текст это свалка. в 1968-м выходит роман Долг насилия Уологема и в ноябре получает премию Ренодо. публика и критика в восторге от романа, давшего им «аутентичный» образчик литературы Африки. при этом издательства его долго отклоняли, пока писатель Жан Кейроль, работавший редактором в Seuil, не заявил, что этот исторический роман, который описывает континент начиная с империй Средневековья Тукулёр, Мали и Бамбара вплоть до современности, к тому же, содержащий пастиш на западную антропологию в виде вымышленной дисциплины «шробениусологии» (shrobeniusologie, в честь персонажа-этнолога Шробениуса, чьими прототипами были Лео Фробениус и Марсель Гриоль), мол, — ни много ни мало Recherche du “Temps perdu” africain, т.е. «В поисках потерянного времени Африки». без ссылки на Пруста бы, канеш, дело не выгорело.
Уологему на момент сдачи романа в 1967-м 27 лет, он пишет Les Pèlerins de Capharnaüm — «Паломников Капернаума», 2-й роман из запланированных 15 в эпопее (système, по его словам) под названием La Chair des civilisations, «Плоть цивилизаций». Мария Магдалина была из Магдалы близ Капернаума, отчего находим у Достоевского:
Капернаумов хром и косноязычен, и всё многочисленнейшее семейство его тоже косноязычное. И жена его тоже косноязычная... В одной комнате помещаются, а Соня [Мармеладова] свою имеет особую, с перегородкой... Гм, да... Люди беднейшие и косноязычные…
в просторечии «капернаумами» называли кабаки. схожая история у топонима и во французском: capharnatim ‘свалка, хаос’ со времен Бальзака («Феррагус, вождь деворантов», История тринадцати, 1833), см. также ориентирующийся на этот узус в своем заголовке ливанский фильм Капернаум (کفرناحوم, 2018) Надин Лабаки.
• пока европейцы писают кипятком, в 1969-м Уологем берет имя Утто Родольф (по его словам, ориентируясь на Рудольфа Отто, так как это имя было на слуху; но также Утто — это филиппинский мусульманин, который в середине 1870-х годов объединил султанаты Буайан и Магинданао, дав отпор испанским колонизаторам, вынужденно заключил мир в 1887-м, но его земли остались закрыты для испанцев и католиков, а Родольф — старонем. ‘славный волк’; кто бишь каких волков боится?) и под шумок публикует Lettre à la France nègre — инструкцию по тому, как быть «литрабом» и составить роман, который станет популярным у европейской аудитории. в этом же году 22 февраля с речью Что такое автор? выступает Фуко.
◘ • мы подошли к 1972-му, когда выходят Поля философии Деррида и Анти-Эдип Делёза и Гваттари. в последнем помимо частого воспроизведения литании «Я животное, я негр, я низшей расы» из Одного лета в аду Рембо мы находим такой фрагмент:
Мы не можем согласиться с Мод Маннони [лаканистки, на которую повлияли Лэйнг с Купером, и супруги Октава Маннони, автора Просперо и Калибана: психологии колонизации, которую Фанон критиковал за недооценку роли соцматериальных обстоятельств], когда она истолковывает в качестве исторически первого акта антипсихиатрии приговор 1902 года, который вернул свободу и пост судье Шреберу, несмотря на сохранение им его бредовых идей. Ведь стоит усомниться в том, что приговор был бы тем же, если бы президент был шизофреником, а не параноиком, если бы он считал себя негром или евреем, а не чистокровным арийцем, если бы он не продемонстрировал замечательную осведомленность в вопросах распоряжения своим имуществом; если бы своим бредом он не свидетельствовал в пользу социуса, характеризующегося уже фашистским либидинальным инвестированием.
в этом же году Ямбо Уологем, чей Долг насилия оказался буквально сплетенным из незакавыченных цитат западной литературы (хотя не только западной, еще и африканской, но это выяснится куда позднее, разумеется, — гораздо позднее…), обвиняет в плагиате не кто иной, как Грэм Грин, три страницы из Это — поле боя которого Ямбо творчески позаимствовал. книгу отзывают из магазинов, разражается скандал, всем пофиг и на Утто Родольфа, и на Фуко с Бартом., а Шварц-Барт, у которого были переписаны множество отдельных мест, взяты отчасти замысел и в целом структура Последнего из праведников, за Ямбо, напротив, вступается: по его словам, Уологем оказал ему честь; он горд, что Ямбо воспользовался его книгой. и все же Уологем возвращается на родину, уходит в добровольное изгнание, становясь отшельником-марабутом, и больше ничего не пишет, унося с собой секрет своей «системы».
• ◘ в 2021-м Мохамед Мбугар Сарр получает Гонкуровскую премию за роман В тайниках памяти (в оригинале La plus secrète mémoire des hommes — перевод строчки из Диких сыщиков [1998] Боланьо), являющийся помесью биографии Уологема и 2666 [2005] Боланьо, в котором речь шла о поиске таинственного немецкого писателя Арчимбольдо и убийствах женщин в Сьюдад-Хуаресе (feminicidio).
что, конечно, не значит, что он до них сводится, но то, что были использованы именно они — важно. из догона Уологем превращается в серера Т.Ш. Элимана, подобно Сембену и самому Сарру, и (для внутрироманной европейской критики) в «черного Рембо», но самое главное, что он по-прежнему затерян для нас — в том числе тех нас, у которых он, конечно, стал «негритянским Рембо». Сарр о Уологеме в интервью под названием À la recherche du « Rimbaud nègre »:
…son roman est un ovni en raison de sa langue inhabituelle, de sa force littéraire: его роман словно НЛО [ovni = objet volant non identifié; как кто-то сострил в похожем случае — «неопознанный литературный объект»], настолько его язык необытаем [пардон за портмоне], настолько он силен литературно…
так ли важно, «оригинален» ли материал, из которого скроено содержание высказывания (голос — уже кража; грабь награбленное), по сравнению с силой его акта, с тем моментом, когда высказывание становится agencement, обретает агентность, пусть даже для этого необязательно его распознание и опознание в этот же самый момент?
порой даже кажется, что уж лучше наоборот — признание более позднее, но хоть верное; и эти вопросы как будто бы еще нескоро займут нас, увлеченных спорами об «оригинальности» произведений нейросетей — спорами, слишком уж часто не привязанными к каким бы то ни было историям стран, летописям обстоятельств и хроникам жизней.