Все что этично, оно же и практично

Честный анализ бросает вызов крылатому выражению «Теоретически, между практикой и теорией нет разницы, а практически она есть». Ведь теория отображает понимание реальности, а практика это проверка этой теории.

Однако человек, отравленный советским мышлением, призывает отказаться от идеалов и быть «практичным». После провала идеологии коммунизма он убеждён, что любой идеализм — это зло. Он считает, что справедливости не существует, что всегда побеждает подлец, а честный остаётся в дураках.

Айн Рэнд прекрасно охарактеризовала это заблуждение в речи Джона Голта — персонажа её романа «Атлант расправил плечи»:

Когда вы поступаете честно, вы ощущаете себя доверчивым идиотом; когда обманываете, вас мучит страх и раскаяние, и ваши страдания растут от сознания, что вы обречены на постоянное страдание. Вам жаль людей, которыми вы восхищаетесь, вы уверены, что они обречены. Вы завидуете людям, которых ненавидите, и полагаете, что они хозяева жизни. Вы беспомощны перед подлецами; вы верите, что зло победит, поскольку мораль бессильна, — она ведь непрактична.

А ведь между нравственностью и практикой нет дихотомии. Всё, что этично, оно же и практично. Если ради сделки вы предаёте свои принципы, будьте готовы, что она обернётся против вас. Если же вы будете действовать с достоинством, пойдёте по правильному пути, и вам не придётся начинать всё сначала.

Ничто так наглядно не показывает вред отказа от нравственности во имя «практики», как политика. Читатель легко найдет примеры из большой политики, но я приведу пример по теме созвучной с проектом Антемизм.

Либертарианцы уже не в первый раз пытаются задобрить политиков, чтобы те пошли им навстречу, и каждый раз это заканчивается провалом. Последняя попытка — проект «Проспера» в Гондурасе. Там свободолюбивые либертарианцы, обычно размахивающие флагом легализации оружия и проституции, решили устроить своё свободное общество. Однако есть одно «но»: в Гондурасе запрещены аборты. Тем не менее либертарианцы с радостью приняли от «государства-монстра» право ZEDE на создание свободной экономической зоны, зная что и в ней аборты будут запрещены.

Но и этим предательством собственных принципов они не ограничились — в своём «раю» они установили апартеид, запретив вход местным жителям. Вот такое вот «свободное» общество.

Потратив сто миллионов долларов на строительство зданий и гольф-клубов, они потеряли право ZEDE: в Гондурасе сменилось правительство, и оно его просто отобрало. Но вместо того, чтобы смотать удочки, либертарианцы влили туда ещё денег — ведь надо быть «практичными».

Вот более полная цитата из речи Джона Голта по этому поводу (источник):

[В основе вашего конфликта] живым остается корень, смертоносный постулат: вы полагаете, что мораль и практические действия несовместимы. С юных лет вас мучила необходимость выбора, даже если вы и не отдавали себе отчета в этом: с одной стороны то, что практично, с другой — то, что нравственно; и если практицизм, то есть все, что вы должны делать ради того, чтобы жить, то, что действует, приносит успех, достигает цели, доставляет вам пищу и радость, то, что вам выгодно, — если все это греховно и если, с другой стороны, добрые, нравственные дела непрактичны, то есть приводят к неудачам, разрухе, разочарованиям, приносят ущерб, причиняют боль и страдания, то вас подстерегает выбор между жизнью и нравственностью: либо жизнь, либо нравственность.

Единственным следствием этой убийственной доктрины стало то, что из жизни исчезла нравственность. В вас укрепилось убеждение, что законы морали не имеют отношения к практике жизни, они лишь препятствуют и угрожают ей, что человек живет в джунглях безнравственности, где все дозволено и все возможно. И в этом тумане перевернутых определений, ледяным холодом сковавших обессиленный разум, вы уже не осознаете, что то, что ваша доктрина причислила к пороку, на деле является добродетелью и условием жизни. Вас убедили в том, что истинное, неоспоримое зло и есть практически необходимое средство для жизни. Забыв о том, что непрактичная добродетель требует жертвовать собой, вы поверили, что самоуважение непрактично. Вы забыли, что так называемое практичное зло созидает; вы поверили, что грабить практично.

Беспомощно, как ветка на ветру, раскачиваясь в чаще нравственного произвола, вы не осмеливаетесь ни полностью отдаться злу, ни жить полной жизнью. Когда вы поступаете честно, вы ощущаете себя доверчивым идиотом; когда обманываете, вас мучит страх и раскаяние, и ваши страдания растут от сознания, что вы обречены на постоянное страдание. Вам жаль людей, которыми вы восхищаетесь, вы уверены, что они обречены. Вы завидуете людям, которых ненавидите, и полагаете, что они хозяева жизни. Вы беспомощны перед подлецами; вы верите, что зло победит, поскольку мораль бессильна, — она ведь непрактична.

Нравственность для вас — призрачное чучело, сляпанное из долга, скуки, страха перед наказанием, боли, гибрид вашего первого школьного учителя и налогового инспектора, чучело, которое стоит в пустом поле и размахивает палкой, отпугивая ваши наслаждения, а наслаждение для вас — это одурманенный винными парами мозг, безмозглая и безотказная девка и тупой азарт игрока, который ставит на бегах, уповая на авось. Для вас наслаждение не может быть нравственным.

Если вы разберетесь в том, во что верите, то обнаружите, что в основе вашей веры лежит уродливое представление о том, что нравственность — необходимое зло. Но это означает тройное проклятие: прокляты жизнь, добро и вы сами.

Проект Антемизм не допустит таких ошибок. Мы пойдем другим путем. Если придется с кем-то договариваться, мы не пожертвуем своими идеалами.