Про библиотеку

21 февраля 2021

Сходили тут на днях с Владимир Привалов на экскурсию в РГБ, более известную как «Ленинка». И, вот, казалось бы. Не могла, что ли, Оксана, найти, что поинтереснее рассказать про вечер субботы? Однако же расскажу и даже посоветую.

Это было. Очень хорошо.

А ведь как все начиналось? Шестой рабочий день все никак не заканчивался. Я в уже опустевшем офисе (о, как тяжело привыкать обратно). Стопятьсотвторой стакан кофе, что-то полуфабрикатное в пластиковой тарелке. Сейчас бы домой, под одеяло и три дня не казать носа в мир. Но когда еще выдастся такой шанс…

Когда ехала поступать в московский университет, была уверенна, что буду днями просиживать в Ленинке как «настоящая москвичка», ну или хотя бы как героиня Муравьевой из «Москва слезам не верит». Но не только в Ленинку, а в обычную нашу «универскую» библиотеку на станции метро Аэропорт я заглядывала крайне редко – чтобы получить в начале учебного года и сдать в конце учебники по теории права. А вот, сегодня, конечно, мне в библиотеку стало очень нужно, думаю я, толкаясь в метро до памятника Достоевскому (Эскалаторы! Везде эскалаторы!).

В телефоне пропущенный с работы, в голове мечутся и наскакивают друг на друга мысли о документе, который мы никак не можем выпустить на клиента, о предстоящей длительной в сугробах-горках, о том, что кот в депрессии, в квартире не убрано, к весне не худеется и вообще все не то и не так.

Третий подъезд, пожалуйста. С силой тяну тяжелую деревянную дверь, попадаю в холл. Стягиваю с себя шапку, варежки... И тут же понимаю, что пришла. Куда нужно мне было уже давно – я наконец-то пришла. Там, за дверями, остались и суета, и дедлайны, и тревога, и недовольство, и Москва вся в красных огнях.

Благоговейная тишина, приглушенный свет, теплое дерево паркета, мраморная лестница. Сувенирный с книгами, которые я бросилась рассматривать сразу же после того, как сдала вещи («Никакой печатной продукции с собой быть не должно!»). Встреча с экскурсоводом, сотрудницей «спецхрана» (ныне – отдел литературы русского зарубежья) Викторией – девушкой увлеченной и любящей свою библиотеку (а других здесь просто и не может быть). Короткий инструктаж. Начинаем движение по лабиринтам Ленинки. Вверх, вниз, все темными коридорами, снова вверх. Кажется, если отстану от группы, ни за что не смогу найти дорогу обратно. И это будут самые прекрасные несколько дней моей жизни, пока меня не отыщут в конце концов в одном из залов в состоянии глубочайшего книжного опьянения.

Виктория рассказывает об истории библиотеки. Торопится, подгоняет нашу небольшую группу – ей очень хочется успеть показать все, что кажется ей самым интересным. И картотеки, и пневмопочту, и комнату с печатными машинками и часами, и хранилище старинных телефонных аппаратов.

Спешим в каморку с кинопроекторами. Заглядываю в маленькое черное окошко - вижу настоящий кинозал, где можно смотреть кино с пленки! Например, ту самую Москву, которая не верит.

Но некогда-некогда. Пора бежать. В тоннель до Дома Пашкова, где изначально разместилась перевезенная из Петербурга Румянцевская библиотека (более 28 тысяч томов!). А в 1941-м по этому тоннелю вручную перенесли в только-только отстроенное хранилище, спасая драгоценные фонды, несколько миллионов книг.

Слушаю и будто не слышу. Я занята тем, что стараюсь как можно больше увидеть, но мне не хватает глаз. Стягиваю маску. Стараюсь вдохнуть так глубоко, как могу, чтобы весь-весь чудесный этот воздух вобрать в себя. Запах книг. Знаете, как пахнет новая книга, если зарыться носом в страницы? Как пахнет книга с разлетающимися, пожелтевшими уже листками, которую читала еще ваша бабушка? Как пахнет кулинарная книга мамы? Как пахнут сказки, которые вы читали перед сном? Здесь этот запах в самих стенах. Я украдкой провожу рукой по деревянным стеллажам, воровато выдвигаю ящички, осторожно веду пальцем по ребрам карточек с таинственными надписями строгим каллиграфическим почерком.

Виктория продолжает. Уникальные коллекции. Библиотека императрицы Александры Федоровны на самом верхнем ярусе, куда никогда не проникают солнечные лучи. Эвакуация во время Великой Отечественной. В первую очередь, увозили книги на украинском и белорусском языках, опасаясь, что на оккупированных территориях не останется их носителей.

Идем дальше. Вид на Кремль из широкого панорамного окна. Квадратные черные таблички на дверях со строгими золотыми буквами (Генеральный алфавитный каталог, часы работы). Потаенная комната с энциклопедиями и тут же деревянная лестница с тонкими перилами, по которой, клянусь, можно подняться прямо в залу к Чеховским трем сестрам.

Но мы мимо - бежим смотреть на мраморные ступени-книги от главного входа.

Здесь все будто существует в прошлом, в котором я никогда не жила, но которое и мое тоже. Это мой культурный код. Я узнаю все это ностальгически советское, будто оказалась у бабушки в гостиной, где меня оставили порыться в старом книжном шкафу.

В 1942-м открыли детский читальный зал. А для картины «Явление Мессии» Иванова построили отдельный. Медленно приближаясь к картине можно было почувствовать, что Христос спускается к тебе.

Мне очень спокойно, мне очень хорошо.

Нажимаю на кнопку печатной машинки. Цок. Особый вид физического удовольствия. Поставить бы такую на стол – пусть стоит манифестом, напоминает об ответственности, о том, что слово не терпит праздности.

Здесь территория безвременья. Технологии понемногу проникают и сюда, конечно, но читательские требования по-прежнему утрамбовываются в патроны и отправляются в книгохранилище с помощью пневмопочты (трубка, работающая по подобию пылесоса). Подобранные книги съезжают по транспортеру, а оттуда на качелях большого цепного конвейера отправляются по читальным залам.

48,5 миллионов изданий. 19 этажей-ярусов. Десятки стеллажей и тысячи книг, журналов, рисунков, карт, пластинок. Здесь хранится все, что было и будет напечатано. Каждая, даже никем незамеченная и не обласканная, книга, ежедневная газета «Метро», которую вы не берете у турникетов, билет в театр на спектакль, где вы побывали три года назад, – все отправляется в Ленинку на вечное хранение. Только представьте! Здесь вся наша жизнь, здесь нас спасают от забвения.

Торопиться больше не хочется. Хочется взять с полки книгу (ну или даже «Венский шик» с раскрашенными вручную моделями), устроиться в одном из кресел и раствориться. Или же просто бесконечно бродить меж рядов, рассматривая корешки, читая заголовки, возбуждающие желание предаваться всем знаниям сразу.

Кульминация была заготовлена под самый конец. Знаменитый читальный зал № 3, войдя в который нельзя сдержать восторженного возгласа. Огромный, самый большой в Европе, зал поражает своей торжественной монументальностью. Несколько рядов столов с зелеными настольными лампами – будто старинные бюро. 464 рабочих места, 465-е у Ленина с книгой в руках. Огромные театральные окна. Бюсты – узнан Пушкин, Маяковский, Ломоносов, Толстой. Панно на стене размером с трехкомнатную квартиру – то ли «Строители коммунизма», то ли «Дружба народов». Императорский подарок – амфора. Часы со знаками зодиака, имя создателя которых было утрачено, а потом случайно нашлось. Конечно же, стеллажи со словарями, справочниками и красивыми подарочными изданиями всякого-разного. Пальмы в кадках.

Пока девочки фотографируются там, где «сидела Муравьева», я брожу по пустому залу и думаю о том, как хочется просто жить. Не спешить, не доказывать, не преодолевать. Да вот хотя бы подняться по мраморной лестнице, заполнить формуляр, долго ждать книгу, не мочь утерпеть, как в детстве подарка. Потом бережно взять в руки – не электронную, настоящую, живую. Пройти в читальный зал. Раскрыть. Вдохнуть всю, до последней страницы. Вдумчиво, внимательно читать, полностью отдаваясь моменту, а не заполняя время по дороге на работу в метро. Водить пальцами по страницам. Греться под светом зеленой лампы под неусыпным надзором всех тех, кто уже принадлежит вечности. Становиться лучше, становиться счастливее.

Уже поздним вечером мы выходим из здания библиотеки. Кружит мягкий снег, сверкает огнями Москва.

«Дааа, это, конечно, даааа», задумчиво протягивает Вова по дороге к метро. «Но с пневмопочтой им нужно что-то делать».