Голод

Начать 2024-й год решила с нового экстремального опыта. Поделюсь своими выводами и наблюдениями, но прежде сделаю дисклеймер, что никого не призываю слепо повторять за мной. Прежде чем решаться на подобные эксперименты, нужно точно понимать, что у вас нет медицинских противопоказаний, и что вы делаете это добровольно и осознанно. И что вам это действительно нужно.

Итак, напоследок новогодних праздников я отправилась в монастырь. Вообще-то это санаторий, но ощущения именно такие – здесь все пытаются спастись. От еды. Аскетический быт, скромные кельи, ранние подъемы, четкий распорядок дня, взвешивания и контроль всего, тихие неспешные разговоры постояльцев, которые, как ни старайся, обращаются вокруг еды. Тут делятся друг с другом своими «грехами» и «молятся» об осознанном отношении к булочкам и пирожным.

Я оказалась здесь, потому что понимала: у меня проблемы – эклеры стали сильнее меня. Прошлый год побил разной степени стрессами, которые я переживала как могла: отпустив контроль в одних сферах жизни, мобилизовала силы в других, которые требовали меня полностью. Я стала разрешать себе все: есть и пить, что хочется и когда хочется, а тренироваться - как получается. Иными словами, я буквально разрешила себе быть слабой и некрасивой. В итоге отношения с едой стали беспорядочными. Я постоянно заедала грусть, тоску и раздражение, а по вечерам (классика), потолкавшись как следует в автобусах до дома, доставляла себе радость совсем не куриной грудкой и салатом - довольствовалась тем быстроуглеводным, что предлагают доставки и соседний ВкусВилл. Я, конечно, пыталась взять себя в руки, сохраняя полезные рецепты и бродя по блогам нутрициологов, но все было тщетно. Под конец года я стала избегать смотреть на себя в зеркало и предпочитала не попадаться людям на глаза. И тогда, поняв, что сама я не справляюсь, нажала на кнопку бронирования трехдневной программы голода.

Я выбрала самый короткий срок из предложенного меню (от 3-х до 14 дней), т.к. было неизвестно, смогу ли я выдержать даже эти несколько дней. Ограничение накладывали также наличие кота и скорое начало рабочей недели. Однако на деле же оказалось, что три дня голода включают в себя день подготовки, когда привычный рацион непривычно видоизменяется, а калораж сильно снижается, собственно, три полных дня голода, три дня плавного выхода (сначала на соках и киселе, а после – на водянистых кашах) и еще неделя, когда суточная калорийность должна постепенно, по 100 калорий в день, увеличиваться до индивидуальной нормы. То есть, «потерпеть» нужно гораздо больше, чем три дня, и это нужно учитывать, если вдруг вы решитесь на подобный опыт.

И еще небольшое наблюдение. В сети можно наткнуться также на различные онлайн-программы голода, но я бы не советовала их тем, кто голодает впервые: лучше всего это делать под присмотром врачей и в стерильном месте, где отсутствуют какие-либо соблазны, связанные с едой.

В остальном – голод не страшен. Мы носим на себе сотни тысяч калорий, которыми можем «питаться» очень долгое время. Считается, что, в зависимости от массы тела, состояния здоровья и температуры среды, человек может обходиться без еды вплоть до одного месяца. В обычной жизни мы очень редко бываем по-настоящему голодны, и зачастую наш день построен вокруг приемов пищи. Во многом это некий социальный конструкт - большинство наших встреч и праздников проходят за кофе с круассаном в кафе или за ужином в ресторане. Да, еда – источник не только калорий, но также радости и тепла. Еще еда бывает частью ритуала (новогодние оливье и селедка под шубой). А бывает воспоминанием о доме и о материнской любви. Конечно, во многом нас формируют наши пищевые привычки: придя домой откуда-то или добравшись до работы, как правило, хочется выпить не пустых кофе или чая. Иногда мы едим, когда нам скучно. Фильмы интереснее тоже под что-то. Для спортсменов еда – неотъемлемая часть тренировочного процесса. И так далее, и тому подобное. Исключить все это – значит, отказаться от многих привычных вещей, а вперед того – от быстрых и завсегда доступных эмоций, которые дарит любимая еда. Но все это завязано на психические паттерны поведения, нежели на физиологию. Довольно длительное время мы действительно можем обходиться без еды.

Как прошли для меня эти три дня? Было не легко и поначалу все-таки страшно, но в целом не так тяжело, как я себе это представляла. Сложнее всего было переносить не отсутствие еды, а отсутствие тех самых привычных ритуалов – вкусный завтрак, кофе на прогулке, какие-то сладкие радости.

Утром первого дня, это была пятница, я отбегала свой фартлек (в минус 26, да), быстро собралась и отправилась в санаторий. Находится он прямо в Москве возле живописного парка недалеко от ВДНХ. Оказавшись в номере, перво-наперво очень удивилась тому, что у меня, оказывается, двухместное размещение, даже отправилась просить переселить меня, т.к. всем известно – жить с кем-то я не могу. Но санаторий таких условий не предоставлял, и я приготовилась к тому, что голод будет осложнен еще и необходимостью делить с кем-то личное пространство. Но моей соседкой оказалась чудесная Настя - добрая, светлая девочка, тоже бегунья. У нас обнаружилось очень много общих знакомых, интересов, сомнений, страхов и мечт, которыми мы делились друг с другом перед сном. Настя всячески поддерживала меня и скрашивала тяготы этих трех дней, за что я ей очень благодарна. Сейчас понимаю, что наличие поддержки и компании – залог максимально безболезненного прохождения этой аскезы. Поэтому, кстати, многие заезжают сюда парами.

В первый день все еще было ново и легко. Взвешивания, анализ состава тела, пульс, давление, подробный опрос. Мои показатели - в среднестатистической, норме, но эта норма меня, конечно, не устраивает. Я хочу вернуться в состояние своего самого быстрого марафона, когда была по-настоящему худой. Ведь тогда жизнь моя сразу же наладится и заиграет новыми красками (нет). Дальнейший осмотр и ЭКГ подтвердили некоторые проблемы с сердцем. Врачи подозревают у меня ишемию - иными словами, сердце плохо снабжается кислородом. Это не стало для меня новостью, но в свою защиту я сказала, что вообще-то бегаю и даже кроссовки с собой привезла – намеревалась тут же на дорожке продолжать тренироваться (в санатории есть небольшой зал). Мне выдвинули ультиматум – полный голод противопоказан при таких вводных. Или овсяный кисель с тренировками, или полный голод без бега. Я выбрала второе. Но такое заключение очень сильно повлияло на мое настроение в дальнейшем. Если сначала я была смелой и уверенной в своих силах, то теперь я, человек мнительный, постоянно прислушивалась к тому, как стучит мое сердце. То и дело проскакивала мысль, а не х***й ерундой ли я занимаюсь. Беглый осмотр дверей кабинетов показал, что в клинике нет реанимации, однако на одной из лекций, которые здесь читают для пациентов, нас уверили, что смертельных исходов никогда не было. Умереть от голода практически невозможно. Что ж, я не планировала портить статистику.

Берут почти всех. Кто-то заехал в санаторий еще до Нового года и провел здесь все праздники, за 5-7 дней голода потеряв аж до 9 килограмм. Кроме того, по коридорам ходили откровенно худые девушки весом еле-еле за 50 кг, которые говорили о какой-то лишней жировой массе. Если бы меня спросили об обратной связи, я бы рекомендовала в этом санатории при заезде проводить не только биоимпеданс, но и беседу с психологом. Ибо людям с РПП (расстройства пищевого поведения) сюда явно нельзя. Нельзя сюда и по принуждению: например, если кто-то сказал, что так будет лучше. Так, в первый же день я стала случайным свидетелем того, как взволнованная женщина пыталась определить в санаторий свою 29-летнюю дочь, чтобы «заставить похудеть». Однако бросить пить можно только самому этого захотев. Добровольность – главное условие голодания.

Секрет в том, что похудение – не главная цель голода. Именно поэтому здесь оно называется не голоданием, а РДТ – разгрузочно-диетической терапией. Воздержание от пищи может помочь в лечении некоторых заболеваний, а также мобилизовать резервные силы организма и улучшить работу всех систем, проведя их полную перезагрузку и очищение от накопившихся токсинов. Например, есть такие экстремальные практики как закапывание – когда человека фактически заживо хоронят, а потом, простите за каламбур, достают из-под земли. Аналогичным образом работает «утопление» - когда человека топят и вытаскивают из воды в самый последний момент. Есть еще удушение и прочие интересные практики. Говорят, так лечат самые страшные и неизлечимые заболевания (например, рак) – ибо, побывав на грани смерти, организм перезапускает все системы. Пример из живой природы – если у вас не цветет фиалка, поставьте ее в шкаф. Она «испугается» и зацветет, когда вы извлечете ее на свет Божий. Мне представляется, что голодание работает примерно так же – не имея доступа к привычному источнику энергии, мы начинаем искать другие источники силы внутри себя.

В погоне за своими скрытыми резервами первую половину первого дня воздержания я чувствовала себя довольно бодро и резво скакала по кабинетам, но ближе к вечеру стал ощущаться первый голод. У меня стала кружиться и болеть голова, все время хотелось лежать. Потом, во второй и третий дни, чувство голода отпустило и уже приходило только волнами. Другое чувство, которое оставалось со мной постоянно, – ощущение, что мне не очень хорошо и чего-то не хватает, но, если я сейчас поем, то мне сразу станет намного лучше. Помогала мысль о том, что это не навсегда – вся еда в мире никуда не делась, все хорошо, просто сейчас я дам себе немного от нее отдохнуть. А со слабостью лучше всего оказалось бороться не калориями, а минимальной физической активностью – например, прогулками, растяжкой, ЛФК. Тут важное замечание - голод дает сильную нагрузку на сердце, поэтому с упражнениями нужно быть очень осторожным (как нам тут говорили, двигаться «вперед на легком тормозе»). Помогают и процедуры – те, о которых неловко говорить, а также массажи, душ Шарко, прессотерапия, электромиостимуляция и прочие манипуляции, которые призваны помочь телу скорее освободиться от токсинов.

Стоит сказать, что голод все переживают по-разному. И есть те, кто убедительно рассказывают о бешеной продуктивности и возросшей креативности. Такие на голоде бегают, плавают, пишут стихи и ходят на работу, но, рискну предположить, что многое зависит от опыта голодания. Ко мне энергия приходила волнами: я была относительно активной только в первой половине дня – ближе к вечеру меня безжалостно прижимало к кровати.

Другие эффекты голода, которые я сразу же почувствовала на себе, - проблемы со сном. Все три дня я тяжело и долго засыпала и спала интервально, то и дело просыпаясь. Примерно с четырех утра я, как правило, уже бодрствовала (возможно, это и есть та самая продуктивность, когда у тебя в сутках появляется гораздо больше времени). Под утро первой ночи меня покрыла испарина как после температуры. Во вторую ночь начало гулко стучать сердце. Но, как меня заверили врачи, все это – нормальные симптомы, которых бояться не следует.

После первого дня настал второй. Говорят, на вторые сутки желудок уже отключается, начинается процесс кетоза, и тело и мозг переходят на запасные механизмы жизнеобеспечения. Второй день называют самым сложным, нам даже предложили прийти за зеленым чаем и ложкой меда, если станет совсем невмоготу. Но мы с Настей о допинге даже и не думали – благодарили за это спортивное прошлое (и, хочется надеяться, настоящее). Для меня этот день прошел намного бодрее первого, несмотря на недосып. Утром привычные уже замеры, стакан горячей воды, прогулка. Весь день процедуры, а после условного обеда снова напала слабость. Главное, как мы уже знаем, не ложиться, поэтому я снова пошла гулять. Был канун Рождества. Шел мягкий снег, парк был красиво украшен, люди спешили по своим праздничным делам. Я мужественно миновала все киоски с пончиками и кофе. Однако, ушла не далеко: меня все не покидало чувство, что я сейчас тут же, возле церкви, которая манила песнопениями и мерцающим светом свечей из решетчатых окон, потеряю сознание. Прижалась ближе к санаторию, чтобы не стать клиентом Лизы Алерт.

На исходе, что первого, что второго дня, начинала маяться. В санатории постоянно проводятся какие-то мероприятия, чтобы не дать постояльцам заскучать и отвлечь от мыслей от еды, но мне было на них одинаково сложно высидеть. Честно признаться, думала, что проведу эти три дня также и с пользой для дела: буду работать, составлять планы на будущий год, много читать и писать. Но все это требовало дополнительных ресурсов и энергии, а, главное, концентрации, которых у меня не было, на чем-либо интеллектуальном сосредоточиться было очень сложно. Мы с Настей смеялись, что все планы на 2024-й год, которые я могу построить, - то, как через несколько дней подсушу на сковороде хлеб и сварю яйцо-пашот.

Я все время размышляла о том, что даст мне этот опыт. Обуздание демонов. Ощущение силы и контроля над собой. Способность претерпевать. Надеялась, что это как-то поможет мне потом, скажем, на Комрадсе. Наконец, я хотела выйти отсюда с действительным, внутренним осознанием, что еда – всего лишь еда, что она нужна мне для того, чтобы жить, а не замещать собой то, с чем должна справляться я сама. Мне хотелось научиться спокойнее и осознаннее относиться к тому, что я ем, и перестать хотеть весь тот мусор, который я тоннами закачивала в себя последние полгода. Конечно, три дня - недостаточный срок для таких масштабных изменений, это работа в долгую, но мне совершенно точно нужен был этот первый шаг.

В свою очередь мозг постоянно пытался все происходящее саботировать, нашептывая, что все это зря, что килограммы вернутся (а они естественным образом вернутся), может, даже с лихвой (тоже не исключено). По вечерам, когда накатывало, я думала, что зазря потратила три дня и нанесла себе ненужный урон, что все откликнется бОльшим набором веса и откатом, как это бывает после долгого отказа от чего-либо. Бороться с этими мыслями оказалось гораздо сложнее, чем бороться с голодом. Дополнительно демотивировало также и то, что организм как будто бы защищался и не отдавал нажитое так быстро, как бы мне этого хотелось. Спустя сутки ушел килограмм (вода), после процесс пошел гораздо медленнее.

Но он все-таки шел.

Самым сложным, на удивление, оказался третий день. Я думала, что чем дольше я голодаю, тем легче мне будет, но, вопреки ожиданиям, в Рождество я проснулась совсем не бодрой и сразу усталой. Психологически. Я устала терпеть - хотелось все немедленно закончить авокадо-тостом и крепким кофе. То, что я могу вынести и такое испытание, как голод, было уже ясно, а вот то, что я сама и моя жизнь начнут как-то кардинально меняться после этих трех дней – было утопией. Меня охватили отчаяние и апатия. Кроме того, наскучило однообразие дней, надоела вода – то теплая, то холодная, а, главное, собственные бессилие и беспомощность. Хотелось гулять и бегать вдосталь. Настя была в похожем настроении, но ближе к обеду мы обе «расходились» и, предчувствуя скорый отъезд, заметно повеселели и даже стали хвалить друг друга за то, что смогли (без меда и чая).

В 9 утра понедельника, уже дома, можно было выпить немного овсяного киселя. Но проснувшись, я поняла, что могла бы голодать и дальше. Казалось, голод удалось хотя бы частично приручить. Прописанный на обед овощной сок не смогла осилить до конца, моментально почувствовав, что в желудке не хватает места. Потребность в еде ощущается, скорее, как внешний фактор. Место, которое было раньше занято едой, временно освободилось, и его нужно занимать чем-то другим. А хочется каких-то простых радостей. Например, отправиться в кафе - посидеть там с книгой и чашкой кофе. Хочется съесть чего-нибудь теплого после долгой морозной прогулки. Наконец, хочется вернуться к полноценным тренировкам и движению (надеюсь, что совсем скоро это у меня получится - уже завтра планирую отправиться бегать). А пока впереди еще три дня полуголодной диеты (и еще несколько дней, но уже не таких голодных). Чрезвычайно важно провести это время правильно - в этом плане выход из голода, как говорят, сложнее самого голода. Склонна соглашаться – для меня проще вовсе не есть, чем есть не столько и не то, что хочется.

84 часа полного голода и минус 2,6 кг - таков мой результат прошедших трех дней. Настоящие итоги будут потом, в зависимости от того, насколько аккуратно я выйду из голода. Захочу ли я повторить? Пока не уверена. Трехдневный голод – кажется, слишком малый срок, чтобы почувствовать настоящий эффект голода. Мысль о том, что все быстро отыгрывается, лишает для меня эту затею смысла (хотя, как я говорила выше, целебные свойства голодания не сводятся к одному лишь похудению). Вместе с тем, более длительный срок голодания требует места и времени. Однако, как всякий опыт, и этот был для меня полезен. По крайней мере, хочется надеяться, что, когда буду проходить мимо прилавков с эклерами, я буду вспоминать о тех усилиях, которые приложила, чтобы прожить эти три дня.

Но самый главный вывод, который я сделала, заключается в том, что я решилась на это не из любви к себе, не стремясь стать здоровее и принести себе пользу – я решилась на это из ненависти к себе. Мне хотелось и хочется полностью себя переделать. И дело не только в весе. Если мы с вами в этом похожи, то знайте, что все должно быть ровно наоборот. Любовь и забота о себе – вот, что делает нас по-настоящему сильными и красивыми.