Глава 4
– Ты хорошо делаешь массаж. Не знал, что у тебя талант прислуживать людям. – сказал мужчина, отдернув ногу.
Чу Юнхан, которого раскрыли, почувствовал холод во всем теле. Его мозг постепенно оправился от шока, и он попытался встать, но его удержали.
– Молодой господин Юн, не двигайтесь!
Бай Сяо, появившийся в какой-то момент за его спиной, улыбался.
– Если будете двигаться, получите еще одну дырку в теле.
Это звучало как шутка, но в его тоне был намек на холодность.
Только тогда он почувствовал дуло пистолета, прижатое к его лопатке, и волосы встали дыбом. Он посмотрел на Чу Ичена. Этот человек был подобен божеству. Выражение его лица было спокойным, как будто могло измениться в любой момент, эмоции невозможно было разобрать.
Чу Юнхан не осмеливался шевелиться.
По знаку Хэй Юя все “посторонние”, включая Цао Куна, удалились. В комнате остались только Чу Ичен, Хэй Юй, Бай Сяо, четверо телохранителей и Чу Юнхан на коленях.
Это семейное дело, которое должно оставаться в тайне, да? Чу Юнхан усмехнулся про себя. Чу Ичен всегда старался сохранить лицо.
– Такая уродливая прическа. – прозвучал сверху голос Чу Ичена.
Бай Сяо сдернул бордовый парик, обнажив короткие каштановые волосы. Хэй Юй взял из шкафчика рядом расческу и поправил ему прическу.
Чу Юнхан не шелохнулся. Помолчав некоторое время, он сказал:
– Вы же запретили мне двигаться.
Наливай сам. Когда он раньше прятался, он постоянно беспокоился и был готов сойти с ума. Теперь, когда его нашли, он успокоился. Ему было известно, что попав в руки Чу Ичена, он не сможет выбраться. Лучше было разбить горшок, если он уже треснул. Однако небольшая дрожь в руках выдавала его внутреннее напряжение.
Мужчина поднял бровь. Чу Юнхан почувствовал покалывание в руке, которое превратилось в ощущение жжения. Что-то липкое и теплое сочилось из его руки. Пуля Бай Сяо прошла через его левую руку, прорезав рукав и оставив кровавый след на коже.
– В следующий раз одной царапиной не отделаетесь, молодой мастер Юн. – сказал Бай Сяо холодным тоном.
Лицо Чу Юнхана побледнело. Он встал в оцепенение на ватных ногах, пошатнулся и замер. Затем медленно подошел к Чу Ичену и налил ему вина.
– Просто пить скучно. Сыграй со мной в кости. – сказал мужчина. – Нужно угадать число. Проигравший пьет.
Могу ли я отказаться? Чу Юнхан горько улыбнулся и сел на диван рядом.
Перед ним поставили второй бокал вина. Хэй Юй присел на колени перед журнальным столиком, положил две игральные кости в черную чашку, несколько раз встряхнул, поставил ее и убрал руки со стола.
– Ты первый. – сказал Чу Ичен.
Чу Юнхан сделала предположение на удачу:
Чашку подняли, на костях было десять баллов. Он угадал.
Бай Сяо налил красного вина на дно бокала Чу Ичена. Мужчина взболтал вино и выпил его одним махом.
Второй раунд. Его попросили снова угадать число. Чу Юнхан выбрал «маленькое», но выпало девять баллов, и он проиграл. Бай Сяо подошел к нему и наполнил его бокал до краев.
– Что? – Он нахмурился. – Это же несправедливо!
Чу Ичен равнодушно посмотрел на него.
– Я и не говорил, что это будет честная игра.
Он попытался встать, но его снова прижали к дивану. На лице Бай Сяо появилась обычная улыбка.
– Почему бы тебе просто не пристрелить меня наконец? – Чу Юнхан стиснул зубы.
– Если молодой мастер прикажет, я с радостью сделаю это.
Чу Юнхан был шокирован жаждой крови, скрывающейся в этой улыбке. Он сел и спросил Чу Ичена:
– Ты хочешь, чтобы я выпил этот бокал?
– Латур, 1989 год, Бордо. Если я правильно помню, это твоя любимая марка. – Мужчина откинулся на диване и лениво посмотрел на него.
Чу Юнхан поджал губы, взял бокал, закрыл глаза и выпил. Кислый вкус наполнил его рот, который онемел после многократного глотания. Каким бы хорошим ни было вино, пить его в таком количестве разом было трудно. Он поставил пустой бокал на кофейный столик.
Хэй Юй продолжал трясти чашку с костями внутри. Пять баллов, маленькое. Он снова угадал и вздохнул с облегчением. Однако игра продолжалась. Как только Чу Ичен отпил глоток из своего бокала, игральные кости снова затряслись. Теперь Чу Юнхан понял, почему ему сказали отгадывать первым. Потому что сколько бы они ни играли, с этими правилами он был обречен на поражение. Он мог лишь надеяться на то, что постоянно будет угадывать правильно. К сожалению, удача легко ускользает.
После четырех поражений подряд он с отвращением посмотрел на вино, голова закружилась. Он взял стакан, а затем снова поставил его со словами:
Чу Ичен положил руку на спинку дивана и посмотрел на него.
– Молодой мастер Юн, извините.
Бай Сяо поднял подбородок Чу Юнхана, заставил его открыть рот и резко влил туда вино из бокала.
Глаза Чу Юнхана расширились, он попытался сопротивляться, но его тело было крепко прижато к дивану, и телохранитель обездвижил его. Вино, льющееся в рот, душило его, и он начал инстинктивно кашлять, но был вынужден проглотить удушающую жидкость. Телохранитель отпустил его после того, как стакан опустел. Он наклонился вперед и сильно закашлялся. И его лицо, и белая форменная рубашка были испачканы красным, отчего он выглядел крайне жалко. Чу Юнхан долго кашлял, а когда успокоился, посмотрел на Чу Ичена красными глазами:
– Продолжай. – Чу Ичен остался равнодушным. – Большое или маленькое?
Очевидно, что игра будет продолжаться, пока Чу Ичен не решит ее закончить. Чу Юнхан знал, что сейчас похож на кролика, окруженного стаей волков. Играли с тобой или пытали, все будет зависеть от настроения другой стороны. Его сердце было наполнено отчаянием.
– Давай изменим правила! Одна решающая игра. Если я угадаю, ты меня отпустишь, а если нет — убьешь.
Мужчина посмотрел на него. В его глазах была насмешка, лицо расслабилось, тонкие губы скривились, и он сказал:
Чу Юнхан был ошеломлен. Глядя на собеседника, он не мог прочитать никаких эмоций на его лице, как будто игра, которая решала умрет он или выживет, была для него простым развлечением.
Мужчину не волновала ни его жизнь, ни его смерть.
Он ожидал, что если попадет в руки Чу Ичена, его будут избивать и пытать, и что это будет очень больно. Но он был уверен, что этот человек не даст ему умереть, поэтому решил рискнуть, надеясь сбежать. Но теперь его решимость пошатнулась. Он начал думать, что его предположение в корне неверно. Чу Ичену было плевать на его жизнь, так что его “умный” ход дал ему повод ее забрать. По сути, он добровольно прыгнул со скалы.
– Угадай, большое или маленькое?
Чу Юнхан вздрогнул, в отчаянии посмотрел на чашку с костями, а затем снова перевел взгляд на Чу Ичена. Он надолго замолчал, пока не сказал уныло:
– Это твое решение? – Мужчина посмотрел на него с улыбкой. – Можешь подумать еще. Сегодня я полностью свободен.
Пот выступил у него на лбу и смешался с пролитым вином в липкую массу. В его голове стояли весы с двумя гирями «большое» и «маленькое», покачивающиеся из стороны в сторону. Чем больше он думал, тем страшнее ему становилось. Он вытер лоб рукой и сказал:
– Маленькое… Я выбираю маленькое.
Чу Юнхан пристально смотрел на два кубика в оцепенении, пока Хэй Юй не прошептал:
– Молодой мастер Юн, вы проиграли.
Его глаза заволокло дымкой тумана. Он медленно поднял голову и тихо спросил:
– Значит, ты собираешься убить меня?
– Таковы правила. – Чу Ичен откинулся на диване и слегка наклонил голову. Бай Сяо снова вытащил пистолет.
Он резко встал, но двое мужчин толкнули его обратно на диван. Пистолет Бай Сяо прижался к его затылку. Лицо Чу Юнхана было мертвенно-бледным.
– Чу Ичен, если ты убьешь меня, дядя Юй и дядя Сюй никогда тебя не простят, а Минран и Цзяхуэй…
– Я глава семьи, мой долг — избавиться от предателей.
Мужчина взглянул на его испуганное лицо и сказал:
– Не волнуйся, тебя похоронят на кладбище семьи Чу как старейшину. Ты сможешь сопроводить своего старика.
Он мог только умолять сохранить ему жизнь.
– Ичен, я был неправ! Тогда я просто согласился с ними… Я не знал, к чему это все приведет! Я действительно не знал… Ичен, я…
– Хватит! Не называй меня так больше! – Мужчина прервал его. Его черные зрачки, казалось, горели темным пламенем, являя смесь противоречивых эмоций, а каждое произносимое им слово было холодным, как лед:
– Когда ты называешь меня так, я вспоминаю о твоем выступлении тогда, по телефону. Твой голос дрожал, ты говорил, что боишься, умолял спасти тебя , кричал мое имя. Скажи, какое выражение лица у тебя было в тот момент?
Чу Юнхан впервые почувствовал гнев Чу Ичэна. Он задрожал от страха и продолжил тихо умолять о пощаде, его глаза покраснели:
– Я правда был одержим этим… Я больше не посмею, пожалуйста…
В комнате был слышен только его плач и мольбы.
Спустя долгое время раздался голос мужчины:
– Я могу предложить тебе два варианта: Первый — умереть, сохранив все. Второй — жить, все потеряв.