Памяти Кевина Митника — хакера, ломавшего ФБР, АНБ и Кремниевую долину. Часть 13: хакер в объятиях системы
Итак, 15 февраля 1995 года в городе Роли, Северная Каролина, окончилась более чем двухлетняя жизнь знаменитого хакера Кевина Митника на подпольном положении. Оскорблённый взломом, работавший с американскими спецслужбами и корпорациями «киберсамурай» Цутому Симомура сумел за пару месяцев сделать то, на что оказались неспособны ФБР и другие силовые структуры США: он нашёл Митника по едва уловимым следам в Интернете и сотовых сетях, и предоставил агентам лишь задержание. Пресса ликовала: ужасный неуловимый супер-хакер, который (по версии прессы же) ломал даже системы управления ядерным оружием в горе Шайенн, наконец схвачен и предстанет перед судом. Кевин был уверен, что на этом его жизнь окончена — и дальше его ждёт лишь безысходность в тюремной камере на долгие-долгие годы. Прав он оказался, к собственному удивлению, лишь отчасти.
Фото Кевина сразу после задержания
Из съёмной квартиры разоблачённого хакера агенты ФБР доставили в тюрьму округа Уэйк в центре Роли. Охрана была строго проинструктирована ни в коем случае не подпускать Митника к телефону или любому другому электронному устройству — но Кевин вывернул свои социальные скиллы и харизму на максимум, и убедил наиболее мягкосердечную сотрудницу дать ему связаться с матерью «о внесении залога». Он сообщил ей с бабушкой, что находится в тюрьме в Роли и всё весьма печально. Также он набрал своему коллеге по не очень легальным хакерским делам де Пейну и обрисовал ситуацию — намекая тем самым, чтобы тот избавился от всех возможных имеющихся в его распоряжении улик, которые могут быть связаны с «делом Митника».
Утром Кевина под конвоем привели в зал суда, который был уже битком набит журналистами. Засверкали вспышки камер. Тут же Митник впервые увидел вживую Симомуру: тот сидел со своей девушкой Джулией, той самой, горнолыжный отпуск с которой ему сорвал своим взломом Кевин, и журналистом Джоном Маркоффым. Митник и Симомура мрачно встретились взглядами. Вскоре судья торжественно объявил, что Кевин Митник будет содержаться под стражей без права освобождения под залог. Ну а служба маршалов настояла, что сидеть Митник в силу его общественной опасности и прокачанных социальных навыков должен исключительно в камере-одиночке. Сердце хакера в очередной раз провалилось: ещё со времён первой отсидки в Лос-Анджелесе в ожидании суда камеры-одиночки стали буквально его кошмаром, он предпочитал обитанию в крошечной каморке с тусклым светом даже общество законченных бандитов и торчков из гетто. Выходя из зала под вспышки камер, Кевин куртуазно кивнул Цутому, признавая его победу и потребовавшийся для этого уровень знаний и умений — и тот ответил тем же. На выходе из здания хакера уже ждала толпа папарацци и зевак.
Газета за 16 февраля 1995 года о задержании Кевина Митника
На следующий же день в The New York Times вышла статья Джона Маркоффа о завершении охоты. Торжествующий формальный глава опергруппы Кент Уолкер, помощник федерального прокурора Сан-Франциско, комментировал в ней: «Митник был самым разыскиваемым компьютерным хакером в мире. Есть основания полагать, что он заполучил доступ к коммерческим тайнам стоимостью в миллиарды долларов. Он представлял очень большую угрозу!». В последовавшие трое суток поимка Кевина Митника была главной темой обсуждения на телеканалах, радиостанциях и в газетах США. Ну а сам хакер тем временем с растущим ощущением безысходности читал списки того, в чём его, собственно, обвиняли. Следствие перечисляло 23 эпизода незаконного использования денежных средств, 21 эпизод нелегального использования чужих номеров для звонков (по тогдашнему федеральному законодательству США электронные серийные номера устройств считались конфиденциальной информацией, и один такой эпизод мог тянуть на срок до 20 лет), и так далее.
Учитывая милейшую традицию американской системы юриспруденции не поглощать меньшие сроки большим, как в европейской и российской традиции, а суммировать их — нашему герою светило при всех доказанных эпизодах что-то около 460 лет отсидки. Радости эти мысли Митнику, понятно, не доставляли. Отдельно его возмущали обвинения в незаконном использовании денежных средств: Кевин признавал, что взломал клиентскую базу компании Netcom, где хранились более 20 000 номеров кредитных карт, и мог бы при желании буквально ни в чём себе не отказывать, но до последних дней утверждал, что не потратил с них ни центра, ибо считал подобное ниже своего достоинства как честного хакера. Да и Маркофф с Симомурой, ни разу ему не симпатизировавшие, признавали, что Митник, при всём его пренебрежении к правам интеллектуальной собственности и чужой приватности, не применял свои знания и умения в целях наживы.
И стратегические компьютеры в бункере NORAD он тоже не взламывал, но прессе слишком нравился этот сюжет
Вскоре Кевина доставили в тюрьму округа Джонстон в Смитфилде, всё та же Северная Каролина, и упекли в камеру-одиночку. Митник ощущал всем своим существом буквально воплощение своих ночных кошмаров с полным погружением. Подождав с неделю, пока «клиент» проникнется, взявший его дело молодой и амбициозный помощник федерального прокурора Джона Баулер пришёл к Кевину и предложил ему сделку: тот подписывает отказ от некоторых прав, вроде звонков за пределы круга ближайших родственников и адвоката, права на освобождение под залог и предварительного слушания. Переговорив со своим адвокатом Джоном Изурдиага, Митник счёл за благо заключить соглашение: он всерьёз опасался, что за ещё некоторое количество месяцев в одиночке просто поедет крышей и заработает тяжёлые проблемы со здоровьем.
Перебравшись в общую камеру, Кевин попустился и выдохнул — однако случилась новая напасть. Адвокат и его партнёр Ричард Стейнгард в какой-то момент связались с ним, будучи в нескрываемой фрустрации, и стали допытываться: как Митник взламывал информационные системы американской разведки и к каким государственным сведениям под грифами секретности успел получить доступ? Кевин нервно рассмеялся и стал объяснять, что чем-чем, а ЦРУ в жизни не трогал, и это всё журналистские байки — но адвокаты объяснили ситуацию. Товарищи в штатском потребовали, чтобы Митник был тщательно допрошен их коллегами. На предмет национальной безопасности. И лучше бы ему ничего при этом не скрывать. Митник сказал, что рассказывать ему нечего, никакого ЦРУ никогда не взламывал, но если ребятам из Лэнгли уж очень хочется, то он готов с ними пообщаться, деваться-то всё равно особо некуда. Как ни странно, общаться с ним ЦРУ в итоге так и не пришло: видимо, по ходу дела разобрались, что это лишь хакерские байки и журналистские утки.
Затем начались тюремные странствия Митника. Из тюрьмы округа Джонстон в Смитфилде его… выгнали. Начальник тюрьмы даже не скрывал, что перлюстрирует и читает всю переписку Кевина, хотя формально это было незаконно, и игнорировал требования адвокатов, пока те не сумели добиться судебного ордера с запретом на подобное. Тогда начальник тюрьмы объявил, что не собирается нести ответственность за то, что этот ваш трюкач опять выкинет что-то своими социальными навыками на его территории — и добился перевода хакера в тюрьму Вене, другого округа Северной Каролины. Со значительно худшими условиями. Перевозивший Кевина заместитель маршала буквально угорал с того, что тот оказался первым зэком, которого на его памяти выгнали из тюрьмы.
Там Митник провёл пять месяцев, пока прокурорские и адвокаты не сумели нащупать компромиссный вариант. Он выглядел так: Кевин признаёт свою вину за один из эпизодов «захвата пары мобильный номер/электронный серийный номер устройства», и тогда срок был бы где-то в пределах от 8 месяцев до 20 лет (хороший разброс, да). При этом его должны были переправить из Северной Каролины через всю страну обратно на родину в Калифорнию и судить там — в том числе и за старое уже нарушение предписаний по условно-досрочному освобождению. Но был нюанс: заключённых в США перевозят не на самолётах, а на специальных автобусах, и попадать в них не очень любят даже закоренелые бандиты, называя их «дизель-терапией». Охрана там довольно философски относится к соблюдению прав перевозимых, а путешествие часто идёт сложными извилистыми маршрутами между многими тюрьмами, где перевозимых временно размещают в ожидании следующих рейсов — и может так длиться неделями и месяцами. Особенно когда речь идёт о перевозке через всю страну от побережья к побережью. По пути в Калифорнию Митник на несколько недель застрял в совершенно адской, по его словам, тюрьме в Атланте, Джорджия.
Наконец, Митник добрался до уже знакомого ему Федерального исправительного центра Лос-Анджелеса — и там вновь потянулись месяц за месяцем ожидания, разбирательств, прений и так далее. Кевин был крайне благодарен своим адвокатам, которые самоотверженно и бесплатно, но не слишком в итоге успешно защищали его интересы в силу старых связей с его родственниками — и с мрачным сарказмом думал, что при меньшей разборчивости мог бы снять тонны денег с тех кредиток и нанять себе кого-то крутого и именитого. В какой-то момент к стороне защиты присоединился Ричард Шерман, адвокат Льюиса де Пэйна: он давно работал по защите хакеров и говорил, что власти с Симомурой нарушили в деле Митника немало своих же правил. Однако через некоторое время Кевин заподозрил его в том, что он на деле играет на обвинителей и лишь пытается втереться к нему в доверие, чтобы добыть информацию и надёжнее его утопить.
26 сентября 1996 года, спустя полтора года с момента задержания, расширенная коллегия присяжных Лос-Анджелеса предъявила хакеру Кевину Митнику обвинения по 25 эпизодам, в том числе в незаконном использовании компьютера и мошенничестве в телефонных сетях, в захвате средств доступа, включая компьютерные пароли, в повреждении компьютеров и так далее. Ко всей этой радости, разумеется, добавили и ворох первоначальных обвинений, выдвинутых ещё в Роли. Судить Митника чуть не назначили Уильяма Келлера с чудесными прозвищами «Киллер» и «Центрально-Калифорнийский вешатель»: этот судья был известен наиболее жёсткими приговорами, а также особой склонностью назначать высшую меру наказания. Под его чутким руководством Митник вполне мог бы по совокупности обвинений уехать на пожизненное, и в процессе осмысления этого он пережил немало крайне невесёлых часов.
Но в итоге новый наёмный адвокат Дональд Рэндольф добился благодаря применению одного из малоизвестных формальных судебных правил, чтобы судьёй по его делу стала куда более умеренная Марианна Пфельцер. Она уже судила Кевина раньше, и тогда всё обошлось относительно малой кровью. На первом слушании она судила Митника по обвинениям, предъявленным в Роли, и по нарушению им предписаний условно-досрочного освобождения — и назначила всего 22 месяца тюрьмы. К тому времени он успел отсидеть 26 — и теперь мог снова рассчитывать на освобождение под залог, о чём и потребовал адвокат. Однако судья согласилась с прокурором в том, что Кевин уже проявил себя в этом плане не лучшим образом, представляет общественную опасность как неудержимый хакер и опытный подпольщик, и лучше бы его пока оставить в заключении. Более того, она отказала Митнику даже в формальном слушании об освобождении под залог. Счёт заключения уже меж тем шёл не на месяцы, а на годы.
Адвокат Рэндольф зацепился за это — и поднял шум в прессе. Дело в том, что отказ в слушании об освобождении под залог, в отличие от собственно такового освобождения — дело в американской судебной практике редкое, скандальное и почитаемое многими за грубое нарушение конституционных прав гражданина США. В слушаниях такого рода обычно не отказывают не то что хакерами и попавшимся на уклонении от налогов менеджерам, но и законченным монстрам вроде серийных убийц с террористами. Кроме того, ему как адвокату под разными предлогами отказывали в ознакомлении с уликами и другими материалами дела, что также было возмутительно и не вполне законно. Ну а предложение посидеть в комнате для свиданий с ноутбуком, чтобы ознакомить подзащитного с электронными уликами, судья Пфельцер восприняла чуть ли не как признание в подготовке побега пополам со взломом Пентагона. По мнению Митника, судья просто довольно смутно представляла себе компьютеры и то, как работает Интернет — дело было в 1998 году, а сторона обвинения специально запугивала её тем, что Митник может чуть ли не вскрыть Форт-Нокс и запустить ядерную ракету, если получит в руки хотя бы сотовый телефон.
Образом всемогущего хакера из 90-х, который может взломать Пентагон с калькулятора, мы отчасти обязаны медийной свистопляске вокруг дела Митника
Благодаря усилиям и адвокатов, и старых друзей-хакеров в американском обществе понемногу возникло самое настоящее движение за освобождение Кевина Митника как пусть и хакера, но хакера честного, обвиняемого в куче того, что он не делал, да ещё и с кучей процессуальных нарушений. Его сторонники во главе с активистом-айтишнком Дэвидом Корли распространяли и расклеивали чёрно-жёлтые стикеры FREE KEVIN, устраивали акции протеста и агитировали обитателей понемногу становившегося всё более массовым Интернета. И даже пытались организовать свидание с Кевином в тюрьме, чтобы 6 августа 1998 года поздравить его с 35-м днём рождения, но разрешения не получили. Акцию они провели иначе: в условленное время Митник прижал к окну тюремной библиотеки стикер с FREE KEVIN, а уже готовые к этому активисты сделали фото и распространили в сети и в прессе.
Одну из самых заметных акций протеста сторонники движения за освобождение Кевина Митника устроили месяцем ранее, в июле 1998 года, перед студией Miramax в Нью-Йорке. Они протестовали против начала съёмок фильма «Взлом» (Takedown, 2000) по сценарию Симомуры и Маркоффа. В слитом прессе сценарии история охоты за Митником из конфликта айтишников превращалась в помесь шпионского боевика с триллером, а Кевин оказывался архизлодеем-психопатом, который избивал героического Цутому крышкой от мусорного бака и just for lulz превращал в фарш данные о лечении пациентов в клиниках. Фильм всё же вышел в 2000 году, но из-за скандала и обвинений во лживости даже не попал в кинопрокат США, и продавался только на кассетах и DVD. В дальнейшем успеха у зрителей он также не сыскал (IMDb 6,2, Rotten Tomatoes 55% на момент написания статьи). Зато для Митника и его адвокатов эта история стала отличным способом напомнить о себе, засветиться в прессе, сделать заявления о нарушениях в ходе процесса и снова перетянуть часть общественного мнения на свою сторону.
Как ни странно, ещё одним подарком судьбы стала попытка некоторых сотрудников ФБР во главе со специальным агентом Кэтлин Карсон поглубже закопать Кевина обвинениями — они убедили государственных обвинителей заявить о причинении Митником компаниям ущерба на 300 миллионов долларов, хотя сами взламывавшиеся им компании ничего подобного никогда не заявляли. К примеру, скопированный Митником исходный код операционной системы Solaris был оценён в 80 миллионов долларов, мошенничество на такую сумму позволяло дать ему вплоть до пожизненного — вот только это была сумма, в которую обошлась разработка всего этого программного продукта, а не нанесённый ущерб.
Очевидная бредовость таких обвинений и то, чем подобная методика подсчёта грозила всему компьютерному сообществу (буквально скопировал Windows для личного пользования — должен Биллу Гейтсу всю стоимость разработки!) вызвала бурю негодования по всему миру и привлекла в движение за освобождение Митника многократно больше людей, чем до того. В мемуарах он с удовольствием пишет, что призывы к его оправданию и спасению выдвигались даже из России, в том числе в виде акции компьютерщиков с плакатами на Красной площади у стен Кремля — что показали мировые СМИ. В США же число городов, где проходили митинги и акции в защиту хакера, стало исчисляться десятками — с плакатами и футболками с призывами FREE KEVIN они регулярно оказывались в объективах телекамер. Процесс против «самого опасного хакера» стал превращаться в социально-политический вопрос национального и международного масштаба, крайне беспокоивший сообщество айтишников и вообще обитателей сети.
Акция в защиту Кевина Митника у офиса Miramax, июль 1998 года
Из врага общества и опасного хакера Кевин Митник в глазах многих к 1999 году понемногу превратился в символ несправедливого преследования компьютерщиков со стороны государства, корпораций и спецслужб, которые хотят запретить в сети примерно всё. При этом большая часть сторонников отнюдь не призывали полностью снять с Кевина все обвинения — они не отрицали, что набедокурить он успел от души, и за то, что действительно сделал, должен понести наказание. Но это наказание, считали они, не должно было быть абсурдно жестоким и не должно создавать опасных для всех прецедентов. Так, из затравленного зверя в капкане и заключённого в тесной одиночной камере Митник, несколько неожиданно для себя и не выходя из тюрьмы в ожидании приговора, превратился в фигуру национального масштаба и символ борьбы компьютерного сообщества за сетевые свободы. Теперь схватка между хакером и государством шла уже отнюдь не в одни ворота — но главная битва была ещё впереди.
▍ Другие статьи про Кевина Митника:
Часть 1: бурная юность тёмного гения
Часть 2: Кондор учится летать
Часть 3: "Фортуна повернулась ко мне задом"
Часть 4: самый странный повод взломать военных
Часть 5: призрачный номер и загадочный хакер
Часть 6: кошки-мышки с федералами
Часть 7: призрак в маске мертвеца
Часть 8: вконец обнаглевший подпольщик
Часть 9: туман Сиэтла, саспенс и чёрный вертолёт
Часть 10: киберсамурай выходит на охоту
Часть 11: глазами оскорблённого охотника
Часть 12: в сжимающемся кольце охоты