За что мы любим (пост)апокалипсис? Часть 4: мутанты, радиация и мрачнеющие краски атомного армагеддона
Первые фантазии рубежа 40-х и 50-х о том, каким будет мир после ядерной войны, выглядели довольно схематичными и даже легкомысленными. В одних случаях, как в «Марсианских хрониках» Брэдбери, все «просто умерли» на заднем плане повествования. В других, как в ранних американских кинофильмах, пост-ядерное будущее представлялось то ли героической стройкой капитализма, то ли полуантичным пеплумом с белокурыми героями и опереточными садо-мазо-рейдерами, а победа коммунистов описывалась как что-то куда худшее, чем обмен атомными ударами. Однако к концу 50-х годов, по мере роста ядерных арсеналов, накопления знаний и осознания масштабов возможной катастрофы, интонации стали меняться в более мрачную сторону.
Все части цикла статей о постапокалиптике:
Первая: концы света от прото-Ноя до Жюля Верна
Вторая: катастрофы космического масштаба
Третья: фантазии о ядерном армагеддоне
Четвёртая ← Вы здесь
В 1952 году уже было ясно, что тема ядерной войны и того, что будет после, интересна американской аудитории: актуальность подогревалась тем, что продолжалась война в Корее, которую ястребы вроде МакАртура открыто жаждали перевести в нечто большее. Книги и фильмы на эту тему начинают выходить всё чаще. К примеру, роман «Долгая громкая тишина» Уилсона Такера: первый действительно злой и мрачный ядерный постапок, где сначала всё плохо, а потом ещё хуже.
Всё начинается с комбинированного ядерного и биологического удара по восточной части США. Протагонист, капрал армии США по имени Гэри, просыпается после эпического запоя в мотеле в Ревашоле — и обнаруживает, что городок, где он находился, опустел, а на улицах валяются трупы. Добравшись до Чикаго и обнаружив на его месте всё ещё горящие радиоактивные руины, он понемногу выясняет: случился атомный трындец, дополненный распылением над восточными штатами особо вирулентных и болезнетворных штаммов чумы. В результате большая часть жителей вымерла в считаные дни, кроме обладающих природной резистентностью, а по Миссисипи установлен жёсткий карантин. Никто с заражённой территории страны не имеет права перебраться на запад, так как несёт в себе возбудителей Чёрной Смерти.
Гэри пытается прорваться с другими несчастными туда, где есть нормальная жизнь — но армия США беспощадно блокирует все возможные переправы. Протагонист скитается по вымершим штатам, пересекаясь с разными людьми, и наблюдает всевозможные ужасы распадающегося общества и потери человечности, включая банды садистов-каннибалов и прочее подобное, и понемногу дичает сам. В конце концов, он в режиме Рэмбо постапока вырезает личный состав армейского конвоя, пытавшегося пробиться в Форт-Нокс и вывезти на запад золотой запас США, и умудряется перебраться через реку — только для того, чтобы обнаружить себя целью охоты на опасного носителя заразы. В конце концов, он перебирается обратно и уходит доживать свой век на постапокалиптических руинах. Хэппи энд (нет).
Несколько менее гримдарковый взгляд на пост-ядерное будущее в том же 1952 году предложила начинавшая тогда писательница Андрэ Нортон, которая позже станет одним из классиков американской НФ и фэнтези. Повесть «Сын звёздного человека», правда, во многом представляет собой не столько постапок, сколько фэнтези в декорациях пост-ядерных США. Со времени обмена ядерными ударами в начале 50-х годов прошло уже 200 лет, остатки людей давно деградировали до уровня неолита и живут племенами в отдалённых местностях, горными деревнями и стойбищами кочевников — где было меньше радиационного заражения, и куда труднее добраться агрессивным мутантам.
Возможно, это первое произведение, где фигурируют опасные чудовища-мутанты, вроде знакомых нам по «Сталкеру»
Главный герой, Форс из рода Пумы, бежит из своего племенного поселения из-за того, что его там не любят и считают мутантом: у него серебристо-седые волосы, неестественно острые зрение и слух и светящиеся глаза (не отсюда ли пошёл троп про героев-одиночек с подобной внешностью: Геральт, Рейстлин, Дриззт До’Урден, Фес, тысячи их). За это его, в отличие от отца, не приняли в ряды Звёздных людей: буквально сталкеров, которые ходят в радиоактивные руины в поисках древних знаний и артефактов. Компанию Форсу составила Люра, гигантская кошка-телепат — привычный спутник Звёздных людей племени, пошедшего от персонала какого-то секретного объекта.
Форс долго бродит по руинам давно разрушенных посёлков и городов с небоскрёбами и обнаруживает, что ранее прятавшиеся по норам человекообразные крысы-мутанты размножились, завели себе вождей и выходят из разрушенного мегаполиса — чтобы буквально сожрать всех человеков и вообще всё живое, включая странный вид разумных ящериц. С большими усилиями удаётся объединить перед лицом общей угрозы воинов разных человеческих племён, включая воинственных кочевников и чернокожих потомков лётчиков — но с большими потерями удаётся перебить лишь один из отрядов крысолюдов, а дальнейшее будущее войны двух (точнее, трёх) разумных рас остаётся туманным.
Крысолюд на одной из обложек к повести
Появляется ядерная война и в вышедшем в 1953 году «451 градус по Фаренгейту» уже упоминавшегося нами Рэя Бредбери: его очень беспокоила вероятность атомного конфликта. Впрочем, описанный в этой классической антиутопии общество настолько мрачно, тоталитарно и безумно, что начало ядерной войны в самом финале книги буквально выглядит актом освобождения и глотком свежего воздуха — как в известном меме конца нулевых. Ну и реакция героев на него прекрасна: отряхнулись от (радиоактивной) пыли и сели пожарить бекон под философскую беседу.
Несколько неожиданный, но весьма мрачный и очень американский подход к постядерному миру демонстрирует роман Джона Уиндема «Хризалиды», вышедший в 1955 году. Действие там происходит на Ньюфаундленде, климат которого после ядерной войны стал значительно теплее. Север острова, где происходит действие, буквально вернулся во времена Новой Англии XVII века и технологически, и социально: всем заправляют религиозные фанатики-пуритане. Только вместо ведьм охотятся на явных и скрытых мутантов, которых считают проявлением богохульства и сатанинской скверны. Если у кого-то рождается ребёнок-мутант, по достижении совершеннолетия его ритуально стерилизуют и изгоняют на юг острова в джунгли, где полно всё ещё радиоактивных руин, опасных мутантов и банд рейдеров. Женщину, родившую троих мутантов подряд, ждёт та же участь.
В общем, времена салемской охоты на ведьм, только с мутантами и радиацией
Главный герой, естественно, мутант — внешне обычный юноша, скрывающий свои телепатические способности. Такой в окрестностях он не один, ещё несколько парней и девушек также могут читать мысли друг друга и общаться без слов. Естественно, однажды это становится известно — и на детей начинается инквизиционная охота, некоторых пытают и зверски убивают. Оставшиеся бегут в джунгли с фанатиками с факелами и вилами на хвосте, где их спасает экспедиция таких же мутантов-телепатов, правящих Новой Зеландией. В общем, сюжет скорее не про постапок как таковой, а своего рода фанфик про людей Х. Только придуманный задолго до самих людей Х, появившихся только в 1963 году.
Ну а первый настоящий ядерный гримдарк увидел свет в 1957 году: тогда вышел роман британско-австралийского писателя Невила Шюта «На берегу». Он произвёл на современников такое впечатление, что уже в 1959 году был экранизирован в США. Сюжет начинается с описания мира вскоре после начавшейся из-за идиотской ошибки глобальной ядерной войны: выбросы радиации от применения всеми сторонами «кобальтовых бомб», воспетых позже Кубриком в «Докторе Стрейнджлаве», оказались таковы, что всё население Северного полушария погибло в считанные дни и недели после обмена ударами.
Хуже того, плотно заражённые радиоактивными частицами воздушные массы постепенно распространяются всё южнее и понемногу охватывают Австралию, с которой связан основной сюжет. Её северные земли уже вымерли, и такая судьба через несколько месяцев ждёт весь континент — а с ним и последние остатки человечества. Правительство Австралии буквально раздаёт смертельные инъекции всем желающим — так как смерть от острой лучевой болезни считается одной из самых мучительных из возможных. Банальностью стали новостные сводки о том, что очередные города на севере перестали существовать, попав в наползающую зону сильного радиоактивного заражения.
Однако из Сиэтла (Сан-Диего в фильме) приходит загадочный радиосигнал. В надежде, что кто-то выжил, и возможно даже на севере началось очищение атмосферы от радиации, туда направляют прибывшую после войны в Австралию американскую АПЛ «Скорпион» (в экранизации «Соуфиш», «Рыба-пила») с австралийским офицером разведки Холмсом на борту. До выхода и офицеры и их близкие в основном занимаются тем, что бесконечно пьют, пытаясь хоть немного отвлечься от мрачных мыслей. Добравшаяся до Западного полушария подлодка обнаруживает всё ещё огромные дозы радиации и полностью вымершие города. Источником сигнала оказывается всего лишь то, что сломанная оконная рама качается на ветру и время от времени ударяет по телеграфному ключу.
Осознав, что последняя надежда потеряна, и все очень скоро умрут, персонажи погружаются в полный ангст, алкоголизм и безысходность. Финал книги представляет собой повествование о том, кто как умер, и кто как роскомнадзорнулся, включая гордое затопление подлодки остатками экипажа. По безудержной позитивности происходящего сюжет соседствует где-то с фильмами вроде классики ядерного апокалипсиса «Нити», «Реквиемом по мечте» и «Грузом 200». Впрочем, надо сказать, что некоторый стоический оптимизм в «На берегу» всё же имеется: большинство героев встречают свою судьбу флегматично, с самоиронией и достоинством, без паники и суеты (но с изрядными объёмами алкоголя). Ну и в фильме в целом, в отличие от романа, гримдарк передан не очень: это слишком уж американское кино 50-х, где большую часть экранного времени ходят и говорят с друг другом пафосные красивые люди.
По некоторым кадрам и не скажешь, что это фильм про безнадёжную гибель человечества от радиации
К концу 50-х годов американское общество прониклось мыслью, что ядерная война — это не просто война с более мощными бомбами, а куда более жуткая штука, после которого для выживших будет весьма мало хорошего и очень много плохого. И всё же подлинный расцвет жанра ядерного пост- и просто апокалипсиса придётся на 60-е годы: в числе созданных в это время произведений будут такие шедевры кинематографа, как «Доктор Стрейнджлав» Стэнли Кубрика, «Планета обезьян» и британская «Военная игра» — которую за чрезмерный реализм и мрачность даже запретят к показу. Об этом всём — расскажем в следующей части.