Плутарх о Коринфе.

выборка по Джерому Мерфи О'Коннору "Коринф Святого Павла: Тексты и археология", третье издание, 2002 г.

ЗАСТОЛЬНЫЕ БЕСЕДЫ. 5:3.1-3

1. Возник вопрос, каков смысл того, что пинией стали увенчивать победителей на Истмийских играх. Этот разговор происходил на обеде у старшего жреца Лукания в Коринфе во время Истмийских игр. Хранитель музея Пракситель привел мифологический материал: по преданию, к пинии было выброшено морем тело Меликерта…

2. Выслушав сказанное, Элевтерий, один из выдающихся по начитанности риторов, воскликнул: «Ради богов, разве тебе неизвестно, что пиния совсем недавно стала увенчанием истмийских победителей, а ранее их венчал сельдерей? Это засвидетельствовано и комедией, в которой один скряга говорит: По мне, скажу я честно, сами Истмии цены венка не стоят сельдерейного….

3. …И еще, помнится, я встретил у Прокла в истории Истмийских игр сообщение о том, что первоначально наградой победителю в состязаниях был пиниевый венок; в дальнейшем же, когда игры приобрели сакральное значение, на них был перенесен из немейской обрядности венок из сельдерея.

ЗАСТОЛЬНЫЕ БЕСЕДЫ. 8:4.1, 5

1. Во время Истмийских игр Соспид, который вторично был агонотетом, проводил праздничные приемы, угощая многих иногородних и едва ли не всех граждан. От широких приемов я уклонился, но участвовал в том, который он устроил у себя на дому для близких друзей с научными интересами. После первой перемены блюд к оратору Героду прибыл посланец, принесший от его ученика пальмовую ветвь и плетеный венок — награду за победу, одержанную тем в эпидейктическом красноречии. Герод, приняв этот знак уважения, вернул награду со своим поздравлением победителю. По этому поводу он заметил, что не находит объяснения такому обстоятельству: каждые игры имеют свой отличительный венок, но финиковая пальма принадлежит всем играм.

5. …. (речь Кафисия) ‘‘если привязать к верхушке финиковой пальмы груз, то она не поддается пригнетающему ее давлению, а получает изгиб в противоположную сторону, преодолевая насилие. То же происходит и в атлетических состязаниях: тех, кто по слабости и отсутствию твердости духа уступает противнику, они сгибают, но те, кто стойко выдерживает все трудности, возрастают не только телесной, но и духовной силой и бодростью’’.

ЗАСТОЛЬНЫЕ БЕСЕДЫ. 6:10.1

1. На обеде у Аристиона имел большой успех его повар, превосходно все приготовивший, но особенно отличившийся тем, что подал петуха, который оказался настолько мягким, как будто был зарезан вчера, хотя его лишь незадолго принесли в жертву Гераклу. Аристион сказал, что это достигается очень просто, если подвесить тушу на смоковницу.

О ТОМ, ЧТО НЕ СЛЕДУЕТ ДЕЛАТЬ ДОЛГОВ. 7 (831a)

(831) Один за другим преследуют его заимодавец за барышником, коринфянин, следом за ним патреец, а за ним афинянин, пока, пораженный со всех сторон, он сам не распадется на проценты и не рассыпется на мелочь. Таким же точно образом как попавший в грязь, хотя ему нужно либо сразу выбраться оттуда, либо остаться там, не двигаясь, поворачивается и крутится мокрым и скользким телом, а поэтому набирает на себя еще больше мерзости, так и в переводах и обменах долгов те, которые берут еще больше и наращивают лихву на лихву, всегда увязают глубже.

ОБ ЭРОТЕ. 21 (767F)

Вы слыхали, конечно, о воспетой поэтами многолюбимой Лайде — как она воспламенила страстью всю Элладу и, более того, стала предметом ревностного спора от моря до моря: но когда Эрот внушил ей любовь к фессалийцу Гипполоху, то она,

омываемый волнами с двух берегов покинув Коринф, (Еврипид)

убегая от остальных многочисленных любовников и от огромного полчища гетер, тайно ото всех удалилась в Фессалию. А там женщины из ревности к ее красоте заманили ее в святилище Афродиты, где закидали камнями до смерти;

О ЗЛОКОЗНЕННОСТИ ГЕРОДОТА. 39 (871A-C)

Не толь­ко Геро­дот, но и самый послед­ний кари­ец не мог не знать того, что коринф­ские жен­щи­ны, един­ст­вен­ные из всех гре­ча­нок, обра­ти­лись к богине с обще­из­вест­ной кра­си­вой и боже­ст­вен­ной молит­вой, — чтобы она вну­ши­ла их мужьям страсть к бою с вар­ва­ра­ми. bВедь это дело было на устах у всех, и Симо­нид сло­жил эпи­грам­му, напи­сан­ную на мед­ных ста­ту­ях, постав­лен­ных в хра­ме Афро­ди­ты, кото­рый постро­ен, по пре­да­нию, Меде­ей; при этом, по мне­нию одних, она хоте­ла умо­лить боги­ню, чтобы та иско­ре­ни­ла в ней любовь к мужу, по мне­нию же дру­гих, чтобы она иско­ре­ни­ла в Иасоне любовь к Фети­де. Эта над­пись такая:

Молят­ся ста­туи эти за гре­ков и храб­рых корин­фян,

С тем и поста­ви­ли их в хра­ме Кипри­ды свя­той.

Не было бо Афро­ди­те, вели­кой богине, угод­но

Гроз­ным пер­сид­ским стрел­кам гре­ков твер­ды­ню пре­дать.

Геро­до­ту сле­до­ва­ло напи­сать об этом в сво­ей кни­ге; гораздо более умест­но было упо­мя­нуть такой факт, чем некста­ти рас­ска­зы­вать cоб убий­стве Ами­нок­лом сына.

ЖИЗНЬ ЦЕЗАРЯ. 47:8

Видя в рас­по­ло­же­нии к себе самую луч­шую и надеж­ную охра­ну и доби­ва­ясь тако­го рас­по­ло­же­ния, он сно­ва при­бег к уго­ще­ни­ям и хлеб­ным разда­чам для наро­да. Для сол­дат он осно­вы­вал коло­нии. Из них самые извест­ные — Кар­фа­ген и Коринф, горо­да, кото­рым ранее дове­лось быть одно­вре­мен­но раз­ру­шен­ны­ми, а теперь — одно­вре­мен­но вос­ста­нов­лен­ны­ми.

ЖИЗНЕОПИСАНИЯ ДЕСЯТИ ОРАТОРОВ. 1 (833с)

(ранее приписывалось Плутарху)

Имея в Коринфе построенный им маленький домик, в пределах или вблизи рынка, Антифон повесил объявление над воротами на этот счет: что он способен вылечить словами больные человеческие умы; и лишь он узнает причины их болезни, то он немедленно назначит средства для их успокоения. Но спустя некоторое время, решив, что это искусство не стоит потраченного на него времени, он отправился изучать и преподавать ораторское искусство.