Красная точка. 25
Хансо чувствовал тревожное раздражение, потому что не мог понять самого себя.
Нет, еще больше он не понимал Кан Джунсона.
Почему тот не борется за собственную жизнь? Зачем бросается защищать других?
Тем более — Хансо. Человека, к которому зомби даже подойти не могут.
— Будешь ты вакциной или нет, нападают на тебя зомби или нет… Я лучше сам подставлюсь под укус, чем буду использовать тебя как щит.
— По крайней мере, я не такое дерьмо, чтобы жертвовать жизнью друга ради своего спасения.
Настороженность, которая раньше была в глазах Джунсона, растаяла, как снег.
Теперь Хансо попал в категорию «тех, кого нужно защищать».
За всю свою жизнь никто никогда не пытался защитить его.
Были те, кто требовал защищать других. Но чтобы кто-то жертвовал собой ради него — такого не было.
А Кан Джунсон был готов отдать свое тело, чтобы он не поранился.
Как бы Хансо ни думал, никак не мог понять.
Независимо от вещих снов, будущего и мира, полного зомби…
Кан Джунсон стал для него самым непонятным человеком на свете.
В запутанных мыслях было ясно лишь одно: Джунсон — единственный, кто хочет его оберегать.
И эта мысль была невероятно волнующей.
— Ха… блядь… — тихо сказал Хансо и криво улыбнулся.
Посмотрел на член — тот стоял, хотя он даже не прикасался к нему.
Похоже, ледяной душ не особо помог.
Выйдя из ванной, Хансо оглядел тихий номер и направился в маленькую спальню. Джунсон специально выбрал комнату с небольшой кроватью. Сказал, что так будет удобнее для его телосложения.
Видимо, он собирался ненадолго прилечь — растянулся прямо на одеяле и тихо посапывал. Хансо с бесстрастным лицом посмотрел на него сверху вниз и аккуратно убрал челку со лба.
Он долго разглядывал лицо Джунсона. Затем осторожно взял за правую руку. Старался быть аккуратным, но бинты все равно оказались чуть влажными.
Хансо нежно погладил повязку, а затем медленно надавил на рану.
Между бровей Джунсона появилась морщинка. Похоже, он крепко спал и пока не собирался просыпаться.
Незаметно для себя он надавил так сильно, что на бинте проступила кровь. Веки Джунсона дрогнули, а изо рта вырвался тихий стон.
Хансо убрал руку и посмотрел на большой палец — там осталась кровь. Ярко-красная и теплая. Совсем не такая, как у зомби.
Поддавшись инстинкту, он слизнул кровь с большого пальца. Провел языком по небу, будто наслаждаясь солоноватым вкусом.
Теперь он будто понимал, почему зомби так жаждут крови и вонзают зубы в плоть. Сейчас ему хотелось сделать то же самое.
Хансо слизал ее всю, словно это был самый сладкий мед. А затем потянулся к горлу Джунсона. Большая ладонь с длинными пальцами почти полностью обхватила шею.
Стоит сжать чуть сильнее — и она безвольно сломается.
Он скользнул рукой ниже, к ключицам. Ему понравились эти выступающие косточки.
Мягко распахнув халат, Хансо полностью обнажил грудь.
Маленькие соски на плоской гладкой груди — он нежно очертил их пальцами, словно рисуя. Затем рука скользнула ниже.
Когда дотронулся до ребер, ровное дыхание Джунсона тут же сбилось.
Он погладил это место еще пару раз, запоминая ощущение. Провел рукой вниз, будто рисовал длинную линию. Тонкая кожа на животе поднималась и опускалась в такт дыханию — почему-то это казалось таким милым. Настолько, что захотелось разрезать и разворошить все внутри.
Опустив руку еще ниже, он нащупал лобковую кость. Она выпирала также, как ключицы. Затем добрался до самого нежного места — мягкого члена.
От одного прикосновения низ живота приятно потянуло. Никогда раньше он не чувствовал такого, ни с кем.
Хансо осторожно обхватил член рукой. Мягкий и нежный, его хотелось трогать снова и снова.
Джунсон беспокойно перевернулся во сне, и только тогда он опомнился.
«Чуть не случилось непоправимое».
Хансо аккуратно запахнул халат и даже завязал пояс. Затем осторожно поднял его на руки, откинул одеяло, бережно положил на мягкий матрас и укрыл до самого подбородка. Напоследок пригладил растрепавшиеся волосы.
Он вдруг с удивлением осознал, что улыбается не своей обычной фальшивой улыбкой, а мягкой, искренней. Она появилась сама по себе.
Взгляд упал на собственный пах. Возбужденный член приподнимал белый халат.
«Сексуальная неудовлетворенность, значит».
Ведь он довольно долго воздерживался.
Хансо еще раз посмотрел на лицо Джунсона и вышел из комнаты. Выключил свет и закрыл дверь, чтобы тот мог спокойно поспать.
Он вышел в гостиную, взял свою черную куртку и порылся в кармане. А затем достал любимый складной нож.
Напевая что-то себе под нос, Хансо выдвинув сверкающее лезвие и вышел наружу.
Когда он тихо вернулся в номер, белый халат был полностью испачкан. На губах играла довольная улыбка.
Кровь стекала на пол, поэтому он быстро вытер тело полотенцем. Затем осторожно направился в ванную, следя, чтобы сгустки не капали с подола халата.
Внезапно Хансо остановился прямо перед ванной. Он вспомнил о синяках на левой руке Джунсона — следах от веревки.
Его лицо застыло, и улыбка тут же исчезла без следа.
Убежище между станциями «Университет Инхан» и «Кэан».
Внутри царила гнетущая атмосфера.
Соён тихо плакала в двухместной палатке, когда к ней подошел Джиу с растерянным лицом.
— Эй… хватит реветь. Обезвоживание заработаешь.
— Всхлип… хнык… тебе легко говорить…
Даже плача, она не забывала огрызаться.
Джиу настороженно оглядел ее и залез в палатку. Немного помедлив, начал гладить Соён по спине.
— Все будет хорошо. И с твоими родителями, и с Чхэи, и…
Казалось, чем больше он пытался утешить, тем сильнее она плакала. Поэтому Джиу решил замолчать и просто гладить.
«В такой момент рядом должна быть Чхэи».
Она была своего рода духовной опорой для девушек с их курса. Всегда хладнокровная, рассудительная, а иногда даже безрассудная…
Да, проблема именно в безрассудстве.
«Зомби повсюду, а она побежала искать своего оппу?»
Если бы Чхэи или Соён услышали его мысли, они бы точно разозлились и упрекнули Джиу в черствости. Но таковы были его искренние чувства. Он своими глазами видел, как ее брата укусили. Наверняка тот уже превратился в зомби.
«Лучше бы успокоилась и просто ждала спасателей».
Джиу не то чтобы совсем не понимал чувств Чхэи. Но она точно повела себя слишком эмоционально — не так, как обычно. Броситься искать зараженного брата прямо в толпу зомби!
Он покачал головой. Даже если бы у него были братья или сестры, он бы никогда так не поступил. Для Джиу самым важным человеком был он сам.
Продолжая гладить Соён по спине, чтобы она поскорее перестала плакать, Джиу вдруг услышал стук и поднял голову.
Он высунул голову из палатки. Люди из других палаток тоже смотрели на дверь — значит, ему не послышалось.
— Чхэи! — вскинулась Соён. — Это, наверное, Чхэи!
Она выскочила из палатки и побежала к двери — но ее быстро перехватил Чхольхо. Он с напряженным лицом смотрел на дверь.
Судя по равномерному стуку и отсутствию воплей, снаружи явно был живой человек. Но чтобы убедиться, Чхольхо спросил:
Вместо ответа дверная ручка начала поворачиваться. Но из-за запертого замка не поддалась до конца и застряла.
Чхольхо напрягся, когда незнакомец не ответил и сразу попытался открыть дверь. Нервно сглотнув, он снова спросил:
Только повысив голос, он наконец получил ответ:
— Я сонбэ студентов, которые здесь находятся.
Низкий голос, в котором почти не было эмоций. Он звучал приглушенно из-за железной двери и туннеля снаружи. Но это определенно был молодой мужчина.
— Неужели Хансо-сонбэ?! — закричал Джиу.
Быстро выбежав из палатки, он бросился к двери и открыл замок. Хоть сонбэ иногда и пугал его, но в такой мрачной и унылой ситуации кто мог быть надежнее? К тому же, укусили брата Чхэи, а не его.
Джиу широко улыбнулся и распахнул дверь.
Он не смог договорить — только широко раскрыл глаза. С запозданием почувствовал, как что-то холодное пронзило его горло.
Стоящий перед ним мужчина слегка изогнул губы в улыбке.