Красная точка. 64
Джунсон понял, что его тянут за волосы, но боли не было. Вместо нее слух пронзил леденящий душу голос — как клинок, вонзающийся прямо в ухо.
Перед ним было ласковое лицо мужчины, искаженное странным, болезненным желанием. Яркий свет лампы бил из-за его спины, и улыбка казалась жутко перекошенной.
Встретившись с ним взглядом, Джунсон изо всех сил попытался подавить страх, который уже начал подниматься откуда-то из самой глубины. Но ноги словно онемели, а руки и плечи тряслись так, будто его голым бросили на мороз.
Казалось, стоит чуть ослабить бдительность, и разум не выдержит.
Сколько бы раз он ни повторял это про себя, проклятое тело продолжало дрожать. Всего лишь встретился с ним взглядом, всего лишь услышал голос — а ощущение уже было такое, словно сознание медленно крошится по краям.
Именно этому человеку он когда-то верил больше, чем кому-либо другому во сне.
Тогда Джунсон был уверен, что может рассказать ему абсолютно все секреты, и ничего плохого не случится. Он полагался на него всей душой. Каждый раз, когда Джунсон был на грани опустошения, мужчина оказывался рядом и успокаивал с добрым выражением лица.
Даже когда Джунсон рассказал обо всем, тот лишь искренне поверил и обнял в ответ. Мужчина продолжал утешать его и мягко говорил, что они вместе найдут решение.
В итоге прежний Джунсон слишком ему доверился.
Он корил себя, вспоминая тот день, когда мужчина окончательно изменился.
Нет, это и было его истинное лицо. Просто все это время он носил маску и притворялся хорошим человеком, чтобы держаться рядом.
Он был тем, кто жаждал адского мира больше всего на свете, и убийцей, куда более жестоким, чем зомби.
Мужчина притаскивал сюда всех, кто тоже знал о снах, и демонстративно пытал до смерти. Джунсон не мог чувствовать боль, и крики людей замещали его собственные. Они сотрясали стены заброшенного завода, пока он день за днем разрушался изнутри.
— Не хочу делиться твоим секретом с другими ублюдками.
Слова мужчины, который с беззаботной улыбкой втыкал нож в горло еще живого человека, намертво застряли в памяти Джунсона.
Тогда он мог лишь безвольно обмякнуть, раздавленный ужасом и опустошением. Джунсон отчаянно цеплялся за остатки рассудка, пока мужчина играл с ним, как с игрушкой.
Тому нравилось наблюдать, как гаснет взгляд Джунсона, как он ломается.
Нравилось больше, чем убивать.
«Мудак… Ебаный психопат-убийца».
Когда он вспомнил то время, на первый план вышли другие чувства — более сильные, чем страх.
Не отрывая злого взгляда, Джунсон схватился за чужой воротник обеими руками. В глазах человека мгновенно загорелся странный огонек.
Собственный голос прозвучал совсем иначе, чем тогда. Не тот, что дрожал от страха и сквозь всхлипы умолял остановиться.
Мужчина посмотрел на него и медленно растянул губы в усмешке.
— Наш Джунсон-и капризничает? Вот так новость.
Не успел Джунсон дослушать, как его резко ударили в живот.
Боли не было, но он отчетливо почувствовал удар. От внезапного толчка разом перекрыло воздух, и это было хуже всего — совсем не то же самое, что обычная боль.
Согнувшись и пытаясь отдышаться, Джунсон вдруг почувствовал, как его хватают за горло и швыряют на пол. Следом навалилась тяжесть чужого тела.
Сев сверху, мужчина рассмеялся:
Затем к Джунсону потянулись руки, и его дыхание тут же стало прерывистым. Он пытался вдохнуть рывками, но не мог, словно что-то огромное застряло в горле.
Вскоре ладони мягко обхватили шею. К тому моменту дыхание стало таким хриплым, будто он вот-вот задохнется. Страх, намертво въевшийся в тело, вызвал гипервентиляцию. В глазах начало темнеть.
И доказательством тому было чувство удушья, сотрясавшее тело. Физическая боль и это ощущение были совершенно разными вещами.
Мужчина, не сводивший с Джунсона глаз, мгновенно уловил эту разницу.
Он облизнул губы, глядя, как тот задыхается. Хватка становилась все крепче.
Сквозь хрипы прорвались стоны. Дышать и без того было невозможно, но давление снаружи лишь усиливало страдания.
Придавленный к полу Джунсон забился, пытаясь вырваться. Но он был слишком слаб, а тело мужчины давило сверху всем весом. Все его сопротивление свелось к беспомощному трепыханию.
Зрение постепенно мутнело, зрачки закатывались. В уголках глаз, уже потерявших фокус, начали собираться слезы.
Полный восторга голос проник в уши Джунсона. Лицо мужчины оказалось прямо у уха.
— Знаешь, как пиздецки у меня сейчас стоит?
Словно подтверждая дрожь в его голосе, к животу прижалась твердая, как камень, эрекция.
Даже в таком состоянии сознание Джунсона оставалось яснее, чем когда-либо. Может, потому что он не хотел снова в это втягиваться? А может, потому что понимал — это всего лишь старый сон, который он уже видел.
Мужчина произнес его имя так же нежно и тепло, как в те давние дни.
— Скажи: «Пожалуйста, спаси меня».
Хватка на горле чуть ослабла. Джунсон почувствовал, как в легкие проникает немного воздуха. Достаточно, чтобы даже при гипервентиляции можно было выговорить хотя бы пару слов.
— Скажи: «Хён, мне страшно. Пожалуйста, пощади». Ну же, умоляй.
Пелена застилала глаза, лишая возможности рассмотреть мужчину, Но Джунсон и без того знал, какое сейчас у него выражение лица.
Этот человек любил слушать подобные слова из уст Джунсона. Хотел видеть его совершенно беспомощным, сломленным и умоляющим. Если Джунсон пытался сопротивляться, тот непременно приводил кого-то и пытал на его глазах. Или душил часами, как сейчас, пока не добивался нужных слов.
Но стоило их произнести, и становилось легче.
Если сказать правильные слова, мужчина превращается в самого доброго человека на свете: гладил по голове, заботился и утешал. А когда во взгляде Джунсона снова появлялась жизнь, все начиналось заново.
Оглядываясь назад, он понимал, что этот человек планировал выжать из него всю информацию и превратить в обычную куклу. Ему всегда нравилось смотреть на тех, кто дрожит от страха… Поэтому Джунсон, который каждый день только и делал, что трясся рядом с ним, оказался идеальной игрушкой.
«Удобная кукла для мучений, которая всегда слушается… Даже не смешно».
Но настоящий Джунсон отличался от того, прошлого.
Однажды на фабрике почти не осталось охраны. Он случайно заманил туда блуждающих неподалеку зомби и погиб.
И уже следующем цикле начал охотиться на мужчину. Джунсон убивал его снова и снова. Сколько раз — уже и не сосчитать.
Только после бесконечных смертей он смог отдалиться от этой ситуации. Намеренно избегал всех мест, где мог с ним столкнуться, и не допускал никаких точек соприкосновения.
С тех пор прошло довольно много времени. И вот он здесь.
Это явно отличалось от того раза, когда его впервые притащили на заброшенный завод.
Сейчас Джунсон не собирался сдаваться и умолять о пощаде, как тогда.
Словно передразнивая мужчину, он криво усмехнулся.
Все равно это сон. Даже если умрет от рук этого человека, то либо просто проснется, либо начнет все сначала. Смерть от удушения будет, конечно, довольно мучительной, но если это позволит вырваться… Что ж, не так уж и плохо.
Стиснув зубы, он широко распахнул глаза. Дышать по-прежнему было тяжело, но зрение немного прояснилось.
Взгляд Джунсона впился в слегка удивленное лицо мужчины, словно хотел поглотить его целиком.
Сначала глаза напротив расширились от неожиданности, но постепенно становились все более жестокими.
Большая ладонь снова вцепилась в волосы.
И в тот момент, когда другая потянулась к горлу…
Снаружи раздался оглушительный грохот. Будто кто-то со всей силы ударил железной трубой по трубопроводу.
Внимание мужчины и всех людей вокруг метнулось туда, откуда донесся звук.
Однако растерялись не только они.
«Такого звука тогда… не было».
Джунсон тоже невольно дернулся от неожиданности.