Дневник сталкера
July 28

Дневник сталкера. Глава 19

Прошлая глава

Он спокойно игнорировал мои личные сообщения… Я несколько секунд смотрел на экран, пытаясь придумать ответ.

В этот момент до меня донесся голос снаружи, и все заготовленные фразы тут же вылетели из головы.

— Чонха-оппа!

— Син Чжие?

Син Чжие выглядывала из-за двери в конце студии.

— Можно войти?

— А? Да… конечно.

Как только я дал согласие, из-за двери показалась и вся Чжие целиком. Она подошла ко мне, с любопытством оглядывая царивший в студии беспорядок. По пути она не забывала поглядывать на рабочие столы и картины других студентов.

— Вау! Как здесь интересно! Я впервые в мастерской художников. Здесь так пахнет красками. Чем-то напоминает запах оппы…

— Я что, так плохо пахну?

Её слова прозвучали как гром среди ясного неба. Я понюхал свой рабочий халат. Чжие рассмеялась и покачала головой.

— Нет, я не это имела в виду… Просто… такое ощущение.

Её объяснение меня не особо утешило.

— А что ты здесь делаешь?

— Хотела проведать тебя, ты же говорил, что плохо себя чувствуешь. Ну и ещё рассказать, о чём говорили на встрече.

— А, спасибо. Могла бы просто написать мне.

Син Чжие всё крутила головой по сторонам, разглядывая мольберты и десятки холстов, расставленных по студии.

— А где все? Почему так тихо?

— У нас сейчас будет занятие по рисованию обнажённой натуры, все ненадолго вышли.

— А-а.

— Кстати, как ты вообще узнала, где эта студия?

— Расспросила тут и там. Я подумала, что если это отделение живописи, то наверняка где-то в здании факультета искусств. Это же главный корпус Корейского университета? Здесь всё так не похоже на наши аудитории, будто другой университет.

— Мне бы прибраться здесь немного… Ладно, в общем, встреча прошла хорошо?

— Да, мы закончили даже раньше, чем планировали. Хотели ещё пообедать вместе, но Квон-оппа сказал, что не голоден, так что мы просто разошлись. Ты как себя чувствуешь?

— Более-менее. Сейчас уже получше.

— Говорят, сейчас многие болеют. У меня есть лекарство, которое я часто принимаю, очень эффективное. Я подумала, что было бы хорошо принести его тебе вместе с материалами собрания…

Син Чжие открыла сумку и стала что-то искать.

— А…

— Давать только лекарство как-то неловко... Я ещё яблочный сок купила.

Только что она говорила так оживлённо, а теперь начала запинаться и прятать взгляд. Тут-то до меня и дошло, зачем она пришла.

— …

— …

На мгновение повисла неловкая тишина.

— Спасибо, я обязательно выпью.

— Тогда… тогда я, пожалуй, пойду.

— Уже?

— Вижу, что ты занят. Скоро занятие. А мне… мне нужно пообедать.

— …Хорошо, увидимся.

Взяв лекарство и сок, я проводил Син Чжие до двери. Мы неловко смотрели друг на друга и махали руками, когда вдруг за её спиной неожиданно появился Чу Квон.

— …

Син Чжие тоже его заметила.

— Ой, это Квон-оппа! — удивилась она.

Я удивился не меньше. На мгновение взгляд Чу Квона, обращенный на нас, стал жестче. Но почти сразу же он улыбнулся своей обычной улыбкой и поздоровался с девушкой.

— Чжие, а ты что здесь делаешь?

— Чонха говорил, что плохо себя чувствует. Хотела передать ему материалы с собрания и… лекарства… кхм — пробормотала Син Чжие.

Чу Квон перевел взгляд на сок и лекарство в моих руках.

— Ну, в общем… увидимся на занятии!

Видимо, она подумала, что Чу Квон что-то заподозрит. Покраснев, Син Чжие быстро ретировалась.

Оставшись с ним наедине, я несколько секунд размышлял, как начать разговор. Я просто пялился на него, а затем повернул голову к мастерской.

— Ты к Юрим пришёл? Её сейчас нет, но она вернётся минут через тридцать…

— Я пришёл к тебе.

— …

— У тебя температура?

Я не мог ответить и просто открывал и закрывал рот.

— Нет… У меня просто… живот болит.

— Почему живот? Отравился?

— Не знаю…

Я и вправду не понимал, что со мной. Ещё недавно я чувствовал себя хорошо, а теперь у меня словно поднялась температура.

— Тогда пропусти пару и иди домой. Или у художников так нельзя?

Почему он так себя ведет? Мне было трудно подобрать ответ.

— У меня осталось одно занятие. Я должен его посетить.

— Когда оно закончится?

— Через четыре часа…

Услышав мой ответ, Чу Квон нахмурился.

— Что? Одно занятие длится четыре часа?

— Ну да… Нам же нужно рисовать. Практические занятия обычно длятся три-четыре часа…

Пока я бормотал объяснение, Чу Квон приложил ладонь к моему лбу.

— Хм… Температуры нет.

У меня всё сжалось внутри, но я постарался сохранить спокойное выражение лица и просто моргнул. Опасаясь, что он заметит моё притворство, я слегка отвернул голову.

К счастью, его внимание переключилось на что-то другое.

— А это ещё кто? Почему он полуголый?

Чу Квон удивлённо приподнял бровь. Я посмотрел в ту же сторону. Модель для сегодняшнего занятия вошёл в мастерскую, завернувшись в плед. Верхняя часть тела была обнажена, на нём были только брюки.

Обычно модели не были настолько раскованными, но бывали и исключения.

— А… у нас сегодня занятие по рисованию обнажённой натуры.

— Что?! Обнажённой? Вы будете рисовать голых людей?

— Да.

— Совсем голых?

— Ну… в нижнем белье…

— Это всё равно, что полностью голые. Вы четыре часа рисуете кого-то, кто стоит перед вами абсолютно голый?

— Не все четыре часа подряд, есть время для обратной связи от профессора.

В художественных школах и на подготовительных курсах в старшей школе часто были уроки рисования приглашённых моделей. Именно поэтому реакция Чу Квона показалась мне странной. Может, он подумал о чём-то неприличном из-за слова «обнажённый»?

— В художественных вузах весело, — пробормотал Чу Квон без всякого энтузиазма.

Он пристально смотрел на расхаживающую туда-сюда модель.

— Чтобы нарисовать, нужно внимательно рассмотреть, так ведь? — продолжал бормотать он себе под нос, не отводя взгляда от модели.

— …Ну да.

— И насколько внимательно?

Затем пристальный взгляд Чу Квона обратился ко мне. Похоже, из-за слова «обнажённый» он всё не так понял.

Почему-то я почувствовал обязанность объяснить ему важность обнажённых набросков и развеять недопонимание.

— Понимаешь… в обычной жизни у нас почти нет возможности рассмотреть человеческое тело и мышцы в деталях. Да, есть фото и видео, но наблюдение своими глазами сильно отличается от этого. В повседневности это сложно сделать… поэтому и выделяют специальное время, чтобы рассмотреть пропорции тела и всё такое. Но многое зависит от того, какую позу принимает модель…

Стоило начать говорить, как язык словно развязался — слова полились рекой. Может, дело в том, что я хорошо разбираюсь в этой теме?

Чу Квон выслушал меня и неохотно кивнул.

— Понятно. Звучит захватывающе.

— Ага.

Кажется, я слишком много болтаю.

— Значит, вы разглядываете голых людей и рисуете их во всех подробностях?

— Ну… да.

Хоть он и пришел к странному выводу, но по сути был прав. На этот раз уже я неохотно кивнул в ответ.

Чу Квон, похоже, потерял к теме всякий интерес и пожал плечами. Потом он указал на то, что я держал в руках:

— А это тебе Чжие принесла?

— А, да, материалы для проекта. И лекарства с соком.

Не успел я закончить, как Чу Квон забрал у меня яблочный сок и лекарство. Затем он быстро достал из своего кармана пакет и протянул мне.

— Выпей лучше это. Оно эффективнее.

— А?..

— Я пошёл.

Пока я стоял с открытым ртом, Чу Квон развернулся и ушёл. Он был высоким, и шаги у него были длинные, так что он быстро скрылся в конце коридора.

Я смотрел то на его спину, то на пакет в своей руке.

— …

Через пару секунд я пришёл в себя и открыл пакет. Там оказались то же лекарство, что дала мне Чжие. А вместо яблочного сока — шоколад Ferrero Rocher.

Я осторожно повертел всё это в руках. Шуршащая фольга упаковки казалась невероятно красивой и приятной на ощупь.

Почему у меня так горит лицо? Может, я правда заболел?

Что это сейчас было? Что это значит?

Следующая глава

Оглавление