Дневник сталкера. Глава 62
Услышав слова Чхве Кёнвона, я застыл на месте.
— Ты не знал? — удивлённо переспросил Чхве Кёнвон.
Чу Квон в больнице? Первый раз слышу. Сегодня мы не созванивались, но ещё вчера всё было в порядке. Что могло произойти за одну ночь?
— А зачем ты тогда здесь? Я думал, этот засранец тебе тоже написал, чтобы что-то принести...
— Насколько сильно он поранился? А, так ты сейчас в больницу едешь? В какую? — вцепившись в Чхве Кёнвона, я начал задавать кучу вопросов.
Удивленный моей необычной реакцией, он на мгновение замялся, подбирая слова. Похоже, не понимал, почему я так остро реагирую.
Но мне было не до его взглядов. Как только я услышал про больницу, кровь отхлынула от лица. Я чувствовал, как холодеют руки и ноги, а сердце тревожно колотится.
— Эй-эй, успокойся. Ничего серьезного с ним не случилось.
— Он помогал отцу на мебельной фабрике на каникулах и немного повредил руку.
Мне он ничего такого не говорил. Может, это случилось сегодня?
И раз он просил привезти вещи в больницу, значит, его должны были госпитализировать как минимум на сутки.
— Подробностей я и сам не знаю. Он вчера вечером внезапно написал в инстаграме. И как назло в такой момент телефон разбил. Вот неосторожный, тц-тц.
Может, раз это случилось на фабрике, травма серьезнее, чем кажется? Из-за бешено колотящегося сердца мне стало тяжело дышать.
Сделав несколько глубоких вдохов, я спросил:
— С-со мной? Если тебе нормально... Но разве вы с Квоном настолько близки?
Чхве Кёнвон недоуменно склонил голову набок. Со стороны мы действительно выглядели как едва знакомые люди, которые только здороваются при встрече. Пока он не успел задать другие вопросы, я энергично закивал.
— Да. Мы же вместе ходили на общие предметы. И... И делали групповой проект. И пили вместе. Поэтому я сегодня и пришел к нему в гости.
— А, и правда. Я и забыл, что ты знаешь, где он живет, — тут же согласился Чхве Кёнвон. К счастью, я едва прошел его поверхностную проверку дружбы.
Такси остановилось у одной из больниц в Йонине. Хоть Чхве Кёнвон и пытался успокоить меня, говоря, что ничего серьезного, но пока не увижу своими глазами — не поверю.
Похоже, он и сам толком ничего не знал, кроме того, что Чу Квон написал в сообщении.
Выйдя из такси, мы сразу направились в больницу с вывеской «Правильная ортопедия».
Пока Чхве Кёнвон спрашивал у медсестры, где находится палата, я осматривался.
Небольшая старая больница. Большинство пациентов на регистрации — пожилые люди. Судя по размерам, палат для госпитализации здесь немного. Если бы травма была серьезной, его бы перевели в больницу побольше или в Сеул, верно?
Значит, хорошо, что травма не тяжелая...
Успокаивая себя этими мыслями, я всё равно не мог избавиться от неприятного чувства, которое возникло у меня ещё в такси.
Если он мог зайти в инстаграм с телефона брата, почему написал только Чхве Кёнвону, а не мне? Мог бы хотя бы сказать, что поранился.
Может, когда он говорил, что придется задержаться на несколько дней, это было из-за травмы?
— Чонха-я. Чу Квон на третьем этаже. Давай поднимемся по лестнице.
— Вот засранец, и надо было ему именно сейчас разбить телефон, даже позвонить нормально нельзя. Приехали сюда, а где он — непонятно. Неудобно же.
Я последовал за ворчащим Чхве Кёнвоном на третий этаж.
Всё будет хорошо, да? Сам того не замечая, я ускорил шаг.
Как только мы поднялись на третий этаж, издалека донеслись раздраженные ругательства.
— Блять, до офиса притащился? Какая нахуй компенсация этому мудаку, который нажрался и сел за погрузчик? Пусть не пиздит!
Я замер на полпути к палате, услышав ругань Чу Квона.
— Но тот человек сказал, что по закону в таких случаях обязательно нужно выплатить компенсацию...
— Хён, хватит пиздеть. Если бы этот ебаный мудак не бухал, моя рука не была бы в таком состоянии. К тому же само присутствие алкоголя на производстве незаконно.
— Я знаю, но он пришел и угрожает, что подаст заявление...
— Да пусть подает, блять. Я и так в бешенстве, что даже в Сеул вернуться не могу, а этот мудак ещё...
Чу Квон был в ярости из-за случившегося на фабрике. Я немного испугался его грубого, почти звериного голоса. Он был совсем не похож на того Чу Квона, которого я знал.
Пока я замедлял шаг, Чхве Кёнвон первым вошел в палату.
Дверь была открыта, но, поскольку Чу Квон разговаривал с братом, Чхве Кёнвон всё же постучался. Разговор оборвался, и оба посмотрели на дверь.
— Ага. Принес, что ты просил. Как рука?
— Да как... Кости срастаются со временем.
Услышав равнодушный ответ Чу Квона, я в шоке выскочил вперед.
На его правой руке действительно был гипс. Я думал, это просто растяжение связок, а тут перелом.
Только сейчас заметив меня за спиной Чхве Кёнвона, Чу Квон произнес мое имя и подошел ближе. На его лице читалось замешательство.
— А это кто? Друг из университета? — спросил тот самый брат, которого я уже видел на фото.
Однако Чу Квон не ответил, а лишь посмотрел сначала на Чхве Кёнвона, а затем на меня.
— Что Чонха здесь делает? Чхве Кёнвон, это ты его привел?
— Ага. Он хотел приехать, вот я и взял его с собой.
— Нахуя ты его сюда притащил, блять!
— ...Почему нахуя? С чего ты решаешь...
От этих слов у меня внутри всё оборвалось. Увидев, как заметно изменилось мое лицо, Чу Квон вздрогнул и замолчал.
Было очевидно, что ему не нравится мое присутствие здесь*.
*От Сани. В корейской культуре очень важно сохранять лицо на публике. Хотя слова Квона действительно задели Чонха, он не может показать свою обиду открыто — ведь рядом посторонние.
Хоть он и не говорил этого вслух, но смотрел на Чхве Кёнвона так, словно вот-вот снова начнет грубо ругаться.
— Чего? Нельзя было приводить Чонха?
Почувствовав странную атмосферу, Чхве Кёнвон недоуменно уставился на Чу Квона, кладя вещи из квартиры на кровать.
Тот яростно взъерошил волосы здоровой рукой и пробормотал: «Блять, сука. С ума сойти нахуй».
Поскольку его рост и телосложение значительно превышали средние показатели, все пациенты и посетители в палате тут же обратили на него внимание.
— Так. Сейчас всё объясню, пойдем выйдем.
Прежде чем остальные успели спросить подробности, Чу Квон схватил меня за руку и потащил из палаты.
— Хён*, я ненадолго поговорю с другом и вернусь. Если этот ебаный мудак позвонит и начнет пиздеть про компенсацию, позови меня.
*От Сани. «Хён» — чаще всего это обращение к старшему брату, но также его используют в дружеских отношениях между мужчинами, если один старше другого. В данной сцене Квон обращается так к своему старшему брату — это показывает одновременно и близость, и уважение, несмотря на грубый тон разговора.
Пока Чу Квон тащил меня, я молча разглядывал его загипсованную руку.
Хоть сзади было плохо видно, но, похоже, при ходьбе и движении плечом он не испытывал боли.
Чу Квон привел меня на небольшую террасу в конце коридора. Как только он открыл дверь, в нос ударил запах сигаретного дыма.
— Дядя. Знак на стене не видите? — агрессивно сказал Чу Квон мужчине средних лет, который курил прямо под знаком «Курение запрещено».
Увидев лицо Чу Квона, мужчина тут же прикусил язык. Подумав несколько секунд, он молча затушил сигарету и ушел, поддавшись угрожающему выражению лица и внушительной фигуре.
Так легко прогнав мужчину, Чу Квон наконец повернулся ко мне.
За это время у меня накопилось очень много вопросов.
— Почему ты не сказал, что поранился? Си-сильно болит? Как ты сломал руку...?
— Нет, ничего серьезного. Смотри, если быть осторожным с рукой, всё остальное в порядке.
Чу Квон беспечно подвигал плечом со стороны гипса, словно показывая, что всё нормально. Испугавшись такого резкого движения, я схватил его за плечи, останавливая.
— Перестань двигать этой рукой. И быстро ответь... Почему не сказал? Знаешь, как я испугался, когда услышал про больницу от Кёнвона?
— Хаа. Чхве Кёнвон, пиздливый засранец, — пробормотал Чу Квон. — Прости, прости. Сейчас всё объясню. Просто я не так сильно пострадал, как ты думаешь, а здесь кругом одни фабрики, неудобно тебя звать...
Мне эти оправдания показались слишком слабыми. Мог бы хотя бы сказать...
Получается, когда он вчера так решительно отговаривал меня приезжать в Йонин, это было для того, чтобы скрыть травму. От этой мысли я почувствовал легкое предательство.
— Всё равно... Надо было сказать. Как можно просто говорить, что задержишься на несколько дней?
— Даже если это перелом, он несерьезный, просто трещина. Говорят, через неделю осторожного обращения всё будет нормально.
— Позавчера какой-то еблан сел бухим за руль погрузчика и сбросил древесину в мою сторону. Я увернулся, но несколько досок всё же попали по руке. Тогда же и телефон разбился.
— Даже не особо больно было, но отец с братом настояли на больнице, пришел — а тут говорят, нужен гипс.
Чу Квон пожал плечами, будто ничего особенного не случилось. Даже не представляя, как сильно я переживаю.
Его объяснения не только не успокоили меня, но и заставили почувствовать себя ещё хуже.
Мое напряженное выражение лица ничуть не изменилось, даже когда он отряхнул больничную пижаму и широко улыбнулся.
Чу Квон, обычно прекрасно чувствующий настроение других, не мог не понимать моего состояния, но всё равно сказал:
— Раз проверил, возвращайся в Сеул.