Вселение закончилось. 10
— А, сейчас наша команда усердно…
Сотрудник, поймавший на себе пронзительный взгляд Чон Сахёна, обливался холодным потом. Он знал, что не несет полной ответственности за проблемы проекта, но в такие моменты ему хотелось пасть на колени и молить о прощении.
Во рту пересохло. Он нервно облизывал губы, когда вдруг…
Откуда-то донесся тихий звук вибрации. Все сделали вид, что не слышали, мысленно осуждая бестактного владельца телефона.
Но тот принадлежал Чон Сахёну. Он слегка нахмурился и сказал:
— Десять минут перерыв, потом продолжим.
До конца собрания оставалось еще около 40 минут. Чон Сахён достал телефон из кармана, и сотрудник, которого только что отчитывали, обессиленно откинулся на спинку стула.
Коллега рядом предложил ему выйти и немного отдышаться, но у того не было сил даже встать.
Причина, по которой Чон Сахён прервал совещание, была проста. В такое время мало кто мог ему написать. А если кто-то связался с ним в рабочие часы, значит, дело было срочное. Или важное.
Сообщение пришло от Мун Сабина. Чон Сахён нахмурился.
Он же ясно предупреждал не беспокоить во время работы без особой причины…
Услышав, как он цокнул языком, отдыхающие сотрудники снова напряглись. Неужели в сообщении оказалось что-то серьезное?
Всевозможные догадки проносились в их головах. Некоторые опустили телефоны под стол и начали быстро переписываться.
Но вскоре лицо Чон Сахёна прояснилось, словно по волшебству.
[Мун Сабин: Директор, До Еджун ведет себя странно. Что мне делать?]
Все дело было в имени. Чон Сахён забыл, что находится в конференц-зале, и сразу же включил видео.
Это было что-то вроде условного рефлекса. Реагировать на имя До Еджуна.
Услышав негромкий звук, сотрудники навострили уши. Всем было любопытно, что же смотрит Чон Сахён.
Он же изучал видео с хищным вниманием, боясь упустить какую-то мелочь — словно изучал финансовый отчет.
До Еджун на экране что-то бормотал под нос, а затем стал размахивать руками в воздухе. В руке развевалось что-то белое.
А слова были еще забавнее: «Я хочу домой!»
Пфф! В итоге Чон Сахён рассмеялся. Глядя на эти нелепые барахтанья, он просто не смог сдержаться.
В тот же миг в переговорной воцарилась мертвая тишина — словно по команде. Никто не смел даже дышать.
Чон Сахён смеется? Да еще и во время совещания…?
Сотрудники обменялись многозначительными взглядами. Они никак не могли понять, хороший это знак или плохой.
Чон Сахён не был деспотичным начальником. Напротив, коллеги отзывались о нем довольно лестно.
Обычно он не ходил по компании с холодным выражением лица. Наоборот, отвечал на приветствия по утрам мягкой улыбкой. Именно поэтому новички, которые редко сталкивались с ним по работе, смотрели с таким восхищением.
Недаром его прозвали «Ангел-ним»*.
*От Сани. Игра слов: имя 천사현 (Чон Сахён) созвучно со словом 천사 (чонса) — «ангел». А суффикс «-ним» добавляется к должностям, титулам или именам и выражает глубокое уважение. Для корейцев такое прозвище звучит мило и немного восторженно.
Но его любезность распространялась только на вопросы, не связанные с работой. Как только дело касалось задач, Чон Сахён переставал быть ангелом.
Руководители команд называли его «Дьявол-хён» или «Демон-хён»*.
*От Сани. Тут «хён» это не обращение, а вторая часть имени Сахёна. То есть руководители не добавляют уважительный суффикс, а просто переделывают его имя. Для корейцев это конкретный человек, а не просто какой-то дьявол.
И вот этот человек сейчас смеялся посреди совещания. Конечно, это было во время перерыва, но все же…!
Сотрудники смотрели так, словно видели что-то невероятное. Теперь он прикрывал глаза одной рукой, а плечи тряслись от смеха.
С этими словами Чон Сахён встал и вышел из конференц-зала, крепко сжимая телефон в руке.
— …Что это сейчас было? — ошеломленно спросил кто-то, и сидевший рядом ответил дрожащим голосом:
— Может, отчет, который мы только что отправили, был настолько нелепым, что он рассмеялся?
— Для этого он выглядел слишком… слишком довольным, нет?
Тогда кто-то другой осторожно произнес:
— Да ладно, это уже слишком. Сколько времени прошло с тех пор... Ты что, не знаешь, что при директоре тема отношений — это табу? Человек и так страдает от неразделенной любви…
Быстро покинув конференц-зал, Чон Сахён не удержался и тут же позвонил До Еджуну.
Пошли гудки, затем раздался недовольный голос:
Всего одно слово, и уголки губ Чон Сахёна поднялись до ушей.
— Что делаю... Просто валяюсь.
Его голос звучал немного подавленно. Неужели он устал от того, что недавно кричал в пустоту?
Чон Сахён невозмутимо начал разговор:
— Для того, кто просто валяется, ты довольно шумно себя ведешь.
В телефоне послышалось шуршание, а затем До Еджун заныл:
— Ты приставил ко мне аджосси*?
Аджосси. Это относилось к Мун Сабину, фактическому секретарю Чон Сахёна.
*От Сани. Аджосси — это обращение ко взрослому мужчине, который не является родственником. Оно менее формально, чем «господин». Иногда переводят как «дядя», но это слово передает совсем другой тон. А ниже Сахён шутит, типа мун = луна.
— Да. Подумал, тебе темно будет, вот и отправил луну.
Послышался вздох. Уголки губ Чон Сахёна поднялись еще выше.
— Ты же знаешь, что сейчас ярко светит солнце?
— Раньше ты говорил, что луна тебе нравится больше.
— Эй, какое это имеет отношение к… А, ладно… Почему ты звонишь, когда должен работать? Зарплату за просто так получаешь?
Чон Сахён прислонился к стене коридора. Проходивший мимо сотрудник, увидев его, испуганно замер и поспешил ретироваться.
Равнодушно проводив его взглядом, Чон Сахён отвернулся.
— Отличная идея. Раз уж все равно за просто так получаю, может, бросить все и приехать к тебе?
— Эй, я образно! Не говори так… Даже тебе так нельзя…!
Бормотание в трубке было приятно слушать. Чон Сахён глубоко вздохнул и ослабил галстук. Появилось ощущение, что дышать стало немного легче.
— И вообще, я знаю, что ты много работаешь. В последнее время совсем замотался, сам жаловался, как тяжело.
— Я просто так сказал про зарплату. И ты впервые звонишь в это время.
Чон Сахён тихо усмехнулся. Что же делать с До Еджуном?
Не в силах сдержать улыбку, он прикрыл рот рукой. К счастью, больше никто не проходил мимо.
— Как в моей жизни появился такой человек, как ты?
До Еджун на другом конце телефона долго молчал. Чон Сахён смотрел в окно в конце коридора.
Как и сказал До Еджун, солнечный свет был ослепительно ярким.
Через некоторое время тот пробормотал тихим голосом:
— Я тоже не могу понять, как ты оказался в моей жизни. Вернее, как я оказался в твоей?
— Что за милые слова? Новый способ признания? Мне нравится.
Чон Сахён беззвучно рассмеялся. Тут же раздался ворчливый голос До Еджуна:
— Иди уже работай. В обед свяжемся, если что…
Он не сказал «не звони мне больше». Чон Сахён кивнул, хотя знал, что До Еджун этого не увидит.
— А что, закажешь, если скажу?
— Ага. Секретарь все передаст.
— Да уж, ты злоупотребляешь своим положением.
— Это называется «справедливое вознаграждение за труд». Если бы ты знал, сколько он получает…
— Услышишь и тоже захочешь на его место.
До Еджун долго молчал, а потом спросил:
В его голосе звучал неподдельный интерес. Чон Сахён не выдержал и расхохотался.
— За все, что касается тебя, я плачу ему отдельное вознаграждение в знак благодарности. Так что не переживай.
— …Тогда я хочу рисовую лапшу.
— Тот, что в прошлый раз ели? Его?
— Хорошо, — с улыбкой ответил Чон Сахён.
Разговор закончился. Он сразу позвонил секретарю и попросил его доставить рисовую лапшу.
Он особо подчеркнул, чтобы добавили ростки. Ответ пришел мгновенно: «Понял».
Когда совещание закончилось, Чон Сахён снова проверил телефон. Там его ждала фотография чека от Мун Сабина с доказательством добавления ростков и сообщение от До Еджуна с благодарностью за еду.