Вселение закончилось. 9
Этот характерный безжизненный взгляд… До Еджун слишком хорошо знал, что он означает.
Чон Сахён обычно делал такое выражение лица, когда оценивал собеседника или просчитывал выгоду и убытки.
Другими словами, он размышлял: «Несёт ли этот ублюдок чушь или нет?».
До Еджун изо всех сил постарался сохранить невинное выражение лица. Хотелось, чтобы Чон Сахён поверил, что в его словах нет ни капли лжи.
И при этом воздержался от поцелуев и тому подобного...
И убрал романтику из этого повествования.
— …Сложно, — пробормотал Чон Сахён себе под нос.
Он был искусен в чтении чужих мыслей по выражению лица и тону голоса. Но почему-то До Еджун казался то совершенно прозрачным, то непроницаемым, как тьма.
Сейчас был как раз такой тёмный момент. Мысли До Еджуна были так же трудно измеримы, как глубины океана.
И как ему реагировать на эти нелепые слова?
— Хочешь сказать, что ты — инопланетянин?
В тот момент, когда прозвучало слово «инопланетянин», глаза До Еджуна потухли. Он сразу понял, что его слова неправильно поняли.
— Нет, я не инопланетянин, просто…
— Неважно. Говори, что хочешь. Мне всё равно, инопланетянин ты или кто-то ещё.
Казалось, что взаимопонимания достичь не удастся. То ли жар, то ли опьянение внезапно накатило на До Еджуна. Он прислонился к спинке кресла, чувствуя головокружение.
Чон Сахён ткнул пальцем в его щёку.
— Тогда что, и это фальшивка? Если снять, там настоящий облик? Интересно… Может, попробовать снять?
Услышав это, До Еджун тут же схватил палец. Облизнув пересохшие губы, он отчётливо произнёс:
— Это моя кожа. Если ты её снимешь, я умру.
Чон Сахён расхохотался в ответ на эти искренние слова. Запрокинув голову, он долго смеялся, а затем, вытирая глаза, сказал:
Видя недоверчивый взгляд До Еджуна, Чон Сахён вздохнул.
— Ладно. Я не буду трогать, давай просто посмотрим фильм. Ты же этого хочешь?
— В следующий раз не выдумывай глупостей, а просто скажи: «Сахён-а, давай продолжим дома».
Почувствовав давление в чужой улыбке, До Еджун вынужденно кивнул.
И только потом, обдумывая эти слова, он пришёл в ужас. «Сахён-а, давай продолжим дома»?*
*От пер. В корейском языке суффиксы -야 (-я) и -아 (-а) используют при обращении к близким, друзьям или младшим. Это показывает неформальные отношения.
Он бы ни за что не произнес такие слова!
И как только он мог так небрежно бросаться подобными фразами? Действительно страшный тип. Испуганный До Еджун содрогнулся.
В итоге он так и не посмотрел ни одной сцены из фильма, который хотел увидеть. Разочарованно покинув кинотеатр, До Еджун смог вернуться домой только после ужина с Чон Сахёном в ближайшем ресторане.
В машине по пути домой всё тело болело от напряжения. Он несколько раз покрутил плечами, чтобы размяться.
Онемевшие мышцы наконец-то начали расслабляться.
Проснувшись, До Еджун насыпал растворимый кофе в кружку. Для студента, живущего самостоятельно, кофемашина была роскошью.
В кружке плавали комочки порошка, но он не сдался и бросил туда кубик льда.
Приготовив таким образом кофе, До Еджун сел на диван.
Вчера Чон Сахён не поверил, что он из другого мира. Он решился на это признание с большим трудом, но в итоге услышал лишь нелепые разговоры об инопланетянах.
Впрочем, если бы кто-то из его знакомых вдруг сказал, что пришёл из другого мира, он бы тоже воспринял это как забавную шутку.
До Еджун тоже считал это чем-то нереальным из книг — пока сам не попал в эту историю.
Как говорится, даже самая маловероятная возможность становится реальностью, когда случается лично с тобой.
Так что... что ему теперь делать?
А сможет ли он вообще вернуться?
До Еджун попытался вспомнить свою прошлую жизнь.
— Имя... Пэк Юмин... Двадцать... Сколько мне было лет?
Воспоминания были туманны, словно окутаны пеленой.
Прошло уже 3 года с тех пор, как он попал в этот мир. Возможно, поначалу он и играл роль До Еджуна неумело, но сейчас жил полноценной жизнью этого человека.
— Кажется, я окончил университет...
Он уже не мог отличить реальность от вымысла.
— Работа... не помню, какая была работа. Может, я искал работу?
Он не мог точно вспомнить, чем занимался. Возможно, подрабатывал в магазине или кафе...
Нет. Это воспоминания До Еджуна?
В какой-то момент воспоминания персонажа начали естественно проникать в его сознание. Как будто это было его собственное прошлое.
Раньше он считал такую гибкость большой удачей. Но теперь понимал, что это не так уж и хорошо.
До Еджуну больше нечего было написать о Пэк Юмине. Он схватился за голову и несколько раз протёр лицо.
— Нет, так нельзя. Как я мог всё забыть?
Он начал нервно стучать ногой.
— Мне нужно выбраться из этого романа. Нельзя тут оставаться…
Мысли о том, что он потерял свою изначальную личность, пугали. Он начал беспокоиться, что никогда не сможет вернуться в свой прежний мир.
Что, если он останется здесь навсегда?
Что, если ему придётся всю жизнь провести с Чон Сахёном…?
До Еджун встряхнул головой. Затем резко встал и уставился в потолок. Как будто посылая сигнал SOS с необитаемого острова, он начал широко размахивать руками в пустоту.
— Так как же мне вернуться? Как…?! Всё же закончилось! Уважаемый автор, я добился счастливого конца! Так что выпусти меня отсюда! Дай мне выбраться!
Ничего не происходило, только глаза слезились от яркого света светодиодной лампочки. Может, его плохо видно? До Еджун открыл окно и высунулся наружу.
— Я хочу вернуться! — закричал он и замахал руками, словно моля о помощи.
Он даже принёс откуда-то белое полотенце и начал отчаянно размахивать им в пустоту.
Но опять же, он чувствовал только холодный воздух — ничего не менялось. Только проходящий мимо прохожий поднял голову на неожиданный крик.
До Еджун встретился с ним взглядом, поспешно закрыл окно и съежился на полу. Шторы с тихим шорохом опустились.
Тем временем Мун Сабин, личный секретарь Чон Сахёна, дежурил под домом и записывал эти странные действия на телефон.
Вскоре он отправил видеозапись Чон Сахёну со следующим сообщением:
[Господин директор, До Еджун ведёт себя странно. Что мне делать?]
Чон Сахён сидел за столом на утреннем собрании, с мрачным видом уставившись в монитор.
Сейчас головной офис пытался поднять дочерний филиал на новый уровень и включить его в группу компаний — тот самый филиал, который когда-то возглавлял Чон Сахён. Это был своего рода проект по расширению бизнеса.
После расширения планировалось создать единый центр управления всеми филиалами.
И сейчас на совете директоров обсуждался вопрос, кто возглавит этот центр. Точнее, все пытались решить, кто из двух братьев — Чон Сахён или Чон Чжэмин — больше подходит на эту роль.
Из-за ожесточенной борьбы за власть никто не хотел открыто высказывать своё мнение. Ведь решающее слово всё равно будет за председателем.
Впрочем, это было не так уж и важно.
Чон Сахён уже привык к таким разборкам.
Единственное, что его немного раздражало — это резко возросший объём работы.
Длинные пальцы Чон Сахёна забарабанили по столу. Ровный ритм постепенно ускорялся, превращаясь в нервную дробь.
Один из сотрудников, отчитывающихся о результатах работы, вздрогнул. На самом деле все в этом конференц-зале были сосредоточены на каждом движении и вздохе Чон Сахёна.
С тех пор как началось противостояние между Чон Сахёном и Чон Чжэмином, сотрудники тоже разделились на два лагеря.
Атмосфера внутри компании была подобна войне — разве что без ножей и пистолетов.
Особенно напряженным был сотрудник, который только что вздрогнул. Он докладывал о результатах проекта, которому Чон Сахён уделял особое внимание с прошлого квартала. Поэтому сотрудник очень волновался.
Вдобавок ко всему, график, который рос с тех пор, как он взял на себя проект, теперь показывал небольшое снижение. Сотрудник чувствовал, будто сует голову в пасть тигра, продолжая свой доклад.
— ...Хотя текущие результаты оставляют желать лучшего, мы чётко определили области, нуждающиеся в улучшении. Если усилим работу в этих направлениях, то сможем восстановить продажи.
Чон Сахён, скептически склонив голову набок, спросил:
— А какие именно области требуют улучшения?
— Вы же сказали, что чётко определили их?
Чон Сахён повторил слова сотрудника и уставился на него в упор.
Он спросил. Чон Сахён задал вопрос. Остальные сотрудники опустили головы и про себя выразили соболезнования бедняге.