Вселение закончилось. 9
Этот характерный безжизненный взгляд… До Еджун слишком хорошо знал, что он означает.
Чон Сахён обычно делал такое выражение лица, когда оценивал собеседника или просчитывал выгоду и убытки. Другими словами, он размышлял: «Несет ли этот ублюдок чушь или нет?»
До Еджун изо всех сил постарался сохранить невинное выражение лица. Хотелось, чтобы Чон Сахён поверил: в его словах нет ни капли лжи.
А заодно и с поцелуями бы… поумерил пыл…
И убрал романтику из этой истории.
— …Сложно, — пробормотал Чон Сахён себе под нос.
Он был мастером читать чужие мысли по выражению лица и манере речи. Но почему-то с До Еджуном было иначе: казалось, тот весь как на ладони — но вдруг в мгновение ока все вокруг заволакивала кромешная тьма, ничего не разглядеть.
Сейчас был как раз такой темный момент. Душа До Еджуна казалась такой же глубокой, как морская бездна.
Как вообще реагировать на эти нелепые слова?
— Что, хён хочет сказать, что он инопланетянин?
В тот момент, когда прозвучало слово «инопланетянин», свет в глазах До Еджуна погас. Он сразу понял, что его слова неправильно поняли.
— Нет, я не инопланетянин, просто…
— Неважно. Говори, что хочешь. Мне все равно, инопланетянин ты или кто-то еще.
Казалось, что взаимопонимания достичь не удастся. То ли жар, то ли опьянение резко ударило в голову. Чувствуя головокружение, До Еджун откинулся на спинку кресла.
— Тогда что, это фальшивка? Если снять, там настоящий облик? Интересно… Может, попробовать снять?
Услышав это, До Еджун тут же схватил его за палец. Облизнув пересохшие губы, он отчетливо произнес:
— Это моя кожа. Если снимешь ее, я умру.
Чон Сахён расхохотался от этих слов, сказанных с такой искренностью. Запрокинув голову, он долго смеялся, а затем вытер уголки глаз и сказал:
Видя недоверчивый взгляд До Еджуна, он вздохнул.
— Ладно-ладно. Не буду трогать, давай досмотрим фильм. Ты же этого хочешь?
— В следующий раз не выдумывай глупостей, а просто скажи: «Сахён-а, давай продолжим дома».
Почувствовав давление в его улыбке, До Еджун вынужденно кивнул.
И только потом, обдумывая эти слова, пришел в ужас. «Сахён-а*, давай продолжим дома»?
*От Сани. В корейском языке есть суффиксы, которые добавляют к именам. -아 (-а), если оканчивается на согласную и -야 (-я), если на гласную. Эти суффиксы используются при близком, неформальном обращении — между друзьями, влюбленными, в семье. То есть «Сахён-а» звучит очень интимно и ласково.
До Еджун мог поклясться, что такое никогда не сорвется с его губ.
Как вообще он может так спокойно говорить подобное? Действительно страшный тип. Испуганный До Еджун содрогнулся.
В итоге он так и не увидел ни одной сцены из фильма, который хотел посмотреть. Выйдя из кинотеатра совершенно опустошенным, До Еджун смог вернуться домой только после ужина с Чон Сахёном в ближайшем ресторане.
В машине по дороге домой все тело ныло от напряжения. Он несколько раз покрутил плечами, чтобы размяться.
Только тогда онемевшие мышцы наконец-то начали расслабляться.
До Еджун насыпал растворимый кофе в кружку. Для человека, живущего в одиночестве, кофемашина была роскошью.
В кружке плавали комочки порошка, но он не сдался и бросил туда кубик льда.
Приготовив таким образом кофе, До Еджун сел на диван.
Вчера Чон Сахён не поверил, что он из другого мира. До Еджун решился на это признание с большим трудом, но в итоге услышал лишь какую-то чушь про инопланетян.
Впрочем, если бы кто-то из его знакомых вдруг сказал, что пришел из другого мира, он бы тоже воспринял это как дурацкую шутку. А ведь он тоже считал подобное выдумкой из книг, пока сам не попал в чью-то новеллу.
Как говорится, даже самая маловероятная возможность становится реальностью, если случается лично с тобой.
До Еджун попытался вспомнить свою жизнь в качестве Пэк Юмина.
— Имя… Пэк Юмин… Мне было двадцать… или сколько?
Воспоминания были туманны, словно окутаны пеленой.
Прошло уже 3 года с тех пор, как он попал в этот мир. Возможно, поначалу он и играл роль До Еджуна неумело, но сейчас жил полноценной жизнью этого человека.
— Вроде бы я окончил университет…
Он уже не мог отличить реальность от вымысла.
— Работа… не помню, какая была работа. Может, я искал ее?
Он не мог точно вспомнить, чем занимался. Возможно, подрабатывал в магазине или кафе…
Нет, стоп. Это воспоминания До Еджуна?
В какой-то момент память персонажа начала естественно проникать в его сознание. Словно его собственная.
Раньше он считал такую гибкость большой удачей. Но теперь понимал, что это не так уж и хорошо.
До Еджун больше не мог ничего вспомнить о Пэк Юмине. Скривившись, он с силой потер лицо.
— Так нельзя. Это же бред. Как я мог все забыть?
— Мне нужно выбраться из этой новеллы. Нельзя тут оставаться…
Мысли о том, что он потерял свою изначальную личность, пугали. Страх накатывал волнами: а вдруг он никогда не вернется в свой мир?
Что, если он застрянет здесь навсегда?
Что, если ему придется всю жизнь провести с Чон Сахёном…?
До Еджун встряхнул головой. Затем резко встал и уставился в потолок. Словно посылая сигнал SOS с необитаемого острова, он начал широко размахивать руками в пустоту.
— Как мне вернуться? Как…?! Все же закончилось! Уважаемый автор, я добился хэппи-энда! Так что выпусти меня отсюда! Дай мне выбраться!
Ничего не происходило, только глаза слезились от яркого света светодиодной лампочки. Может, его плохо видно? До Еджун открыл окно и высунулся наружу.
— Я хочу домой! — выкрикнул он наружу, словно моля о помощи.
Он даже притащил откуда-то белое полотенце и начал отчаянно размахивать им в воздухе.
Но ничего не менялось — лишь холодный воздух касался кожи. Случайный прохожий поднял голову на внезапный шум.
До Еджун встретился с ним взглядом, поспешно закрыл окно и осел на пол. Шторы с тихим шорохом опустились.
Тем временем Мун Сабин, личный секретарь Чон Сахёна, дежурил под домом и снимал на телефон это странное представление.
Вскоре он отправил видеозапись Чон Сахёну с такой подписью:
[Директор, До Еджун ведет себя странно. Что мне делать?]
Чон Сахён сидел за столом на утреннем совещании, с мрачным видом уставившись в монитор.
Сейчас головной офис пытался поднять дочерний филиал на новый уровень и включить его в группу компаний — тот самый филиал, который когда-то возглавлял Чон Сахён. Это был своего рода проект по расширению бизнеса.
После расширения планировалось создать единый центр управления всеми филиалами.
И сейчас на совете директоров обсуждался вопрос, кто возглавит этот центр. Точнее, все пытались решить, кто из двух братьев — Чон Сахён или Чон Чжэмин — больше подходит на эту роль.
Из-за ожесточенной борьбы за власть никто не хотел открыто высказывать свое мнение. Ведь решающее слово все равно будет за председателем.
Впрочем, это было не так уж и важно.
Чон Сахён уже привык к таким разборкам.
Раздражало лишь то, что его рабочая нагрузка выросла до неприличных размеров.
Длинные пальцы Чон Сахёна забарабанили по столу. Ровный ритм постепенно ускорялся, превращаясь в нервную дробь.
Один из сотрудников, отчитывающихся о результатах работы, вздрогнул. На самом деле все в этом конференц-зале были сосредоточены на каждом движении и вздохе Чон Сахёна.
После того как началось противостояние между Чон Сахёном и Чон Чжэмином, сотрудники тоже разделились на два лагеря.
Атмосфера внутри компании была подобна войне, разве что без ножей и пистолетов.
Особенно нервничал сотрудник, который докладывал о результатах. Именно этому проекту Чон Сахён уделял особое внимание с прошлого квартала.
И как назло, с тех пор как сотрудник взял проект на себя, восходящий график начал немного снижаться. Поэтому ему оставалось только продолжать доклад с чувством, будто он сует голову в пасть тигру.
— ...Хотя текущие результаты оставляют желать лучшего, мы четко определили области, нуждающиеся в улучшении. Если усилим работу в этих направлениях, сможем восстановить продажи.
Скептически склонив голову набок, Чон Сахён спросил:
— И какие области требуют улучшения?
— Вы же сказали, что четко определили их?
Чон Сахён повторил слова сотрудника и уставился на него в упор.
Он спросил. Чон Сахён задал вопрос. Остальные сотрудники опустили головы и про себя выразили соболезнования бедняге.