Вселение закончилось. 21
— Нет, — ответил наконец Чон Сахён.
— Не знаю, насколько важен этот вопрос в данной ситуации...
Поскольку уже нельзя было взять слова обратно, До Еджуну оставалось только молча слушать.
— Да, мне действительно нравилась она как человек. И до сих пор нравится. Она же твоя подруга, хён.
— Но почему этого не понимают? Я ни разу не говорил, что люблю её.
Его взгляд был решительным. До Еджуну стало казаться глупым то, как он всё это время был уверен, что Чон Сахён любил Хан Сиён.
Чон Сахён был кандидатом на роль главного героя — в оригинале истории он любил главную героиню. Настолько сильно, что эта любовь переросла в одержимость.
Но Чон Сахён, который сейчас перед ним?
Можно ли сказать, что этот мужчина — тот же самый персонаж из романа?
Можно ли называть его Чон Сахёном, если он лишился главного сюжетного элемента — любви к Хан Сиён?
В этот момент раздался резкий звук разбитого стекла.
До Еджун выронил бокал с вином. Стекло разбилось вдребезги, и красное вино растеклось по полу.
Когда растерянный До Еджун попытался встать со стула, Чон Сахён протянул руку, останавливая его.
Затем он принес полотенце и быстро собрал вино и осколки. Белое полотенце мгновенно стало красным.
Тщательно проверив несколько раз, не осталось ли даже самых маленьких осколков, Чон Сахён поднялся с колен. До Еджун, глядя на него сверху вниз, невольно отвел взгляд.
И в этот момент Чон Сахён схватил его за подбородок и поцеловал.
Мягко поглаживая застывшие плечи До Еджуна, он проникал языком всё глубже.
Это было влажно, тягуче и настойчиво — но не торопливо. Чон Сахён оставлял достаточно пространства, чтобы До Еджун мог ответить.
Давал время, чтобы вдохнуть, чтобы почувствовать жаркое тепло и ощутить прикосновения его рук.
По сравнению с прошлым разом, До Еджун начал реагировать гораздо чувствительнее.
Издав стон, он оттолкнул Чон Сахёна. Тот отстранился без сопротивления.
Находясь на таком близком расстоянии, что их губы почти соприкасались, он смотрел на До Еджуна снизу вверх. Тот тяжело дышал, закрыв глаза.
Стоило ему сделать глубокий вздох, как Чон Сахён снова поцеловал его.
Тело До Еджуна было честным. Когда Чон Сахён нежно щекотал его нёбо или когда их языки соприкасались, он крепко сжимал чужую одежду. Так крепко, что на руках проступали вены.
Чон Сахён углубил поцелуй и крепко обхватил голову До Еджуна, чтобы тот не сбежал.
Тогда До Еджун начал слегка перебирать ногами, пытаясь его оттолкнуть. На этот раз Чон Сахён упрямо держал его дольше, не давая отстраниться.
Пока из горла До Еджуна не вырвался стон.
Оказавшись наконец на свободе, До Еджун отвернулся и тяжело задышал — его грудь быстро вздымалась и опадала.
Чон Сахён взял его за плечи и снова повернул к себе. А затем рукой вытер влажные губы.
Предложение с пропущенным дополнением. В это пустое место, оставленное Чон Сахёном, можно было вставить любое слово.
И его готовку, и слова о любви, и этот поцелуй.
До Еджун молча прикусил нижнюю губу.
— Еда остыла. Давай быстрее поедим, ты же говорил, что голоден. Или разогреть?
Чон Сахён кивнул и вернулся на свое место.
Наблюдая за ним, До Еджун неуверенно положил в рот кусочек стейка. Тот немного остыл, но это было нормально.
Настолько вкусно, что даже До Еджун оценил — хотя он не особо любил западную кухню. Мясо было нежным, и в нем чувствовался какой-то сладкий и ароматный привкус.
Это было идеальное блюдо, которое не нуждалось в дополнительных соусах.
— Недавно научился у знакомого шеф-повара. Чтобы приготовить тебе, хён.
Эти слова не оставляли ни малейших сомнений в ответе на недавний вопрос. До Еджун кивнул.
Вся остальная еда тоже была вкусной, и вино прекрасно сочеталось, но ему всё равно было некомфортно.
До Еджун продолжал есть, словно робот, выполняющий команды. Он даже не заметил, что Чон Сахён почти не ест, а просто пристально смотрит на него.
— Говорят, у нас хорошая совместимость?
От внезапного вопроса До Еджун поднял голову.
— Сказали, что мы предназначены друг другу судьбой.
— Что ты вдруг такое говоришь? — с недоумением спросил До Еджун.
Чон Сахён издал задумчивый звук и взял помидор черри, который был подан в качестве гарнира.
Легко оторвав плодоножку, он положил его в рот. Раздался хруст — помидор черри лопнул.
Глаза До Еджуна забегали. Чон Сахён, словно давая достаточно времени подумать, медленно заговорил:
— Ты же ходил туда узнать именно это, не так ли?
До Еджун облизнул пересохшие губы. Этого было недостаточно, и он попытался смочить горло вином, но от этого стало ещё суше.
— Что же так интересовало моего хёна?
До Еджун вспомнил слова шаманки, которая велела ему остерегаться мужчин по ночам. Может, сейчас как раз тот самый момент?
Если так, то уже слишком поздно быть осторожным.
— Ну, конечно же, ты спрашивал о нашей совместимости. Разве нет?
— Еджун-хён, в такие моменты просто кивай. Или хочешь, чтобы я загнал тебя в угол, пока не начнешь говорить правду?
На эти слова До Еджун отчаянно закивал — даже не понимая, с чем именно соглашается.
После этого Чон Сахён действительно больше ни о чем не спрашивал. Просто спокойно продолжил есть. Глядя, как он изящно ест салат, До Еджун осторожно спросил:
— А она правда сказала, что мы предназначены друг другу судьбой?
— Что, интересно? Ты же уже слышал.
Лицо До Еджуна снова застыло. Чон Сахён сморщил нос и улыбнулся.
— Она сказала, что мы не созданы друг для друга, потому что небеса не соединили нас. Не знаю, что это значит.
Сказав это, Чхон Сахён пожал плечами. Небеса не соединили нас.
Эти слова можно было истолковать двояко.
Во-первых, что небеса могли не соединить их, потому что он не принадлежит этому миру. Во-вторых, это не судьба, предначертанная небесами, потому что он изменил оригинальную историю.
— А, может, потому что ты инопланетянин?
До Еджун не смог улыбнуться шутливой фразе Чон Сахёна.
— В любом случае, даже если мы не созданы друг для друга, у нас всё равно есть связь, верно?
Ведь ему сказали остерегаться мужчин по ночам?
Может ли это быть «связью» с точки зрения одного из них?
До Еджун был в замешательстве.
— Ты хочешь, чтобы это было ложью? — отразил вопрос Чон Сахён и прищурился.
— Нет... мне тоже нравится… — сдался До Еджун.
Взяв свою тарелку, Чон Сахён встал из-за стола.
До Еджун не смог найти слов для отказа и упустил момент. Тем временем Чон Сахён начал аккуратно убирать со стола.
Неловко поднявшись, До Еджун отнес посуду к раковине.
В итоге его выгнали из кухни. Сидя на диване, он украдкой поглядывал на спину Чон Сахёна.
Телевизор был включен, но До Еджун ничего не видел. Шло развлекательное шоу, в котором воссоединялись давно расставшиеся пары.
Девушка, рассказывая о своей прошлой любви, расплакалась от нахлынувших чувств. До Еджун на мгновение задержал взгляд на ее лице.
Это было лицо влюбленного человека. Хоть в нем и читались глубокое сожаление и тоска, но самым явным чувством была любовь.
Для До Еджуна любовь существовала только в историях. В новеллах, дорамах или фильмах.
Он знал о любви других, но никогда не думал о своей собственной. До Еджун обдумывал слова шаманки, которая назвала его и Чон Сахёна созданными друг для друга — нет, связанными друг с другом.
В этот момент Чон Сахён, закончив мыть посуду, подошел к дивану. Его взгляд равнодушно скользнул по телевизору и тут же вернулся к До Еджуну.
Казалось, ему было всё равно, что показывают. Ему был интересен только тот, кто сидел на диване и смотрел.
До Еджун зачем-то начал переключать каналы пультом.
Чон Сахён, поглаживая его взъерошенные волосы, сказал:
— Подожди меня в спальне, я пока пойду в душ.