Вселение закончилось. 21
— Не знаю, насколько важен этот вопрос в данной ситуации, но…
Поскольку уже нельзя было взять слова обратно, До Еджуну оставалось лишь молча слушать.
— Да, она мне действительно нравилась как человек. И до сих пор нравится. Все-таки она твоя подруга, хён.
— Но почему этого никто не понимает? Я ни разу не говорил, что люблю ее.
Взгляд Чон Сахёна был твердым. Настолько, что До Еджун почувствовал себя глупцом — ведь все это время он был уверен, что тот влюблен в Хан Сиён.
Чон Сахён был кандидатом на роль главного героя, поэтому в оригинале любил героиню. Так сильно, что это чувство переросло в одержимость.
Но Чон Сахён, который сейчас перед ним?
Можно ли считать его тем же персонажем из романа?
Уместно ли вообще называть его Чон Сахёном, если он лишился главного сюжетного элемента — любви к Хан Сиён?
В этот момент раздался резкий звук. До Еджун выронил бокал с вином. Стекло разбилось вдребезги, и красное вино растеклось по полу.
Когда он попытался встать со стула, Чон Сахён протянул руку, преграждая путь.
Затем принес полотенце и быстро убрал вино вместе с осколками. Белая ткань мгновенно окрасилась в красный.
Тщательно проверив несколько раз, не осталось ли мелких кусков стекла, Чон Сахён поднялся с колен. До Еджун, который до этого смотрел на него сверху вниз, невольно отвел взгляд.
В тот же миг Чон Сахён взял его за подбородок и поцеловал.
Мягко поглаживая застывшие плечи, он проникал языком все глубже.
Это было влажно, тягуче и настойчиво — но не торопливо. Чон Сахён оставлял достаточно пространства, чтобы До Еджун мог ответить.
Давал время, чтобы вдохнуть, почувствовать жаркое тепло и ощутить ласковые прикосновения его рук.
В прошлый раз все было слишком жадно и торопливо. Теперь же До Еджун успевал прочувствовать каждое движение и откликался гораздо острее.
С глухим стоном он вытолкнул чужой язык. Чон Сахён отстранился без сопротивления.
Их губы разделяло лишь дыхание. Он пристально смотрел на До Еджуна сверху вниз, пока тот прерывисто дышал с закрытыми глазами.
Стоило перевести дух, как его снова поцеловали.
Тело оказалось таким честным… Пока языки сплетались и Чон Сахён щекотал нежное нёбо, До Еджун крепко сжимал его одежду. Так крепко, что на руках проступали вены.
В какой-то момент Чон Сахён углубил поцелуй и вцепился в затылок, не давая сбежать. До Еджун тут же заерзал, пихая его в плечи. Однако в этот раз Чон Сахён уперся и не отступил сразу.
Пока с губ До Еджуна не сорвался жалобный стон.
Оказавшись наконец на свободе, он отвернулся и тяжело задышал.
Чон Сахён взял его за плечи и снова повернул к себе. А затем рукой вытер влажные губы.
— Только для тебя, хён. Только тебе я…
Фраза повисла в воздухе недосказанной. В пустое место, оставленное Чон Сахёном, можно было вписать что угодно.
И его готовку, и слова о любви, и этот поцелуй.
До Еджун молча прикусил нижнюю губу.
— Еда совсем остыла. Давай быстрее поедим, ты же говорил, что голоден. Или разогреть?
Чон Сахён кивнул и вернулся на свое место.
Наблюдая за ним, До Еджун неуверенно положил в рот кусочек стейка. Тот и правда остыл, но все равно было вкусно.
До Еджун не особо жаловал западную кухню, но даже он оценил. Нежное мясо, в котором чувствовался какой-то ароматный привкус.
Это было идеальное блюдо, которое не нуждалось в дополнительных соусах.
— Недавно научился у знакомого шеф-повара. Специально для тебя, хён.
Эти слова не оставляли ни малейших сомнений в ответе на недавний вопрос. До Еджун кивнул.
Остальные блюда тоже оказались превосходными, и вино отлично дополняло ужин. Но расслабиться за столом он так не мог.
До Еджун продолжал есть, словно робот, выполняющий команды. Он и не заметил, что Чон Сахён почти не ест, а просто пристально смотрит на него.
— Говорят, у нас хорошая совместимость?
От внезапного вопроса До Еджун поднял голову.
— Мне сказали, что мы созданы друг для друга.
До Еджун с недоумением посмотрел на него, не понимая, о чем речь. Чон Сахён издал задумчивое «хм» и взял черри с тарелки.
Легко оторвал листик и положил в рот. Раздался хруст — помидорка лопнула.
Глаза До Еджуна забегали. Чон Сахён выждал, словно давая ему время, и медленно произнес:
— Разве не за этим ты туда ходил?
— Похоже, она и правда сильная.
До Еджун облизнул пересохшие губы. Этого оказалось мало, и он сделал глоток вина, но в горле лишь сильнее запершило.
— Что же так интересовало моего хёна?
Ему вспомнились слова шаманки о том, что нужно остерегаться мужчин по ночам. Может, сейчас как раз тот самый момент?
— Ну, конечно же, ты спрашивал о нашей совместимости. Верно?
— Хён, в таких случаях просто кивни. Или хочешь, чтобы я давил, пока не признаешься честно?
До Еджун отчаянно закивал. Даже не осознавая, с чем именно соглашается.
И Чон Сахён действительно больше ни о чем не спрашивал и спокойно продолжал ужин. Наблюдая, как он изящно ест салат, До Еджун осторожно спросил:
— А она правда сказала, что мы созданы друг для друга?
— Что, интересно? Ты же уже слышал.
Лицо До Еджуна снова застыло. Чон Сахён сморщил нос в улыбке.
— Эй, ну что за вранье такое...!
— Она сказала, что небеса не соединили нас, поэтому мы не чхонсэн-ёнбун*. Что это значит, я и сам толком не понял, — пожал он плечами.
*От Сани. Итак, тут игра слов, которая началась еще в 18 главе. «Чхонсэн-ёнбун» — это «пара, предначертанная небесами». Ранее шаманка сказала Сахёну, что они с Еджуном — ёнбун, но не чхонсэн. То бишь небеса в этой судьбе участия не принимали.
Эти слова можно было истолковать двояко.
Либо потому что он не принадлежит этому миру и небеса просто не могли их связать. Либо потому что он изменил сюжет оригинала, и их связь не является предначертанной.
— А, может, потому что хён инопланетянин?
До Еджун не смог улыбнуться шутливой фразе Чон Сахёна.
— В любом случае, пусть не от небес, но связь-то есть, верно?
Ему же ясно сказали остерегаться мужчин по ночам.
Может ли это быть «связью» только для одной стороны?
До Еджун пребывал в замешательстве.
— Ты хочешь, чтобы это было ложью? — отразил вопрос Чон Сахён и прищурился.
— Нет... мне тоже нравится… — сдался До Еджун.
Взяв свою тарелку, Чон Сахён встал из-за стола.
До Еджун не нашел слов для отказа и упустил момент. Тем временем Чон Сахён начал аккуратно убирать со стола.
Неловко поднявшись, До Еджун отнес посуду к раковине.
В итоге его выгнали из кухни. Сидя на диване, он украдкой поглядывал на спину Чон Сахёна.
Телевизор был включен, но До Еджун ничего не видел. Шло развлекательное шоу, в котором воссоединялись давно расставшиеся пары.
Когда девушка вдруг расплакалась, рассказывая о своей прошлой любви, До Еджун на мгновение задержал взгляд на ее лице.
Это было лицо любящего человека. Сквозь глубокое сожаление и тоску главной эмоцией все равно была любовь.
Для До Еджуна она существовала только в историях. В новеллах, дорамах или фильмах.
Чужую любовь он понимал, но о своей никогда не задумывался. До Еджун вспомнил слова шаманки, которая назвала их с Чон Сахёном отношения судьбой. Пусть не небесами, но все же связанными.
Закончив мыть посуду, Чон Сахён подошел к дивану. Его взгляд равнодушно скользнул по телевизору и тут же вернулся к До Еджуну.
Казалось, было без разницы, что там показывают. Его интересовал только тот, кто сидел на диване и смотрел.
До Еджун зачем-то начал переключать каналы пультом.
Погладив его взъерошенные волосы, Чон Сахён сказал:
— Пойду в душ, подожди меня в спальне.