Вселение закончилось. 22
После того, как Чон Сахён скрылся в ванной, До Еджун не сводил глаз с входной двери.
Может, уйти? Вот прямо сейчас?
В голове началась ожесточенная баталия, каждая клеточка мозга вступила в бой. Главный вопрос стоял так: останется ли он цел, если уйдет?
Чон Сахён определенно сказал ему ждать. И остаться на ночь. Это звучало как предложение, но на самом деле было приказом.
К тому же, он уже достаточно разозлил его своими действиями, так что дальше провоцировать было опасно.
До сих пор Чон Сахён ни разу по-настоящему не злился на До Еджуна. Но он прекрасно знал из романа, что бывает, когда тот злится всерьез.
Впрочем, учитывая, что с момента ухода Чон Сахёна он даже не шелохнулся, решение было принято заранее.
До Еджун со вздохом поднялся и направился в спальню, бесцельно оглядываясь по сторонам.
От нечего делать принялся открывать комоды и разглядывать дорогие на вид безделушки — все то, на на что раньше только смотрел мельком.
Конечно, эти поверхностные вещи ничего не могли рассказать о Чон Сахёне. Ведь его жизнь была идеально выстроена, словно безупречная картина.
Интерес быстро угас, и До Еджун сел на кровать.
— Ты... что это? — он застыл, увидев вышедшего из душа Чон Сахёна.
На нем была точно такая же пижама, как на самом До Еджуне.
Он посмотрел на себя. Потом снова на Чон Сахёна. Переводя взгляд туда-сюда, тихо пробормотал: «Псих…»*
*От Сани. В оригинале используется слово «미친» (мичин) — одно из самых распространенных корейских ругательств. Буквально означает «сумасшедший», но в современном языке часто используется как восклицание удивления или возмущения.
Так вот зачем тот купил ему новую пижаму и велел переодеться. Все ради этого момента.
Оправившись от первого шока, До Еджун решил смириться.
В конце концов, он же не собирается выходить в этом на улицу. Так что вроде ничего страшного.
Когда Чон Сахён предложил остаться на ночь, До Еджун как-то не подумал об одной важной детали: в квартире была только одна кровать.
Конечно, она была размера «king-size», так что двум взрослым мужчинам хватило бы места, но…
— Спать вместе… не рановато?..
Он хотел спросить «не странно ли это», но резко сменил курс. Потому что увидел, как каменеет лицо Чон Сахёна.
Инстинкт самосохранения сработал мгновенно.
— Один раз спали, почему не можем второй?
«Это разные вещи!» — тут же захотелось возразить, но по глазам Чон Сахёна было все понятно. Его уже поздно убеждать.
Тогда он попытался найти другой способ, чтобы выбраться из спальни. Но Чон Сахён оказался быстрее и просто обхватил его за талию.
— А-а-а! — оказавшись в чужих объятьях, До Еджун испуганно вскрикнул.
Его тело безвольно, до обидного легко поддалось, и он внезапно очутился между ног Чон Сахёна.
Если бы откинулся назад, то прижался бы прямо к его груди, поэтому До Еджун сидел с неестественно прямой спиной, словно деревянный.
Тем временем Чон Сахён любезно подался вперед и прижался вплотную. Уткнувшись носом в его шею, он глубоко вдохнул.
— От хёна пахнет так же, как от меня.
— ...Ну, мы же одним и тем же мылись, — ответил До Еджун, почти задыхаясь. Голос Чон Сахёна отдавался вибрацией по всему телу.
— А? Ну... да... запах и правда приятный.
— Правда? Значит, ты всегда думал, что от меня хорошо пахнет?
Не было смысла лгать, поэтому До Еджун ответил честно. У Чон Сахёна действительно был отличный вкус во всем.
В оригинальной новелле постоянно упоминался его запоминающийся аромат. И когда До Еджун впервые встретил его здесь, это было первое, что он заметил.
— Подарю тебе такой же набор. Тогда от нас всегда будет одинаково пахнуть.
До Еджун особо не заморачивался насчет своего запаха. Покупая гели для душа или парфюм, он просто выбирал те, от которых не болела голова.
Но в одном он был уверен: духи Чон Сахёна ему не подойдут.
Сам он предпочитал джинсы и худи, а тот носил свитера и брюки.
Правда, после встречи с Чон Сахёном он, будучи старше, купил несколько свитеров, чтобы выглядеть взрослее.
А Чон Сахён, наоборот, купил несколько худи пастельных тонов.
Пару раз они встречались, одетые в стиле друг друга, и каждый раз До Еджун приходил к одному выводу…
Что Чон Сахёну идет абсолютно все, а сам он выглядит так, будто стащил чужую одежду.
— Что за глупости. Хёну точно подойдет.
— ...Ты даже если я мешок надену, скажешь, что идет.
Когда дело касалось До Еджуна, объективность Чон Сахёна давно не работала. Не в силах возразить, он потерся лицом о его шею и сменил тему разговора:
Только вот направление новой темы было совершенно неправильным.
Не дождавшись ответа, Чон Сахён впился зубами в чужую шею.
От неожиданно сильного укуса До Еджун вздрогнул. По всему телу побежали мурашки. Не успел он оттолкнуть Чон Сахёна, как почувствовал на шее горячий язык.
До Еджун в панике дернулся, и Чон Сахён с ухмылкой отстранился.
— Интересно было, какой ты на вкус.
Почему эти слова прозвучали так жутко?
Если тигр лижет тигра — это забота о сородиче, но если тигр облизывает кролика — это уже охота.
До Еджун почувствовал себя добычей. В его голове билась одна мысль: «Меня съедят».
Он прикрыл шею руками, боясь нового укуса. Чон Сахён лишь рассмеялся, глядя на эту отчаянную защиту. А потом его медленно скользнула под пижамную рубашку.
Из горла До Еджуна вырвался странный звук. Он вцепился в ладонь, что лапала его поясницу, и принялся отдирать ее изо всех сил. Но куда там, та даже не шелохнулась. До Еджун только кряхтел от натуги.
— Живот болит? Чего скулишь, как больной щенок? — Чон Сахён воспользовался моментом, чтобы прижаться еще ближе.
До Еджун отчаянно отпихивал его руку. Не обращая ни малейшего внимания на эти жалкие попытки, Чон Сахён произнес:
— Знаешь, какая у тебя тут мягкая кожа, хён? Приятно.
Услышав это, он резко развернул До Еджуна к себе. Теперь они внезапно оказались лицом к лицу. Взяв его руку, Чон Сахён засунул ее себе под рубашку.
Когда ладонь коснулась чего-то твердого и гладкого, До Еджун в панике сжал кулак. Чон Сахён весело рассмеялся.
— Нечестно, что только я трогаю. Так что тебе тоже можно.
Это было совсем не нечестно, но Чон Сахён продолжал настаивать. Запястье начало болеть, поэтому До Еджуну пришлось разжать кулак.
Он тут же ощутил тепло кожи. И рельеф мышц.
«И имея такое, он трогал мой плоский живот и говорил, что нравится?»
Поскольку у него самого никогда не было пресса, До Еджун впервые в жизни, можно сказать, его трогал. Возможно поэтому, сам того не осознавая, он начал водить пальцами по линиям между мышцами, словно очерчивая их.
Почему-то от этого они напрягались еще сильнее. Хватка на запястье ослабла, и Чон Сахён издал низкий звук.
До Еджун опомнился и отдернул руку.
— Это я просто… пресс потрогать было интересно. У меня такого нет, вот и стало любопытно… — начал он оправдываться, хотя его никто об этом не спрашивал.
Чон Сахён уткнулся лбом в его плечо и покачал головой. Растрепанные волосы щекотали шею До Еджуна.
— А... хотел сделать приятно хёну, а в итоге приятно мне, — прошептал он.
До Еджун почувствовал, как волоски по всему телу встают дыбом.
Тело внезапно начало напрягаться совсем по-другому.
Только что живот не болел, а внутри все словно скручивалось, будто в спазмах.
Чон Сахён обхватил его затылок и нежно погладил. Совсем как гладят любимого щенка.
Рука До Еджуна все еще находилась под чужой рубашкой, хотя он и убрал ладонь с кожи.
Спохватившись, До Еджун попытался вытащить ее, но Чон Сахён не дал. Подняв голову с плеча, он встретился взглядом с До Еджуном.