Вселение закончилось. 99
До Еджун ждал, но ответа так и не последовало. Запоздало пришло чувство вины. Ведь сейчас, вероятно, больше всех переживает именно Чон Сахён.
Что должен чувствовать человек, глядя на возлюбленного, который полностью потерял все воспоминания о нем? До Еджун не мог даже представить, каково это. Если бы он сам оказался в подобной ситуации, то в итоге не смог бы оставаться рядом и сбежал. С этой точки зрения Чон Сахён уже прикладывал более чем достаточно усилий.
А он тем временем задает какие-то дурацкие вопросы… Худшее, что можно было сделать.
— Нет, забудь, что я только что сказал… Просто… просто не обращай внимания. Это была ошибка.
— …Хорошо. Я сегодня буду поздно вечером, так что не жди и поужинай первым. Если попросишь секретаря Муна, он все приготовит.
— Не надо самому, пожалуйста. Я хочу позаботиться о тебе.
На этом звонок прервался. Но перед самым завершением он успел услышать, как кто-то обратился к Чон Сахёну. Скорее всего коллега, ведь сейчас было рабочее время.
Манера общения Чон Сахёна по-прежнему казалась неловкой, но он не хотел вести себя «не как До Еджун». Странная мысль, учитывая, что он и есть До Еджун, который пытается быть До Еджуном.
— Эм, тогда, может, поедем домой? — осторожно спросил Мун Сабин, который ждал окончания их разговора.
До Еджун молча кивнул. На душе было тяжело.
Поужинав тем, что приготовил секретарь по указанию Чон Сахёна, он снова устроился на диване. По телевизору только начиналась дорама. Шла шестая серия незнакомого сериала. До Еджун понятия не имел, что происходило в прошлых сериях, но делать было нечего, поэтому он просто бездумно смотрел в экран.
Его собственная жизнь тоже напоминала дораму, начавшуюся с шестого эпизода. До Еджун не знал, что происходило в первых пяти сериях, но вот уже началась шестая, и он совсем потерялся в развитии сюжета.
— Я дома, — сказал Чон Сахён, заходя домой.
До Еджун повернул голову и посмотрел на него.
— Мне сказали, что ты хорошо поужинал. Молодец.
Чон Сахён привычно расстегнул галстук, снял пиджак и легко поцеловал До Еджуна в щеку. Тот неловко приподнял уголки губ в улыбке.
— Да. Если захочешь что-то съесть, скажи мне. Или если что-то сделать, получить. И по возможности всегда отвечай на мои звонки. Раньше мы разговаривали даже во время еды…
Пока До Еджун молча смотрел на него, Чон Сахён сел на диван и положил голову ему на плечо. От него пахло парфюмом.
— Я бы хотел, чтобы ты продолжал так делать.
Он поднял голову и посмотрел на До Еджуна, но тот не отрывал взгляда от экрана. В дораме главные герои вовсю ругались друг с другом. Поскольку До Еджун не знал предыстории, эмоциональная перепалка персонажей не вызывала никакого отклика. Но он все равно продолжал смотреть.
— …Постараюсь, — неуверенно ответил он.
Чон Сахён тихо улыбнулся и сказал:
До Еджун постепенно начинал уставать от такой жизни. Если говорить конкретнее, от жизни без единого намека на свободу.
Чон Сахён не менялся. Неизменно заботился о нем, любил, уделял внимание и старался помочь во всем. В этом и заключалась проблема.
Он терпеть не мог, когда До Еджун пытался сделать что-то самостоятельно. Конечно, ни разу не злился открыто, но странно застывающее выражение лица, жесткие интонации и холодный взгляд выдавали истинные чувства. И тогда До Еджуну оставалось лишь с опаской следить за его настроением, внутренне сжавшись.
Так прошла неделя с тех пор, как он добровольно заточил себя в этой квартире. Провести это время в четырех стенах оказалось не таким уж сложным делом.
Но между возможностью выйти и невозможностью это сделать была огромная разница. Никто не связывал его по рукам и ногам и не запирал по-настоящему, но и сегодня, потоптавшись какое-то время у входной двери, До Еджун вернулся в свою комнату.
Знакомое чувство бессилия придавило его к земле. Как и недавно — точнее, 3 года назад — он проводил большую часть дня во сне. Чон Сахён часто заставал его спящим как утром перед работой, так и вечером по возвращении.
Он тихо приходил домой, проверял уснувшего До Еджуна, принимал душ, переодевался в пижаму и осторожно ложился рядом. Иногда Чон Сахён разглядывал его спокойное лицо, иногда смотрел в потолок, погруженный в свои мысли, иногда включал настольную лампу и читал какой-то блокнот.
На самом деле До Еджун не спал, а лишь притворялся. Поэтому в какой-то момент ему стало любопытно.
Хотелось спросить, что же именно он читает, если делает подобное выражение. Ведь это было лицо человека, утонувшего в такой глубокой любви, что невозможно описать словами. Лицо, которое он никогда не показывал даже ему, хотя и называл своим возлюбленным.
До Еджун сидел на диване и смотрел девятый эпизод дорамы, которую начал смотреть с шестой серии. Ее показывали по средам и четвергам. Раз первый просмотр пришелся на прошлую среду, значит, прошло уже ровно восемь дней.
Главные герои, которые так яростно ссорились в прошлый раз, уже успели помириться. Теперь они объединили силы, чтобы решить проблему, ставшую причиной ссоры. Доверяя и поддерживая друг друга.
До Еджун встал и пошел в спальню. Он начал рыться в ящиках, чтобы найти тот блокнот, который Чон Сахён читал по ночам.
Но сколько бы ни искал, его нигде не было видно. Только забравшись в самый дальний угол, он понял: должно быть, Чон Сахён взял блокнот с собой на работу. Чувствуя себя совершенно опустошенным, До Еджун сидел в гардеробной, которую сам же и разворотил.
— Это ищешь? — вдруг раздался голос Чон Сахёна. — Знаешь, как я испугался, когда вернулся и увидел весь этот беспорядок?
Его дыхание было прерывистым — не таким, как обычно. Похоже, он и правда сильно испугался. Но не меньше, чем сам До Еджун.
Прижав ладонь к бешено колотящемуся сердцу, он судорожно выдохнул.
— Вижу, ты весь дом перевернул.
Внезапно ему стало стыдно за то, что он натворил. Чон Сахён какое-то время молча смотрел на него — с покрасневшей шеей и горящими ушами — а потом протянул блокнот, который держал в руке.
— Такое уже было однажды. Тогда я не знал, что ты так упорно ищешь. Только позже все понял.
Внимательно слушая его, До Еджун почувствовал что-то неладное.
— …Погоди. Значит, этот блокнот…
— Он твой. Видишь, здесь твое имя.
При этих словах он поднял взгляд и действительно увидел свое имя. И почерк был его собственный. До Еджун немного помедлил, а затем взял блокнот из рук Чон Сахёна.
— …Забавно. Это же изначально твоя вещь.
Чон Сахён улыбался, но в голосе слышалась какая-то горечь. Когда До Еджун попытался открыть блокнот, тот остановил его.
— Давай начнем с уборки. Кое-то тут устроил настоящий беспорядок.
— Ничего страшного, не беспокойся. Раньше я хотя бы мог видеть, чем ты занимаешься… А сейчас… Это оказалось еще труднее, чем я думал.
— Когда открыл дверь, в голове пронеслось столько разных мыслей. Даже подумал, что тебя похитили.
Все это время он говорил с улыбкой, но она совсем не казалась настоящей. До Еджун опустил голову, чувствуя себя виноватым.
— Все хорошо. Просто закажем новое.
Он точно помнил, что хоть и обыскал каждый уголок, но ничего не разбил. Когда До Еджун начал оглядываться по сторонам, Чон Сахён взял его за плечи и вывел из гардеробной.
В итоге До Еджун заполучил предмет, который так отчаянно искал. Но теперь он никак не мог набраться смелости, чтобы открыть его — лишь бесконечно разглядывал свое имя на обложке. Казалось бы, открой и все, но почему-то это простое действие было невероятно сложным.
Чон Сахён, уже готовый к работе, направился к входной двери. До Еджун машинально последовал за ним, не отрывая взгляда от блокнота.
— Почему? Это же ты написал. Не торопись, смотри спокойно. Если что-то будет непонятно, звони мне.
Коротко поцеловав в лоб обеспокоенного До Еджуна, он вышел из квартиры.
Тот сел за стол, положил перед собой блокнот и долго смотрел на него. Затем глубоко вздохнул.
Он перевернул первую страницу.