Выродок. Глава 105
Ким Чхунсам недовольно смотрел на свою жену и Чхве Вонджуна, которые весело болтали и разглядывали детские фотографии Иыма. Каждый раз, когда Син Ёнхи переворачивала страницу, Вонджун восхищенно восклицал.
— А это он в детском саду, похоже, тайком что-то съел, — рассказывала она.
На фотографии Ким Иым стоял в желтой шапочке детсадовца* и комбинезоне с лямками. Его щеки были надуты, губы плотно сжаты, а взгляд устремлен прямо в камеру. Очарованный этим милым видом, Вонджун спросил, можно ли взять одно фото на память. Мама Иыма с готовностью вытащила снимок, и Вонджун бережно спрятал его в карман.
*От Сани. В корейских детсадах обычно выдают одинаковые яркие шапочки. Это часть формы, которая помогает воспитателям следить за детьми во время прогулок.
С каждой последующей фотографией миловидное детское лицо постепенно превращалось в привлекательное мужское. Были даже снимки из старшей школы, где Иым стоял в окружении девушек. Интересно, с кем из них он встречался? При мысли об этом Вонджун почувствовал, как внутри поднимается глухое раздражение.
На одной из фотографий был и знакомый мужчина. Тот самый друг Но Сонгю, которого он видел, когда страдал от амнезии.
— Иым с детства был таким послушным ребенком, ни разу не доставил нам хлопот.
— У него и сейчас прекрасный характер, — сказал Вонджун. — Когда наблюдаю за ним, понимаю, что мне есть чему поучиться.
— Спасибо за такие слова. Не только лицо красивое, но и речь приятная. Должно быть, ваши родители гордятся вами.
— Честно говоря, все наши дети немного неразговорчивые. Иногда даже обидно становится, — сказала мама Иыма, а затем понизила голос и украдкой пожаловалась: — Это все потому, что они в отца пошли.
Пока они шептались и смеялись, у стоявшего позади Ким Чхунсама все больше портилось настроение.
— Ты не собираешься уходить? Иди и разбирайся со своими делами, что бы там ни было, — сказал он.
— Раз уж он пришел, пусть останется на ужин, — вмешалась Син Ёнхи. — У меня как раз есть маринованные ребрышки, очень кстати.
— Какой ужин? Если я буду есть рядом с этим, кусок в горло не полезет!
— Иди уже давай! Я позволил тебе зайти ненадолго, а ты тут обосноваться решил. Сколько времени уже прошло?
Когда Ким Чхунсам начал выходить из себя, Вонджун посмотрел на часы и слегка улыбнулся.
— Мне так понравилось беседовать с вашей супругой, что я совершенно забылся. Прошу прощения, отец.
— Боже мой, как же красиво он говорит!
— Ну да, у мошенников всегда язык подвешен.
— А мне нравится. Вам бы поучиться у него.
Пока они препирались, Вонджун сказал, что нужно кое-что взять из машины, и вышел. Воспользовавшись моментом, Ким Чхунсам тут же запер дверь. Жена пыталась отговорить его, но тот был непреклонен.
— Вы и дальше собираетесь так себя вести? Я ни за что не приму этого типа как пару для Иыма, так что не питайте пустых надежд. Скорее откушу себе язык и умру, чем стану сватом Чхве Сынгиля!
Столкнувшись с непреклонной позицией мужа, Син Ёнхи лишь вздохнула. В этот момент вернулся Чхве Вонджун — он попытался открыть дверь, но обнаружив, что та заперта, направился к окну. Затем постучал и помахал чем-то за стеклом. Увидев это, Ким Чхунсам заметно изменился в лице.
— Похоже на настойку… — пробормотала его жена.
Она быстро подбежала и открыла дверь. Чхве Вонджун успел войти прежде, чем его успели остановить. Взгляд Ким Чхунсама был прикован к бутылке в его руках.
Вонджун аккуратно поставил ее на стол.
— Отец, это настойка из женьшеня. Небольшой подарок, пожалуйста, примите.
Когда Ким Чхунсам невольно облизнул губы, Вонджун улыбнулся про себя. На самом деле это была особая настойка его отца, которую тот хранил как зеницу ока. Она настаивалась 30 лет, а женьшеню внутри было больше 150 лет. Цену такому сокровищу и назвать сложно — оно стоило столько, сколько запросишь. Отец берег ее, утверждая, что держит как лекарство, но госпожа И без лишних раздумий вручила бутылку Вонджуну. Хоть эти двое и считали друг друга врагами, но в чем-то их вкусы совпадали — похоже, оба явно любили настойки*.
*От Сани. Женьшеневая настойка — по-корейски инсамджу (인삼주). Когда ее делают на дикорастущем горном женьшене, говорят сансамджу (산삼주). Корень заливают соджу или другим крепким дистиллятом и долго настаивают. Такой напиток считается престижным подарком: он красивый, а еще якобы целебный из-за всяких «полезных» свойств.
Ким Чхунсам резко отвернулся и махнул рукой.
— Забери. Кто станет принимать такое?
— Это подарок от всего сердца, так что оставлю здесь.
Когда Вонджун сказал, что ему нужно уходить по делам, мама Иыма расстроилась.
— Жаль, что не можете остаться на ужин.
— Ничего страшного, матушка. В следующий раз я приду с Иымом официально.
Он застегнул пиджак, вежливо поклонился и без лишних слов исчез за дверью. Син Ёнхи вышла проводить его до ворот. Когда Вонджун уехал, она вернулась в дом. За это время ее муж уже успел усесться за стол. Скрестив руки на груди, он внимательно разглядывал настойку со всех сторон.
— Зачем вы так с человеком? Могли бы хотя бы дать ему поесть перед уходом.
— Оставь, он же сказал, что занят.
— А он оказался лучше, чем я думала. Из-за его отца у меня были некоторые предубеждения, но он действительно вырос порядочным человеком. Общительный, воспитанный… К тому же красивый и статный. Рядом с нашим Иымом будет идеально смотреться, правда?
Тем временем Син Ёнхи ходила по комнате с букетом цветов, ища, куда бы его поставить. Наблюдая за счастливым лицом жены, Ким Чхунсам тихо вздохнул и снова облизнулся, глянув на бутылку.
Закончив работу поздно вечером, Иым зашел в круглосуточный магазин и купил пиво с мороженым. Засунув руки в карманы, он медленно шел по территории жилого комплекса, когда зазвонил телефон. Это был Чхве Вонджун.
Иым огляделся по сторонам. Убедившись, что вокруг никого, ответил:
— Когда заканчиваешь? Я могу приехать к тебе?
— Мне нужно будет несколько дней провести в засаде.
— Может даже дольше. О, преступник появился. Пока!
Завершив вызов, Иым убрал телефон в задний карман. «Приехать он собрался…» Ему только недавно сообщили, что Вонджун сегодня заехал в дом родителей. Подарил маме цветы, а отцу женьшеневую настойку.
Иым беспокоился, что отец мог применить к Вонджуну физическую силу, но, к счастью, обошлось без насилия. И все же он предупредил не пить подаренную настойку. Со стороны это могло показаться безумием, но Чхве Вонджун был человеком, который спокойно подмешает что угодно в алкоголь, если кто-то встанет на его пути. И это лишь малая часть того, на что тот способен.
— Сколько же гадостей он натворить успел.
Пока Иым бормотал себе под нос, сзади послышались шаги. Он отошел в сторону клумбы, чтобы уступить дорогу, как вдруг чья-то рука легла ему на плечо. Обернувшись, он увидел Чхве Вонджуна. Иым застыл от неожиданности, а тот лишь ярко улыбнулся.
— Так ты здесь работаешь? А где преступник? — спросил Вонджун и кивнул в сторону бродячего кота, сидевшего неподалеку. — Неужели это он? Какой милый преступник. Хочешь, я его поймаю?
Взгляд Вонджуна опустился к его лодыжке. Он спросил, не нужно ли его понести, но Иым отказался и убрал руку Вонджуна со своего плеча. Когда он попытался уйти, Вонджун перехватил пакет с покупками и пошел с ним сам.
— Детектив Ким, какой же ты нечестный человек. Изо рта только ложь и вылетает. И после этого ты считаешь себя опорой для народа?
— Вот и идите домой. Зачем вы здесь, когда я говорю, что не хочу?
Когда Иым сделал вид, что не расслышал, Вонджун наклонился ближе и прошептал: «Я пришел, потому что соскучился». Нахмурившись, Иым попытался отстраниться, но тот схватил его за голову и четко произнес прямо в ухо: «Говорю же, я скучал». Иым недовольно оттолкнул его лицо. Вонджун лишь рассмеялся и потянулся к его руке, но тот увернулся. Тогда Вонджун быстро обнял его за талию.
— Да хватит уже, отойдите. Если мой брат увидит, нам обоим конец.
— Ты так боишься своего брата?
Иым хотел возразить, но в этот момент Вонджун улыбнулся, и слова застряли у него в горле. В свете уличного фонаря его улыбка казалась особенно яркой. Смутившись, Иым отвернулся, но Вонджун продолжал идти рядом.
— Я сегодня навестил твоих родителей.
— Что они сказали? Я им очень понравился, да? Не говорили, что пора назначить дату нашей свадьбы?
Иым только фыркнул от нелепости этих слов. Он что, под чем-то?
По словам мамы, после ухода Чхве Вонджуна отец рассыпал крупную соль у входной двери и ворот. Как будто злых духов изгоняет, не иначе. Хоть отец и перегнул палку, но в каком-то смысле Иым понимал его чувства. Иногда, глядя на Вонджуна, ему самому хотелось рассыпать соль*.
*От Сани. Рассыпание крупной соли у входа или ворот — традиционная практика, связанная с защитой от злых духов, несчастий и плохой энергии.
— Говорят, ты подарил отцу настойку.
Иым приоткрыл рот. «Ты ведь ничего туда не подмешал?» — он хотел спросить об этом прямо, но засомневался. Не делает ли он из него еще большего подонка, чем тот есть на самом деле? В этот момент Вонджун заговорил первым, будто прочитав его мысли:
«Уф, хорошо». Видимо, облегчение слишком явно отразилось на лице Иыма, потому что Вонджун жутковато улыбнулся.
— Но это же твой отец, как я мог?
Иым скривился. Он резко заметил, что ни с кем так поступать нельзя, не только с его отцом. Вонджун кивнул, соглашаясь, и вдруг протянул мизинец.
— Обещаю. Больше не буду делать плохих вещей.
Незаметно включив диктофон на телефоне, Иым как бы невзначай спросил:
— Нет, — тут же бесстыдно ответил Вонджун.
Ну конечно, чего еще ожидать. Иым цокнул языком, развернулся и пошел прочь, но вслед ему раздался голос:
— Пусть это и трудно, но я хочу стать хорошим человеком, который тебе подходит*.
— Буду стараться, так что, может, станешь ко мне помягче?
От этого ласкового тона у Иыма заалели уши, и он ускорил шаг. Он не доверял словам Вонджуна полностью. Сколько раз уже обманывался в нем? И все же сегодня очень хотелось поверить. Похоже, этот человек действительно промыл ему мозги.
*От Сани. Здесь слово, которое означает сочетающийся/совместимый. То есть Вонджун говорит, что хочет стать хорошим человеком, который будет сочетаться с Иымом.
👀 У этого проекта есть бусти с ранним доступом к главам~
Следующая глава (18+) ⮕