Выродок. Глава 38
— Вау, сейчас только июнь, а уже такая жара!
Чон Намсу протянул Иыму бутылку воды, купленную в супермаркете. Они сидели на скамейке в начале переулка, прячась от солнца. После частых дождей уже несколько дней стояла невыносимая жара. Иым сделал глоток и растянулся на скамейке. Несмотря на усталость, он наслаждался видом — зеленью на фоне неба.
— Говорят, Ян Мокхёна до сих пор не нашли. В главном управлении сбились с ног.
Иым тихо вздохнул. Дело Ян Тхэиля закрыли после самоубийства подозреваемого в тюрьме, а дело Ян Мокхёна до сих пор оставалось тайной. Если бы он был жив, должны были быть хоть какие-то следы — но ни телефон, ни карты не использовались.
— Надо забыть об этом, да? Ведь дело всё равно уже передали, — сказал Намсу.
На самом деле у них и без этого дел было по горло. Ежедневно поступающих заявлений хватало, так что не было времени ни вздохнуть, ни поспать. Вот и сегодня — с раннего утра сидят в засаде, чтобы поймать подозреваемого в краже мотоцикла.
— Кстати, вы связывались с директором «Сехва»?
— Лучше не интересуйся. Мы не близки.
— Конечно, после того как вы подали на него заявление, какие тут могут быть отношения?
Иым промолчал. С того дня на парковке Чхве Вонджун не появлялся уже неделю. Он угрожал, что придет в полицейский участок, если Иым заблокирует его номер. Но как только Иым разблокировал его — наступила тишина.
Хоть это и приносило облегчение, но Иым всё равно беспокоился, что тот снова внезапно появится и поставит его в неловкое положение. Чхве Вонджун был для него именно таким человеком — с ним или без него, всё равно тревожно. Поэтому он не хотел с ним связываться.
— А, чуть не забыл. Вы же спрашивали на днях.
Намсу вытащил из кармана смятую бумажку и протянул Иыму. Развернув ее, он увидел адрес. Не так далеко отсюда.
— Ее мать умерла. Кажется, отец живет там один.
Иым с напряженным лицом повернулся к Намсу.
Иым вспомнил женщину средних лет, которая горько рыдала в зале суда. Именно дочь, настоящая жертва, утешала свою мать. А через несколько дней покончила с собой. После недавней встречи с Ким Джичхолем Иым вспомнил о юной пострадавшей и решил навестить ее семью.
Намсу толкнул его в плечо, и Иым вернулся к реальности. Поднявшись, он увидел мужчину, который только что спустился с холма и направлялся в их сторону. Они сделали вид, что просто пьют воду — дождались, когда мужчина поравняется с ними. А затем встали и пошли следом.
— О Джинсоп-сси! — окликнув его, Иым быстро перегородил дорогу.
Мужчина вздрогнул и развернуться — но там уже ждал Чон Намсу. Когда мужчина попытался сбежать в сторону, Иым быстро схватил его.
— 23-го числа в 18:00 вы украли мотоцикл возле перекрестка, перед закусочной?
Как и ожидалось, мужчина отчаянно всё отрицал.
— Ладно, тогда пройдемте с нами. Проверим доказательства на месте.
Даже надев наручники и затолкав его на заднее сиденье, они всё ещё слышали гневные возмущения.
— Если вас что-то не устраивает, скажете об этом в участке. Да заходи уже внутрь! Расслабься, а?
Намсу обернулся, и Иым передал ему ключи от машины. На лице Намсу расплылась улыбка.
— Высади меня по дороге возле Чансудона*.
— Хорошо, я доставлю вас с максимальным комфортом.
*От Сани. Чансудон — район в Сеуле. Название буквально означает «деревня долгой воды». Исторически район был известен своими колодцами с чистой водой.
Садясь за руль, Намсу не мог скрыть радость. Но едва машина тронулась, как тут же подпрыгнула на лежачем полицейском. Иым посмотрел на Намсу с недовольством.
Можно ли доверять вождение этому парню? Пока Иым всерьез размышлял об этом, они уже подъехали к месту назначения. Несколько раз напомнив Намсу быть осторожным за рулем, Иым вышел.
Затем он купил в ближайшем магазине аппетитный арбуз и, следуя адресу на бумажке, поднялся на холм. Тут же пожалел, что не купил фрукт поменьше — ступенек оказалось больше, чем он ожидал.
Прибыв на место, Иым увидел табличку с номером «89-1». Звонка не было, поэтому он постучал в старую железную дверь.
Постучав несколько раз и не получив ответа, он уже собирался уходить, когда из дома напротив вышла седая старуха. Она оглядела Иыма с головы до ног.
Старуха, даже не взглянув на удостоверение, нахмурилась.
— Нет, не в этом дело. Здесь живет семья Ким Окчхоля и Юн Иим?
— Имена не помню, но Ким и Юн — да, верно.
— Ким вроде дома, но я давно его не видела. А Юн уже давно умерла.
— Болела? Чушь! Погибла от несправедливости. Когда дочь пережила такое унижение и повесилась, какие родители не сойдут с ума от горя? Разве не так?
Иым молчал. Так она не от болезни умерла? Он не решился спрашивать дальше. Старуха, велев ему просто зайти внутрь, пошла к себе домой. Осторожно открыв дверь, Иым увидел двор, густо заросший сорняками. Его лицо помрачнело.
Медленно поднимаясь по лестнице, он заметил повсюду засохшие горшки с растениями, а у входа — кучу мусора.
Он постучал в дверь, но никто не отозвался. С беспокойством осторожно повернул ручку, и дверь со скрипом открылась.
Войдя внутрь, Иым поморщился от резкого запаха. Зрелище было поистине ужасающим. Повсюду валялись пустые бутылки из-под алкоголя, некуда было ступить. Кучи мусора ничем не отличались от того, что было снаружи.
Чувствуя серьезность ситуации, Иым быстро прошел внутрь, но вдруг остановился. Всё вокруг было в беспорядке, но семейная фотография на стене оставалась безупречно чистой, без единой пылинки. На фото была юная девушка в школьной форме, ее улыбка буквально сияла. А под рамкой виднелись отметки для измерения роста.
Услышав слабый голос, Иым обернулся и увидел мужчину, выползающего из комнаты напротив. Волосы слиплись, будто их давно не мыли. На нем была старая домашняя одежда не по сезону, а взгляд помутнел от алкоголя.
— Детектив, пожалуйста, накажите этого ублюдка, чтобы восстановить справедливость для моей дочери. Умоляю вас.
От того человека, который когда-то отчаянно хватал Иыма за руки, не осталось и следа. Мужчина почесал густую бороду и с трудом открыл глаза.
Не понимая, проснулся ли тот или всё ещё пьян, Иым поставил арбуз. Затем подошел ближе и вежливо поклонился.
— Здравствуйте, я Ким Иым. Мы встречались 2 года назад по делу вашей дочери. Вы меня помните?
Мужчина напряженно посмотрел на него, затем с трудом сел.
У Иыма перехватило дыхание, словно его душили. В то время жертве было всего 15 лет, и именно Ким Иым убедил ее подать заявление, хотя она сопротивлялась. Тогда он был уверен в себе. Доказательств было достаточно, и прокурор обещал, что всё будет хорошо.
Но по мере продвижения дела всё оборачивалось против них. Жертве пришлось рассказывать о своем унижении перед множеством людей, а в интернете ее клеймили как девушку легкого поведения.
Когда Иым склонил голову, мужчина горько усмехнулся.
— Не знаю, зачем ты пришел, но лучше уходи. Если не можешь восстановить справедливость для моей дочери.
Иым не мог дать никаких гарантий. Ким Джичхоль был признан невиновным, поэтому повторное расследование невозможно. Мужчина наверняка это знал. Пока Иым стоял, опустив глаза словно преступник, мужчина взял бутылку соджу, открутил крышку и начал пить большими глотками. Затем вытер рот.
— Уходи. И больше не приходи. Когда вижу таких, как ты, только ещё больше вспоминаю свою мертвую дочь.
— Отец*, я постараюсь найти способ помочь. Но сначала позаботьтесь о своем здоровье.
*От Сани. В оригинале Иым использует «абоним» — очень уважительную форму обращения к отцу или пожилому мужчине.
Мужчина с громким стуком поставил бутылку на пол.
— Ты знаешь, почему моя жена так умерла?
— Я ходил к тому дому каждый день. Требовал, чтобы он сказал правду, что это он убил мою дочь. Проводил одиночные пикеты, меня выгоняли, но в газетах об этом не написали ни строчки.
Этого Иым не знал. Сейчас уже поздно спрашивать, почему тот не обратился к нему за помощью. Эти люди давно потеряли доверие к полиции. Мужчина, закипая от гнева, допил остатки соджу. Его эмоции накалялись.
— И она умерла. Бегала туда-сюда, пытаясь восстановить справедливость для дочери... По дороге домой ее сбила машина и скрылась. Знаешь?
Мужчина тяжело дышал, словно ему было трудно даже вспоминать об этом.
— Эта мудак… мало того, что сбил ее один раз, так ещё и переехал два, три раза. Что мы ему сделали... Чем мы провинились?! Когда мне позвонили и я приехал, моя жена… это была не моя жена. Лицо раздавлено, такое красивое лицо… ха, блядь!
Иым онемел. Лицо мужчины исказилось от горя.
— Ничего… ничего не делай. Это будет лучшей помощью.
Мужчина издал звук, похожий то ли на смех, то ли на плач, затем спрятал лицо между коленями и задрожал. Иым не мог даже предложить утешение. Как можно понять чувства человека, потерявшего и ребенка, и супругу?
В отчаянии он отвернулся и снова заметил семейную фотографию.
— Моя дочь была такой красивой… такой доброй… хнык…
В этот момент Иым вспомнил недавние слова Ким Джичхоля.
— Я так расстроился. Она мне нравилась. Кожа такая беленькая…
— Но ей не будет одиноко, правда?
Вспоминая последние слова, лицо Иыма медленно исказилось.