Этика в социальных сетях для профессионального психотерапевта
Переводчица: Наталья Шахова
Оригинал: Social Media Ethics for the Professional Psychotherapist by Kristi Pikiewicz
Аннотация и ключевые слова
В этой главе исследуются этические соображения, которыми терапевт может руководствоваться при личном и профессиональном использовании социальных сетей.
Невероятная скорость изменений в медиапространстве привели к тому, что многие организации отложили разработку и распространение конкретных руководств или рекомендаций; однако литература, в которой обозначаются границы и описывается наилучший опыт взаимоотношений между пациентом и терапевтом, наряду с проблемами конфиденциальности с обеих сторон и прекращением этих отношений, — предлагает контекст, в котором можно развить личную компетентность в использовании социальных сетей, чтобы избежать излишних сложностей и способствовать достижению терапевтических целей.
Хотя платформы социальных сетей и способы использования этих платформ меняются, основные этические соображения, формирующие отношения между пациентом и терапевтом, остаются неизменными. Используя сформированную этику как руководство при использовании развивающихся технологий, терапевт гарантирует, что использование этих технологий соответствует давно устоявшейся практике.
Ключевые слова: социальные сети, профессиональная этика, онлайн-этика, психотерапия, конфиденциальность.
Введение
История богата описаниями наилучшего опыта развития, поддержания и прекращения отношений с пациентами (например, Parloff, 1961). Кроме того, психотерапевтов обычно обучают справляться со случайными встречами с пациентами, учась брать на себя инициативу пациента в плане приветствия и взаимодействия (Шаркин, 1995; см. также главу Дойла о двойственных и множественных отношениях и других нарушениях границ). Более того, психотерапевты в целом знают, что было бы неуместно планировать встречу с пациентом вне терапевтического кабинета, и во многих книгах описывается процесс прекращения лечения, который позволяет пациенту и терапевту двигаться вперед без каких-либо обременений после того, как эти отношения закончились (пример, Vasquez et al. 2008).
Но то же самое не относится ко многим видам встреч, происходящих в социальных сетях. Существующие инструкции предлагают общие принципы этики как онлайн, так и офлайн, но без конкретного руководства многие терапевты чувствуют себя плохо подготовленными для управления взаимодействием, происходящим в цифровом пространстве (Stricker 1996).
Одним из оправданий возможной задержки в разработке конкретных этических принципов, касающихся сложностей использования психотерапевтами онлайн-платформ и социальных сетей, является резкий темп технологических изменений: чем конкретнее руководство, тем быстрее оно может устареть.
Например, в 2002 году, когда Американская психологическая ассоциация (AПA) опубликовала Этические принципы психологов и Кодекс поведения, социальная сеть Friendster была только что запущена; LinkedIn и WordPress будут запущены годом позже, в 2003; а MySpace, Flickr и Facebook будут запущены через год после этого, в 2004 году. YouTube опубликовал свои первые видеоролики в 2005 году; Twitter был запущен в 2006 году. Теперь, согласно данным исследовательского центра Pew Research Center за 2018 год, 73% взрослого населения США сообщили, что смотрят YouTube с компьютера или мобильных устройств, а 68% — сидят на Facebook. Среди молодых людей в возрасте 18–24 лет 78% пользуются приложением Snapchat (Smith и Anderson, 2018).
Изменилось не только количество людей, использующих социальные сети, но и цели использования социальных сетей, как в связи с развитием новых онлайн-платформ, так и с эволюцией способов использования существующих платформ.
Например, изначально Twitter был широко известен как платформа для знаменитостей и тех, кто хотел стать знаменитостью, где можно поделиться интимными и банальными подробностями своей жизни (Grossman 2007). Однако в последние несколько лет платформа стала использоваться как способ почти мгновенного распространения новостей как от профессионального медиа-сообщества, так и от гражданских журналистов, а разговорный термин «Твиттер-революция» описывает демонстрации, организованные через платформу, которые привели к свержению правительства, включая Тунисскую революцию 2010–2011 гг. и Египетскую революцию 2011 года (Lotan et al. 2011). Даже внутри платформы Twitter функции эволюционировали; например, хэштег был введен как способ сделать твиты доступными для поиска по теме и «координировать распределенное обсуждение» (Bruns и Burgess 2015). Мысль заключалась в том, что, например, добавление хэштега #садоводство к твиту о выращивании помидоров позволит другим пользователям, интересующимся этой темой, находить, отвечать и взаимодействовать с постом. Однако использование хэштегов превратилось для пользователей в способ выразить контекст или намерение своих твитов или предложить прокомментировать и объяснить содержание твитов (Choi et al., 2017). Например, пользователь Twitter может добавить хэштег #sorrynotsorry (#прости_но_мне_не_жаль), чтобы указать, что он поддерживает спорный контент.
Эти статистические данные и примеры показывают, что времена, безусловно, изменились с тех пор как в 2002 году АПА опубликовала этические принципы. С того времени для многих из нас социальные сети стали частью повседневной жизни, отражающей то, куда мы движемся в мире, просто еще одним слоем социальной ткани нашей жизни (Gilpin 2010).
Как сфера деятельности, психотерапия также признаёт этические проблемы социальных сетей (Kolmes 2012). Фактически, неуверенность, которую испытывают многие психотерапевты по отношению к социальным сетям, заставляет многих абстрагироваться или вообще воздерживаться от присутствия в социальных сетях, как профессионально, так и лично (Giota и Kleftaras, 2014). Как психотерапевты, должны ли мы отказывать себе в творчестве, выражении, сохранении и самоопределении в социальных сетях? Чтобы избежать этических проблем, связанных с социальными сетями, должны ли мы полностью пожертвовать использованием этих платформ?
Я считаю, что осторожное использование социальных сетей может сосуществовать с принципиальной психотерапевтической практикой, и что, несмотря на темпы изменения этих платформ, остаются неизменными основные этические принципы, имеющие непосредственное отношение к использованию психотерапевтами социальных сетей и взаимодействия с ними.
После того как мы признали сложный характер текущего медиапространства, мы исследуем четыре ключевых аспекта социальных сетей, а именно: личное использование социальных сетей терапевтом, использование социальных сетей в терапевтических целях, взаимодействие терапевта с пациентами в социальных сетях и использование социальных сетей в профессиональных целях.
Обзор медиапространства
Под общим термином «социальные сети» существует множество платформ, каждая из которых имеет несколько разные цели, механизмы и культуру. В различных классификациях были предприняты попытки определить типы платформ социальных сетей, при этом некоторые платформы неизбежно принадлежат более чем к одной категории, а другие платформы, по-видимому, не имеют какой-либо логической родительской категории. Центральное место в большинстве классификаций занимают категории социальных сетей, микроблогинга, публикаций и обмена контентом (Ouirdi 2014).
Платформы социальных сетей, в которых доминирует Facebook, предназначены для соединения пользователей в сети общения, взаимодействия и / или обмена контентом. Эти сайты часто предвосхищают и предлагают новые связи на основе интересов, географии, существующей степени связи или списков ваших контактов, сохраненных в других приложениях (Facebook). Цели присоединения к социальным сетям могут быть личными (например, Facebook), профессиональными (например, LinkedIn) и даже романтическими (например, Tinder).
Платформы социальных сетей, ориентированные на микроблогинг, позволяют пользователям публиковать короткие сообщения, видимые для самых разных сообществ. Часто Twitter используется как классический пример микроблога, позволяющий пользователям «твитнуть» новый статус объемом до 280 символов. Платформы микроблогов позволяют пользователям транслировать короткие идеи, созданные самими пользователями или найденные в другом месте в Интернете.
Платформы для публикаций, также называемые платформами для ведения блогов или системами управления контентом, включающие WordPress, Wix и Tumblr, позволяют придумывать, структурировать, распространять и обмениваться контентом. Часто эти платформы управления контентом предоставляют почти скрытую от глаз структуру для контента, который аггрегируется на веб-сайте или другом информационном ресурсе. Например, New Yorker и MTV News используют WordPress для управления своими сайтами, но внешне CMS WordPress перекрывается фирменным дизайном.
Платформы для обмена контентом, такие как YouTube и Instagram, позволяют пользователям публиковать, обмениваться и взаимодействовать с мультимедийным контентом, таким как изображения и видео. Эти сайты могут быть ориентированы на то, чтобы делиться авторским контентом или контентом, найденным в других местах (например, Reddit и StumbleUpon). Среди сайтов, ориентированных на авторский контент, и сайтов, ориентированных на найденный контент в других местах, есть платформы для обмена контентом, такие как Pinterest, где пользователи могут делиться своим собственным контентом вместе с тщательно отобранным контентом из других источников, часто организованным по темам.
Однако эти категории можно рассматривать как круги на диаграмме Венна, причем многие, если не большинство платформ, пересекаются с двумя или более категориями. Например, экспериментальная социальная сеть Facebook включает функцию микроблогов для обновления статуса, а экспериментальная платформа микроблогов Twitter часто используется для обмена контентом, включая изображения, видео и ссылки на чужой контент. Даже платформы управления контентом, такие как WordPress, позволяют пользователям подписываться или следить за обновлениями других пользователей, поддерживая создание сообществ в структуре, которая очень похожа на социальные сети.
Дело даже не в том, что типы социальных сетей можно или нельзя определить, а в том, что во многих несовершенных категориях социальных сетей есть общие цели, в том числе размещение вашего контента и идей там, где другие могут увидеть, прочувствовать и откликнуться на них. По сути, независимо от платформы, социальные сети — это экосистема из людей и идей, взаимосвязанных множеством способов. Так как психотерапевт входит в это болото взаимосвязей — личных, профессиональных, и где также присутствуют пациенты, — применяются последовательные этичные действия.
Использование социальных сетей психотерапевтом в личных целях
Американская психологическая ассоциация выделяет два возрастных пика среди профессиональных консультантов, а именно 56–65 лет и 31–35 лет, которые, вероятно, относятся к поколению «бэби-бумеров» и «эхо-бумеров» (АПА, 2015). Это означает, что психотерапевтическая практика может быть чрезмерно представлена специалистами, кто получал образование еще до появления социальных сетей, и, наоборот, теми, кто рос, погруженный в социальные сети. Первая группа может задаться вопросом, перевешивают ли преимущества использования социальных сетей в личных целях возможные опасности; вторая группа может задаться вопросом, как постоянное использование социальных сетей может повлиять на их профессиональную идентичность как психотерапевта, способствует ли это продвижению вперед. Обеим группам психотерапевтов, при использовании социальных сетей в личных целях, следует помнить о типах информации, которой они хотят поделиться, и в каком контексте они хотят это делать.
Как правило, в социальных сетях делятся тремя видами контента: преднамеренным, непреднамеренным и случайно распространённым. Примером преднамеренного контента, которым делятся в социальных сетях, может быть публикация фотографии вашей семьи, наслаждающейся мороженым. Однако эта преднамеренная информация также включает непреднамеренную информацию о составе вашей семьи и о том, как она выглядит. Это также может включать случайную информацию о ваших сексуальных предпочтениях. В зависимости от контекста, в котором вы делитесь этой информацией, и аудитории, у которой есть доступ к вашей странице, вы можете или не можете считать такой пост проблематичным.
Для психотерапевта, использующего социальные сети, есть два возможных средства защиты от непреднамеренного и случайного раскрытия личной информации, а именно сокрытие или отказ от публикации личной информации.
Некоторые шаги по сокрытию личной информации целесообразно сделать, независимо от того, какое количество личной информации вы решите разместить в Интернете.
Например, большинству психотерапевтов захочется изменить настройки конфиденциальности социальных сетей, которые они выбирают для личного использования. Такие платформы, как Twitter и Instagram, можно настроить таким образом, что пользователям нужно будет запрашивать разрешение на подписку, после чего вы можете принять или отклонить запрос, предоставив доступ друзьям, семье или коллегам, но отклоняя запросы от широкой публики и особенно от пациентов или пользователей, как-то связанных с пациентами. Аналогичным образом, настройки конфиденциальности Facebook позволяют пользователям определять, кто может просматривать контент, опубликованный в профиле, например, ограничив доступ для друзей, кому вы разрешили просматривать аккаунт или тем, кто на вас подписался, или даже делая контент видимым только для вас, что позволяет выполнять такие действия, как просмотр чужого контента, управление группами и вход в другие сервисы через Facebook, но делает ваш контент практически невидимым.
Однако существуют способы обойти настройки конфиденциальности. Например, пациенты или другие пользователи на многих платформах могут получить доступ к вашему контенту, несмотря на ваши настройки конфиденциальности, подписавшись на ваших друзей или членов семьи, которые не позаботились о настройках конфиденциальности аналогичным образом.
Делая конфиденциальными личные учетные записи в социальных сетях, многие психотерапевты предпочитают создавать отдельные аккаунты в социальных сетях для представления своей профессиональной деятельности. Например, у Instagram и Facebook есть специальные опции по созданию «бизнес-профилей». В то время как большинство психотерапевтов предпочитают, чтобы нынешние и потенциальные пациенты не собирали информацию из их личных учетных записей в социальных сетях, в профессиональных аккаунтах дается специальная информация, которую пациенты могут легко найти и использовать. Профессиональные аккаунты терапевта в социальных сетях могут усилить значение профессионального сайта, где пациентам предлагаются дополнительные способы получить основную информацию о терапевте, включая место и часы работы, или даже продемонстрировать профессиональную значимость терапевта, став источником знаний по своей терапевтической специальности.
Точно так же, как можно создать профессиональное присутствие в социальных сетях, которое несколько оторвано и отличается от личного присутствия в социальных сетях, терапевты могут сделать так, что личное присутствие в социальных сетях останется в стороне от их профессиональной идентичности. Например, некоторые терапевты предпочитают создавать новые учетные записи в социальных сетях под другим именем, чтобы использовать их при выражении политических взглядов или чтобы делать то, что кажется противоречащим профессиональным целям. В Сети нет правила, что ты должен быть собой. Если вы планируете взаимодействовать в Интернете способами, которые кажутся противоречащими вашему профессиональному облику или смущающими вас, или если это контрпродуктивно для вашей профессиональной жизни, подумайте о создании новых аккаунтов в социальных сетях для этих взаимодействий.
Несмотря на способность выстроить границы между вашими личными и профессиональными социальными сетями, настройки конфиденциальности позволяют защитить ваш контент только от преднамеренного или случайного обнаружения пациентами. Например, друг на Facebook может в своем профиле поделиться ссылкой, которую вы опубликовали, что сделает ее доступной для его подписчиков. Или кто-то из ваших подписчиков может отметить вас в посте, хотя вы сами не хотели бы светиться в данной публикации.
Разделение личных и профессиональных аккаунтов усложняется еще и тем, что многие платформы включают в себя функции, специально разработанные для того, чтобы помочь пользователям находить для общения косвенно связанных с ними людей, поэтому высока вероятность того, что соцсети могут предложить вашим пациентам или друзьям / родственникам ваших пациентов подписаться на вас, и наоборот, чтобы вы подписались на людей, знакомых с вашими пациентами. (Это может быть связано с тем, что у терапевта и пациента есть номера телефонов друг друга, или из-за совпадения по географическому признаку.) Чем дольше вы присутствуете в социальных сетях, тем непонятнее, как именно вы связаны с людьми на каждой платформе, и потому растет вероятность случайного раскрытия информации через вашу сеть контактов.
Одним из альтернативных, зачастую неидеальных, способов разделить профессиональные и личные социальные сети является только публикация контента и взаимодействие таким образом, который удобен для ваших пациентов. Например, многие терапевты предпочитают не публиковать фотографии своей семьи или детей. Аналогично, решите, когда друзьям следует отмечать вас в постах, на фото и другом контенте, а когда нет, а затем подумайте, как можно обсудить с друзьями эти границы. В случае сомнений представьте, что всё, что опубликовано в социальных сетях, в какой-то момент может стать общедоступным, и выбирайте, какой контент публиковать, в соответствии с этим.
Взаимодействие терапевта с социальными сетями пациентов
Этические соображения пациента, ищущего в Интернете информацию о терапевте, в значительной степени зависит от его мотивации. В конце концов, социальные сети терапевта это один из полезных способов для пациентов сообщить о своем решении, кого они выбирают для оказания помощи (Eichenberg и Sawyer, 2016). Однако проверка знаний, профессионализма, опыта и терапевтического подхода терапевта не единственные причины, по которым пациент может попытаться найти социальные сети терапевта или взаимодействовать с ними. Другими причинами могут быть любопытство по поводу личной жизни и мнения терапевта или даже увлечение терапевтом, которое иногда может развиваться в процессе лечения (Eichenberg и Sawyer, 2016; Gabbard, 1994).
Обсуждение использования пациентом социальных сетей выходит за рамки этой главы. Однако у самих психотерапевтов может быть много причин, которые мотивируют их на поиски пациентов в социальных сетях. Например, может показаться, что поиск в социальных сетях может быть полезным способом подтвердить или опровергнуть сомнительные заявления, сделанные во время терапевтической сессии. Или социальные сети могут показаться полезным способом наблюдать за прогрессом пациента и следует ли он рекомендациям врача между сеансами. Я бы сказала, что существует очень мало ситуаций, в которых было бы этичным несанкционированное исследование психотерапевтом социальных сетей пациента, разве что это касалось бы вопросов безопасности. Кроме того, даже если не касаться вопросов этики, пациент может истолковать исследование психотерапевтом его социальных сетей как потерю уверенности в пациенте или отношениях терапевт-пациент; так зачем рисковать? С другой стороны, в некоторых ситуациях наблюдение терапевтом за социальными сетями пациента может быть фактически разрешено или даже предписано в качестве условия оказания помощи. В некотором смысле эта граница аналогична позиции терапевта относительно конфиденциальности: терапевт несанкционированно раскроет информацию о пациенте только в том случае, если считает, что, по его профессиональному мнению, пациент может представлять опасность для себя или других (Эверстайн и др. 1980). По аналогии, вход на страницы социальных сетей пациента можно рассматривать как несанкционированное проникновение в его жизнь (Barnett 2011; Barnett и Scheetz 2003).
Еще одна причина, по которой не рекомендуется несанкционированный доступ к социальным сетям пациента, — это возможное пагубное влияние на цели лечения. Как психотерапевтов, нас обучали, как работать с информацией и воздействовать на пациента, который хочет раскрыться на терапевтическом сеансе; зачастую выбор пациента раскрыться или нет, а также скорость, с которой раскрытие происходит в терапевтических отношениях, так же важны, как и сама информация (Burke, 1992). Это вызывает опасения, что использование социальных сетей для получения информации о жизни пациента, выходящей за рамки того, что он или она хочет обсуждать в кабинете, может быть не только неэтично, но и контрпродуктивно для подавляющего большинства терапевтических целей. Попытки ускорить темп развития понимания терапевтом истории и личности пациента могут подорвать чувство контроля у пациента и, в худшем случае, привести к нарушению доверия у пациента (Hall и Farber 2001).
Конечно, преднамеренный поиск не единственный вариант контакта терапевтов с социальными сетями пациентов. Из-за большинства тех же проблем, которые обсуждались ранее, непреднамеренное обнаружение социальных сетей пациента, возможно, и не считается обычным явлением, но в некоторых ситуациях даже неизбежно. В этом случае вопрос может заключаться не в том, было ли обнаружение этичным, а в том, какие этические действия необходимо предпринять после этого? В частности, что терапевт должен делать с информацией, найденной случайно в социальных сетях?
В большинстве случаев кажется разумным, чтобы терапевт обсудил это случайное открытие с пациентом (Zur et al. 2009). Однако этическая необходимость раскрыть карты также может частично зависеть от характера найденной информации. В таких случаях, прежде чем выносить на обсуждение факт случайного обнаружения социальных сетей, терапевт может рассмотреть ожидаемые последствия его признания. Другими словами, терапевту следует подумать о том, может ли его признание о том, что он случайно наткнулся на социальные сети пациента, сработать не в пользу пациента, например, выявив канал, который можно использовать для более серьезного взаимодействия, или подсветив наличие двойных отношений, которые лишь подчеркивают дополнительные проблемы конфиденциальности. Возьмем безобидный пост пациента в Facebook о том, что день вывоза мусора у соседей поменялся с четверга на вторник. Какая польза от упоминания этой информации во время сеанса? Вынесение на обсуждение этой действительно нейтральной информации во время сеанса может вызвать у пациента подозрение относительно того, что еще терапевт может обнаружить на его страницах в социальных сетях.
Кроме того, бывают случаи, когда решение пациента раскрыться терапевту может принести пользу терапевтическому процессу, и обсуждение того, что вы случайно обнаружили эту информацию до того, как пациент будет готов принести ее на сессию, может лишить его возможности захотеть раскрыться вам (Фарбер и др., 2006). С другой стороны, социальные сети также могут быть местом, где пациенты предпочитают размещать информацию, которая, как они сознательно или подсознательно надеются, будет обнаружена (Greenhow и Robelia 2009). Соответственно, еще один вопрос, который должен себе задать терапевт при оценке этической необходимости и терапевтической ценности обсуждения случайных находок, — насколько действительно «случайными» они были? Другими словами, размещал ли пациент информацию в открытом доступе в надежде, что ее можно будет найти?
Существует слишком много гипотез, чтобы подробно обсуждать каждую возможную ситуацию, да и по мере развития технологий появляется всё больше возможностей для случайного обнаружения соцсетей как терапевтом, так и пациентом. Из-за изменчивого и зависящего от контекста характера этих дилемм, невозможно дать конкретные рекомендации, каким должно быть наиболее этичное поведение после случайного обнаружения информации о пациенте в социальных сетях. Однако, многие случаи случайного раскрытия информации через социальные сети можно концептуализировать через сложность двойственных отношений, которые они могут создать. В терапевтических отношениях психолог действует в интересах клиента (в определенных пределах); однако случайное раскрытие информации дает возможность сформировать двойные отношения, в которых терапевт может сознательно или подсознательно стремиться к выгоде. Вернемся к посту пациента на Facebook о вывозе мусора. Упоминая об информации, которую он нашел о пациенте в социальных сетях, терапевт может стремиться выразить солидарность с пациентом, ссылаясь на тот опыт, которым тот поделился. Но ищет ли терапевт в этом действии солидарность с пациентом? Нужно ли терапевту подтверждение, что пациент испытывает те же самые повседневные трудности? Думая об этом, терапевту может быть полезно оценить его мотивацию обсуждать случайное раскрытие информации — терапевт заводит разговор о социальных сетях пациента ради достижения терапевтических целей, или ради выгоды для самого терапевта как человека или профессионала?
Помимо поиска терапевтом информации о пациенте в Интернете и случайного обнаружения терапевтом социальных сетей пациента, есть еще решение терапевта открыто взаимодействовать или даже общаться с пациентами во время или после терапевтических отношений. Использование социальных сетей в качестве инструмента психотерапевтической практики будет подробнее рассмотрено в следующем разделе. Продолжение общения с пациентами через социальные сети после окончания терапии можно рассматривать так же, как и личные взаимодействия с пациентами после окончания терапии (Easson, 1971). Как и сам процесс завершения, так и онлайн-взаимодействие после окончания терапии, — всё это необходимо обсуждать и исследовать до самого события. Как ни странно, многие терапевты предпочитают в индивидуальном порядке добавлять пациентов в друзья в социальных сетях после прекращения терапии. С этической точки зрения существует множество аргументов против этого решения.
Во-первых, та же динамика, которая обычно препятствует развитию личной дружбы после прекращения терапии (Андерсон и Китченер, 1998), прослеживается и в аргументах против развития онлайн-дружбы. К ним относится, но не ограничивается этим, сложность восстановления баланса сил, которая была установлена между терапевтом и пациентом во время лечения. Кроме того, завершение терапии происходит, когда пациент больше не нуждается в лечении (Hunsley et al. 1999), и даже онлайн-взаимодействие с предыдущим терапевтом можно рассматривать как форму продолжающейся эмоциональной зависимости.
Существуют также причины, уникальные для социальных сетей, согласно которым не стоит «добавлять в друзья» бывших пациентов. К ним относится высокий риск в онлайн-отношениях по сравнению с личными отношениями, что человек (пациент или терапевт) незаметно вовлечется в личную жизнь другого (крайние случаи будут считаться «киберпреследованием»). Кроме того, разрешение пациенту подписаться на личные социальные сети терапевта предоставит непреднамеренный доступ к подписчикам, как будто бы ваша онлайн-дружба «ручается» за вашего бывшего пациента, что может позволить вашему пациенту взаимодействовать с вашими друзьями и семьей. Точно так же «добавление в друзья» бывшего пациента может усложнить проблему, когда необходимо начать повторное лечение или даже согласиться прийти на «осмотр» (Ginory et al. 2012).
Безусловно, существуют взаимодействия в Интернете и социальных сетях, которые не означают «дружбу», как в случае с бывшим пациентом, комментирующим статью, которую вы пишете на своем профессиональном веб-сайте, или в ситуации с пациентом, который лайкнул твит бывшего терапевта, что может сделать любой пользователь Twitter, даже те, чей запрос в друзья не одобрили. Однако, кажется, что в подавляющем большинстве случаев, без каких-то особых обстоятельств, может быть разумным не надеяться на общение в социальных сетях после прекращения лечения.
Использование социальных сетей в терапевтических целях
В последнее десятилетие наблюдается рост телепсихотерапии (Nelson et al. 2011) (см. также главу в этом томе, написанную Столлом и Трахселом о телепсихотерапии, компьютерной психотерапии и онлайн-психотерапии). Хотя мнения, безусловно, расходятся относительно того, является ли цифровой интерфейс подходящим средством для предоставления различных видов психотерапии, практика телепсихотерапии и смежных областей, включая телепсихологию, телемедицину и телепсихиатрию, позволила открыть доступ тем группам населения, которым ранее не могли оказать медицинскую помощь по практическим соображениям, например, сельским жителям или людям, проживающим в местах. где не оказываются узкоспециализированные услуги (Nelson и Bui 2010). Использование технологий в телепсихотерапии также способствовало групповой работе, объединяющей в уникальные группы людей, которые раньше могли чувствовать себя изолированными. Использование технологий также позволило психологам оставаться на связи со своими пациентами за пределами терапевтического кабинета.
Частично, широкое распространение телепсихотерапии может быть связано с тем, что в своей самой базовой форме новая среда привносит в лечение только один новый аспект, а именно технологию, которая позволяет терапевту и пациенту взаимодействовать друг с другом, будучи разделенными географически. Всё же, практикующие врачи выражают обеспокоенность по поводу ограниченной способности обнаруживать нюансы и проявлять эмпатию удалённо (пример, Maheu et al.2012), в телепсихотерапии механика взаимодействия между терапевтом и пациентом должна оставаться практически неизменной.
Помимо телепсихотерапии, социальные сети добавляют возможности для связи с помощью технологий, хотя и с побочным эффектом в виде дополнительных уровней этических проблем с конфиденциальностью, сложностей во взаимоотношениях терапевт-пациент и сопутствующих проблем. Использование социальных сетей в терапевтических целях также уводит психотерапию от базовых разговорных взаимодействий к практическим. Некоторые практикующие врачи могут решить, что использование социальных сетей и других технологий расширяет возможности как для терапевта, так и для пациента, в то время как другие могут посчитать, что внедрение социальных сетей в свою практику это обременительно и даже контрпродуктивно. В связи с этим, нижеследующее обсуждение предлагает скорее размышления, чем рекомендации.
Во-первых, социальные сети могут быть использованы в качестве следующего шага в непрерывной взаимосвязи терапевта и пациента за пределами терапевтического кабинета, которая началась с телефонных звонков, эволюционировала в текстовые сообщения, а теперь включает в себя общение через многие виды социальных сетей (DeJong и Gorrindo 2014 ). Однако этот шаг вызывает дополнительные этические проблемы. Во-первых, легко вступить в контакт и, следовательно, поддержка через социальные сети может позволить пациенту развить контрпродуктивную степень зависимости от терапевта. Во-вторых, использование социальных сетей в терапевтических целях ставит вопрос, должен ли терапевт брать больше денег за время, потраченное на мониторинг и написание ответа при взаимодействии с пациентом через социальные сети. В-третьих, взаимодействие в социальных сетях может еще больше обезличить эмоциональный обмен, лежащий в основе психотерапии. С другой стороны, с учетом пациентов, которые глубоко погружены в культуру социальных сетей и общаются с помощью технологий в других сферах своей жизни, почему социальные сети не должны распространяться и на терапевтическую среду?
Опять же, какой из этих многочисленных возможных способов использования социальных сетей для помощи в общении терапевт-пациент будет являться приемлемым, каждый терапевт решит отдельно, либо в глобальном масштабе внедрив в свою практику, либо для каждого пациента найдет что-то свое. Тем не менее, те же этические принципы в рамках предоставления лечения оффлайн могут лежать в основе принятия решений в контексте социальных сетей. Опять же, наилучшим ли образом использование социальных сетей в терапевтических целях отвечает интересам пациента? Ответ на этот вопрос имеет большое значение для принятия решения о том, следует ли психологу внедрять социальные сети в терапию. Тем не менее, остаются вопросы о том, как этого лучше всего достичь.
Одной из практических проблем при оказании помощи в социальных сетях является увеличение вероятности, при взаимодействии, размыть границы, созданные вокруг проведения терапии. Ожидается ли, что терапевт будет замечать каждое взаимодействие и реагировать на него? В течение какого времени? И как часто? Если ожидания терапевта и пациента не совпадают, разногласие может подорвать терапевтические отношения. По этой причине многие практикующие врачи, которые собираются взаимодействовать в социальных сетях с пациентами, теперь добавляют правила коммуникации в социальных сетях на начальном этапе (Brennan 2013). Определение четких ожиданий в отношении использования социальных сетей, часто с соответствующими корректировками в структуре вознаграждения терапевта, может помочь обозначить границы, включающие подобные взаимодействия.
Аналогично, решение включить взаимодействие в социальных сетях в процесс лечения требует внимания к конфиденциальности (проблема, которая также может быть частью политики психотерапевта в отношении социальных сетей, оговоренной с самого начала). Большинству терапевтов может показаться очевидным, что взаимодействия даже без терапевтического содержания или эмоциональной валентности через общедоступные социальные сети нарушат конфиденциальность пациента, демонстрируя, по крайней мере, факт отношений между терапевтом и пациентом. Однако, даже взаимодействия, которые кажутся конфиденциальными, например прямые сообщения, отправляемые из профиля в профиль через платформы социальных сетей, могут вызвать проблемы с конфиденциальностью. Например, представьте ситуацию, когда терапевт теряет свой мобильный телефон, содержащий конфиденциальные сообщения в социальных сетях, или когда партнер пациента получает доступ к этим сообщениям.
Некоторые инструкции в этой области можно найти во врачебной этике в отношении ведения записей пациентов, например, запрет на общение с пациентом в открытую через Facebook, Twitter и с помощью текстовых сообщений (Американская психологическая ассоциация; Фарнан и др., 2013). Дело в том, что руководства в этой области имеют тенденцию быть расплывчатыми, определяя необходимость для психотерапевтов сохранять конфиденциальность записей пациентов, включая электронные записи, при этом воздерживаясь от конкретных рекомендаций по выполнению. Некоторые методы, используемые для обеспечения конфиденциальности пациентов, которые записываются на прием и общаются онлайн, в том числе в социальных сетях, включают в себя защиту паролем или шифрование любых устройств, используемых для доступа к этой информации. Психотерапевты могут обсудить с пациентами во время приема возможные ограничения конфиденциальности в контексте социальных сетей (Lannin и Scott 2014).
Как психотерапевты, мы стремимся приобщиться к опыту наших пациентов, увидеть мир их глазами. Независимо от того, насколько нам комфортно пользоваться цифровыми технологиями, включая социальные сети, многие из наших пациентов глубоко в них погружены. Если мы решим не использовать социальные сети, мы можем оказаться на один шаг дальше от культуры, в которой живут наши пациенты. Однако выход в социальное онлайн-пространство добавляет сложности к развитию и поддержанию отношений, которые уже могут быть наполнены опасениями по поводу конфиденциальности, раскрытия информации и границ. Необдуманный подход к взаимодействию в Интернете может привести к этическим проблемам. Однако, выбирая, как и почему вы будете использовать соцсети для личных нужд, для коммуникации со своими пациентами и для своей профессии, а затем сообщая об этих решениях по мере необходимости вашим пациентам, терапевты смогут надеяться, что используют социальные сети в качестве еще одного инструмента, с помощью которого пациенты достигнут своих целей.
Подписаться на Telegram-канал или заказать перевод: https://t.me/shahova_online