Звук датчика контроля пульса отдавался в голове церковным набатом. Пик…пик…пик… Глаза не желали открываться. Рукой, Лазрейн, дотронулся до живота, ощутив под пальцами шрам от меча. Чередой несвязных образов в голове проносились воспоминания о последних нескольких месяцах. Жаркие ветра пустыни, несущие песок и надежду. Джунгли, монолиты древних цивилизаций, кровь врагов под ногами. Оскал демонов и предательство. Глаза все еще болели. Прошла еще вечность, капитан усилием воли попытался приподнять веки и к его удивлению у него получилось. Яркий свет ламп вызвал новую волну боли, но дело было сделано. Над его лицом склонился Апотекарий:
Тишина повисла над пустынной поверхностью планеты. Крепкие сердца стучали под белой и фиолетовой броней кин. Вдалеке виднелась цитадель, на верхнем этаже которой находилась сфера. Она была так близко и одновременно так далеко, свет сферы блестел в глазах почтенного Лорда Гримнира, а в глазах къяля Исбъорна блестела ярость, доносившаяся лишь едва видным огоньком яркого пламени его души. Он сжал свой силовой кулак, свою Пут Ав Дирет, свою лапу зверя. Она сверкнула голубоватыми искрами, которые исчезли в глубине стыков брони. Слева от него стоял Ёнгар, не отводивший взгляд от вершины цитадели. Чуть позади стояли сагитары, перед ними, загораживая строй харткинов къяля Фуллхорна, выстроились белые хартгварды Варспика, неподвижные...
...Описываемые события происходят перед битвой между орками и гвардией смерти на барже гвардии смерти.
Полутьму зала нарушало только бледно-зеленоватое свечение, исходившее из-под доспехов древних воинов. Недвижимые, словно статуи, отряд Личгардов, своими телами обступили Оверлорда Некронов. Тот же, в свою очередь, вальяжно облокотившись на Пустотную Косу, вел приглушенный разговор с Лобоэлионом, Рассветным Пожирателем, Демоном Варпа, желающим уничтожить остатки жалкого Империума Человечества. Ламбр отвернулся. Все его мысли были заняты другим. Тем, что не знает, и никогда не узнает Оверлорд, тем чем поделился с ним артефакт, тем кого он видел в видениях. Сквозь пелену тысяч приказов и команд, сквозь беспросветный мрак бессмысленного существования, того что вело только к новым битвам и новым смертям, сквозь бессмертия обернувшиеся...
Почти все, шло именно так, как было запланировано. Уриэль, заложив руки за голову, откинулся в кресле. Он был один и позволил себе не облачаться в доспех. Его старая, лазурная роба Бибилиария напоминала ему о Скале и его родных чертогах. Он вспоминал бесконечные, уходящие в темноту, стеллажи свитков и древних книг, тускло горящие свечи его стол, из пород дерева растущих только на Калибане. Которого больше нет.