Глава 3. Бред происхождения
Категория «происхождения» подвергалась нападкам постструктуралистских теоретиков постмодернизма как предикат эссенциализма. В самом деле, кажется сложным и абсурдным отстаивать какой-либо единственный вариант происхождения мифопоэтического феномена – например, утверждать, что религия берет свое начало исключительно в культе плодородия, или в точном символизме, или в подавлении сексуальности. Однако выливать младенца происхождения вместе с водой, скажем, в форме «изначального монотеизма», или из экзистенциально страха, или даже иррациональной радости кажется мне обеднением человеческой истории. Несомненно, могло существовать множество источников – палимпсест. Это представление, пожалуй, более приемлемо сейчас, чем в период крайне анти-эссенциализирующего постструктуралистского расцвета Главной Теории. Но я бы предположил пойти еще дальше и отвергнуть как эссенциализм, так и анти-эссенциализм. Я бы предпочел говорить о бреде происхождения. Это понятие можно рассматривать в свете, скажем, сюрреализма, а не рационалистической философии. Как говорил Блейк, «все, во что можно поверить – есть образ истин». [1]
Изучающий езидизм откроет для себя историю происхождения, начиная с утверждения самих езидов, что их религия – первоначальная и древнейшая из всех, и / или что это исконная религия исповедующей ее этнической группы. Каждая религия должна считать себя в некотором смысле изначальной, независимо от того, насколько недавним было ее действительное историческое возникновение. Таким образом, существует христианство до христианства – поскольку Христос есть Бог, очевидно, что Он имеет происхождение, но не имеет ни начала, ни ограничения в линейном времени.
Резюмируя: езидизм не представляет собой какой-либо единой догматической позиции. Это многомерный комплекс (сеть драгоценностей) «вариантов», вроде анонимной народно-балладной традиции, а не канонического писания. На самом деле езидизм отвергает саму идею книжной грамотности, которую он связывает с угнетением – бременем ислама и религий Книги. Как и в шаманизме, в езидизме нет «Книги», хотя есть «тексты». Мы, грамотные, склонны переоценивать грамотность и мним себя апогеем человеческого развития (или «эволюции») – но нам не мешало бы вспомнить, что грамотность принесла с собой (около 4000 г. до н.э.) тиранию государства, разделение (например, на грамотных и неграмотных), кастовое угнетение, потерю памяти, низведение миллионов лет до «бессознательного», доступа к которому нет. В написанном слове – Книге – мы всегда были рабами тиранов, угнетателей, священников или идеологов и их «магии государства». Мы низложили текст, освободили его (как poesis, как песню) и склонили его к нашей мечте и памяти об изначальной свободе. Но по своему происхождению письмо – это технология сжатия, ограничения, привязки, заклинания.
Теоретически предполагается, что большинство езидов неграмотны. Одному клану, адани, было разрешено учиться писать, чтобы поддерживать отношения с внешним миром на этом уровне. По-видимому, они также в течение некоторого времени действовали как хранители Книг – аль-Джилвы и Черной книги, которые мы прочли выше. Эти книги появились лишь в конце XIX века в результате запутанной передачи с участием воров рукописей, фальсификаторов, сомнительных антикваров и таких ученых-романтиков, как Э. А. Уоллис Бадж и Э. Г. Браун. Сами эти книги не считаются Священными Писаниями – и об этом говорится прямо. Устная традиция песен и рассказов, передаваемых другими кланами преданных своему делу исполнителей-заклинателей (каввали), была расшифрована как езидами, так и учеными (особенно Крейенбруком). Эти тексты предоставляют нам материал для эзотерической герменевтической экзегезы, или та’виль – шиитское / суфийское понятие «отслеживания чего-либо до источника или происхождения» в качестве способа объяснения.
Но тексты ничего не говорят о фактическом историческом / структурном происхождении езидизма. Когда я читаю их, с точки зрения историка религий мне кажется, что сама собой напрашивается некоторая закономерность. И прежде, чем углубляться в эзотерическую экзегезу книг и гимнов, я хочу попытаться представить правдоподобную диахроническую теорию бреда езидских источников.
Как отмечалось выше, в определенном смысле езиды составляют собственную «расу» или этническую принадлежность, что объясняет, почему теоретически ни один посторонний не может стать езидом. Это закрытая традиция, как и, например, зороастризм. Теоретически езидом можно только родиться. На практике дело могло обстоять иначе – и может быть, иногда так случается и сейчас. Например, если езидизм – изначальная курдская религия, то любой курд может признать себя потерянным / найденным езидом. Или езидизм может быть «тем же самым» зороастризмом (так, во всяком случае, говорят некоторые современные езиды). Или кто угодно может оказаться перевоплощенным езидом! Или езид может быть «духовным», и так далее. Мы знаем, что в прошлом езидами становились целые племена.
В любом случае, если оставить в стороне генетическую (или духовную) этническую принадлежность, езиды говорят по-курдски (за исключением немногих, говорящих по-арабски) и обычно считаются курдами. Курманджи – западноиранский язык, а иранский относится к индоевропейской языковой семье. Некоторые езиды называют себя арийцами, что может шокировать западных людей, но это индоиранское слово означает просто «благородный» и связано с топонимом «Иран». Если курды – «западные иранцы», то они могли произойти от мидийцев (или какой-нибудь другой группы, такой как миттани, касситы и т.д.). Если они были мидянами, то они были магами [2] (местная легенда гласит, что три царя или волхва Нового Завета пришли из этой местности, поэтому некоторые езиды утверждают, что они первыми признали Иисуса мессией).
Другой миф связывает езидов с Индией. Их главный ангел, Малак Тавус, - павлин (или мальчик с павлиньим хвостом), а павлины родом из Индии, а не из Курдистана. Нынешний Баба-шейх или езидский «Папа» (=папа=Баба) признай индийского бога Муругана, сына Шивы, чьим транспортным средством является павлин, идентичным Малаку Тавусу. Говорят, в старину в Индии были езиды, и когда-нибудь они смогут туда вернуться.
В какой-то момент доисторического периода иранцы и индийцы были одним народом с одним языком и одной религией. Затем они разделились. Первоначальные индоиранцы поклонялись двум типам божеств: дэвам и асурам. Когда группа разделилась, одна часть (иранская) решила, что асуры – добрые (Ахура Мазда), а дэвы – злые, в то время как другая часть (индийская) считала дэвов добрыми, а асуров – демонами. Согласно Сами Саиду Ахмеду, в «Авесте» упоминается ранняя иранская секта, дэваяма, дэва- или дьяволопоклонников. [3]
Я считаю, что в отдаленных уголках западного иранского мира группы поклонников дэвов, должно быть, сопротивлялись новой религии, которая в конечном итоге стала зороастризмом, и продолжали поклоняться «демонам». Сегодня существуют группы Ахл-е Хакк, другой курдской секты, которые открыто поклоняются «Шайтану» (шайтан-парастиян). Мой старый друг Мартин ван Байнессен посетил их в 1970-х и застал пьющими вино и жарящими свинину – их приветствием было «Язат-и Шайтан», «Слава сущности Сатаны». Ахл-е Хакк, как мы увидим, во многом связаны с езидами, особенно в культе семи (арх)ангелов. Утонченные Ахл-е Хакк, с которыми я общался в Тегеране, были далеки от сельских шайтан-парастиян, но некоторым из них было любопытно узнать о своих далеких единоверцах. Остад Элахи, мастер в Тегеране, говорил им: «Беспокойтесь не о Шайтане, а о Шай-и Тан» - каламбур, означающий «сущность тела», то есть эго.
Позже мы рассмотрим другие формы «поклонения дьяволу» в иранском мире и в суфийской традиции. А пока я просто хочу предположить, что езидское «поклонение дьяволу» может принадлежать чрезвычайно древней традиции – поклонникам дэвов. Но насколько она древняя?
Существование культов семи ангелов предполагает времена, предшествующие даже возникновению индоиранской традиции. Мы уже увидели, сколько «наборов» по семь существовало в древней Евразии. Созвездия Большой и Малой Медведиц и Плеяды имеют почти универсальное значение, по крайней мере, в Северном полушарии, потому что одна из звезд – Полярная. Созвездие Повозки также часто ассоциируют с медведем. Культ Медведя чрезвычайно древний и принимает такие формы, как поклонение Артемиде (богине-медведице) и Артуру, королю-медведю. [4] Полярная звезда – это axis mundi шаманизма, небесный шест (этот образ также встречается в Ригведе и ее ритуалах, описанных в Брахманах) – вся вселенная вращается вокруг этой звезды и символизируется другими шестью звездами созвездия. Даосский «танец семи звезд» резюмирует эту динамику. Обряд жертвоприношения медведя встречается в разных культурах в поразительно схожей форме. Например, знаменитое жертвоприношение медведя у айнов (неяпонского племенного народа на Хоккайдо) можно точно сравнить с жертвоприношением у индейцев-алгонкинов на северо-востоке «Америки» или на Черепашьем острове. [5] Но как так могло получиться – Япония и северная часть штата Нью-Йорк? Один и тот же ритуал?
Персидский суфий Рузбехан Бакли из Шираза, по словам Анри Корбена, имел обыкновение проводить ночи, наблюдая за звездами в состоянии транса – однажды ночью к нему спустились ангелы и устроили пир: они «макали хлеб свой в масло Небесной Медведицы», - опять тот же образ. На мой взгляд, каким бы безумным это ни казалось (даже мне), этот символизм настолько древний, что он буквально дочеловеческий (до Homo Sapiens Sapiens). Он восходит к неандертальцам и их культу медведя, о чем см. «Историю пещерного медведя» Бьорна Куртена – серьезное исследование археологических свидетельств религии неандертальцев, основанное на останках гигантского, ныне вымершего предка современных медведей. Я защищал это понятие в другом месте, и не буду повторяться, только добавлю, что семь ангелов езидов могут быть соотнесены с семью звездами Медведицы, потому что, согласно езидскому мифу, Малак Тавус, ангел-павлин «является» Полярной звездой. Поэтому, когда езиды заявляют, что их религия – сама древняя в мире, они вполне могут быть правы.
Я подумал, что читателя позабавит изучение научных исследований и бред о происхождении, представленный в бредовом виде. Но это не просто игра. Нет сомнений в том, что езидизм – религия в высшей степени синкретическая – он сам признает и хвастается этим в многочисленных текстах. Наше безумие может служить своеобразным эвристическим методом.
Одним из первых за ассирийское происхождение езидизма выступили ученый У. Фрэнсис Эйнсворт и пионер археологии Остин Генри Лейярд в 1861 году. Сегодня езиды живут недалеко от Мосула и останков древней Ассирии. Надгробия, воздвигаемые ими, напоминают зиккураты. Мотивы ассирийских наскальных рисунков в Бавиане, близ Лалеша, напоминают езидские символы – бараньи и бычьи головы, сосновые шишки. «Малак» Тавус мог быть «Молохом». Нергал (Меркурий) представлен петухом. Вслед за Лейярдом Эйнсворт упоминает ассирийскую царицу / богиню Семирамиду как «основательницу» езидизма. Она была дочерью богини-рыбы и после смерти стала голубкой. Эйнсворт даже предполагает, что внешний вид езидов сход с обликом ассирийцев. [6] В 1941 году леди Дроуэр настаивает на связи с мандеями из-за неоспоримо интригующего факта, что эта секта также почитает ангела-павлина, Малку Тауса, духа света и князя мира, который «погружает во тьму материи». [7] Таким образом, она рассматривает езидов в свете гностического дуализма, в чем не одинока. Эстер Шпет, автор книги «Позднеантичные мотивы в устной традиции езидов» (2013), также сочувственно склоняется к теории гностического происхождения.
Леди Дроуэр перечисляет такие факторы, как то, что Малак Тавус схож с гностическим Демиургом (хотя последний «злой», а не «спасенный»), гностические секты, близкие во времени и пространстве к центру езидов, такие как средневековые богомилы и павликиане, но также и гипотетическое «курдское язычество».
Потерянные племена Израиля рассматривались как прото-езиды, как и манихеи, вардесаны из Эдессы, сабеи из Харрана, халдей и, конечно же, зороастрийцы. В своей книге Шпет обозначает все это как гностицизм, и упоминает Жемчужину как мотив, связывающий его с езидизмом. В конце она мудро замечает, что это можно объяснить «общим культурным субстратом», и использует определение «народная религия» в техническом смысле для описания этого явления. Позже она комментирует теорию «горного убежища» экзотических ближневосточных религий, таких как езидизм. [8] Такие секты почти всегда находятся в относительно изолированных географических пространствах, и она указывает, что в разное время иудеи, христиане и манихеи искали убежища вокруг Мосула. Об Ассирии Шпет говорит: «Мне на полном серьезе заявили, что на стене святилища в Лалеше есть древние ассирийские пиктограммы, покрытые белой краской, чтобы скрыть их от мусульман». [9] Резные фигурки в Дубае, расположенные неподалеку, - ассирийские и, по мнению езидов, представляют их ангелов (хотя они изображены группами по восемь, а не по семь). Возможно, мир Мих, принц, ищущий бессмертия – это Гильгамеш. Шпет также описывает «древнюю персидскую секту, о которой упоминают Страбон и другие, члены которой, как считается, поклоняются принципу зла». [10] Это были марди, которых в 1827 году фон Хаммер-Пургшталь назвал предками езидов в своей «Истории Османской империи». [11] Зороастризм имеет смысл как «источник» не только потому, что Заратуштру часто называют «основателем» езидизма, но и потому, что подобная логика неизбежна. До ислама зороастризм был доминирующей религией в регионе, по крайней мере, в той его части, где преобладало иранское население, западноиранская культура и язык. Некоторые ранние ученые, в том числе эксцентричный Р. Х. У. Эмпсон в «Культе ангела-павлина», [12] обнаружили ту же связь, и в настоящее время Крейенбрук в значительной степени ее поддерживает. Он указывает, что семь амеша-спент зороастризма тесно связаны с семью ангелами езидизма. [13] Амеша-спента представляют:
Небо (камень или кристалл) в образе космического яйца;
Воду (заполняет половину яйца);
Землю (плоский диск, плавающий в воде);
Многие из этих категорий и символов повторяются в езидизме, как и зороастрийские праздники, такие как весенний Новый год (и поминовение умерших) и осенние празднования. Рубашка и пояс священны в обеих традициях. Также есть механизм наследования статуса жреца. Зороастрийский зурванизм развивает идею о циклах, которая оказывает влияние на исмаилизм, верования Ахл-е Хакк и, возможно, даже на езидизм. Подобно зороастризму, езидизм представляет собой ортопраксию табу. Четыре элемента святы – более того, «живы». В огонь не плюют (и свечи не задувают). Езиды также не плюют на землю, в воду, не свистят (т.е. не плюют в воздух), не рубят определенные деревья и не срывают некоторые растения. Менструация нечиста в обеих религиях. [14]
Крейенбрук также поддерживает мое подозрение, что дозороастрийская индоиранская религия лежит в основе откровенно зороастрийских и митраитских мотивов в езидизме. Он утверждает, что Митра был верховным божеством религии Ура, богом огня, тем, кому жертвуют быков. Как свет или энергия он освобождает растение (хаома?) из заточения в похожей на тюрьму пещере (точно так же, как Индра освобождает воду, коров и сому). Этот культ, как предполагает Крейенбрук, пережил реформы Зороастра (ок. 1500 г. до н.э. в восточном Иране), магианство в Мидии или западном Иране. Позже он повлиял на синкретическую традицию, известную нам как митраизм, которая распространилась по всей Римской империи от Индии до Шотландии. Езидизм сохраняет практику жертвоприношения быков, ступени инициации, пещеры и подземные храмы, поклонение ангелам и другие митраитские элементы. [15]
Два наиболее очевидных «влияния» на синкретизм езидов оказали христианство и неортодоксальный ислам. «Первоначально» святыня в Лалеше была сирийским монастырем. Гимны езидов часто повествуют об Иисусе, и особенно о «Чаше Иисуса», наполненной священным вином, которое также является вином суфизма – как метафорически, что отражено во многих суфийских поэмах, так и реально, как в ритуале Бекташи. [16] Вино – это божественный экстаз, и, как мы увидим, оно также может служить маской для других энтеогенов. Малак Тавус пророчествует об Иисусе – спасает его либо из заточения, либо с креста. Возможно, он «есть» Иисус. [17]
До того, как шейх Ади стал преданным Малака Тавуса, он был ортодоксальным суфием, как и его сподвижник Абд аль-Кадир Джилани (с которым он совершал хадж). [18] «Ранние» арабские сочинения шейха Ади полностью мусульманские. То, что может быть его более поздними работами – несколько эксцентричнее. Что же произошло? Как и когда шейх Ади – или его легендарная личность – превратился в раскольнического «дьяволопоклонника»? Сегодня большинство езидов отвергают представление о том, что их секта когда-то была «мусульманской». Является ли это просто вопросом ретроспективизма и ревизионизма?
Возможно, на шейха Ади в его «отпадении» от ислама повлиял ересиарх IX века Бабак, азербайджанский повстанец, «лжепророк» и протокоммунист, о котором, к сожалению, мало что известно. Он называл себя магом и проповедовал учение о перерождении. По словам Крейенбрука, шейх Ади называл Бабака «божественным». Святыня «шейха Бабика», как считается, сына шейха Шамсоддина, находится недалеко от Лалеша. Как и езидские дервиши, последователи Бабака носили черное. [19]
Нам придется более подробно рассмотреть суфийское «влияние» на езидизм. Здесь мы на время оставим это и вспомним образ Хидра, Зеленого Бессмертного, упомянутого в Коране как спутник Моисея, в различных поэтических и фольклорных источниках как спутник Александра, а в суфийских текстах как важный источник посвящения (например, Мухиюддина ибн аль-Араби), особенно тех суфиев, у которых не было «человеческого учителя»; тех, кто получал посвящение во снах и видениях, как в традиции увайси, [20] или с помощью магических фигур и даже животных. Хидр «является» Бесмертным Утнапишти в эпосе о Гильгамеше и в некотором смысле даже Ноем. Он «отождествляется» с пророком Илией, а также со святым Георгием, святым Сергием и несторианским мучеником Мар Бехнамом, [21] образуя «авраамическую», но совершенно эзотерическую связь между иудейской, христианской и исламской традициями. Езиды почитают Хидра / Илию и отмечают большой праздник в его честь.
Я считаю, что перемещение Адивийя из ортодоксии к тому, чем «является» езидизм (!) заняло некоторое время и было опосредовано неортодоксальными суфиями, особенно Мансуром аль-Халладжем (который дал свое имя одному из семи санджаков или «идолов» Малака Тавуса). Но также свою роль сыграли и другие багдадские деятели, такие как Ахмад аль-Газали и Айн аль-Кузат Хамадани, персы-антиномисты, такие как Шамс-и Табризи, и откровенные еретики, такие как Хаджи Бекташ. Ишракизм Сухраварди аль-Мактула, возможно, сыграл свою роль, как и алхимическая традиция Хадида, сына «злого» халифа Язида. Что касается мюридов (простолюдинов), то они никогда и не были мусульманами, а просто почитали шейха Ади и его семью за харизму, чудеса и святость. В конце концов люди обратили «элиту» в свою «популярную религию», и осталось лишь несколько фрагментов суфийской веры и исламской практики, подобно камням из древних разрушенных храмов, повторно использованным при строительстве стен деревенских святынь и домов.
В поисках аналогии для этой «утерянной истории» мы могли бы более внимательно рассмотреть традицию Ахл-е Хакк, тексты которой более доступны для анализа, и отчетливо сохраняется их связь с суфийским «происхождением», хотя структурно они являются такими же «ангелопоклонниками», как и езиды. Крейенбрук склонен подозревать реальные исторические связи. Он указывает, например, что Ахл-е Хакк почитают мускатный орех (джуз), символизирующий голову посвященного, а езиды считают священным грецкий орех (гуз). Как видно, слова, обозначающие их, почти идентичны. [22]
Примечания
[1] William Blake, The Marriage of Heaven and Hell, 55.
[2] Эксцентричный, но умный ученый-мошенник Эндрю Коллинз пытается связать слово «медиа» со словом «мехди», затем с езидским деятелем шейхом Мехди и с Малаком Тавусом. Шейх Ади, по его словам, был магом. Он нашел приятный термин «ангеликиане» для описания всех ангелопоклоннических культов Ближнего Востока. В настоящее время мощи Трех Волхвов покоятся в Кельне, который стал центром политики курдского изгнания. Комитет по освобождению Абдуллы Оджалана имеет там офисы. Оджалан защищал езидов, а его последователи в Рожаве (сирийский Курдистан) помогли отбить атаку ИГИЛ на Джебель-Синджар в 2014 году.
[4] В Черной книге приводится список древних езидских «царей», таких как Вельзевул, Ахав, Хемош (моавитский бог) и т. д., и одной из них является «Артемида». См. Ahmed, The Yezidis, 156.
[5] См. The Celestial Bear, Frank Speck.
[6] W. Francis Ainsworth, “The Assyrian Origin of the Izedis or Yezidis,” 28–29.
[8] Spät, Late Antique Motifs, 42.
[9] Spät, Late Antique Motifs, 141.
[10] Spät, Late Antique Motifs, 85.
[11] Histoire de l’empire Ottoman, vol. 4, 254–56. Джозеф фон Хаммер-Пургшталь был фактически единственным источником для Брайона Гайсина и Уильяма Берроуза в их романтических видениях ассасинов и Хасана-и Саббаха (наряду с не менее вдохновляющим отчетом Э. Г. Брауна), но он совершенно ненадежен в этом и других вопросах; см. Daftary, The Isma'ilis, для критики и корректировки (Фон Хаммер-Пургшталь приходится мне дальним родственником через моих шотландских предков Крэнстонов.)
[12] Spät, Late Antique Motifs, 141.
[13] Kreyenbroek, Yezidism, 57–61.
[14] Kreyenbroek, Yezidism, 148–50; Ahmed, The Yezidis, 382; Kreyenbroek and Allison, Kurdish Culture and Identity, 88–90.
[15] Alphonse Mingana, The Yezidis: The Devil Worshippers of the Middle East, 12–13.
[16] John Kingsley Birge, The Bektashi Order of Dervishes.
[17] Ahmed, The Yezidis, 274–75, n. 8.
[18] Даже сегодня (или до недавнего времени) в Египте существует ветвь (мусульманского) Ордена Адивийя.
[19] Kreyenbroek, Yezidism, 61.
[20] Julian Baldick’s, Imaginary Muslims: The Uwaysi Mystics of Central Asia.