Глава 4. Шейх Ади и суфии
Ранние тексты шейха Ади на арабском языке, вероятно, написанные в Багдаде, выглядят безупречно ортодоксальными и даже содержат проклятия Сатане и восхваления Пророка и его сунны. Даже в Лалеше Ади упорствовал в своих воззрениях, но начал «преувеличивать» роль и функции духовного наставничества. Например, говорят, что он спросил ученика, что тот скажет ангелам-судиям после смерти, когда они спросят его: «Кто твой бог?». Ученик ответил: «Я бы сказал, что шейх Ади поведает им об этом». Ади одобрил такой ответ. Однако в своей поэзии он, кажется, позволил себе большую свободу, иначе бы она появилась позже прозы. Он использует суфийский язык любви и пьянства:
Я верю, что пить светоносное [вино] - обязанность. Живи вечно, нетерпеливый, счастливый пьяница, не приходящий в сознание.
О мой спутник, мой позор и причина моего безумия, тюркские глаза [т.е. красивые], что смотрят на меня [1]
Стихи Ади также отражают его мнение о себе:
Знающие знают, что само знание содержит часть моря моей мудрости.
Лотосовое древо на седьмом небе - там, где мои признания,
Ибо Я Всеслышащий, Всезнающий - прославлена святость моя и возвышенно имя мое,
Рай - мое вино, а ад - жар моего дыхания.
Созвездия простирались передо мной, когда я возвысился…
И все те, кто живёт во вселенной, сказали мне,
Боже, веди нас верным путем.
Хвала мне…
Я один и нет Бога, кроме меня…
Я создал...семь земель и семь небес…
Мои Солнца светят им…
Я существо существ…
Бог богов…[2]
По словам информатора и «друга» Сами Саида Ахмеда, шейх Ади родился в 749 году римского календаря и, когда ему было сорок лет, встретил Иисуса в Иерусалиме. Был крещен Иоанном и наставил Иисуса также пройти крещение; именно по этой причине езиды крестятся. [3] Существуют намеки на то, что Ади на самом деле «был» Иисусом – например, он родился 25 декабря, совершал чудеса, обращал монахов Лалеша и т.д. – все в утрированном стиле средневековой агиографии. Ессеи хотели, чтобы он стал их мессией, но он продолжал следовать за Иисусом. [4] Иудеи приняли Ади за Иисуса и попытались убить его. [5] Ади говорил по-курдски безо всякого обучения – он умел говорить уже при рождении. И так на многих страницах жизнеописаний.
Известно, что Ади пообещал езидам, что отнесет их в Рай на подносе, и освободил их от обязанности молиться. Если он и говорил это в метафорическом смысле, его последователи восприняли буквально. [6]
В какой-то момент Ади недвусмысленно объявил себя Самим Богом. За подобную «поэтическую вольность» (если это была она) аль-Халладж был казнен – с одобрения большинства других суфиев его эпохи, не говоря уже о религиозных авторитетах. Ади, изолированном в своем отдаленном горном убежище, это сошло с рук:
Как смеете вы отрекаться от меня, вашего Бога, стирающего и записывающего (судьбу)… Как смеете вы отказывать мне, когда ты лишь часть моей сути, ведь я, Ветхий Днями, сотворил этот мир? И спрашиваете вы меня о моем жилище, но я говорю о владычестве, которое установлено в камнях скалы…Они назвали меня (?) Ади, но я – Ади всего, я – Ади вчерашнего, позавчерашнего, сегодняшнего, прошлого и грядущего…Я шейх, и это я создал все сущее. Это я получил книгу добрых предзнаменований. Она пришла от моего Бога, пронзившего горы. Это ко мне приходят все люди – они приходят ко мне и целуют мне ноги…Я – сириец Ади, сын Мусафира, Сострадательный Бог благословил меня именами. Дворец, Престол и Земля (?) находятся в тайне моего знания. Нет Бога, кроме меня. [7]
Это отрывок из прозаического трактата под названием «Китаб аль-Хабаши» (Книга эфиопов). В своей поэзии Ади превзошел даже его:
Поэма, восхваляющая шейха Ади,
Мир ему.
Я разумом познал Истину вещей
И истина моя сошлась во мне,
Истина того, кто я есть.
Когда она открылась мне, я возвысился,
Весь мир узрев под собой,
Пустыни, обитаемые места,
И все, что в мире есть – узрел я под собой.
Я – правящая сила, я владыка земли,
Я Судия, что провозглашает истину,
Я – правитель, славе которого поклонилась вся земля.
И верные целуют мои ноги.
Я создал небеса в высотах,
Я тот, чьи слезы пролились в начале дней,
Я создал все, что есть.
Я провозгласил Книгу Знамений,
Которая пришла ко мне
От Господа, сжигающего горы,
Я тот, чьи ноги целует целый мир.
Ко мне спустился Змей,
Я волей своей в прах обратил его,
Я скалу ударил, и задрожала скала,
И из нее излились сладчайшие воды.
Я тот, кто ниспослал истину.
Воистину, Всемилостивый дал мне имена,
Престол, Дворец, Семь небес и землю
Но нет иного Бога, кроме меня,
Все волей моей движимо,
За что люди отвергают меня?
Не отворачивайтесь от меня,
Прислушайтесь – и в день Суда
Я явлюсь пред вашими взорами.
Я донесу до Рая каждого, пошедшего за мной,
Но те, кто обо мне не помнит –
Останутся в мытарствах, нищете и скорби.
Я – Единый и Неделимый,
Я создаю каждого, и каждому дарую счастье.
Хвала мне и воле моей, и дарам,
Которые я приношу в мир.
Я величайший царь,
И властью своей проявляю я мир.
Я открыл глаза своим людям на Путь,
Каждый, кто стремится ко мне – должен покинуть мир.
Я возвещаю истину, я приведу в Сад того,
Кто несет радость и любовь.
Когда я искал истину – я сам стал ею,
Подобно мне, каждый станет истиной. [8]
Конечно, можно утверждать (и Крейенбрук, например, утверждает), что эти произведения написал не Ади, а его потомки или ученики – тип псевдоэпиграфики, достаточно распространенный во всех традициях. Тем не менее, нам не следует относиться к этим текстам легкомысленно. Кто такой шейх Ади? Только ли историографическая сложность? Или он и в самом деле божественный и чудесный спаситель езидов? С эзотерической точки зрения агиография (и даже «подделка») может перевесить подлинную историографию, потому что она больше доступна для процесса та’виль. История – это (во всяком случае, в определенной степени) то, что мы сами создаем. Без работы сознания факты пусты, и, как заметил Ницше, не существует реальной связи между причиной и следствием, прошлым и настоящим, кроме нашего выражения этой связи. Рассмотрим биографию шейха Ади ибн Мусафира в этом ключе.
Ади ибн Мусафир аль-Хаккари родился в Бейт-Фар недалеко от Баальбека (Ливан) в знатной омейядской семье курайшитов. Он был прямым потомком халифа Марвана II (первого из династической семьи марванидов). В Багдаде он познакомился со многими суфиями, в частности с Абд аль-Кадиром Джилани, и был достаточно ортодоксален, чтобы заслужить похвалу ибн Таймийи (который, однако, упоминает об определенной «экстравагантности»). [9] Он умер около 1162 года в возрасте 90 лет. [10] Некоторые говорят, что он принял свое убежище в Лалеше от христианских монахов и его даже назвали христианином Аддаи. [11] Согласно статье «Ади Мусафир» в «Энциклопедии ислама», его последователи молились на его могиле, а не в Мекке, и верили, что Ади находится на небесах и ест хлеб и лук с Богом (лук священен для езидов, возможно, потому что он многослоен, «эзотеричен»).
Традиции езидов описывают чудесное рождение [Ади] от пожилой пары и его уход из дома в поисках своей судьбы в возрасте 15 лет. Пять лет спустя, когда он ехал по равнине в свете луны, ему был зов. Перед старой гробницей из земли поднялся призрак – два верблюда с ногами восьми футов длиной, головами как у водяных буйволов, с длинной щетинистой шерстью, большими круглыми, как у быков, светящимися зелеными глазами и угольно-черной кожей, в остальном напоминающей человеческую. [12] Гробница увеличивалась в размерах, пока не коснулась облаков, приняв форму минарета, который начал дрожать. В ужасе Ади опрокинул стоявший рядом кувшин с водой. [13] Затем видение приняло форму красивого мальчика с павлиньим хвостом, который сказал ему:
«Не бойся, минарет может упасть и разрушить мир, но ты и те, кто внимает тебе, останутся невредимы и будут править руинами. Я Малак Тавус, и я выбрал тебя, чтобы возвестить религию истины».
После этого он взял душу Ади на небеса на семь лет [то есть на семь небес], и открыл Бог истину обо всем, пока тело Ади дремало у гробницы. Когда его душа спустилась с неба, чтобы воссоединиться с телом, вода из опрокинутого кувшина еще не вылилась. [14]
Мотив опрокинутого кувшина частично заимствован из истории о Видении Мухаммеда, или Ночном восхождении на небеса. Когда его забирают из Мекки, он случайно пинает и переворачивает кувшин, который к его возвращению еще не успел опустеть. Это не значит, что «все было сном». Видение реально, но время чудом сжимается.
Малак Тавус представляется в ужасающей двойной форме: Смерть, выраженная в бесконечно растущей гробнице – поскольку мы ложно считаем Азазеля злым. Но затем он становится «красивым мальчиком» (похожим на сына Шивы Муругана) с павлиньим хвостом, чтобы продемонстрировать свое искупление. Существует мнение, что шейх Ади «является» Малаком Тавусом – что еще он мог иметь в виду, называя себя Богом? [15] Тот факт, что обе эти фигуры могут также быть идентифицированы как Иисус или другие святые аватары, является результатом не только «фольклорных вариантов», но и более глубокого визионерского опыта. «В теофании нет повторения», как говорят суфии, и, конечно же, нет мелкого рационализма. «Ты есть То» — это прозрение, отвечающее не логике дневной ясности, а лишь лунному свету психоделического опыта Ади. «Они – один Свет, одна [тайна] – все от света Бога», - говорит езидский святой. [16]
Принцип мистической идентичности может распространяться даже на то, чтобы включить – на тайном эзотерическом уровне – фигуры, которые внешне рассматриваются как негативные. Например, поскольку есть мнение, что халиф Язид несет ответственность за смерть имама Хусейна, сам езидизм обычно считается полярной противоположностью шиизму. Однако в некоторых рассказах о смерти Хусейна Язид проливает по нему слезы. Эзотерически может присутствовать связь с шиизмом – Асатрян и Аракелова уже отмечали несколько ее проявлений. [17] Шейх Ади, например, едет на коне Дундуле (или Дулдуле), принадлежащем Али ибн Аби Талибу, отцу Хусейна. Или, возможно, всадником является Малак Тавус.
Шафрадин [т.е. Малак Тавус][ты][18] – зелень цветка,
Красота букета цветов,
Шафрадин – всадник на Дундуле,
Шафрадин – моя религия,
Шафрадин – моя вера. [19]
Жена Али, Святая Мать шиизма, Фатима, дочь Пророка, известна в езидизме как пира Фат. Али появляется в образе Божьего Льва и упоминается в езидском гимне вместе со Святой Семьей. Двузубый меч Али Зульфикар когда-то появлялся на знаменах езидов. Следует вспомнить связь езидизма с Ахл-е Хакк, которые представляют «шиитский экстремизм» (гулат), а также «ангеликанство». Географически езиды окружены и другими еретическими шиитскими сектами, такими как друзы, алевиты, али-илахиты, кызылбаши, ашеки и т.д. Как уже отмечалось, «большинство синкретических учений региона были сформированы из одного и того же «еретического поля» и часто отмечены общими мотивами». [20] Дух Али может быть «равным» духу Ади или Малака Тавуса, или духу Султана Саака из Ахл-е Хакк, или Хаджи Бекташа, или… «Все едино», как говорят в Индии. Многие езиды считали – а некоторые, возможно, верят и сейчас, что шейх Ади жил до Мухаммеда (и даже во времена Иисуса) и, таким образом, не был мусульманином. [21] Возможно, он был магом.
Легендарное повествование о прибытии Ади в Лалеш изобилует мотивами, встречающимися в суфийских сказках и рассказах о чудесах других религий, таких как индуизм. Подобно народным сказкам или отрывкам из них, эти мотивы стали широко распространяться. Это не делало их менее «правдивыми» или важными – как раз наоборот. Обычный троп «пришедшего святого человека» рассказывает о чудесных встречах и состязаниях с другими святыми – он «бьет» их и обращает в свою веру. Таким образом, Ади вступает в контакт с четырьмя святыми или ангелами, сыновьями Мира Езида (чье имя означает «принц Язид» и происходит от Язида ибн Муавии, как и имя шейха Эзи): шейх Шамс (Шамс ад-Дин, отождествляемый со спутником Руми Шамсом-и Табризи, ум. 1248), шейх Фехт (он же Фахр ад-Дин, Фехредин), шейх Седжадин (Саджад ад-Дин) и шейх Насреддин (Наср ад-Дин), к которому позже присоединился шейх Хасан (или шейх Син, отождествляемый с Хасаном аль-Басри, ум. 1245) и другие фигуры. [22] Некоторые святые бросают вызов Ади, приезжая верхом на львах и используя змей в качестве кнутов. Ади превосходит их, оживляя скалу (или стену) и оседлав ее, или заставляя одного из своих учеников сделать это. Он увеличивает пещеру под Лалешем и создает там священные колодцы при помощи своей трости. Он также создает коров, которые едят львов, и кур, которые едят змей. Некоторые из этих чудес описаны в «Гимне шейху Ади и святым», в котором соперники уступают (надеясь «удержать свои усы и бороды») и все кланяются шейху Ади. [23]
Психические силы Ади были усилены его аскетической практикой. Он был телепатом и мог повторить египетские чудеса Моисея. «Положив руку на грудь своего слуги, он прочел его, словно Коран», он мог заставить события будущего отражаться в зеркале, как царь Джамшид в «Шахнаме», обладал умением становиться невидимым, общался с мертвыми, открывал запертые двери «волшебным словом» и обращал течение рек вспять. [24] Все эти сверхъестественные способности можно рассматривать как аллегории духовных и йогических достижений. В суфийских святилищах от Марокко до Индии рассказываются чудесные сказки – я сам слушал множество подобных историй, - но в царстве Ади все приобретает «преувеличенный» вид, не сдерживаемые мусульманскими законами и приличиями. Можно представить, что греческий «герой» становится языческим богом – процесс апофеоза, происходящий и сейчас, например, в некоторых даосских захолустьях Тайваня. [25] Шейх Ади оставил реликвии, которые до сих пор почитаются его последователями.
Баба-шейх, езидский «Папа» или Верховный жрец, хранит ковер Ади (молитвенный ковер?) и выставляет его во время осенних празднеств. Если какой-нибудь кочак должен совершить чудо «публично, например, летать по воздуху, ходить по воде и т.д…[Баба-шейх] обязан передать ему ковер на время, но «так как трудно кому-либо совершать такие чудеса, ковер постоянно» у шейха. [26] Следует помнить, что, когда ибн-Араби встретился с Хидром в Тунисе, Зеленый перемещался на ковре-самолете – и такие явления не ограничиваются сказками 1001 ночи.
Ритуально выставляется и скамья шейха Ади, называемая баршбаки, состоящая из нескольких досок, скрепленных цепями. «Аукцион» проводится в честь ритуального омовения престола. В прежние времена некоторые фанатики бросались на него с деревьев, и иногда даже погибали. Проводились и более сложные церемонии, на которых было запрещено присутствовать посторонним. Некоторые утверждают, что эта скамья когда-то принадлежала Али ибн Аби Талибу – то есть, это был знаменитый «пустой трон» Али, и считается, что шейх Ади (как и его потомки Омейяды) является законным халифом. Концепция пустого трона Али, возможно, основана на аналогичной концепции пустого трона Мани, который некогда почитался манихеями. Истинный духовный авторитет для эзотериков всегда «теряется» или перемещается в воображаемый мир.
Хирка или дервишский плащ шейха Ади также сохранился и выставлен вместе с его «короной» или дервишской шляпой. Некоторые суфии украшают свои хирки нашивками, часто плащи передаются от мастера к ученику и используются при посвящении (таким образом, Хидр посвятил ибн Араби). Езиды буквально поклоняются черной хирке, как вы увидим дальше. Ее прототипом является Али. [27]
В период своего пребывания в Лалеше шейх Ади (повторно) основывает или (ре)формирует езидизм, но во время жизни в Багдаде он предстает в свете классического суфизма. Так, например, наиболее точной связью между Ади и ортодоксальным суфизмом может быть его общение с Абд аль-Кадиром Джилани (1077-1166), с которым Ади совершил хадж в 1116 году. Тарикат, подписанный именем Джилани, Кабирия, сегодня разделяет духовное правление Курдистана с накшбандийцами, но на самом деле курдские кадириты не считаются такими ортодоксальными (суннитами), как накшбандийцы. В Сенендедже, главном городе иранского Куридистана, я несколько раз посещал местную церковь кадиритов, которые играли неистовую и восхитительную музыку, танцевали и демонстрировали чудеса – протыкали свои щеки шампурами, держали ядовитых змей и скорпионов, поедали стекло или лезвия и т.д. В трансе, наведенном их шейхом, они не чувствовали боли, и у них не оставалось шрамов.
Езиды верят, что Джилани был одним из них, и (хотя его «настоящая могила» находится в Багдаде) существуют его мавзолеи (макамы) в Лалеше и Синджаре. [28] Езиды говорят, что мать Джилани была дочерью Джунайда (великий багдадский суфий, ум. 910), испившей из ручья, куда пролилась кровь Мансура Халладжа после того, как он был раздавлен рухнувшей стеной. После этого она забеременела Абд аль-Кадиром. [29] Езид сообщил леди Дроуэр, что Ади из Лалеша мог телепатически общаться с Джилани в Багдаде, когда они стояли в «магических кругах». Тема сверхъестественных кругов часто появляется в преданиях езидов. Гурджиев утверждал, что, если вокруг мальчика-езида начертить круг, он не сможет выйти из него, и это перекликается с настоящим обрядом, в котором езиду предписывается говорить правду, стоя в круге. [30] Я подозреваю, что эти истории скрывают остатки подлинной «церемониальной магии» в стиле доктора Ди или Золотой Зари, также известной магам в восточном мире и часто связываемой с магическими кругами – мандалами.
Езидский мазар (святилище) Джилани украшен резьбой в виде Солнца с тринадцатью лучами или лепестками – возможно, это «происхождение» магического круга. [31]
Ади также связан с великой басрской святой VIII века Рабией аль-Адивией (чье родовое имя идентично названию ордена шейха Ади, Адивийя). Ей посвящен кьюл, в котором она «ищет тайну Бога всюду и, наконец, находит ее, когда беременная мать (Язида ибн Муавии), несущая божественный сирр [тайну] Эзи, прибывает в Басру на рассвете под крик божественной птицы [олицетворение Малака Тавуса], возвещающей рассвет:
Прекрасная женщина Рабия,
Тоскует по этой тайне,
Ходит по улицам, ищет его,
Ходит до утреннего крика Птицы. [32]
Меликофф сообщила, что «один из ее старых осведомителей из Сиирта утверждал, что Тавуси Малака в Анатолии называли «петухом». [33]
Несмотря на то, что почти все езидское священничество составляют мужчины, существует орден женщин-фекиров и дервишей. Они живут в Лалеше и присматривают за святыней под руководством лидера Кабана, который живет в уединении и делает священные шарики (берат) из глины гробницы Ади, смешанной с водой священных колодцев. [34] Возможно, Рабию можно рассматривать как прототип всех святых женщин.
Другой нарушитель «истинной» хронологии, Баязид Бастами (IX век), считается сыном Шамсоддина, спутника Ади (XIX век), но это можно объяснить тем, что Баязид был «солнцепоклонником», а Шамс – это Солнце. Духовные связи считаются гораздо более реальными, чем историческое или легендарное родство. В некотором смысле живым символом этой инициатической истины был Хидр-Ильяс, бессмертный и способный явиться в любое время и в любом месте, чтобы связать одного суфия (или мистика любой веры) с другим. [35] Его можно опознать по зеленому тюрбану, одежде и красным туфлям – и где бы он ни шел, там сразу вырастали и распускались цветы.
Но мы отвлеклись от «багдадской школы». В этом контексте самый важный вопрос касается связей Ади с неортодоксальными суфиями, которые говорили, что Сатана был искуплен благодаря своей любви к Богу. Сейчас некоторые ученые (например, Шпет в «Позднеантичных мотивах» [36]) и даже сами езиды отрицают какую-либо связь между Ади и суфийской апологетикой Люцифера. [37] Но я не могу серьезно относиться к таким отрицаниям в свете очевидного и огромного влияния фигуры и идей Мансура аль-Халладжа на езидзим. Может быть, сам Ади никогда не принадлежал его школе, но езидизм впитал его учение.
Примечания
[2] Ahmed, The Yezidis, 100–101.
[4] Ahmed, The Yezidis, 118, n. 15.
[6] Мусульманский священнослужитель Шереф Битлиси утверждал, что езиды, «последователи шейха Ади ибн Мусафира... приписывают ему себя. Их ошибочное мнение состоит в том, что шейх Ади...«сотворил для нас в дни свои необходимые ежедневные молитвы и пост. Таким образом, в Судный день мы попадем в Рай без упреков и вопросов». Они питают безграничную враждебность к экзотерическим улемам [т. Шпет, Позднеантичные мотивы, 75] Исмаил Бег Чол, езидский принц, рассказал об учении, в котором шейх Ади и Малак Тавус принимают езидов как свою «семью»; тем, кто «отрежет от своей плоти, чтобы накормить меня», будут прощены все грехи, а приношение заменит молитву и пост. Ади / Тавус, действуя как одна спасающая личность, будет ходатайствовать за верующих перед «Справедливым Богом» и просить Рай от их имени. Ahmed, The Yezidis, 234.
[7] Anis Frayha, “New Yezidi Texts from Beled Sinjar, Iraq,” 38–39.
[8] Guest, Survival among the Kurds, Appendix.
[9] A. S. Tritton, “‘Adī b. Musāfir,” 195.
[10] Или, возможно, он «никогда не умирал, но чудесным образом исчезла его могила и памятник». Field and Glubb, The Yedizis, Sulubba, and Other Tribes, 11.
[11] Псевдо-Святой Фаддей, один из семидесяти двух учеников, посланных (после Вознесения) к царю Агбару Эдесскому. Согласно традиции, монахов Лалеша «обманом» заставили стать езидами, жениться и передать монастырь власти Ади. Предположительно, там до сих пор спрятаны христианские надписи, а в Джебель-Синджаре действительно сохранилась библиотека сирийских рукописей. Некоторые христианские обычаи все еще соблюдаются (например, крещение и Евхаристия). Joseph, Devil Worship, 71ff. Согласно другому варианту, сам Малак Тавус обманул монахов, а Джозеф нашел доказательства того, что несториане возмущались узурпацией. См. Ahmed, The Yezidis, 176–77 и 83–84. На самом деле два монаха превратились в змей, чтобы убить Ади, но он превратился в их настоятеля и отговорил их. Kreyenbroek, Yezidism, 38. Снова обратите внимание на мотив «двух змей».
[12] Это напоминает мне Яму, индуистско-тибетского бога Смерти, едущего верхом на черном водяном буйволе.
[13] Снова булькающий кувшин, на этот раз символизирующий духовное (пере)рождение. Минарет, скорее всего, символизирует ислам.
[14] Ahmed, The Yezidis, 96–97.
[15] Часто Ади «является» и Малаком Таввусом, и Султаном Эзи (т. е. Язидом ибн Муавией). В «Гимне смеху змей»: Шейх Ади, Тавуси Мелек и Султан Эзи — одно целое. / Не считай ты их отдельными, Они быстро исполняют желания. (KREYENBROEK AND RASHOW, GOD AND SHEIKH ADI ARE PERFECT, 392)
[16] Spät, Late Antique Motifs, 115.
[17] Езидский старейшина сказал Сибруку, что шейх Ади получил свое учение в Персии.
[18] Все скобки как в оригинале.
[19] Asatrian and Arakelova, Religion of the Peacock Angel, 41.
[20] Asatrian and Arakelova, Religion of the Peacock Angel, 42.
[21] Spät, Late Antique Motifs, 70, n. 189.
[22] Kreyenbroek, Yezidism, 38.
[23] Kreyenbroek, Yezidism, 291ff.
[24] Birgül Açıkyıldız, The Yezidis: The History of a Community, Culture and Religion, 86.
[25] В культовом даосизме Потусторонний мир понимается как гигантская меритократия, подобная правительству династии Мин. Людей, чьи призраки оказываются активными, умилостивляют; затем, если они кажутся благотворными, их бюрократически повышают от местного божества-покровителя до бога целой провинции или профессии. Богиня Атлантического океана, ныне также божественная покровительница Америки, была девственницей, утонувшей в море в восемнадцатом веке. Даосский канон может быть единственным крупным мировым писанием, которое все еще раскрывается сегодня и продолжает расти, как и его пантеон.
[26] Ahmed, The Yezidis, 329–30.
[27] Ahmed, The Yezidis, 365–67.
[28] Açıkyıldız, The Yezidis, 205.
[29] Edmonds, Pilgrimage to Lalish, 72; Kreyenbroek, Yezidism, 101–2. Еще один езидский вариант этого мифа рассказывает, что Саломея поцеловала голову Иоанна Крестителя и бросила ее в реку (полагаю, Иордан). Позже сама Саломея наполняет из реки узкогорлый кувшин. «Глок-глок, ты убила меня, но твой поцелуй был таким сладким!», кажется, говорят воды. Она пьет — и беременеет сыном, который является предком сабеев (мандеев, последователей святого Иоанна). Опять — поющая голова Орфея! «Кувшин, кувшин!» как поет соловей. См. Ahmed, The Yezidis, 285–87.
[30] Drower, Peacock Angel, 156.
[31] Drower, Peacock Angel, 156.
[32] Kreyenbroek and Rashow, God and Sheikh Adi Are Perfect, 197.
[33] Spät, Late Antique Motifs, 301, n. 872.
[35] Spät, Late Antique Motifs, 212–13.
[36] Spät, Late Antique Motifs, 133.
[37] Сама Шпет отмечает, что современные езиды «заявляют, что все, что связано с исламом, является «инородным телом», добавленным к чистой езидской религии». Spät, Late Antique Motifs, 137.