Глава 11. Легенда и жизнь халифа Язида ибн Муавии
Езидскую версию легенды о Язиде можно почерпнуть из двух текстов, переведенных Крейенбруком: «История появления Таинственного Езида» и «Великий гимн», длинная поэма. [1] Я уже цитировал многие строки из этих произведений, поэтому здесь я воспользуюсь кратким изложением сюжета, приведенным в книге Шпет «Поздние античные мотивы», в которой цитируются Крейенбрук и Рашоу, хотя трудно удержаться от соблазна воспроизвести все тридцать страниц, особенно «Историю», которая является шедевром эзотеризма и юмора, редким в мистической литературе.
Шпет начинает свой обзор с подчеркивания доктрины о том, что исторический Язид был «физическим воплощением сур…Эзи, то есть султана Езида, Бога». [2] Таким образом, он занимает для езидов то же место, что и имам Али для радикальных шиитов (таких как Али-илахи), которые считают его «воплощением» (хулул) Аллаха. Конечно, с точки зрения основного течения ислама, будь то суннитского или шиитского, это грубая ересь. Можно сказать, что Язид проявляет «принцип Христа» для своих последователей и в некотором смысле «является» Иисусом. Но он
появляется в езидской мифологии как ниспровергатель бездушного исламского шариата и лидер езидов, который обращает мусульман обратно в истинную религию. По словам фекира Хаджи, Езид был зачат, когда по приказу Богу сур «вошел в тело его матери», девяностолетней жены Муавии, которая в свою брачную ночь превратилась в четырнадцатилетнюю девственницу. «Сам Езид был суром, который снизошел с неба». Кьюл и «сказание» чирокор о рождении и деяниях Езида придают большое значение суру. Муавия прогоняет свою жену Мехвер, когда понимает, что она носит в себе существо из сура, которое отвратит людей от ислама:
«Когда султан Эзи появился в теле его матери, Тайна (сур) стала очевидной для Муавии, и он был вне себя от страха».
Мать Езида была брошена в пустыне, неся «тайну (сур) султана Эзи». Дочь судьи Басры, самая набожная и преданная девушка, всегда совершала молитвы «Тавуси Мелеку и Владыке Тайны (сур)» «на крышах и холмах, чтобы она могла увидеть тайну (сур), как только она появится». Затем, однажды, они увидела беременную Мехвер, едущую неподалеку в сторону города с сияющим светом во лбу, и сразу поняла, что эта женщина – носит в себе сур.
Она уехала домой в Басру, и в то же ночь все домашние животные там родили двух детенышей женского пола, и у всех беременных женщин родились сыновья-близнецы, чудо, вызванное присутствием сура.
Повзрослев, Езид отправляется в Дамаск, чтобы встретиться лицом к лицу со своим отцом и исламом, и представляется, говоря: «Я – свет, моя сущность – свет…Это я, и мое прекрасное имя – Султан Эзи». Затем он движется дальше, чтобы совершить ряд чудес, в том числе превратить реку в вино с помощью своего сура, ввести в заблуждение мусульманское население города и, наконец, обратить их от ислама (обратно) к езидской вере. И в гимне, и в чироке неоднократно подчеркивается, что Езид – это сур султана Эзи, проявление Тайны Истины. [3]
В этой верстии рождения Езида (в кратком изложении Шпет) сохраняется мотив пожилой невесты, превращенной в молодую девушку, как в Масхафа Реш (см. выше главу 2, «Космогония»). Здесь нет ни бритья головы Мухаммеда, ни слизывания его крови. Сказано, что Муавию ужалил скорпион в начале «Истории появления тайны Эзи», и именно по этой причине он должен жениться: чтобы спастись от его яда:
Муавия пришел к лекарям, и сказал:
Дайте мне средство от этой боли.
Лекари ответили: Муавия, найди себе жену!
Муавия сказал: жена, что я возьму,
Будет настолько старой, что не сможет родить ребенка. [4]
Как я уже упоминал в другом месте, эзотерика – это всегда тема, тесно связанная с ядами. Некоторые убивают нас, а некоторые временно делают богом. В этом случае яд (фармакон) сам представляет собой бога, омолаживает невесту и возбуждает султана Эзи, Сура, Таинство, одетого в красное, который говорит:
Я – свет, моя сущность – свет
Я заставляю чашу вращаться, (наполняясь) чистым вином.
Было обещано, что в городе Дамаск я отменю письменность,
Книги, трактаты и священные писания.
Какое настанет чудо! [5]
Пока Язид еще ребенок, муллы хотят обучить его чтению Корана, но его мать говорит: «Ему не нужно знание Корана; он может поступать так, как захочет». Вскоре Эзи объявляет вино «законным», и муллы оскорблены. Они спрашивают Муавию: «Как может быть твой сын таким развратником?» [6] Инцидент с красильщиком, которому велели произносить имя Эзи над своими красильными горшками, теперь включен в историю; каждый отдельный цвет преобразуется в «1001 оттенок» - но султан Эзи говорит:
Красильщик, ты не должен разглашать тайну:
То, что ты собираешь для себя, ты держишь при себе,
Пока душа не покинет твое тело. [7]
Но красильщик не может провозглашать «эзотерическую истину», то есть Cauda Pavonis, и в результате он подвергается преследованиям со стороны Муавии. В этот момент Эзи совершает чудо превращение реки в вино [8] и разбивает свою палатку на поверхности «моря» (возможно, имеется в виду река). Кази пробует вино и переходит в езидизм, а Муавия капитулирует и дарует халифат Язиду.
Космический Эзи / Язид существовал всегда, и даже во времена Адама уже появлялся на Земле как «наполовину ангел, наполовину человек». Поскольку он «не мог жениться на дочери смертного», Малак Тавус подарил ему райскую гурию, и от этого союза произошла раса езидов. С другой стороны, езиды происходят от мужского потомства Адама, но позже эта религия была реформирована Язидом, после того как он изучал религию у шейха Ади. [9] Более того, миры (или эмиры) езидов утверждают, что ведут прямое происхождение от Язида, аргументируя эту точку зрения обобщенным генеалогическим древом. [10]
Другим важным источником знаний султана Эзи является «Гимн тысячи и одного имени», название которое противопоставлено 99 с лишним именам Аллаха. Эзи знает количество «воды в океане», то есть может разъяснить эзотерическую внутреннюю сущность Океана Гнозиса, сообщив, сколько плавников у Рыбы (семьдесят два), сколько ангелов на голове Быка (семь) и прочее. [11] «Жемчужина создала волны»: единство дифференцировалось. Исполнитель гимна говорит:
Я был с теми, кто пошел воровать,
Я был с теми, кто кричал,
Я был с теми, кто говорил, что здесь воруют…[12]
О султан Эзи, ты сам – ветер…
Ты заставляешь плыть облака, ты заставляешь идти дождь,
Ты заставляешь сворачиваться океаны, ты приводишь мир в движение,
Ты – религия и вера для нас,
Если бы я мог отдать тебе душу,
То ты бы ее не отнял! [13]
«Султан Эзи – владыка Чаши», которая передается от святого к святому. Он «в ключах и шкатулках», с женихами и невестами, с христианскими архиепископами и священниками, с тюрьмами и заключенными, рынками и бакалейными лавками.
Его легенда переплетается с мистической практикой фекиров, ордена дервишей в езидизме, как символически, так и фактически. Например, шнурок, который фекир должен постоянно носить на шее, называется «цепь Язида». По словам некоторых езидов, глава ордена (известный как Какк, или «проводник») проживает в Сирии недалеко от Алеппо в полном уединении в святилище, в котором, как говорят, некоторое время жил сам Язид. [14] Язид – одна из мессианских фигур, и однажды он «вернется». [15] Иногда его даже называют Богом или Малаком Тавусом. [16] «Последователь Язида» - это одно из определений езидов. Во время обряда посвящения – всегда в водах Белого источника – фекир благословляет ребенка фразой: «Ты стал агнцем Язида; да будешь ты мучеником за путь Язида». Символ «агнца» соответствует устной традиции, согласно которой Язид – «это» Иисус Христос, [17] как и намеки на происхождение Иисуса и младенчество в «Истории появления тайны Эзи». Существует три (как минимум!) предполагаемых места упокоения Язида: подлинное, о котором мало, что известно, фальшивое в Дамаске и «мысленное» в Лалеше, недалеко от усыпальницы шейха Ади. [18] Для более «исторического» (или «историцистского») взгляда на Язида мы обратимся к важному исследованию «Халифат Язида» Анри Ламменса. Основываясь на первичных источниках, ученый-иезуит частично печатал свою работу в журнале Mélanges de la Faculté Orientale в 1910-1914 годах, а в 1921 году она была опубликована в Бейруте в виде единого сборника издательством Imprimerie Catholique. [19]
По словам Ламменса, хадис повествует о том, что однажды Пророк встретил Муавию на улице в Мекке. Тот вел осла, который нес младенца Язида, - и Пророк проклял их! На самом деле, эта история не представляется возможной, учитывая, что Язид родился после смерти Мухаммеда. [20] Позже Язида будут называть «Фараоном ислама», [21] что интересно перекликается с более поздним утверждением аль-Халладжа о том, что «Фараон» был одним из ее учителей.
Матерью Язида была Майсун, христианка (и поэтесса) из племени Кальб, которое было известным в северной Сирии (и этот союз связан с «трайбалистским» подходом к халифату и его смещением в Дамаск). Дата рождения Язида неизвестна, но, по-видимому, ему было «меньше сорока», когда он умер в ноябре 683 г. [22] Язид организовал скачки в Хувварине (в 80 милях от Дамаска на краю пустыни), где он провел свое детство и где умрет. Он часто бывал там при дворе. Ему также нравилась Синнабра, зимний курорт, основанный его отцом недалеко от Тверии. [23] Язид отправился на лечебные ванны в компании своего любимого сына, Халида, будущего алхимика. [24] Мог ли один из этих городов быть местом расположения святилища, посвященного Язиду езидскими фекирами? (Как бы я хотел отправиться в Сирию, чтобы выяснить!)
Репутация Язида запятнана обвинениями шиитов в смерти Хусейна, и даже сунниты считают его позором (за исключением фанатичных салафитов в интернете, которые одобряют его агрессию против последователей Али!). Но при жизни им восхищались. Поэт аль-Ахталь (вероятнее всего, продажный панегирист) назвал его надежным человеком, которого любили друзья, который никогда не прятался, когда кто-то просил о его расположении. Ламменс собрал это физическое описание и подборку персонажей из различных современных источников. Язид был «смуглым, с очень черными глазами, густыми вьющимися волосами, крепкой фигурой, очень красив, несмотря на несколько отметин, оставленных оспой». [25] От Муавии и его бабушки он унаследовал полноту, длинные заостренные пальцы и большую голову – признаки (как считают арабы) склонности к красноречию, которая передавалась по наследству в семье Омеядов. И Язид был одним из пяти лучших наставников курайшитов. [26] В статье Хотинга в «Энциклопедии ислама» упоминается несколько ведущих фигур, которые видели в нем праведного халифа и даже «Царя Святой земли» в честь его отца. Кроме того, там же цитируется похвала из Византийско-арабской хроники 741 года, в которой говорится, что Язид «никогда…не искал славы для себя в силу своего царского сана, но жил как обычный человек со всеми простыми людьми». [27] Безусловно, это была похвала от врага: византийцы были подчинены ко временам халифата Муавии, и Язид участвовал по крайней мере в нескольких набегах. В 668 году, после убийства на Сицилии императора Константа, византийский генерал из северо-восточной Анатолии по имени Сапор (персидское имя) вступил в сговор с отцом Язида Муавией и пригласил арабов поддержать его притязания на трон. В Халкидоне (Кадыкей) на азиатском берегу Босфора Омеяды были остановлены зимой, голодом и болезнями. Халиф предложил отправить помощь. Гест пишет:
Его сын Язид, двадцати шести лет и недавно женившийся, выразил свое безразличие в поэме:
Мягко растянувшись на коврах в Дейр-Морране,
Опустошая утреннюю чашу с Омм Колсум рядом со мной,
Какое мне дело до оспы и лихорадки, которые
Опустошают наши войска в Халкидоне? [28]
Однако на следующий год восторженная исламская армия отправилась в Халкидон во главе с Язидом. Арабские историки сообщают, что они достигли стен Константинополя, но не смогли осуществить успешное вторжение, поэтому прекратили осаду и через несколько недель отступили, нагруженные добычей. [29] Езидская легенда в свою очередь утверждает, что Язид действительно завоевал город, который стал Стамбулом почти тысячелетие спустя.
Долгое правление Муавии закончилось его смертью в 680 году. Затем недолго правил сам Язид. Гест подводит итог его жизни:
[Он] наслаждался музыкой и вином, а также компанией поэтов и художников, как христиан, так и мусульман…Искусный в обращении с лошадьми, собаками, соколами и гепардами, он любил охотиться на газель, часто в сопровождении своей ручной обезьянки. Но, обладая всеми этими качествами, ему хватало сил, чтобы править, хотя Гиббонс и называет его «слабым и безрассудным юношей». [30]
Несомненно, при жизни у Язида были недоброжелатели. Делегация из Медины при дворе халифа в Дамаске вернулась с таким отчетом:
Мы прибыли от человека, у которого нет религии, который пьет вино, играет на флейте, проводит время с певицами, играет с собаками и проводит вечера в беседах с грабителями и молодежью. Мы просим вас иметь в виду, что мы отрекаемся от него».
Один из членов этой делегации, Мундирибн аз-Зубайр (который позже поддержал восстание своего брата Адуллы против Омеядского халифата), сказал: «Клянусь Аллахом! Язид подарил мне сто тысяч дирхамов, но то, что он сделал со мной, не мешает мне рассказать вам о нем; я буду говорить о нем правдиво. Клянусь Аллахом! Он пьет вино и так напивается, что пропускает молитву!». Ат-Табари, которые передает эту историю, продолжает: «Аль-Мундир поносил его не только подобными оскорблениями, но и более суровыми, чем те, что были сделаны его товарищами». «О Боже, - ответил Язид, когда ему пересказали язвительные замечания аль-Мундира, - я обращался с ним достойно похвалы и великодушно. Затем он сделал то, что ты (Бог) видел! Запомни его за ложь». [31]
Когда гарнизон Омеядов в Медине впервые подвергся нападению повстанцев и был осажден в их штаб-квартире, они послали письмо Язиду в Дамаск с просьбой о помощи. Позже гонец рассказал: «Я взял письмо и шел, пока не добрался до Язида. Он сидел на стуле, опустив ноги в таз, наполненный водой; у него болели ноги. Говорят, что у него была подагра. Он прочитал послание, а затем, как нам сообщили, процитировал [стих, который, возможно, вошел в поговорку]: «Они изменили мягкость, которая была частью меня / Поэтому я заменил мягкость грубостью по отношению к моему народу». [32] Другой причиной неприязни к Язиду, по-видимому, было его расположение к христианам. Его министр Сарджун, христианин, служивший Муавии, стал его главным собутыльником. [33] Ламменс также комментирует его «предпочтение христианам» [34] – очень интересно, учитывая сильное христианское влияние на езидизм, которое мы уже заметили. Ламменс (который в целом поддерживает езидов) также отмечает его известную щедрость, литературный вкус, либеральность, нелюбовь к показухе и приветливость. Язида проклинают, указывает он, за «ношение шелка [нарушение сунны], любовь к вину, терпимость и открытость» и называют его «бедуинским правителем, затерянным на троне халифов». [35]
Умный, блестящий собеседник, сердце и рука всегда открыты. Язид унаследовал фамильное обаяние от своего отца. В менее смутные времена он мог бы завевать всех своих подданных, поскольку уже был кумиром сирийцев… [Его враги в Медине] настаивали на скандальности его поведения: кровосмеситель, музыкант, заядлый охотник, содержатель обезьян и своры гончих, пристрастившийся к вину». [36]
Историк аль-Масуди говорит, что Язид был первым (в исламскую эпоху), кто разрешил исполнять музыку в Мекке и Медине. [37] Еще один скандал: он любил петушиные бои, которые были строго запрещены. [38] У него были боевые петухи, которые могли «оторвать голову собаке». При дворе Язида были даже евнухи. Конечно, столетия спустя евнухи начали играть большую роль в исламских государственных делах: до недавнего времени в Медине жили святые евнухи, которые охраняли гробницу Пророка. Но в те ранние дни их близость к халифу была чрезвычайной.
Мы можем легко понять, почему Язид был неугодным правителем и провоцировал восстания – но тогда таким же может считаться имам Али, которого фактически свергли и которого до сих пор почитают его приверженцы шиизма. Сыновья Али также имели притязания на халифат – на благочестие, способности и, прежде всего, кровь: как внуки Пророка (от жены Али Фатимы, дочери Мухаммеда), многие мусульмане считали их законными преемниками.
Они также были курайшитами и принадлежали к тому же клану, что и Омеяды. В 680 году, в первый год правления Язида, Алиды Куфы пригласили Хусейна принять их поддержку в восстании против гегемонии Омеядов, и Хусейн покинул Медину с небольшой группой сторонников. По пути в Куфу, в Кербеле, он был окружен армией под командованием губернатора Ирака Язида Убайдаллы ибн Зияда в Ашуру, десятого числа Мухаррама (10 октября 680 года). В некотором смысле это было основополагающим событием шиизма как отдельной секты: Хусейн и его последователи были убиты, а его семья схвачена и доставлена Язиду в Дамаск. С тех пор это воспроизводилось и / или вспоминалось каждый год; в Пакистане и Иране в 1970-х годах я был участником ритуальных процессий с драматическим самобичеванием, сеансами ритуального плача, страстными играми и так далее, которые более тысячелетия освежали память о трагедии в Кербеле.
Ясно, что Язид приказал подавить восстание Хусейна. Не ясно, что он приказал устроить резню. Когда к нему пришел посланник, чтобы сообщить о битве, он, согласно сообщению в ат-Табари, был в ужасе: «Горе вам!... Глаза Язида наполнились слезами, и он сказал: «Я был бы удовлетворен твоим послушанием, не убивая аль-Хусейна. Пусть Бог проклянет [его убийц]. Клянусь Аллахом! Если бы его сопровождал я, я бы его отпустил. Да смилуется Аллах над аль-Хусейном». Язид ничего не дал посланнику». [39] Когда Язиду принесли отрубленные головы Хусейна и его последователей, он выразил раскаяние и защитил сына Хусейна Али и его дочь Фатиму. Он пригласил юного Али поужинать с ним и его любимым сыном Халидом и сказал, что сохранил бы Хусейну жизнь. Он предоставил свою защиту всей семье. Одна из женщин (молодая духовная дочь Хусейна, Сукайна) сказала: «Я никогда не видела человека, который не верил бы в Бога и который был бы лучше Язида ибн Муавии» [40] – перевод Ламменса, le plus chevaleresque des infidèles. [41]
Не во всех историях поведение Язида описывается как похвальное. Например, некоторые утверждают, что, когда ему принесли голову Хусейна, он ткнул в нее своей тростью. [42] Ат-Табари говорит, что он процитировал поэму:
[Мечи] раскалывали черепа людей,
Которые нам дороги,
За дерзость и деспотичность. [43]
Эта история противоречит сообщению о слезах Язида. Но Ламменс объясняет, что именно Убайдалла ибн Зияд ткнул пальцем в голову в Кербеле, и что вся сцена была перенесена в Дамаск шиитскими авторами. [44] В переводах поэзии Язида в следующей главе приводится история о том, как он встретился с Хусейном в Медине. Язид поддразнивает Хусейна, который набожен и наивен, и пытается обманом заставить его попробовать вино, но Хусейн прощает его. Насколько я знаю, никто раньше не предполагал, что на эзотерическом уровне странная квазиидентичность, кажется, пронизывает или лежит в основе поверхностной вражды Язида и Хусейна. Мне вспоминается недавно заново открытое Евангелие от Иуды, в котором предполагаемый предатель Иисуса предстает как ближайший ученик Спасителя (типичный гностический парадокс). Иисус тайно просит, чтобы его предали, поскольку знает, что должен быть справедливо принесен в жертву ради спасения человечества. Поцелуй Иуды – это также поцелуй Иисуса. Конечно, сопоставимого текста в мистическом шиизме или в езидской традиции, насколько я знаю, нет. Тем не менее, похоже, что существуют признаки совпадения противоположностей. Язид и Хусейн выглядят как зеркальные отражения. Странная идея, но она не покидает меня.
Другое крупное восстание против Язида было начато в Аравии Абдуллахибном аз-Зубайром, знатным человеком из Хиджаза, который провозгласил себя халифом в 683 г. В драматической речи у ат-Табари, Абдулла объявил Омеядов ниже Хусейна, которого они убили: «Должны ли мы принять их заветы? Нет! Мы не считаем их достойными этого. Действительно, клянусь Богом, они убили человека, который долгими ночными часами молился, который часто постился днем, у которого было больше прав управлять, чем у них, и того, кто имел на это больше прав и заслуг. Действительно, клянусь Аллахом, он никогда бы не променял Коран на пение, и он бы не променял плач из страха перед Богом на такое [пение], и он бы не променял пост на употребление запрещенных напитков, и он бы не променял собрания в религиозных группах, чтобы помнить Бога, на погоню за дичью». Он имел в виду Язида. [45]
Крепость аз-Зубайра в Мекке была осаждена и обстреляна катапультами Омеядов, а 31 октября Кааба была фактически сожжена. Но восстанию суждено было пережить Язида, который погиб при Хувварине в Сирии в 682-683 годах. После периода беспорядков халифат перешел от езидско-суфьянидской ветви дома Омеядов к ветви, возглавляемой Марвани. [46] (Халиду ибн Язиду предлагали правление, но он мудро отказался и удалился изучать алхимию и астрологию).
Велльхаузен передает анти-омеядскую легенду об осаде. Язид изготовил серебряную цепочку и отправил ибн аз-Зубайру в Мекку в качестве кодированного сообщения о капитуляции. Ибн аз-Зубайр говорит посланнику: «Что мне делать с тобой? Я всего лишь голубь из голубей святилища; убьешь ли ты такого голубя?». Посланник натягивает тетиву своего лука и целится в одну из голубок Каабы, говоря: «Голубка, Язид пьет вино? Скажи «да», и я выстрелю!» Затем, согласно легенде, сирийцы Язида подожгли Каабу, после чего священный камень лопнул и почернел». [47]
Разные источники называют разные даты смерти Язида: 11 ноября 683 года в возрасте 38 или 39 лет или 21 ноября 682 года в возрасте 35. [48] Ламменс считает, что ему, возможно, было 43. [49] Утверждается, что он упал с лошади будучи пьяным, во время охоты – или от сердечного приступа, или от плеврита. Шииты представляли его особенно печальный конец – самовозгорание! Все источники сходятся во мнении, что он умер в Хувварине, в двух днях пути к северу от Дамаска в направлении Хомса. Ибн Арада сказал, что он спокойно лежал в своей постели: «Ты, бин Омая, последний из правителей, - труп в Хувварине, там он покоится вечно. Судьба настигла Язида с мензуркой у подушки и до краев наполненной вином флягой». [50]
Столетие спустя некто Абу Хамза, полемист из Мекки, вспоминал:
Язид, друг выпивки, друг соколов и леопардов, Язид, друг охоты, друг обезьян! Преступник! Он выступал против Корана и благоволил прорицателям. В качестве спутника он выбрал обезьяну и предавался страстям до последнего вздоха. Да проклянет его Аллах! [51]
Аль-Масуди цитирует анонимную сатиру на обезьяну, которую звали «Абу Кайс»:
Крепко держись, Абу Кайс, за седло своего скакуна – ничто не убережет тебя от падения, если увидишь обезьяну верхом, бегущей за скакунами Повелителя правоверных!» [52]
Говорят, что сам Язид сочинил элегию для обезьяны, потому что именно Абу Кайс погиб в результате несчастного случая при верховой езде – или, возможно, Язид погиб, упав с лошади во время гонки с обезьяной на ее заднице. [53] Среди сыновей Язида были Муавия Абу Лейла, который должен был стать его преемником, но умер молодым, алхимик Халид и еще один по имени Абу Суфьян. Матерью этих детей была Умм Халид. Марван, чемпион по верховой ехде и стрельбе из лука, был сыном жены Язида Умм Кулсум. Другие сыновья родились от разных наложниц, включая Омара (убитого молнией), Абу Бакра (гурмана), Абд ар-Рахмана (благочестивого и великодушного) и еще нескольких, которые нас не интересуют. [54] Халид присутствовал при смерти Язида и произнес молитвы. [55] Аль-Ахталь (христианский поэт) сочинил элегию:
Утешьтесь, будьте стойкими, потомки Харба –
Кому здесь, внизу, обещано бессмертие?
Клянусь Тем, во имя Кого останавливаются в долине Джема. [56]
Придите, даруйте последнее приветствие принцу,
Которого будут оплакивать.
В вырытую могилу уйдет величие,
Щедрость и стойкость, какими он показался
Страшным врагам. А нам –
Любимым и почитаемым, верным –
Никто не боялся его меры и чистоты намерений.
Враг отныне живет без страха –
Но нас поразила потеря.
Да поможет Аллах найти поддержку
Друзьям религии и восстановить халифат,
Сделать его убежищем от случайностей,
Сохранить счастье и благополучие в халифате Господа!
Бесстрашные львы! Следите за правлением,
Старейшины обучат молодых,
Пока враги не сложат оружие и не подчинятся.
Наследие получил Язид из рук отца –
Прими его, о Муавия, из рук Язида. [57]
Стандартный панегирик, конечно, - но все же, я думаю, довольно трогательный.
Точно так же, как многие члены семьи Али были возведены шиитами в ранг имамов, махди или халифов, у каждого из которых были свои последователи, так и слишком экстремистские неортодоксальные сунниты, как известно, исповедуют интересные культы.
Культ Язида возник вскоре после его смерти, по крайней мере, так мы узнаем из статьи о законности проклятия Язида, приписываемого ибн аль-Джаузи. [58] Если этот культ и ожидал возвращения Язида, то зафиксировано это не было. Филд упоминает Мухаммеда аль-Батини («Мухаммед Эзотерик»), который выдавал себя за сына Язида и лидера езидов; ни в одном другом источнике о нем не говорится. [59] Из-за «проклятия Язида» его предполагаемую могилу возле Баб ас-Сагира в Дамаске побивали камнями. [60] На его (возможно) настоящую могилу в Хувварине, известную как «замок Язида» (видимо, римские руины), указывают местные халдейские христиане – или, я бы сказал, была во времена предшествующих племен. Аль-Ахталь также писал:
Язид покоится в Хувварине
И не покинет его.
Взгляните же на утренние тени,
Что падают на могилу и склонившегося над ней. [61]
Хотя Халид ибн Язид отказался от халифата, чтобы продолжить оккультные исследования, он некоторое время служил правителем Хомса и скончался в 704 или 708 году, во время правления Абд аль-Малика. [62] Алхимические работы Халида предшествовали научным экспериментам ранних Аббасидов, а также его сотрудничество с греческими и арамейскими христианскими учеными и алхимиками (главным образом с Мориеном, иерусалимским отшельником).
Ставенхаген в комментарии к «Завету алхимии» называет Халида «младшим сыном» Язида, что неверно; он был его любимчиком. Также предполагается, что Халид был разочарован тем, что не смог достичь халифата, и обратился к эзотерическим исследованиям в качестве компенсации или для получения состояния, тогда как мы уже читали, что он отказался от власти в пользу любви к знаниям. [63] После падения Омеядов и Муавию, и Язида поддержали лоялисты, которые составили настоящий гулат, или «экстремистское» движение, граничащее с неортодоксальностью, если верить Ламменсу. [64] Шейх Ади ибн Мусафир сам был омеядского происхождения (из линии Марванидов) [65] и представляется возможным, что он переехал в горы Хаккари, чтобы найти остатки антиаббасидского сопротивления, которое давным-давно исчезло в этом отдаленном регионе и объединилось с древним культом солнцепоклонников или, возможно, последователей Аримана и изначальных дэвов, которые, возможно, уже были известны как «езиды».
Суфии Адивии, возможно, были тайным обществом легитимистов Омеядов. [66] Крейенбрук в статье «Езиды» в «Энциклопедии ислама» поддерживает эту точку зрения. [67] Ас-Самани (ум. в 1167 году), современник шейха Ади, писал в своей «Китаб аль-Ансаб» (Книге генеалогий):
В Ираке, в Джебель-Хулване [то есть курдских горах] и в прилегающих регионах я встретил много езидов. Они ведут аскетическую жизнь в деревнях тех гор и принимают халу. [68] Они редко общаются с другими людьми. Они верят в имамат Язида б. Муавии и в то, что он был праведником. [69]
«Через некоторое время после смерти шейха Ади» сирийский ортодоксальный прихожанин Бар Хебреус (ум. 1286) описал неких курдов, которые «спустились с горы и причинили много разрушений в тех землях [около Мосула]… Они не были мусульманами, но упорствовали в своем идолопоклонстве и религии магов. Более того, между ними и мусульманами была смертельная вражда». [70]
Примечания
[1] Kreyenbroek and Rashow, God and Sheikh Adi Are Perfect, 131–38 и 157–72.
[2] Spät, Late Antique Motifs, 117.
[3] Spät, Late Antique Motifs, 117–18.
[4] Kreyenbroek and Rashow, God and Sheikh Adi Are Perfect, 143.
[5] Kreyenbroek and Rashow, God and Sheikh Adi Are Perfect, 149.
[6] Kreyenbroek and Rashow, God and Sheikh Adi Are Perfect, 150.
[7] Kreyenbroek and Rashow, God and Sheikh Adi Are Perfect, 151.
[8] Превращение воды в вино — это, конечно, особое чудо Христа. По преданию, санджак по имени Издай (Язид) — это "человек, сделанный из винограда", хотя в реальности такого идола, по-видимому, не существует. Ahmed, The Yezidis, 231. Аллегория горшков с краской восходит к гностическим евангелиям о младенчестве Иисуса, а возможно, и к более ранним.
[9] Joseph, Devil Worship, 67–68.
[10] Joseph, Devil Worship, 56.
[11] Kreyenbroek and Rashow, God and Sheikh Adi Are Perfect, 74–82.
[12] По-видимому, это отсылка к стихотворению Руми, в котором "возлюбленный" одновременно является и вором, и охранником, кричащим "Вор!".
[13] Kreyenbroek and Rashow, God and Sheikh Adi Are Perfect, 80–81.
[14] Ahmed, The Yezidis, 337–38.
[15] Ahmed, The Yezidis, 172, n. 37; 289.
[16] Joseph, Devil Worship, 67; and see Kreyenbroek, Yezidism, 43 n. 83. 15. Ahmed, The Yezidis, 261.
[17] Ahmed, The Yezidis, 172–73.
[18] Lammens, Le Califat de Yazid, 491.
[19] Mélanges, vol. 4 (1910): 232–312; vol. 5, no. 1 (1911): 79–267; vol. 5, no. 2 (1912): 589–724; vol. 6 (1913): 403–92; vol. 7 (1914): 211–44. Особая благодарность отделу межбиблиотечного абонемента Публичной библиотеки Вудстока (штат Нью-Йорк) за предоставление мне фотокопий этой работы.
[20] Lammens, Le Califat de Yazid, 493.
[21] G. R. Hawting, “Yazid,” 309–10.
[22] Lammens, Le Califat de Yazid, 468–69.
[23] Lammens, Le Califat de Yazid, 212.
[24] Lammens, Le Califat de Yazid, 36–37.
[25] Это противоречит описанию езидами Язида как светловолосого или рыжеволосого, хотя они и упоминают о рыжих пятнах.
[27] Guest, Survival among the Kurds, 11.
[28] Guest, Survival among the Kurds, 12.
[29] Guest, Survival among the Kurds, 12.
[30] al-Tabari, The History, vol. 19, 198–99.
[31] al-Tabari, The History, vol. 19, 202.
[33] Lammens, Le Califat de Yazid, 33. Возможно, Сарджун был отцом Иоанна Дамаскина (ок. 675-740 гг.), богослова, литургиста, гимнографа, иконописца, автора одной из самых ранних христианских полемических работ против ислама «Фонтан мудрости». Праздник святого отмечается 27 марта.
[34] Lammens, Le Califat de Yazid, 29.
[35] Lammens, Le Califat de Yazid, 212.
[36] Lammens, Le Califat de Yazid, 452. Обвинение в кровосмешении, выдвинутое мединскими противниками Язида, см. в Lammens, Le Califat de Yazid, 453.
[37] Lammens, Le Califat de Yazid, 465.
[38] al-Tabari, The History, vol. 19, 169.
[39] al-Tabari, The History, vol. 19, 175.
[40] Lammens, Le Califat de Yazid, 80.
[41] al-Tabari, The History, vol. 19, 170.
[42] Трость напоминает о странном езидском мифе, в котором дети Евы замышляют убить сына Адама, родившегося из мистической жемчужины (см. главу 6 "Ангелология"), но Малак Тавус «пришел в ту ночь и ударил тростью по устам детей Адама и Евы, и таким образом они заговорили на разных языках» и не смогли осуществить задуманное. Spät, Late Antique Motifs, 331, n. 944.
[43] Lammens, Le Califat de Yazid, 171–72.
[44] al-Tabari, The History, vol. 19, 190.
[45] Hawting, “Yazid,” 310. Поэтический ответ Язида на эти оскорбления см. в главе 12, подборка 5.
[47] См. Wellhausen, The Arab Kingdom and Its Fall, 148–49, 165. На самом деле камень всегда был черным, поскольку это метеорит, каким часто поклонялись ближневосточные язычники, особенно сирийцы, например римский император Элагабалус. Но этот миф хорошо перекликается с более поздними антиисламскими представлениями езидов о святости черноты как символа эзотерической антиномии.
[48] al-Tabari, The History, vol. 19, 225–26.
[49] Lammens, Le Califat de Yazid, 475–76.
[50] Wellhausen, The Arab Kingdom and Its Fall, 168–69.
[51] Lammens, Le Califat de Yazid, 455.
[52] Lammens, Le Califat de Yazid, 466.
[53] Lammens, Le Califat de Yazid, 467.
[54] al-Tabari, The History, vol. 19, 226–27.
[55] Lammens, Le Califat de Yazid, 476.
[56] Станция на пути хаджа, расположенная между Миной и Арафатом недалеко от Мекки. Именно здесь паломники собирают камешки для ритуального побивания дьявола.
[57] Lammens, Le Califat de Yazid, 479–80.
[58] Lammens, Le Califat de Yazid, 479–80.
[59] Field and Glubb, “The Yedizis, Sulubba, and Other Tribes,” 5.
[60] Lammens, Le Califat de Yazid, 452.
[61] Lammens, Le Califat de Yazid, 478.
[62] al-Tabari, The History, vol. 19, 171, n. 552. Stavenhagen, Testament of Alchemy, 62.
[63] Stavenhagen, Testament of Alchemy, 61–64.
[64] Lammens, Le Califat de Yazid, 18–20.
[65] По езидской легенде, шейх Ади - прямой потомок Язида. Ahmed, The Yezidis, 103–4.
[66] Asatrian and Arakelova, Religion of the Peacock Angel, 47.
[67] Kreyenbroek, “Yazīdī,” 313; and in Kreyenbroek, Yezidism, 16.
[68] Хал, по мнению Крейенбрука, — это кат (Celastrus edulis), «употребляемый некоторыми суфиями для облегчения бремени поста». Kreyenbroek, Yezidism, 40, n. 5.