Целительские практики езидских шейхов Армении
Часть I
Езиды – это курдская этнорелигиозная группа, ныне находящаяся на пике своего развития и проживающая преимущественно у себя на исторической родине в северном Ираке (в частности, Синджаре и Курдистане), а также в Армении, Грузии и России. Российские сообщества начали появляться лишь в последние годы и все еще множатся в большом количестве (в основном на юге России, например, в Краснодарском крае, а также в Московской и Ярославской областях) в результате массовой миграции из Армении и Грузии, обусловленной экономическими трудностями постсоветского периода. Некоторые езиды мигрировали в Европу (в частности, в Германию), где с 1980-х годов существует небольшая община, преимущественно состоящая из турецких мигрантов.
Точную численность езидов определить практически невозможно (оценки варьируются от 200 до 700 тысяч человек). Скудость информации о населении территории северного Ирака, где проживали езиды, объясняется тем, что там никогда не собирались никакие полные или достоверные данные переписей. Кроме того, езиды, несмотря на собственную четкую и совершенно уникальную идентификацию, в силу принадлежности к курдоговорящим народам часто смешивались с курдами. Поэтому не было возможности получить точные данные об их численности даже в Армении и Грузии, где переписи населения предоставляют точную информацию о многих других национальностях и этнических группах, проживающих в регионах.
В статистике дореволюционной России (например, в 1914 г.) езиды считались отдельной группой, хотя иногда, особенно в отношении езидов центральной Армении (восточная Анатолия), из объединяли с кызылбаши (экстремистской шиитской сектой). Первая официальная перепись населения, проведенная в Армянской Советской Республике (1922), также выявила различие между курдами и езидами, предварительно определив их численность как 705 и 7845 человек соответственно. Но в переписях с 1936 по 1989 год советская статистика помещала езидов в раздел «курды», считая их одним народом. Более того, само слово «езиды» было исключено из демографических отчетов как устаревшее, предположительно обозначающее чисто религиозную категорию, в то время как во многих случаях тот же термин часто использовался в советских паспортах для обозначения национальной идентичности. 1980-е годы характеризовались подъемом национального самосознания многих народов, что привело к возрождению езидской идентичности, снятию идеологического табу на религию и самосознание и, наконец, их появление в переписи населения 1988 года в Армении в качестве отдельной единицы общей численностью 52 700 человек (Население СССР, 1989).
Отождествление езидов с курдами, в первую очередь поднимает вопрос определения последних, поскольку они не монолитны ни технически, ни религиозной. Что касается их языка, то сами езиды, стремясь избежать слияния с курдами, называют его ездики. Именно эта уникальная религия и очень специфическая культура в настоящее время представляют собой наиболее надежные составляющие идеологии этого «народа без гражданства», что и позволяет считать езидов отдельной этнорелигиозной группой.
Некоторые из этих факторов иногда недооцениваются или вообще игнорируются, поэтому мы не можем говорить о самосознании многих групп в современных многокультурных обществах. Но как еще мы можем объяснить появление новых идентичностей, без каких-либо лингвистических или этнических сдвигов?
Часть II
Религия езидов представляет собой сочетание мусульманских и христианских элементов, проникнутых местными коренными культами. Некоторые ученые описали это обстоятельство как нечто сродни рождению «новой религии» из плохо усвоенных доктрин и церемоний, практиковавшихся христианами и многими другими сектами в хаосе XIII-XIV веков (Guest 1987). Сами езиды склонны предпочитать более драматичную идею старой религии, корни которой «затеряны во тьме веков» и которая «смогла выжить на протяжении столетий, потому что ее приверженцы позволили себе номинально обратиться в новые религии, такие как христианство и ислам» (Guest 1987, 28). Но последняя версия встречается скорее на уровне народной традиции, и только из-за специфического восприятия зла в езидском мировоззрении, а также потому, что определенные параллели между главным персонажем езидского пантеона, Малаком Тавусом (ангелом-павлином), и дьяволом можно найти в древнеиранской традиции и подтвердить с помощью археологических данных (Eznik 1826, 130).
Езиды поклоняются Единому Богу, или Первопринципу, который создал вселенную. Фигура Малака Тавуса исключительно двойственна и обладает некоторыми характеристиками падшего ангела, то есть выступает в роли «врага». Традиция езидов приписывает ему следующие слова: «Я был, я есть, и я пребуду вовеки. Я властвую над всеми созданиями и ведаю их делами. Нет места, в котором не было бы меня. Я участвую в делах, которые люди называют злом» (Asatrian & Poladian 1989, 141). Этот фактор стал основной причиной применения к езидам ошибочного эпитета «дьяволопоклонники» и представляет собой еще одно доказательство мусульманских корней секты. Такая апология или оправдание Сатаны (а у езидов даже существует табу на слово «шайтан») типична для ранних суфиев, которые считают Иблиса более монотеистичным, чем Бога. Таков был Мансур аль-Халладж, который (как и Ахмад аль-Газали) призывал учиться таухиду (единобожию) у Сатаны (ср. также со словами Айна аль-Кузата Хамадани, что «не каждый может понять, что и Иблис, и Мухаммед – наставники на Пути. Иблис уводит человека от Бога. Бог назначил Иблиса своим привратником, сказав: «Возлюбленный мой, из-за ревности-в-любви, что ты испытываешь, не давай никому приблизиться ко мне» [‘Ayn al-Qozat Hamadani, apud Wilson 1989-90, 45]).
В раннем суфизме Сатана – Возлюбленный – «даже самый страстный любовник, обреченный на разлуку, без Любви не может быть осознан». Вне всякого сомнения, эта идея оказала важное влияние на само происхождение и веру езидов. Важно подчеркнуть, что езиды не считают Бога принципом зла, в отличие от сатанистов от христианства, - они признают его принципом власти (Wilson 1989-90, 47).
Помимо этого отрицательного определения, можно найти (особенно в ранних источниках) другие названия секты, такие как шарги, дасини и адави. Последние связаны с шейхом Ади ибн Мусафиром, езидским святым и суфийским лидером, который считается божественным воплощением и основателем ордена Адавийя. Значение этого персонажа может быть проиллюстрировано его ролью в езидской устной традиции, особенно в некоторых кьюлах (гимнах), которые можно рассматривать как формулу символа веры (кредо):
Sixadi padsaya,
Sexubatir mawlaya,
Sex Sams ciraya,
Min sa datiya Imana xwa
Bi nave Xwada u Tawisi Malaldaya.
Шейх Ади – наш царь,
Шейх Абу Бакр – наш духовный учитель,
Шейх Шамс – наш свет,
Именем Бога и Малака Тавуса (Dawresh 1993, 11)
Термин «езиды имеет более позднее происхождение, которое сами они объясняют связью с султаном Езидом, святым, который вместе с ранее упомянутым Малаком Тавусом и шейхом Ади входит в триаду езидского пантеона. Традиция отождествления султана Езида с омейядским халифом Язидом ибн Муавией, возможно, служит доказательством того, что первоначально это имя могло быть присвоено иранцами как уничижительное прозвище людям, предка которых они считают ответственными за трагедию в Кербеле. [1]
Часть III
Езидские общины (ezdixana) делятся на три касты: шейхи (араб. sayx, «старейшина»), пиры (перс. pir, «старейшина») и мюриды (мирянин, араб. murid, «простолюдин»). Считается, что у каждого езида есть духовные наставники из первых двух каст. Важность семей шейхов в единстве езидской общины трудно переоценить, особенно принимая во внимание огромное количество функций, которые шейхи выполняют в жизни своих духовных учеников.
Ни одно знаменательное событие не может произойти в жизни езидской семьи без активного участия духовных наставников – будь то очищение, похороны или что-либо еще. Дом шейха фактически принимал на себя роль храма из-за езидской традиции, запрещающей строительство святилищ за пределами Лалеша (северный Ирак), религиозного центра и главного места паломничества езидов – факт, в оправдание которого езиды предлагают объяснение, что «может быть только одна Мекка». [2]
В отсутствии какого-либо духовного учреждения, регулирующего ортодоксальность и религиозную практику, семьи шейхов на протяжении веков оставались настоящими хранителями езидских традиций и образа жизни. Можно представить, насколько важны были шейхи для своего сообщества, особенно за пределами Ирака. Однако даже в дружественной среде (например, в Армении) они изгонялись из религиозных центров и были изолированы от своих соотечественников, находящихся за рубежом.
В Армении, где езидская община существует более двух столетий, совершенно нет езидских святынь или мест паломничества, в отличие от Ирака и Турции, где такие места встречаются повсеместно. [3] Таким образом, вся ответственность за сохранение Шарфадина, как езиды называют свою религию, [4] и его культуры, а также всех духовных и традиционных ценностей, которые в совокупности определяют идентичность этой группы, легла главным образом на семьи шейхов. Эта проблема вызвана строгим запретом на распространение грамотности среди езидов, который действовал почти вплоть до начала ХХ века. Езиды, пытаясь дистанцироваться от ислама и лишить иранцев доступа к священным книгам, не признавали арабицу и не принимали никакой другой системы письма, чтобы сохранить священные писания, что привело к неграмотности и безвестности (Arakelova 1999-2000).
В сообществе, где грамотность веками считалась большим грехом, необходимость развития фольклора и устных традиций, главными хранителями которых были шейхи. Кьюлы и бейты (поэмы), сопровождающие почти все тексты, которые до недавнего времени передавались только устно, по-прежнему остаются основным каноном, иногда обозначаемым некоторыми учеными как «езидская Библия» или «езидский Коран» (Kreyenbroek 1999). У езидов существует две так называемые священные книги: Китаб аль-Джилва («Книга Откровения») и Масхафа Реш («Черная Книга») – довольно поздние, искусственные писания, содержащие меньше информации о езидизме как религии, чем народная традиция (подробнее см. Asatrian & Poladian 1989).
Часть 4
Для иллюстрации ситуации, описанной выше, я приведу пример из собственных полевых материалов и наблюдений за езидской общиной на юге России. Большинство этих сообществ неполные, т.е. состоят только из семей мюридов. Община, лишенная духовных лидеров, была вынуждена либо приглашать их для каждого случая из их родных мест (в данном случае из Армении), что часто было затруднительным с финансовой стороны, либо выполнять ритуалы без них, что было абсурдно, поскольку исполнителями церемоний должны быть шейхи.
Кроме того, многонациональный характер российского общества, а также необходимость быстрой интеграции в новую среду требуют ассимиляции – с чем они никогда не сталкивались в Армении, где традиционно вели скотоводческий образ жизни. Будучи важной составляющей армянского общества (второе по величине меньшинство после русских в советский период и самое многочисленное в настоящее время), езиды всегда были хорошо адаптированы, но никогда не интегрировались. Им не приходилось выбирать между выживанием и интеграцией или даже ассимиляцией. Вероятно, именно поэтому езиды Армении смогли так хорошо сохранить свои характеристики и уникальные особенности.
В России духовный и психологический диссонанс, испытываемый людьми в новом сообществе, заставляет их искать новые способы сохранения собственных ценностей и наиболее драматичным аспектом этой ситуации является то, что их попытки в большинстве случаев провоцируют действия, абсолютно запрещенные их собственными традициями. Езидская община города Апшеронск (Краснодарский край) построила храм, точную копию того, что находится в Лалеше. Без сомнения, первое поколение эмигрантов, проживших в России менее десяти лет, осведомлено о запрете на строительство храмов за пределами Лалеша. Такая «изменчивость» и готовность нарушить догму легко объясняется желанием иметь хоть какой-нибудь символ своей веры. Попытка заменить духовное руководство нефункционирующим храмом (ибо даже если в общине есть шейхи, они не имеют права служить в храме, поскольку в Лалеше существует собственная иерархия священнослужителей) – то есть, заменить суть внешним, — это именно интуитивный поиск способа сохранить свою идентичность, как я отметила выше. Эта «искусственная» стратегия, конечно, не может рассматриваться как реальное решение, скорее как средство для поддержания религиозного духа сообщества, пока оно снова не обретет своих духовных лидеров.
Неоспоримый авторитет и престиж езидских шейхов все еще очевидны на разных уровнях, в соответствии с социально-экономическими реалиями, в которых существует община. В современной Армении жесткая экономическая и нестабильная политическая ситуация вынудили людей искать духовных наставников, и, конечно, это возвысило роль духовных каст. Более того, дар целительства, традиционно приписываемый семьям шейхов, иногда привлекает людей других вероисповеданий.
Каждая семья специализируется на лечении определенных заболеваний. Ни одна семья не возьмется лечить больного, если не убедится, что это их «пациент» - в противном случае, его отправят в соответствующую семью (оджах). Например, оджах Сор-Соран («Темно-бордовые») занимается лечением суставов, Гисне-Бруске («Плуг Молнии») – болезнями внутренних органов, Мала Джин Тайяр («Летящий джинн») – ментальных заболеваний и т.д.
Шейх Хасан-и Мамуд (Хасан Тамоян) [6] – потомок семьи Дара Мраза («Древо желаний»). Представители этой семьи особенно искусны в лечении мигреней, заболеваний молочных желез (в частности, мастита), живота, копчика и стоп. Большинство секретов мастерства Хасану передала его мать, хотя существовали обряды, которым она не имела права обучать сына напрямую. Считалось грехом, например, показывать ему процедуру лечения заболеваний молочной железы. В таких случаях она просила жену Хасана, Гульпери, быть посредницей в передаче знаний. Как правило, невестка становится полноправным и компетентным членом клана, и считается, что в будущем она и ее муж возглавят семью.
Считается большим грехом описывать обряды незнакомым людям, и особенно иноверцам, из-за чего исследователи зачастую не имеют доступа к информации. Нужно завоевать доверие и уважение езидов, чтобы иметь возможность регулярно проводить полевые исследования, принимая во внимание их ревностные усилия по сохранению в тайне всего, что связано с религиозными обрядами. Вот почему информация такого рода представляет особый интерес. В сентября 1999 года в Армавире (Армения) мне предоставилась возможность увидеть и записать ритуал, проведенный шейхами Дара Мраза для лечения болезни, до сих пор не зафиксированной в официальных текстах, под названием hive lexistiya (букв. «лунный путь»). Болезнь, по словам информанта, связана с фазами луны, и больного человека зовут hiva («лунный»). Часто этому заболеванию подвержены маленькие дети, особенно в возрасте до 3 лет. Главным симптомом является неприятный запах изо рта ребенка, и дети, страдающие этим заболеванием, спят с полуоткрытыми глазами. Ребенок слабеет день ото дня. Часто болезнь сопровождается рвотой, поносом, повышением температуры и постоянной жаждой.
Такого ребенка приводят в дом Дара Мраза в среду, священный день для езидов (согласно езидской традиции, Малак Тавус пал на Землю в первую среду апреля, также в этот день езиды праздную Новый год). После тщательной подготовки глава семьи и его жена приступают к ритуалу очищения, хотя другим членам семьи и ребенку также разрешается участвовать в некоторых процедурах.
Хозяева разжигают печь и собирают немного золы на поднос. Затем в золу окунают зубчик чеснока и рисуют крест на лбу, щеках, подбородке, животе и спине больного. После этого ребенка нельзя целовать и даже обнимать до следующего купания, чтобы пепел как можно дольше оставался на его теле. Затем целители берут монету и отламывают от нее часть, чтобы оставшаяся напоминала полумесяц. Дети шейхов могут участвовать в обряде вырезания монет, чем они занимаются обычно с большим удовольствием. Обе части монеты кладут в кастрюлю с водой. Пациент должен пить на протяжении всего следующего дня. Ночью кастрюлю ставят под кровать (или колыбель) пациента. На следующий день оставшуюся воду выливают в ванну, в которой купают пациента. Впоследствии эту воду нельзя повторно использовать ни для каких целей: ее следует вылить на землю под деревом, куда никому не разрешается ступать.
В фольклоре многих народов региона зола имеет явную связь с миром демонов, в первую очередь как важная часть адского ландшафта. Чеснок – традиционное апотропейное средство, широко распространенное в магии. Поэтому процесс макания чеснока в золу можно рассматривать как обряд изгнания нечистой силы. Кресты на теле человека можно понимать как «очищение», попытка заставить злых духов оставить человека в покое и держаться подальше. Крест – очевидный христианский элемент. Часть монеты в форме полумесяца прокалывают и носят как украшение в течение трех лет, «пока Луна полностью не сменит цвет», как говорят шейхи, а маленькую часть заворачивают в кусок новой белой ткани и зашивают в подушку пациента. После того, как все выполнено должным образом, пациент должен время от времени посещать шейхов по средам, чтобы целитель мог наблюдать за ним на протяжении всего процесса выздоровления.
Часть 5
В заключение я представлю еще один интересный случай из моих полевых материалов, касающийся езидки, которая известна во всей Армении своим даром предсказания судьбы. Нижеследующая история прекрасно иллюстрирует своеобразуют трансформацию езидского общества в христианской среде, порождающей новые эклектичные элементы.
Гулистан, пятидесятилетняя жительница Хакстанак, деревни близ Еревана, обнаружила свои способности после тяжелой болезни, проявляющейся как серия снов, в которых Иисус Христос просил высвободить его из-под земли. Сон повторялся в течение нескольких лет, и она не могла понять его смысла, пока однажды не узнала, что ее дом построен на руинах армянской церкви, разрушенной в первые годы советской власти. В течение того периода участки земли были переданы крестьянам, которые согласились вступить в колхоз. Когда она извлекла из земли (в разных углах внутреннего двора) семь камней, которые когда-то были частью фундамента церкви, Гулистан почувствовала, что обрела дар исцелять и предсказывать.
Однако женщина искренне признается, что ей не нравятся эти умения – поскольку она понимает, что подобные действия запрещены религией. В то же время она признает, что именно ее дар предсказания судьбы привлекает в ее дом страждущих. Она исцеляет болезни, вызванные, по ее собственным словам, злым глазом и проклятиями. Гулистан никогда не берет деньги за свои услуги – каждый может по желанию оставить столько, сколько захочет, в специальном месте под крестом.
Самое интересное, что, хотя она считает себя верной последовательницей езидской доктрины, Гулистан верит в Христа, убежденная в его силе на собственном опыте. В своей духовной практике она использует христианские иконы и молитвы, выполняя обряды только на армянском языке. Но, несмотря на ее удовлетворение своей судьбой, Гулистан понимает, что она может заниматься своей синкретической практикой только потому, что происходит из семьи мюридов. Ее способности не признаются другими езидами, включая семьи шейхов. Важно отметить, что езидский шейх никогда не будет выступать в роли «гадалки», поскольку для каждой семьи дар является частью традиции. Его нельзя сравнивать с народными практиками, дары которой обычно не передаются по наследству, но могут возникнуть в любой момент жизни.
Примечания
[1] См. Asatrian 1999- 2000, 92. В 61 г. хиджры / 680 г. н.э. армия, посланная халифом
Язидом ибн Муавией, убила второго имама шиитов аль-Хусайна ибн Али и его последователей в Кербеле (Карбале) в Ираке.
[2] Из полевых материалов, собранных автором среди езидов Армении.
[3] Подробнее о езидских святынях см. Kreyenbroek 1995, 69- 91.
[4] Назван в честь Шараф ад-Дина (или Шерефед-дина), сына шейха Хасана, который, как считается, приобщил племя дживане из Синджара к езидской вере. Его статус в Синджаре сопоставим со статусом шейха Ади (см. Kreyenbroek 1995, 33- 34, 106).
[5] Из полевых материалов, собранных автором среди езидских общин Краснодарского края.
[6] Шейх Хасан Тамоян (Хасан-и Мамуд), 42 года, - один из основных моих информантов.
Arakelova , V. 1999- 2000 “Bayt’a Gilaviye”
~ A lament for a noble woman or evidence for polygamy among the Yezidis. In Iran & the Caucasus: Research papers from the Caucasian Centre for Iranian Studies, Yerevan, Vol 3- 4: 135—42. Tehran: International Publications of Iranian Studies .
Asatrian , G. 1999- 2000 The Holy Brotherhood. In Iran & the Caucasus: Research papers from the Caucasian Centre for Iranian Studies, Yerevan, Vol. 3- 4: 79—96. Tehran: International Publications of Iranian Studies .
Asatrian, G. and A. Poladian. 1989 Ezdineri davanank’ (Himnakan astuacut’ynner ev surb grk’）[The Yezidi religion: The pantheon and the holy books] . Patma-banasirahan handes 4 :1 3 1 —50.
Dawresh, Sheikh. 1993 Celawa Sex Dewres, Dua’a u drozge ezdiya [ Yezidi prayers and incantations (in Kurmanji)] . Yerevan: Parbe rakan.
Eznik, Kogbac’i. 1826 Eznhay Kogbacwoy Egc agandoc [ Re futation o f the sects]. Venice: I Soirbn Gazar .
Guest, John S. 1987 The Yezidis. A study in survival. New York: Kegan Paul.
Kreyenbroek, Philip. 1995 Yezidism—Its back ground, observances and textual tradition. Lewiston, NYE. Mellen Press.
1999 On the function of the qewls in the Yezidi tradition. Paper read at the 4th Conference of the Societas Iranologica Europea, Paris, September 4-10.
1988. Статистический ежегодник. Госкомстат СССР. Москва: Политическая литература.
Wilson, Peter L. 1989- 90 Iblis , the Black Light. Satan(ism) in Islam and among the heretic Yezidis in Iran. Gnosis (Detroit )14: 42—47.
Перевод: Сингулярность (А. Заклиевская), 2023. Перевод доступен по лицензии «Attribution-NonCommercial-NoDerivs» («Атрибуция-Некоммерчески-БезПроизводных») 3.0 Непортированная