Менархе: освобождение от стыда
Психоаналитические исследования травмы Менархе и последующих менструаций проводились только на пациентках, то есть на женщинах, чьи реакции значительно отличались от реакций обычных женщин. При переносе этих исследований на обобщённые теории об отношении женщин к менструации предполагалось, что менструация сама по себе является отклонением от нормы, что это кровавый признак того, что у женщин нет пениса, что для всех женщин во все времена менструация остаётся признаком их нечистоты и неполноценности. В основных трудах по психоанализу Менархе обычно рассматривается как проклятие, связанное с завистью к пенису, страхом кастрации, женским мазохизмом и целым рядом других психических расстройств. Психоаналитик Отто Фенихель называет Менархе «первым осквернением».¹
Зигмунд Фрейд неоднократно упоминает о менструации, хотя и не развивает обширную теорию на этот счёт. В начале своей карьеры он использовал гипноз для регулирования менструального цикла пациенток (2: 57).² В своём эссе «Табу девственности» (3: 198–199) он предполагает, что некоторые женщины подсознательно связывают менструальные выделения с дефлорацией, подразумевая тем самым физическое насилие или повреждение. В «Толковании сновидений» он рассматривает красные камелии как символ менструации. Однако самое оригинальное высказывание Фрейда о менструации содержится в книге «Недовольство культурой» (1930). Здесь он рассматривает неприятное воздействие менструального запаха на мужскую психику — явление, которое он связывает со стыдом, который стал испытывать мужчина, когда начал ходить на двух ногах; теперь, когда его гениталии были выставлены напоказ, они стали (логично?) чем-то, что нужно скрывать, и любое удовольствие, которое раньше доставляло обоняние во время полового акта, теперь стало табу (21: 99). Казалось бы, в этот исторический момент мужской стыд стал женским стыдом.
Когда Фрейд говорит конкретно о Менархе, он обычно сравнивает его с менопаузой. Он рассматривает оба этих события как внутренние (в отличие от внешних) кризисы, во время которых сдерживаемое либидо, источник психической энергии, может высвободить сдерживаемые обычно нарушения (12: 236). Фрейд более или менее предполагает, что в такие моменты человек, который обычно не страдает неврозами, становится таковым. Таким образом, один из психоаналитических взглядов на Менархе перекликается с инстинктивным страхом первобытных народов перед тем, что вокруг женщины в период Менархе или менопаузы витают зловещие духи, не поддающиеся контролю, кроме как с помощью табу.
Одной из первых психоаналитических работ о менструации является книга Мэри Чедвик «Психологические проблемы менструации», опубликованная в 1932 году. В разделе, посвящённом Менархе, описываются страхи, которые, по словам Чедвик, обычно сопровождают первую менструацию. Девочка-подросток стыдится своей растущей груди и лобковых волос, но больше всего она стыдится менструальных выделений: «Она думает, что навредила себе, что это какая-то ужасная болезнь или что на неё обрушилось божественное наказание в отместку за прежние проступки».³ После того как первые выделения прекращаются, девушка может фантазировать о том, что она беременна. Она часто вспоминает о своей детской ненависти к анальному сексу, о необходимости соблюдать чистоту во время менструации, что вызывает болезненные воспоминания об испачканных подгузниках и ночном недержании мочи. Она может предаваться самоистязанию или «патологической мастурбации», хотя Чедвик не уточняет, какие именно патологические техники мастурбации наиболее распространены. Кровь сама по себе порождает другие страхи: страх кастрации, разлуки, кровососущих существ, вампиров, отождествление пениса с грудью и страх перед ведьмами.
Незнание девочкой процесса менструации, безусловно, могло стать причиной некоторых из этих искажений. Несмотря на обилие образовательных материалов, доступных сейчас детям, примерно 20% девочек-подростков по-прежнему ничего не знают о Менархе, когда оно происходит. Мы также должны помнить, что Чедвик написал эту книгу более сорока лет назад, когда девочки в целом были более скрытными и мало знали о функциях своего организма, чем сейчас. Тем не менее, что до сих пор вызывает беспокойство в книге Чедвика и других подобных изданиях, так это практически полное отсутствие каких-либо положительных отзывов о том, что для большинства подростков является захватывающим, долгожданным и широко обсуждаемым событием.
Одной из самых влиятельных теоретиков, писавших в 1930-е годы, была Хелен Дойч. Как и Фрейд, Дойч считала Менархе и менопаузу периодами повышенной возбудимости, во время которых высвобождаются ранее подавленные чувства.⁴ По её словам, Менархе — тревожное событие, потому что впервые в жизни девочка сталкивается с «двойственной функцией женщины как сексуального существа и как хранительницы рода» (1: 172), то есть как матери. Дойч считает, что адаптированная девочка-подросток принимает свой подчинённый статус и, как следствие, свою женскую сексуальность. Но, как утверждает Дойч, если Менархе встречает сопротивление, у подростка могут возникнуть трудности с тем, что она называет «окончательным решением стать женщиной» (1: 162).
Менструальная кровь, которая клеймит женщину как «служанку рода», интерпретируется Дойч исключительно как негативный символ. Она олицетворяет, прежде всего, символическую кастрацию. Гениталии кровоточат, напоминая подростку, что она навсегда потеряла желанный и воображаемый пенис. Дойч построила теорию, основанную на фантазиях её пациенток, не подвергая сомнению её значение для собственного пола, хотя и заменила фрейдовский «комплекс женской кастрации» более мягким термином «генитальная травма».
Вторая интерпретация психологической реакции женщин на менструальные выделения, которой больше всего известна Дойч, заключается в том, что потеря крови приравнивается к потере ребёнка. Она предполагает, что все женщины хотят стать матерями. Таким образом, каждая менструация — это ужасное разочарование, потому что она указывает на невозможность забеременеть. Эту идею подтверждают многие аналитики, в том числе Эрик Эриксон, который в своём знаменитом эссе «Женственность и внутреннее пространство» пишет, что женщине больнее всего, когда она наиболее опустошена: «Каждая менструация ... — это крик к небесам в скорби по ребёнку».⁵
Дойч также отмечает, что первая менструация может быть наказанием за игры с клитором. В основе этой интерпретации лежит ныне дискредитированное предположение Фрейда о том, что стимуляция клитора — это регрессивный и противоречащий самому себе акт, от которого в конечном счёте нужно отказаться ради зрелого женского вагинального оргазма.
Рассуждения Мелани Кляйн о Менархе в книге «Психоанализ детей» основаны на столь же негативных предположениях. Кляйн говорит, что подросток бессознательно отождествляет менструальную кровь с мочой и фекалиями, а значит, и со всеми их негативными коннотациями. Это довольно последовательная идея в рамках психоаналитической теории, и, вероятно, впервые она была высказана Эрнестом Джонсом, который обнаружил, что девочки, никогда не исследовавшие своё влагалище, часто представляют, что менструальные выделения и моча исходят из одного и того же места.⁶ Страх телесных повреждений может возникать и при первом виде менструальной крови. Кляйн предполагает, что эта фобия может возникать из-за того, что девочка фантазирует о совокуплении с отцом и боится мести матери. Как и Дойч, Кляйн предполагает, что кровь — это знак того, что потенциальный ребёнок был уничтожен, или, опираясь на теорию Фрейда, что клитор — это атрофированный пенис, что клитор — это «шрам или рана, оставленные её кастрированным пенисом».⁷
Таким образом, тревога кастрации — ещё одна распространённая тема в психоаналитической литературе. Пожалуй, самое пугающее описание кастрирующей-кастрированной женщины во время менструации встречается в книге Нормана О. Брауна «Тело любви», написанной под сильным влиянием работ Мелани Кляйн: «Влагалище как пожирающий рот, или vagina dentata; челюсти гигантской матери-каннибалки, у которой откушен пенис, кровоточащий трофей».⁸
Единственный положительный вклад Кляйн в психологию Менархе заключается в том, что она может снижать тревожность, поскольку символизирует достижение половой зрелости. Загвоздка в том, что «женскую позицию» нужно тщательно взращивать в ребёнке по мере его взросления. Кажется, что для того, чтобы занять «женскую позицию», девочка должна сказать себе: «Да, я изуродована. Я — кастрированный мужчина. У меня нет пениса, о котором я всегда мечтала. Но мне очень повезло. Я обладаю привилегией быть полноценной женщиной. Я буду истекать кровью на благо человечества».
Многие современные теоретики, в том числе Джудит Бардвик, чьи эссе вошли в антологию «Женщина в сексистском обществе» и другие феминистские издания, настаивают на полной идентификации с женским началом. В 1971 году Бардвик писал, что, хотя «нормальная» девочка-подросток будет воспринимать первую менструацию как признак своей женственности, «невротичка, отвергающая свой пол, будет воспринимать физиологические изменения в период полового созревания как травму, потому что они противоречат её отрицанию своего пола».⁹ Избегая женственности, она может усилить свои попытки заполучить пенис или кастрировать мужчину — хотя бы символически.
При изучении причин нарушений менструального цикла большинство аналитиков склонны считать мать девочки основным источником беспокойства для дочери. Чедвик заметил, что дети узнают о менструации от своих матерей, многие из которых проводят два-три дня в месяц в постели из-за головных болей, раздражительности и неприятного запаха. Реалии здравоохранения и гигиены XX века, вероятно, уже избавили нас от многих из этих травм, но Чедвик выдвигает ещё одну идею, которая, возможно, всё ещё актуальна: поскольку многие женщины нарциссически озабочены сохранением молодости, они могут воспринимать взросление своих дочерей как мрачное напоминание о приближающейся менопаузе.¹⁰
Дойч, как и Чедвик, утверждает, что нечистоплотность матери и неприятный запах от неё могут вызывать у дочери чувство отвращения. Дойч, однако, также отмечает, что матери часто скрывают от дочерей информацию о своих менструациях, и такое поведение встречается гораздо чаще, чем сознательная небрежность. По словам Дойч, многие матери чаще рассказывают дочерям о зачатии, беременности и родах, чем о менструациях (1: 152–157).
Аналитики Карен Хорни и Клара Томпсон считают, что общество является первопричиной деструктивного поведения женщин. Хорни также предполагает, что менструальная кровь матери может укрепить в девочке представление о том, что женское тело чрезвычайно уязвимо. Девочка может подумать, что её мать получила травму во время полового акта.¹¹ (Интересно, знает ли ребёнок, который не понимает значения менструальной крови, о половом акте). Томпсон отметила, что рассказ о Менархе от смущённой или обеспокоенной матери может вызвать негативную реакцию у дочери, особенно если мать использует этот повод, чтобы предупредить девочку об опасности забеременеть.¹² Вероятно, самый яркий пример того, как мать воспринимается как главный источник проблем с менструацией у дочери, можно найти в эссе Натали Шейнесс, которая утверждает, что девочки, не получившие достаточных знаний, пережили «кастрацию матерью — результат того, что она ничего не рассказала.¹³
Мать, конечно, тоже вовлечена. Матери, которые научились бояться собственного тела и испытывать к нему неприязнь, скорее всего, будут передавать свои негативные чувства по поводу менструации дочерям. Однако важно подчеркнуть, как это делают немногие аналитики, что в первую очередь за этот внутренний страх ответственно само общество и что мать, которую считают исключительно сексуальным, детородным, кастрированным животным второго сорта, сама является жертвой.
В психоаналитических дискуссиях о Менархе трудно найти сбалансированную концепцию, которая учитывала бы как потенциально положительные, так и изначально отрицательные аспекты менструации, а также социальные установки, лежащие в основе многих наших чувств отвращения. В работах Фенихеля мы находим некоторую двойственность. Соглашаясь с тем, что нарушения менструального цикла могут означать «у меня нет ни ребёнка, ни пениса», Фенихель тем не менее подчёркивает чисто биологические аспекты менструации, которые могут вызывать дискомфорт или стресс. Перечисляя некоторые бессознательные значения менструации, Фенихель упоминает такие положительные аспекты, как расслабление, половая зрелость и любовь, а также более негативные установки: «эдипово чувство вины, кастрация, неудовлетворённость желанием иметь ребёнка и унижение».¹⁴
Ещё в 1926 году Хоуми начал оспаривать некоторые основополагающие идеи Фрейда о женской сексуальности, в частности концепции женской кастрации и женского мазохизма. Хорни обнаружила, что пациентки, которых она лечила, в целом негативно относились к менструальному циклу. Однако она убеждена, что, хотя нарушения менструального цикла иногда могут быть проявлением мазохистских наклонностей, эта причиняемая себе боль обусловлена не только женской анатомией, но и «в значительной степени зависит от культурного комплекса и социальной организации, в которых развивалась конкретная женщина-мазохистка».¹⁵ Другими словами, общество решило вознаграждать обладателя пениса, а не того, кто теряет кровь, а затем стало интерпретировать недовольство женщины своим подчинённым положением как «проблему», требующую изменения её личности в соответствии с «нормами» общества. Среди общих черт, присущих девочкам в период Менархе, Хорни называет неуверенность в себе, эмоциональную отстранённость, страх быть непривлекательной для мужчин, страх наказания за мастурбацию, потерю интереса к работе и развитие гомосексуальных наклонностей.¹⁶ Хорни признаёт, что период полового созревания — это время тревоги и стресса, в первую очередь потому, что девочка впервые осознаёт свою уязвимость как женщины.
Таким образом, теория менархе Хорни отличается от теорий других аналитиков не позитивным отношением к менструальному циклу. Скорее, она рассматривает менструальные проблемы в широком социальном контексте. По мнению Хорни (высказанному в той же статье), мужчина обесценивает женские функции, чтобы не допустить женщину в свою сферу влияния, создавая идеологию, которая будет поддерживать его власть, а её — подчинённое положение. Мужчина считает, что женщина биологически не способна занимать руководящие должности. Это, безусловно, главная тема в межполовых отношениях у первобытных людей, и она явно влияет на экономику современного мира.
Как и Хорни, Томпсон ставит под сомнение концепции женской кастрации и женского мазохизма. Томпсон настаивает на том, что женскую сексуальность нельзя рассматривать с точки зрения мужчины, что женское тело и разум нужно воспринимать как нечто самоценное. Она, например, отмечает, что Фрейд основывал свои наблюдения за женским мазохизмом на изучении пассивных гомосексуалов-мужчин.
Среди пациенток Томпсон было несколько подростков, у которых начались проблемы во время Менархе. Она была активным, здоровым ребёнком, но с наступлением половой зрелости ей больше не разрешали ходить в походы с братом. «Она испытывала горечь и зависть по отношению к брату и по ряду причин сосредоточила всё своё негодование на факте менструации». Казалось, это был знак её позора, знак того, что она не имеет права быть человеком. Эта девочка страдала не от вымышленной ненависти или воображаемой раны, а от того, что её первая менструация означала, что её тело и разум будут ограничены. Она не потеряла воображаемого ребёнка или воображаемый пенис. Она потеряла свободу, равенство и «право быть агрессивной».¹⁷
Томпсон отмечает, что наша культура обесценила такие положительные аспекты полового созревания, как приобщение к важной общественной работе и переход во взрослую жизнь. Современные аналитики выделяют ещё несколько преимуществ. Джудит Кестенберг, например, предположила, что начало менструаций «позволяет девочке отличать реальность от фантазии». Регулярность и «острота» менструальных ощущений приводят к ясности мышления и реорганизации ранее хаотичного эго.¹⁸ Мы считаем, что описание Кестенбергом возобновления интеллектуального развития в период Менархе — явления, отмеченного многими педагогами, — более убедительно, чем фрейдистское объяснение, предложенное Чедвиком и другими, а именно — любое заметное интеллектуальное достижение является защитной реакцией на потерю воображаемого пениса.
Тем не менее в наиболее влиятельной психоаналитической литературе, посвящённой менструации, этот распространённый и порой доставляющий неудобства процесс по-прежнему рассматривается как «ежемесячный невроз», сопряжённый со страхами кастрации, материнской мести, анального отвращения и потери детей. Менархе — первый этап этой полной тревог истории — по-видимому, является первым столкновением в напряжённой психической борьбе. Единственное «приемлемое» действие, которое может предпринять женщина, — это безоговорочно и незамедлительно подчиниться ожиданиям общества.
¹ Otto Fenichel, The Psychoanalytic Theory of Neuroses (NewYork: Norton, 1945), p. 11.
² Sigmund Freud, The Complete Psychological Works, trans. James Strachey, vol. 1 (London: Hogarth, 1961), p. 390. All subsequent references to Freud are to this edition.
³ Mary Chadwick, The Psychological Effects of Menstruation (New York: Nervous & Mental Diseases, 1932), p. 33.
⁴ Helene Deutsch, The Psychology of Women, 2 vols. (NewYork: Grune, 1944), vol. 2, pp. 460-470. Further citations from Deutsch are from this edition.
⁵ Erik Erikson, Identity: Youth and Crisis (New York: Norton, 1968), p. 278.
⁶ Melanie Klein, Papers on Psycho-Analysis, 2d ed. (London, 1918), p. 560.
⁷ Klein, Papers on Psycho-Analysis, pp. 307-309.
⁸ Norman O. Brown, Love's Body (New York: Random House, 1966), p. 63.
⁹ Vivian Gornick and Barbara K. Moran (eds.), Woman in Sexist Society (New York: Basic Books, 1971), p. 18.
¹⁰ Chadwick, The Psychological Effects of Menstruation, pp. 28-35.
¹¹ Karen Homey, Feminine Psychology (New York: Norton, 1967), pp. 78-79.
¹² Clara M. Thompson, Interpersonal Psychoanalysis: The Se- lected Papers of Clara M. Thompson, ed. Maurice R. Green (New York: Basic Books, 1964), p. 305. Subsequent references are to this edition.
¹³ Natalie Shainess, "A Re-evaluation of Some Aspects of Feminity Through a Study of Menstruation: A Preliminary Report," Comprehensive Psychiatry 2 (1961): 24.
¹⁴ Fenichel, The Psychoanalytic Theory of Neuroses, pp. 411, 240.
¹⁵ Karen Horney, "The Problems of Feminine Masochism" (1933), in Feminine Psychology, pp. 232-233.
¹⁶ Horney, "The Problems of Feminine Masochism," pp. 234-241.
¹⁷ Thompson, Interpersonal Psychoanalysis: The Selected Papers of Clara M. Thompson, pp. 234-235.
¹⁸ Judith Kestenberg, "Menarche", in Adolescents: A Psychoanalytic Approach to Problems and Therapy, eds., Sandor Lo-rand and Henry Scheer (New York: Harper & Row, 1964), p. 34.
Перевод Sor. Astarte, обязательно указывать при копировании или заимствовании
(с) Janice Delaney, Mary Jane Lupton, Emily Toth. The Curse: A Cultural History of Menstruation, 1976, p. 64-71.